Танец теней | 18+

— Что? — Ева посмотрела на неё с лёгкой тревогой.

Клара не сразу ответила, вслушиваясь. Её вампирский слух чётко улавливал приглушённые голоса за закрытой дверью кабинета. Голос профессора Эймса звучал резко, почти раздражённо:

— Ты понимаешь, во что это может вылиться, Пирс? Я видел вас у ворот, видел, как ты её подвозишь. Это неприемлемо. Она – ученица. Ты – преподаватель. И если ты думаешь, что сможешь это скрыть, ты ошибаешься. Академия – не тот уголок, где можно разыгрывать такую романтику без последствий.

— Вы не понимаете, — спокойно, но твёрдо прозвучал голос Кристиана. — Это не каприз. Я всё держу под контролем.

— Пока, — отчеканил Эймс. — Но ты рискуешь не только своей репутацией. Ты рискуешь её безопасностью. И своей. Ты лучше всех должен понимать, что может случиться.

Клара отвернулась от двери и тихо прошептала Еве:

— Они там... профессор и Кристиан. Он видел вас. Всё.

Ева чуть побледнела, сердце стукнуло сильнее. Сказать что-то она не успела — в коридоре прозвенел звонок. Мгновение спустя дверь кабинета распахнулась, и Кристиан вышел. На его лице не было ни раздражения, ни волнения — только холодная собранность. Его взгляд скользнул по Еве, потом по Кларе, и задержался на секунду. Он знал, что Клара слышала, но сказал лишь:

— Здравствуйте.

И тут же исчез в коридоре, как будто разговор и не имел к нему никакого отношения.

— Это всё становится сложнее, чем я думала, — тихо проговорила Ева, входя в кабинет вслед за остальными учениками.

Внутри всё выглядело как обычно: широкие окна, ровные ряды парт, доска, и профессор Эймс, уже стоящий у кафедры. Он встретил класс сдержанным кивком, как будто минуты назад не произносил обвинительных речей. Его глаза на мгновение задержались на Еве, но он быстро отвёл взгляд и начал урок:

— Сегодня мы продолжаем разбор кейса по информационной войне в Восточной Европе. Возьмите, пожалуйста, материалы с полки и подготовьте краткий план своей колонки в международном выпуске. Представьте, что вы работаете на крупное американское СМИ и вам нужно передать объективную, но политически чувствительную информацию. Как вы будете строить повествование? Какие слова выберете?

Ева села рядом с Кларой, открыла ноутбук, но мысли рассеялись. Слова профессора звучали как шум за стеклом. Она чувствовала, как внутри начинает подниматься волна напряжения, лёгкий страх и, самое главное, понимание: их отношения с Кристианом больше не были под завесой. Их видели. Их обсуждали.

Ева пыталась сосредоточиться на материале. Она открыла файл с примерами политических статей, пролистала до нужного кейса, но взгляд всё время возвращался к пустому абзацу документа, который она должна была заполнить. Слова не складывались. Её пальцы застыл на клавиатуре. Она краем глаза посмотрела на Клару: та сидела с прямой спиной, как всегда сосредоточенная, но на лице было напряжение. Она тоже чувствовала — ситуация вышла из-под контроля.

Профессор Эймс продолжал говорить, деловито щёлкая слайдами презентации. Он приводил примеры медийной лексики, обсуждал методы обхода цензуры, делал вид, что всё в порядке. Но в его голосе была холодная сталь — едва уловимая, но ощутимая. Особенно для тех, кто знал, что было сказано за закрытой дверью.

Когда занятие подошло к концу, и ученики начали собирать вещи, Эва почувствовала, как что-то сжимается внутри. Она ещё не знала, что скажет Кристиану, но знала, что этот разговор им предстоит. Очень скоро.

— Пойдём? — спросила Клара, вставая. — Нам обеим нужно немного воздуха.

Ева кивнула, и они вышли в коридор. Внутри было душно и тяжело. Ученики медленно расходились, кто-то болтал о домашнем задании, кто-то — о том, куда пойти на ужин. Всё вокруг будто не касалось Евы. Она чувствовала себя, как будто идёт по стеклу — одно неловкое движение, и всё треснет.

Они вышли на улицу, и вечернее солнце встретило их мягким, почти розовым светом. Воздух был прохладным и свежим.

— Он не имеет права вмешиваться, — вдруг сказала Клара. — Ты не ребёнок. Да, Пирс старше. Да, он вампир. Но ты – не объект. Ты – человек. Ты делаешь свой выбор.

Ева молча кивала, но в груди росло другое чувство — страх. Что, если это было только начало? Что, если профессор не остановится на словах?

— Что будешь делать? — спросила Клара мягко.

Ева смотрела вперёд, куда-то в дальнюю аллею.

— Пока – ничего. Надо подумать. Прежде чем действовать.

Клара кивнула, уважающая её решение, но в глазах была тревога.

— Если что – я рядом.

— Знаю, — ответила Ева. — Спасибо.

И всё же в этот момент она почувствовала, как в глубине души шевелится то самое чувство, которое долго молчало — тревожное предчувствие. Письмо. Тот странный, анонимный конверт, который она так и не показала никому. Оно вдруг снова обрело вес, будто затаилось всё это время, чтобы в нужный момент напомнить о себе.

И, может быть, этот момент уже настал.

Они пошли дальше, прогуливаясь по аллее возле Академии. Осенние листья кружились в воздухе, создавая иллюзию спокойствия, которой Ева так отчаянно хотела поверить. Клара что-то рассказывала — про учебные планы, про журналистский конкурс в Лондоне, в котором подруга могла бы принять участие — но Ева слушала вполуха. Мысли возвращались к утреннему разговору за дверью. Она вспоминала, как Кристиан на секунду задержал глаза на ней. В этом взгляде было всё: предупреждение, усталость, боль и — страх. Страх за неё.

— Письмо, да? — неожиданно сказала Клара.

Ева резко повернулась к ней, растерянная:

— Какое письмо?

Клара подняла бровь.

— То, которое ты всё время держишь в ящике, но не выкидываешь. Я же чувствую, когда тебя что-то гложет. Ты смотришь в одну точку и думаешь слишком глубоко.

Ева замерла, прикусив губу:

— Я никому о нём не говорила.

В этот момент мимо прошли несколько студентов, и разговор оборвался. Клара не пошла дальше — она остановилась прямо посреди дорожки, у фонтана, и Ева, заметив это, обернулась. Девушка смотрела на неё внимательно, сдержанно, но в её глазах уже не было прежней лёгкости.

— Я врала, — тихо сказала Клара. — Я знала о письме всё это время.

Ева чуть нахмурилась. Сердце внезапно отозвалось коротким толчком:

— Что?

Клара шагнула ближе, но не навязчиво, осторожно.

— Тем летом... когда мы были у озера, — начала она и на мгновение улыбнулась воспоминанию, — ты тогда загорала на веранде, а я попросила у тебя солнцезащитный крем. Ты сказала, что он в верхней полке тумбочки. Я открыла – он там и правда был. Но рядом... лежал конверт.

Ева молча смотрела на неё, не зная, что чувствовать — смущение, раздражение или тревогу.

— Я не открывала его, клянусь, — продолжила Клара. — Но я увидела надпись. Этого было достаточно. Потом... я чувствовала, как ты иногда погружаешься в себя, как будто что-то давит. Я ждала, что ты сама расскажешь. Не хотела лезть.

Молчание зависло между ними, словно занавес.

— Почему ты сейчас заговорила? — спросила Ева наконец.

Клара вздохнула и отвела взгляд.

— Потому что ты всё сильнее закрываешься. Ты не просто мечешься в мыслях –ты боишься. Я вижу, как ты иногда смотришь на Кристиана. Не как влюблённая девушка, а как человек, который всё время сверяет: всё ли под контролем, всё ли ещё безопасно. И... я понимаю. Но ты не одна. Я здесь. И он – тоже.

Ева опустила глаза, сжав губы. Потом подняла взгляд и кивнула — медленно, немного растерянно, но с каким-то облегчением.

— Это письмо... пришло ещё в прошлом году. Оно лежало там всё лето. И всё это время я думала, что это может быть ошибка, провокация... или просто шутка. Но с каждым днём ощущение, что это начало чего-то нового – нарастает. Оно становится тенью, понимаешь?

Клара кивнула.

— Тогда давай встретим её вместе. Если за этим письмом действительно что-то стоит – мы это выясним. Только ты не должна быть одна в этом.

Они медленно пошли дальше, вдоль аллеи, и осенняя прохлада, скользнувшая по лицу, вдруг перестала казаться такой холодной.

— Спасибо, — наконец сказала Ева, глядя вперёд, будто в поисках чего-то в ветвях деревьев. — Я... не хотела тебя впутывать. Это всё казалось слишком странным. Слишком неясным. И я думала, если просто... не говорить об этом, оно исчезнет.

— Такие вещи не исчезают, — мягко ответила Клара. — Особенно, если письмо было адресовано тебе. Кто-то знал, что ты выжила. Кто-то знал, где ты будешь. И, что самое пугающее – знал, когда написать.

Ева замедлила шаг. Они остановились у старой лавочки под каштаном, на которой раньше любили сидеть после занятий.

— Думаешь, это как-то связано с тем, что происходило в лаборатории? — спросила она.

Клара нахмурилась, задумчиво откидывая назад прядь волос.

— Это может быть кто угодно. Выживший учёный. Один из других вампиров. Или... кто-то третий. Кто не участвовал напрямую, но следил. Наблюдал. Слишком много вариантов, и все они неприятные.

Ева опустилась на скамейку, чувствуя, как напряжение тяжело тянет плечи вниз.

— Это всё снова начинается, да?

— Не обязательно, — села рядом Клара. — Может, это финал. Последняя глава. А может – новая книга. Но в любом случае, я с тобой. Ты же понимаешь, да?

Ева кивнула, и, хотя на губах появилась лёгкая улыбка, в глазах всё ещё оставалась тревога. Но теперь — она была разделённой. И это облегчало дыхание.

— Думаешь, Кристиан тоже что-то чувствует? — спросила она почти шёпотом.

— Он... насторожен. Видно, как он напряжён. Он чувствует, что грядёт что-то, просто не знает, что именно. И, честно, я думаю, именно поэтому он держится на расстоянии.

— Я бы хотела, чтобы он мне всё рассказывал, — прошептала Ева. — Не только защищал, но и доверял.

— Тогда ты должна сказать ему про письмо. Рано или поздно, — мягко проговорила Клара. — Не потому что он имеет право знать, а потому что он твой. А ты – его. И вы либо вместе через всё это пройдёте, либо...

Ева кивнула, не давая закончить.

— Ладно. Завтра. Завтра скажу.

Клара улыбнулась. Впереди над Академией рассыпалось закатное золото. День клонился к вечеру, но впервые за долгое время в нём не было гнетущей тени. Лишь спокойная пауза перед грядущим.

И они сидели на лавочке под каштаном, как в самые простые и честные дни. Словно ничего страшного не существовало.

Словно всё только начиналось.

— А если он испугается? — после долгой паузы произнесла Ева. — Не меня. Не письма. А того, что это всё повторится. Что я снова окажусь в опасности.

Клара бросила на неё долгий, внимательный взгляд.

— Он испугается, — честно сказала она. — Потому что он живой. Ну... ты понимаешь. Он чувствует. Заботится. А когда ты по-настоящему заботишься, ты боишься. Это нормально. Но если ты не расскажешь, ты отнимешь у него право выбора. И право защитить тебя по-настоящему.

Ева провела ладонью по лицу, вздохнула.

— Ты права. Чёрт, как же ты всегда права.

— Это мой древний вампирский мудрый возраст, — усмехнулась Клара и, дождавшись ответной улыбки, добавила: — Ты не одна, Ева. Мы прошли через ад, и если понадобится – пройдём снова. Но не в одиночку.

Солнце почти полностью ушло за крышу библиотеки, на аллеях начали загораться фонари. Академия окутывалась мягким светом, и в этом свете было что-то по-настоящему домашнее, почти убаюкивающее.

— Пойдём? — спросила Клара, поднимаясь.

— Пойдём, — кивнула Ева, беря подругу под руку. — Но по пути зайдём за какао. У меня будет важный разговор завтра. Надо набраться сил.

Они пошли по вымощенной дорожке, всё так же размеренно, в ногу, как и раньше. А высоко над их головами ветер тихо покачивал кроны деревьев, и, казалось, сам воздух вокруг затаил дыхание — в ожидании новой главы.

***

Где-то далеко за пределами Академии, в тени леса, бесшумно вспыхнул свет экрана.

Письмо. Точное копие того, что читала Ева.

А потом — ещё одно. С другим именем. И ещё. Кто-то продолжал писать. Кто-то ждал.

И кто-то точно знал, что всё только начинается.