Глава 28(экстра)
На следующий день Хань Сяобэй изначально хотел потихоньку уйти, но не ожидал, что Сун Шигуй всё равно проснулся раньше него и собирался проводить его в аэропорт со своими вещами.
Хань Сяобэй пришлось быстрее собираться, чтобы не задерживать время.
Сун Шигуй открыл глаза и увидел, как Хань Сяобэй, высунувшись из-под одеяла, тянется за своей одеждой.
Его кожа была такая белая, что даже в полутёмной комнате выделялась особенно ярко, а на теле ни капли лишнего.
Сун Шигуй тоже встал, подошёл, обнял его сзади, и, поскольку его руки были длиннее, достал для него одежду.
Хань Сяобэй быстро взял её и ушёл в ванную.
Сун Шигуй сел, посмотрел на время, затем отложил телефон в сторону и начал разбирать беспорядок в комнате.
Повсюду валялись «останки» того, что так и не пригодилось, разбросанные кое-как, словно недовольные своей бессмысленной смертью.
Оба умылись и оделись, после чего Сун Шигуй стоял у двери, ожидая Хань Сяобэя.
Когда Хань Сяобэй подошёл, Сун Шигуй остановил его и, опустив голову, поцеловал.
Они оба понимали — после этого расставания им, вероятно, придётся ждать целый месяц, прежде чем увидеться снова. А для двоих, у кого только-только начались чувства, это настоящее испытание.
Потому их поцелуй никак не хотел заканчиваться.
Лишь когда уже совсем нельзя было тянуть, они вышли из номера сдавать ключи.
При этом Хань Сяобэй был особенно осторожен, боясь, что Сун Шигуй увидит его имя в паспорте.
К счастью, Сун Шигуй вообще не обратил на это внимания.
⸻
После того как они разъехались по домам, почти всё время переписывались.
Навязчивая потребность всё делить с любимым накрыла обоих, хотелось знать, что другой делает вплоть до мелочей.
Привет, бэйби: У вас там все так любят в маджонг играть?
Сун Шигуй: Да по всей стране любят, разве что. Мои старые друзья любят звать меня поиграть, но после того как я три дня подряд выиграл, больше не зовут.
Привет, бэйби: А я тут слова учу.
Сун Шигуй: Такой старательный? Готовишься к экзамену на четвёртый уровень?
На самом деле Хань Сяобэй учил продвинутую лексику.
Экзамен на четвёртый уровень (по английскому) для него уже далеко позади, он давно сдал шестой.
Привет, бэйби: Да так, всё равно заняться нечем — вот и учу.
Сун Шигуй: Ладно, а я вот четвёртый не сдал.
Привет, бэйби: Могу тебя поднатаскать.
Сун Шигуй: Отлично, круто.
А у Хань Сяобэя дома тем временем была своя головная боль — мама снова принялась варить ему китайские травяные отвары, чтобы хоть чуть-чуть откормить.
В итоге спустя три дня у него пошла кровь из носа — мать наконец угомонилась.
А отец затеял водить его на утренние пробежки.
Вставать пораньше было мучительно, а ещё, когда он бегал за отцом, какой-то дед с хлыстом случайно зацепил его по руке.
После этого и отец тоже остыл.
Вернувшись домой, Хань Сяобэй рухнул на кровать, без сил и слов.
Взяв телефон, он первым делом подумал, что это Сун Шигуй написал, но оказалось — Лу Цзиньань.
L: Чего это ты такой тихий в последнее время?
Привет, бэйби: Благодаря слаженным стараниям родителей я снова похудел на два цзиня (примерно килограмм), они уже в панике.
L: Хахахаха, да пусть не переживают, ты ж не первый день такой худой.
Привет, бэйби: Эх эх.
Привет, бэйби: Лу-ге, мы тут кое-что пробовали, и не получилось... это почему вообще может быть?
L: ???
L: Ты бы лучше рассказал всё честно.
Привет, бэйби: Я честно!
L: Значит, криворукие.
Привет, бэйби: А если оба неопытные?
L: Два новичка? Один большой, другой тугой, плюс разные габариты — полезешь напролом, можно и полжизни себе укоротить. Ты бы лучше поосторожнее.
Привет, бэйби: Угу, ты прав.
Поговорив с Лу Цзиньанем, Хань Сяобэй только тогда заметил: а что это Сун Шигуй сегодня такой молчаливый?
Он отправил сообщение.
Привет, бэйби: Что делаешь?
Прошло два часа — ответа всё не было.
⸻
А Сун Шигуй тем временем сам пошёл в торговый центр, но никак не мог решить, что купить.
Он собирался внезапно нагрянуть в Ханчжоу, устроить Хань Сяобэю сюрприз и хотел привезти что-то в подарок — вот только никак не мог придумать, что. В итоге решил обратиться за советом.
Нашёл скамейку, сел и написал другу.
Сун Шигуй: Ты вообще знаешь, что за человек этот Цинь Тин?
Китайский 007: А что ты всё его спрашиваешь?
Сун Шигуй : Да так, сплетни собираю.
Китайский 007: Ну как сказать... если кого-то из его друзей обидят — он такой, что тут же влетит и полчаса будет орать без повтора, обложит как надо. В этом плане нормальный чувак.
Сун Шигуй даже растерялся — такой послушный с виду парень, а оказывается, и ругаться умеет?
На вид-то совсем не скажешь.
Китайский 007: Но иногда он и раздражает: сам отказался от сахара, и никому не позволяет заказывать что-то сладкое. На встречах одноклассников всем приходится под него подстраиваться.
Сун Шигуй, дочитав до этого места, невольно нахмурился.
Отказался от сахара?
Он тут же вспомнил, как у Ханя Сяобэя в руках была сладкая молочная чайная, и как тот залпом пил колу.
Что-то... тут не так.
Сун Шигуй: Можешь скинуть мне фотку Цинь Тина?
Китайский 007: У него весь WeChat Moments в фотках, ща найду!
Весь Moments в фотках?
Сун Шигуй снова открыл Moments Ханя Сяобэя — и ни одной селфи.
В этот момент ему прислали фотографию.
Он даже не захотел открывать — абсолютно незнакомое лицо.
Сун Шигуй: «...»
Сун Шигуй: «???»
Он начал вспоминать всё, что происходило между ним и Ханем Сяобэем, и вновь вспомнил странную реакцию Ханя Сяобэя, когда он впервые назвал кого-то Цинь Тином.
В тот момент... Хань Сяобэй как будто кого-то искал!
Почему он тогда не обратил на это внимания?
А потом Хань Сяобэй вообще признался, что он Цинь Тин, ещё и продолжал притворяться.
И он, Сун Шигуй, даже не заподозрил?
Он сидел один посреди людного торгового центра, в полном ступоре, и только спустя долгое время, не сдержавшись, горько усмехнулся.
До такого дошло, а он даже не знает, как зовут того, кого он любит. Кто он вообще такой.
Интересно.
⸻
Вечером Сун Шигуй наконец пришёл в себя и ответил на сообщение.
Сун Шигуй: Днём заснул, ты ещё учишь слова?
Привет, Бэйби: Ага!
Сун Шигуй: У тебя там в Ханчжоу у родственников можно выходить из дома?
Привет, Бэйби : Конечно.
Сун Шигуй: А остаться на ночь можно?
Привет, бэйби: Надо придумать повод.
Сун Шигуй: Родственники так строго?
Привет, бэйби : Хе-хе, родители тоже тут.
Потом они ещё о чём-то поболтали, и Хань Сяобэй почти с телефоном в руках заснул.
Проснулся он только в одиннадцать утра.
Сидя в постели, он в полусонном состоянии взял телефон — там было непрочитанное сообщение.
Сун Шигуй: Я в самолёте, приземляюсь в 11:50 в аэропорту Сяошань, терминал 3. Встретишь?
Хань Сяобэй в панике глянул на время — уже 11:35.
Он пулей вскочил, побежал умываться, а когда оделся — уже 11:53.
Он быстро написал:
Привет, Бэйби : Прости, только проснулся.
Сун Шигуй: [локация]
Сун Шигуй: Жди меня в холле отеля, там встретимся.
Он глянул на локацию — от его дома не так уж далеко, минут десять на такси.
Начал метаться по квартире, собирать зарядку и прочее, закинул всё в рюкзак и выскочил из дома.
Пока ехал в отель, пришло сообщение от Сун Шигуя.
Сун Шигуй: Не спеши, я ещё багаж жду.
Привет, Бэйби: Уже в машине.
Сун Шигуй: Хорошо, я скоро.
Сун Шигуй приехал в отель минут на пятнадцать позже, чем Хань Сяобэй, так что тот успел хоть волосы пригладить.
Когда Сун Шигуй зашёл, волоча чемодан, они вместе подошли к стойке регистрации.
Хань Сяобэй украдкой достал удостоверение личности, а Сун Шигуй нарочно отвернулся.
— Ты чего это вдруг приехал? — спросил Хань Сяобэй, заходя с ним в лифт.
— Соскучился.
— Надо было предупредить, а то я такой замученный.
— Если б предупредил — это была бы не неожиданность.
Когда зашли в номер, оказалось, что номер довольно просторный.
Сун Шигуй сел и залпом выпил полбутылки воды.
Увидев, что Хань Сяобэй у окна, сказал:
— Слушай, здесь место много.
— Ага, я тоже так подумал.
— Ты же на танцора учишься? Можно тут тренироваться.
Хань Сяобэй в тот же миг напрягся.
Он не знал, что ответить, и отвёл глаза.
— А... не надо...
— Кстати, я ведь так и не видел, как ты танцуешь. Говорят, ты крут. Покажешь?
Хань Сяобэй ещё больше занервничал:
— Неудобно как-то... как будто родители просят стишок на праздник.
Сун Шигуй, усмехаясь, пристально посмотрел:
— Ну тогда хоть базу — шпагат, например.
— Не-не, неудобно, одежда мешает.
— Так сними.
— ...
Хань Сяобэй вообще не умел танцевать!
Не то что шпагат — он и с простыми движениями еле справлялся.
А уж если что посложнее — сразу казалось, что все кости переломаются, а мышцы порвутся.
Кто-то другой мог бы ещё как-то изобразить.
Но Цинь Тин должен был быть идеален!
Увидев, как Хань Сяобэй покраснел до ушей, Сун Шигуй вдруг сжалился и решил больше не дразнить.
Подтянул его к себе и усадил на колени.
Хань Сяобэй обхватил его за плечи и с обиженным видом посмотрел. У Сун Шигуя сердце дрогнуло.
Всё накопившееся за эти дни, злость за вчера и тоска растаяли в поцелуе, и были отброшены прочь.
Они словно огонь и бензин — только коснись, уже не оторваться.
Хань Сяобэй с Сун Шигуем переместились на кровать — между ними больше не осталось никаких преград.
И Сун Шигуй за это время явно поднабрался опыта, всё нужное заранее приготовил под рукой.
Прижавшись к нему, он вдруг остановил поцелуй и тихо спросил:
— Как тебя зовут?
Хань Сяобэй вздрогнул, широко раскрыв глаза.
— Как тебя зовут? — снова спросил он.
— Хань Сяобэй. — Поняв, что его раскусили, он больше не скрывал.
Расстояние между ними сократилось в одну секунду, Хань Сяобэй на миг потерял голос, но Сун Шигуй прижал его крепче, успокаивая.
— Представься как положено, Хань Сяобэй.
У того дрожал голос, но он пытался держаться.
— Хань Сяобэй, третий курс, художественный факультет.
Сун Шигуй с усмешкой:
— На год старше меня?
— Ага.
— Дальше.
— Четвёртый уровень английского сдал... шестой тоже... готовлюсь к поступлению в магистратуру...
— Ещё?
— Я тебя люблю.
Сун Шигуй, будто в наказание, прикусил его:
— Я с тобой сколько знаком? А ты так быстро?
— Я раньше...
— Что значит раньше?
— Давно уже... лю... люблю...
— С того дня, как я стоял с Тан Линем?
— Нет... в супермаркете... когда ты купил... три бутылки воды...
Сун Шигуй сперва не понял, о каком моменте речь, а потом Хань Сяобэй подсказал:
— Зимой... 7 декабря.
— А... — Сун Шигуй вспомнил: это было перед зимними каникулами. Значит, Хань Сяобэй любил его уже полгода?
Он опустил голову, увидел у себя на груди заплаканного Ханя Сяобэя — и мог только осторожно обнимать и утешать.
Поцеловал его, как будто хотел раствориться в нём.