Глава 13
Лу Цзиньань сидел на диване и вдруг рассмеялся — и долго не мог остановиться.
Одна только мысль о его взаимоотношениях с Тан Линем и Цинь Тином уже казалась ему смешной, а сейчас всё ещё и так закрутилось...
Это было не менее абсурдно, чем вера Хань Сяобэя в то, что он (Лу Цзиньань) — хороший человек.
Тан Линь уставился на него:
— Что смешного?
— Вдруг вспомнил кое-что весёлое.
Лу Цзиньань — человек, у которого эмоции приходят и уходят быстро.
Весь день его тревожили изменчивые настроения Тан Линя, он действительно чувствовал сильную неуверенность. Но теперь ему стало спокойно, он больше не спешил.
Он отмахнулся от вопроса Тан Линя и поднялся:
— Раз уж сон клонит, пора отдыхать.
С этими словами он первым ушёл в свою комнату.
Он сам признавал: в нём есть что-то... мерзкое.
Если кто-то проявляет к нему симпатию, а он чувствует то же самое — это притяжение начинает будоражить его до предела.
Когда другой человек держит дистанцию, он, наоборот, начинает волноваться сильнее, иногда даже думает, что влюбился.
Но как только тот человек прямо признается в своих чувствах, Лу Цзиньань теряет всякую спешку.
Другой делает шаг вперёд с полной решимостью, а он, хотя до этого страстно реагировал, внезапно отступает в зону комфорта и прячется. И пусть другой человек сходит с ума — он не отвечает.
А стоит тому захотеть отступить, он тут как тут.
От такого поведения кто-то может сдаться и охладеть?
Наоборот.
Вот таким он и стал — для одних той самой первой любовью, о которой вспоминаешь с теплом и тоской, а для других — навязчивым воспоминанием, как старый шрам: болит, но забыть невозможно.
Он лёг в постель и взялся за телефон — весь день ему было не до общения, но теперь он мог спокойно начать отвечать на сообщения.
Тан Линь, очевидно, не понимал, что у него на уме. Немного помедлив, он начал убирать в комнате. Через какое-то время перешёл в комнату Лу Цзиняня, где всё почти уже привёл в порядок, и начал по нескольку раз переставлять плюшевые игрушки возле кровати.
Лу Цзиньань, лёжа в постели, отложил телефон и посмотрел на него — тот явно не собирался уходить. Тогда он наконец произнёс:
— Когда будешь выходить, не забудь выключить свет.
«...» — Тан Линь в этот момент встал, подошёл к кровати и посмотрел на него.
Лу Цзиньань тут же отвёл взгляд и снова уставился в телефон.
Тан Линь выключил свет, но не ушёл, а подошёл ближе.
Лу Цзиньань сразу поднял ногу и прижал Тан Линя коленом в живот, не давая приблизиться:
— Иди уже спать. Тебе завтра на утреннюю пробежку.
«...» — Тан Линю не удалось притвориться невинным, пришлось сдаться и тихо закрыть за собой дверь.
Лу Цзиньань, наблюдая, как тот уходит, скривил губы.
Вот уж подумал, что ты такая невинная собачка... А ты, оказывается, после поцелуя уже и в постель хочешь?
Он до сих пор помнил, с какой силой Тан Линь вчера сжал ему запястье. Если они окажутся в одной постели — с его бандитской натурой и неуемной физической силой, а у него и самоконтроль-то не лучший... до чего это дойдёт?
Хех —
Оба мы мужчины. Я что, не знаю, о чём ты думаешь?
Лу Цзиньань перевернулся на бок, отложил телефон и закрыл глаза.
•
На следующее утро он краем уха услышал звуки умывания, но не придал им значения — почти сразу снова уснул.
Неизвестно, сколько прошло времени, но он почувствовал, что кто-то приблизился, поцеловал его в лоб и шепнул:
— Я сварил тебе кашу.
С этими словами человек вышел.
После ухода Тан Линя он открыл глаза и посмотрел на своё положение во сне — как будто он собрался через кровать с разбега перепрыгнуть. И вот в этот момент Тан Линь зашёл?!
Тсс——
Нет, надо будет с ним обсудить правила! Пока он недостаточно красив — входить в мою комнату без разрешения запрещено!
Хотя... когда он болел, Тан Линь уже видел, как он неосознанно тянет себя за нижнее бельё...
Он взглянул на время, потом открыл фотоальбом и глянул на скриншот с расписанием. Перевернулся, поставил будильник на десять минут — и снова уснул.
Будильник прозвенел чётко по времени, он подскочил резко.
Этот стандартный рингтон точно нужно менять. Каждый раз сердце сбивается с ритма.
Придя в себя, он поднялся и вышел в гостиную — в столовой не только стояла каша, но и были солёные овощи.
Этих овощей вчера не было. Похоже, Тан Линь сам их сделал.
Он попробовал кусочек и не смог не восхититься: с такими навыками можно открывать лавку возле кампуса, студенты к концу месяца точно будут покупать охотно.
С таким гарниром и двумя унциями риса из столовки вполне можно пережить обед.
Он знал это по личному опыту — однажды врезался на машине. V8 — штука мощная, и все деньги ушли на ремонт, кредитка в минусе.
А домой он не сказал, боясь, что у него отберут машину. Так и протянул неделю на рисе с соленьями вместе с таким же бедным приятелем.
Поев, он пошёл в ванную, умылся, тщательно уложил волосы, долго выбирал одежду из гардероба, и только после этого, наконец, с довольным видом вышел.
Так тщательно он наряжался только в редкие дни, когда хотел «распустить хвост павлина». Обычно он особо не заморачивался — у него и так лицо что надо.
Он поехал в сторону школы на скейтборде. По пути проезжал мимо спортивного института.
Может, потому что теперь стал обращать на него больше внимания — но каждый раз, проезжая мимо ограждения, он невольно поглядывал туда.
Спортивная площадка спортивного института всегда была очень оживлённой, да и оснащение там лучше, чем в их университете. Поэтому раньше он часто туда пробирался и уже неплохо ориентировался внутри.
Когда он проходил мимо открытой тренировочной площадки, сразу заметил знакомую фигуру — тот тоже разминался вместе с командой.
В тот же момент, когда он посмотрел на Тана Линя, тот, видимо, тоже услышал звук его скейтборда и посмотрел в ответ.
Затем Тан Линь подошёл к забору и остановился у ограждения.
Подъезжая к нему, Лу Цзиньань сбавил скорость, затем остановился снаружи и спросил:
— Что?
Тан Линь протянул ему термос:
— Чай.
— Эээ... — Лу Цзиньань не любил чай.
— Это не тебе. Я уже выпил. Зайди к себе и налей мне кипятка, потом верни обратно. У нас здесь нет горячей воды.
— ... — Лу Цзиньань был немного в замешательстве. Неужели они уже настолько близки?
Но отказывать было неудобно, и он всё-таки протянул руку.
Он просто хотел взять термос, но когда их пальцы соприкоснулись, Тан Линь будто бы невзначай зацепил его пальцы.
Лу Цзиньань невольно взглянул на него, но Тан Линь выглядел как обычно — серьёзный и невозмутимый, как какой-нибудь завуч.
В этот момент он даже подумал, что, может, ему это просто показалось. Что Тан Линь не пытался его флиртовать.
— Мне нужно сначала закончить пару пар, только потом смогу принести, — напомнил он.
— Не спеши.
Лу Цзиньань убрал термос в рюкзак, потом наклонился ближе и спросил:
— Это тот самый Сун Шигуй?
— Угу.
— Тоже довольно высокий...
— Ниже меня.
— Ты с ним соревнуешься? Такой соревновательный ты парень...
Он снова закинул рюкзак за плечи и махнул:
— Я пошёл на пару.
— Иди.
Лу Цзиньань уверенно толкнулся и поехал на скейтборде прочь от ограждения.
Хотя он был старше Таня Линя на два года, в нём всё ещё сохранялось мальчишеское очарование — особенно в такие моменты. Ветер трепал его пышные волосы, обнажая высокий лоб и выразительный нос. От него буквально исходила энергия жизни.
Тан Линь ещё в первый раз, увидев, как тот катается на скейте, подумал, что он чертовски хорош. Сейчас, глядя на него снова, только подтвердил свою мысль:
Как он вообще мог родиться таким идеальным?
Из команды кто-то закричал:
— В столовой есть кипяток!
Сяо Цышин вздохнул:
— Чёрт, он такой классный, что мне даже смотреть на него стыдно — вдруг подумает, что я провинциалка.
Другие девушки тоже стали расспрашивать Таня Линя:
— Тан Линь, ты его знаешь? У него есть кто-нибудь?
Тан Линь лишь мельком глянул на неё и сказал:
— Скоро будет.
— Ага, значит, есть кто-то, с кем он на грани... Ну понятно, с таким лицом у него точно нет проблем с поклонниками.
Когда парни и девушки разошлись на отдельные тренировки, Сун Шигуй внимательно взглянул на Таня Линя, но в итоге ничего не сказал.
Сяо Цышин подошёл к нему ближе:
— Лучше бы тебе вести себя потише, не дай Бог, старик Сун тебя заметит — тот ещё зануда.
— Угу.
•
Сегодня у Лу Цзиньаня была пара, которую вся их комната еле как сумела урвать.
Когда он вошёл в аудиторию, трое его соседей по комнате уже были на месте.
Бага посмотрел на него с прищуром:
— Ты не переусердствовал? На модный показ собрался?
Чао-ге поддакнул:
— Если бы не твоё лицо, я бы сказал, ты слишком вырядился.
А Хань Сяобэй его поддержал:
— Нет, реально круто! Я как увидел — сразу глаза загорелись.
Бага покачал головой:
— Бэйби, ты не понимаешь. Даже когда он за балетным принцем бегал, так не старался.
Чао-ге театрально раскрыл книжку:
— Весна прошла, а ты всё ещё цветёшь. Что, прозрел или отпустило?
Лу Цзиньань не стал их слушать, сел, положил рюкзак, и тут дзиньк — термос врезался в стол.
Он не придал этому значения и сказал:
— Вы обязательно должны обсуждать мой стиль в храме искусства?
— Оу... — Бага аж плечами затрясся от смеха. — Серьёзно, ты выбрал день, когда все поругались, чтобы сиять? Сегодня целых три человека отвлекают внимание, и ты сразу расцвёл!
Лу Цзиньань сделал вид, что ничего не понял, и, доставая телефон, ответил:
— Понятия не имею, о чём ты. Загадочный ты человек.
— Ладно, Лу, я тебя запомнил.
Незадолго до конца пары Лу Цзиньань получил сообщение от Таня Линя.
Он сидел, вытянув длинные ноги в проход, чтобы устроиться поудобнее.
Открыв телефон, он увидел сообщение:
Тан Линь: В каком ты кабинете?
L: А что?
Тан Линь: Хочу пить чай. Пришёл за тобой.
Какое убогое оправдание.
Только что говорил, что не спешит — а теперь аж сам пришёл.
Лу Цзиньань чуть не рассмеялся.
Бага заметил выражение его лица и потянулся к нему, чтобы подглядеть переписку.
Но у этого ловеласа стоял экран с защитой от подглядывания — ничего не разобрать.
Лу Цзиньань отправил местоположение и написал:
L: Я только пришёл, ещё не успел за водой сходить. Когда придёшь — вместе сходим.
Тан Линь: Хорошо, без проблем.
Он отложил телефон и откинулся назад. Пытаясь взглянуть в стекло на двери, он проверял, не пришёл ли Тан Линь.
Неизвестно, был ли Тан Линь поблизости, когда писал сообщение, или заранее узнал его расписание. Но когда Лу Цзиньань посмотрел наружу — тот уже был там. Стоял, чуть склонив голову, и прямо смотрел на него.
У этого корпуса было знаменитое место — художественная галерея.
За спиной у Таня Линя тянулись панорамные окна, за которыми — дизайнерские инсталляции выпускников. В промежутках света и тени он стоял, словно на фоне живописного пейзажа.
Высокий, стройный, с идеальной осанкой. Слегка наклонив голову, он смотрел прямо на Лу Цзиньаня.
И в этот момент у Лу Цзиньаня внутри всё дрогнуло.