Вопросы и сомнения
На памяти Се Ляня Черновод впервые ругался так, что Фэн Синь бы заслушался. Он метался по комнате, словно запертый в клетке тигр, не способный выплеснуть всё обуревающее его негодование. Впору было беспокоиться за сохранность интерьера, но Хуа Чэн сохранял завидное спокойствие.
— Все демоны Призрачного города защитят, да?! Твоих демонов речная падаль сожрала!
Черновод сделал очередной круг по комнате и у Се Ляня почти закружилась голова.
— Присядь, — предложил раз пятый Хуа Чэн.
Хэ Сюань в бешенстве хлопнул руками по столу — ножки затрещали, чайные чашки жалобно звякнули.
— Ты, — Черновод невежливо ткнул пальцем в собеседника, — обещал его защитить! Это ты считаешь защитой?! Отправить его с кучкой идиотов прямо в лапы нежити! Да его чуть в луже не утопили!
— На самом деле, господин Хэ, это все моя вина, — сконфуженно вмешался Се Лянь.
— Гэ-гэ, — предупреждающе начал Хуа Чэн, но Се Лянь не позволил ему вмешаться.
— Нет, это правда, то задание Цинсюаню принес я. Последнее время поступило много жалоб на разгул мелкой нежити и я представить не мог, что она может оказаться такой сильной. Во всех предыдущих случаях было достаточно и одного служащего со Средних небес, чтобы справиться с ситуацией. Я бы никогда не позволил Цинсюаню рисковать жизнью, если бы не был уверен, что он с этим справится. Я же прекрасно осознаю, какая опасность может ждать смертного среди демонов.
К удивлению Се Ляня, Черновод не стал переключать свой гнев на него. Он низко опустил голову, словно в попытке обуздать эмоции и тихо, с затаенной грустью произнес:
— Да, он смертный...
Хуа Чэн с Се Лянем обменялись взглядами.
— Давай-ка ты всё-таки присядешь, — Хуа Чэн даже сам поднялся и усадил нервного гостя за стол, а Се Лянь тем временем пододвинул ему чашку свежего чая, — я бы с превеликим удовольствием оставил твоего Ветерка в Доме блаженства полировать задницей стулья, но проблема в том, что удержать его вышло бы разве что посадив на цепь.
Хэ Сюань бросил на собеседника хмурый взгляд, но промолчал.
— Ему, видишь ли, сытая жизнь теперь не в радость — все порывался вернуться к нищим. Пришлось занять его досуг мелкой работой, с которой он, к слову, прекрасно справляется. И даже перестал слагать самоуничижительные оды. Гэ-гэ тоже отвлекал его, как мог. Случившееся сегодня — просто несчастный случай, вины гэ-гэ в этом нет, так что заканчивай истерить.
— Если бы он не активировал амулет, то те твари...— весь запал Хэ Сюаня сдулся в один момент.
— Но ведь все обошлось, — бодро перебил его Хуа Чэн.
Се Лянь не стал его исправлять только чтобы не расстраивать гостя еще больше. Когда среди ночи им доложили из Дома блаженства о прибытии Черновода в компании Цинсюаня, стало понятно, что уничтожение нежити не просто пошло не по плану, а каким-то образом превратилось в катастрофу. А при встрече с последним Се Лянь потерял дар речи — Цинсюань выглядел так, будто его в мешке протянули за лошадью по всей небесной столице. Окровавленный, с головы до ног изгвазданный в грязи, да еще насквозь промокший — поистине без слез не взглянешь.
Черновод с каменной физиономией прошел в покои Хуа Чэна и закатил форменную истерику. А сейчас сидел и насупившись гипнотизировал чашку. Хуа Чэн к его эмоциональному выбросу отнёсся с философским спокойствием, а вот Се Ляню было совестно за двоих. Он действительно не хотел подвергать друга опасности и обратился с просьбой к Сань Лану, но тот заявил, что дело это — сущий пустяк, с которым справится парочка громил с мечами, а Цинсюаню будет полезно развеяться. На самом деле подразумевалось, что Хуа Чэну совершенно не хочется менять чудесный вечер в компании гэ-гэ на истребление мелких вредителей. Кто же мог предположить, что этот случай не совсем типичный? Прежде в том ущелье путешественников максимум водой окатить могли или забросать мелкими камнями до синяков и шишек на макушке. А еще тот непонятный монстр, утащивший одного из демонов так ловко, что никто не успел опомниться. Все это определенно смахивало на ловушку и, похоже, устроивший ее не собирался убивать Цинсюаня — только наблюдал за развитием событий. Иначе смертному едва ли удалось бы спастись. Цинсюань слишком поздно воспользовался амулетом и позвал на помощь, а ведь Черноводу еще пришлось чертить узор для заклинания сжатия тысячи ли. Тем не менее, все это время Цинсюаня просто бестолково гоняли в разные стороны и травили демоническими ящерицами. Но в одном Хуа Чэн, несомненно, был прав: если Цинсюаня не занять делом — он займется глупостями.
В это время объект обсуждения находился в купальнях и в легком шоке. Несмотря на все пережитое, единственное, что сейчас занимало его мысли — финальная встреча. Он много раз представлял, как это может случиться, но даже в самых безумных фантазиях не предполагал, что упадет в объятия Черновода, а им на головы обрушится водяной поток. Цинсюань зажмурился до радужных вспышек, но видение с ошеломленными глазами Хэ Сюаня не желало пропадать из головы. Как тот появился в самый нужный момент, тоже было загадкой, хотя кое-какие мысли проскальзывали. Но это было уже точно совершенным абсурдом. Ведь не мог тот амулет, подаренный Хуа Чэном... Цинсюань даже додумывать не стал. Просто погрузился под воду по самые глаза и следил как всплывают пузырьки выдыхаемого воздуха. Первая паника от встречи немного отступила и сознание опутали странные, непозволительные чувства. Одним из которых — вот нелепица — была радость. Долгое время Цинсюаня трясло от одной мысли увидеть снова демона Черных Вод, потом стало тоскливо от того, во что превратилась их многолетняя дружба. После он принял факт, что надумал себе эту дружбу. И вот теперь он просто радовался их встрече. А еще ощущал вину перед братом. Разве Цинсюань не должен ненавидеть убийцу единственного родного человека? Даже если брат совершил ужасный поступок, даже если вина его была неоспорима, а последствия принесли другим много боли — все это было следствием заботы о Цинсюане, а значит он не имеет права предавать его память. Но ненавидеть Черновода почему-то не получалось и дело не только в чувстве вины. Где-то глубоко в подсознании, так глубоко, что Цинсюань боялся туда заглядывать, он ощущал странную, щемящую нежность, что была обращена к его другу Мин И.
Теперь это имя горчило на губах непролитыми слезами. Его всегда звали иначе, почти так же, как самого Цинсюаня. У них совпадал день рождения, они жили в этом мире в одном время, но оставались бесконечно далеки друг от друга. Один взлетел к небесам, другого сверзли в ад. За все, что сотворили с Хэ Сюанем братья Ши, им не расплатиться и за несколько жизней. Как же он может спокойно смотреть ему в глаза? Цинсюань снова вспомнил эти самые глаза, сияющие словно маленькие солнца, полные недоумения, и нервно захихикал. Пожалуй, таким растерянным он не бывал даже в образе Мин И.
Когда Цинсюань понял, к кому в руки приземлился, его охватила паника. Он дернулся, как ужаленный, и Хэ Сюань тотчас его отпустил. А потом в его взгляде вспыхнула ярость. Цинсюань хорошо помнил, каково это, когда она направлена на тебя. Но сейчас весь гнев демона достался нежити. Ящерицы не успели даже сообразить, что надо удирать теряя хвосты, как осыпались горстками праха. Тот невидимый монстр, утащивший их спутника, видимо оказался сообразительнее и скрылся раньше. А дальше было долгое, почти бесконечное, возвращение назад в Призрачный город. Цинсюань предпочел бы провалиться сквозь землю или еще полночи бегать от демонических ящериц, чем тащиться на подгибающихся ногах за Черноводом, попеременно используя в качестве опоры своих выживших спутников. Хэ Сюань шел молча, останавливаясь, если опережал их слишком сильно, но не произнес за всю дорогу ни слова.
Конечно, Цинсюань и не ожидал, что он будет интересоваться его здоровьем или что-то в этом роде. Но, почему-то, от его молчания дорога показалась особенно долгой и трудной. Когда становилось особенно сложно, Цинсюань начинал нервно хихикать и поспешно зажимал себе рот руками — эта глупая привычка бесила Хэ Сюаня еще на небесах. Расслабиться получилось только в Доме блаженства, когда Его Высочество, примчавшись, окружил Цинсюаня всевозможной заботой. К тому времени он уже был полностью выжат и едва держался на ногах.
А вот прямо сейчас он не знает, чего хочет больше: залечь на дно бассейна дня на три или поскорее выбраться и еще хоть одним глазком увидеть Хэ Сюаня. Уходя с Хуа Чэном, тот даже не оглянулся, а Цинсюань смотрел ему в спину, не способный выдавить и слова благодарности за спасение. Окончательно проигрывая собственным эмоциям, Цинсюань погрузился под воду с головой.
***
Хэ Сюань рассматривал потолок так внимательно, будто искал на нем знаки судьбы. Судьба была исключительно не расположена делиться с демоном Черных Вод информацией. В голове крутилась одна и та же картинка. Вот он почувствовал зов талисмана, который передал для Цинсюаня через Хуа Чэна с пометкой совершенно-секретно-это-не-от-меня. Вот начертил круг для перемещения. Вот открыл дверь. А дальше какое-то безумие: Цинсюань, падающий в его объятия, окатившая сверху вода — и вот они, совершенно вымокшие, стоят и пялятся друг на друга. На какое-то мгновение Хэ Сюань подумал, что Цинсюань бросится ему на шею. У него даже руки свело от желания притянуть его поближе. Но вот в чужих глазах зажглось осознание, и по телу пробежала дрожь. Хэ Сюань тут же разжал хватку на плечах, и от него отшатнулись, как от... демона.
— Ми... Господин Хэ?.. — Голос Цинсюаня едва громче шепота, но Черновод услышал и чуть не скривился от такого официального обращения, но кое-что другое отвлекло его внимание. Цинсюань был с головы до ног в грязи и крови, раны на лбу и руках сочились алым, он перенес вес на здоровую ногу, от чего казался еще более жалким и побитым. В душе Хэ Сюаня поднялась буря. Да что ж это такое? Каждый раз, когда они встречаются, Цинсюань либо присмерти, либо истекает кровью. Ему хотелось кого-нибудь убить, разорвать на клочки, а еще набить морду Кровавому Дождю. Но осознание, что сам Хэ Сюань привел в движение этот механизм, немного остудило. И пришлось ограничиться испепелением мелких демонических тварей, посмевших причинить боль его Ветерку.
Хэ Сюань горько усмехнулся. Какое право он имеет сейчас называть его своим? Это все дурное влияние Хуа Чэна. Тот так часто повторял эти слова, что Хэ Сюань невольно начал им верить. Но правда в том, что при взгляде на Черновода Цинсюань цепенеет от ужаса. И разве он не сам этого добился? Так почему же было так мерзко на душе по дороге к Призрачному городу, когда Цинсюань, едва волоча ноги, искал поддержки у кого угодно, только не у него? А собственно, на что он рассчитывает, когда все зашло уже так далеко? Парой слов ничего не исправишь. Да и что сказать? Прости? Мне жаль, что втянул тебя в это? А как бы Цинсюань не втянулся, когда убивали его брата? Пора привыкать, что теплые улыбки и ласковые слова больше никогда не будут обращены к Хэ Сюаню, в каком бы обличии он ни находился. Теперь его удел — тот полный ужаса взгляд. Но чертовы мысли продолжают подсовывать воспоминание о теплой щеке на своей груди — такое эфемерное и мимолетное, но такое притягательное.
Хэ Сюаню захотелось сбежать. Вот просто взять и улизнуть среди ночи, невзирая, что сам принял приглашение Хуа Чэна отдохнуть сегодня у него, а завтра обсудить ситуацию на свежую голову. От осознания, что где-то в этом здании, возможно, в какой-то из соседних комнат, спит Цинсюань, появилось желание повыть на луну. Или найти его и сказать хоть что-нибудь, хоть как-то разрушить эту ледяную стену отчуждения. Хорош же он будет, ворвавшись среди ночи в чужую спальню. Хэ Сюань со стоном уткнулся лицом в подушку, да так и пролежал до утра не смыкая глаз.
***
Едва рассвело, Цинсюань бросился на поиски Се Ляня. Тот всегда вставал рано и проводил много времени разбирая молитвы верующих или упражнялся с мечом, иногда, впрочем, уступая своему супругу право понежиться с ним в постели подольше. Цинсюань очень надеялся, что сегодня не один из таких дней. Се Лянь нашелся в саду, он сидел в утопающей в зелени беседке и пересматривал стопку свитков. В отличие от других небожителей, Его Высочество предпочитал жить в мире смертных или в Призрачном городе, на небесах же появлялся только по служебным делам. Но свою работу он всегда выполнял добросовестно, порою посвящая этому дни напролёт.
Вот и сегодня он получил много молитв и несколько поручений из небесной столицы, но увидев приближение Цинсюаня, отложил работу и заботливо поинтересовался его самочувствием.
— О, я в полном порядке, не о чем беспокоиться, — Цинсюань смущенно замахал руками, отметая излишнее беспокойство.
Залечить свои раны он опять не позволил и хотя они были поверхностными, не угрожали жизни и наверняка скоро заживут, оставив после себя лишь тонкие полоски шрамов, Се Лянь беспокоился за друга. Прежде Повелитель Ветров впал бы в полнейшее уныние, получив хоть одну царапину на своей идеальной коже — чего уж говорить о лице и поспешил бы избавиться от уродливой отметины. Но нынешний Цинсюань не заботился ни о своей внешности, ни о здоровье в целом. Подспудно Се Лянь понимал, что это еще один своеобразный способ его искупления, но откровенно сомневался, что это порадует Черновода. Памятуя его вчерашнее негодование, созерцание травм Цинсюаня не добавит тому хорошего настроения. Се Лянь отложил свои свитки и предложил собеседнику прогуляться по саду. В раннюю пору еще не успевший нагреться воздух приятно освежал, а аллеи благоухали всевозможными цветами в утренней росе. Это место казалось маленьким оазисом жизни в городе, полном демонов, призраков и всяческой нежити.
— Ваше Высочество, я хотел кое о чем спросить, если это будет не слишком обременительно.
Се Лянь понимал, что у Цинсюаня не могло не появиться вопросов, и что он будет первым, к кому тот обратится за ответами. И все же, некоторые темы он бы предпочел обойти стороной.
— Пожалуйста, спрашивай. Я постараюсь ответить, если это в моих силах.
Се Лянь знал, что не умеет врать, но все же оставил себе маленькую лазейку: если это чужой секрет — он может просто не отвечать.
— Вчера в ущелье произошло что-то странное, — начал Цинсюань, — та мелкая нечисть оказалась слишком сильной для своего вида, они даже научились хорошо управлять стихией. Но там был кто-то еще, гораздо сильнее и могущественнее. Я подумал, что это кое-что напоминает. Тот омут водного гуля. Ведь там тоже была некая сущность, я прав?
Се Лянь с Хуа Чэном не рассказывали ему о том, что в омуте сожалений присутствовал некто управляющий туманом, так как это было во многом связано с Черноводом. Но похоже Цинсюань и сам неплохо делал выводы.
— Верно, вчера мы это обсуждали. Пока рано делать выводы, один ли это демон или разные, но по-видимому, кто-то все-таки расставляет некие ловушки. Остается непонятным, кого он хочет поймать.
Как раз кандидат на поимку сомнений не вызывал, но поскольку убедительных доказательств нет, Се Лянь вполне может ограничиться размытыми предположениями.
— Похоже это кто-то достаточно сильный... — Цинсюань немного помедлил, но все-таки высказал мысль:
— Как удачно, что господин Хэ оказался поблизости.
Фраза прозвучала больше как вопрос, нежели утверждение, и Се Лянь понял, что они ступили на тонкий лед.
— Да-да, очень удачно, что ж, думаю нам следует...
— А что именно он там делал? — Цинсюань не позволил увести разговор в другое русло. Ему и так потребовалась вся храбрость, чтобы решиться задать этот вопрос.
— О, это... — Се Лянь замялся и начал отчаянно искать глазами пути к отступлению, но их не оказалось, — я... думаю он, вполне возможно, то есть конечно, он пришел навестить Сань Лана!
Се Лянь почти выкрикнул последнюю часть фразы, так сильно начал нервничать.
— Вот как, — Цинсюань не мог поклясться, что знает Се Ляня так близко, чтобы читать, как открытую книгу, но если тот начинал заговариваться и нести полнейшую неразбериху — это верный признак волнения. Самого Цинсюаня в таких случаях разбирал неконтролируемый смех. Спрашивать, почему Черноводу вздумалось переместиться так далеко от Призрачного города и вообще не связаться с Хуа Чэном по сети духовного общения, он не стал. Иначе рисковал получить набор невразумительного лепета и окончательно выбить Его Высочество из колеи. Но был еще один вопрос, который не давал Цинсюаню покоя, и выяснить правду казалось жизненно важным.
— Я хотел спросить еще вот о чем: Ваше Высочество наверняка помнит тот день, когда вы с градоначальником Хуа спасли меня из омута сожалений. Я мало что тогда понимал, мои мысли были в смятении, но иногда мне кажется, что я слышал голос, который меня звал и еще вчера мне приснился странный сон. Не понимаю как такое возможно и все же... Может ли быть, что в тот день там был еще кое-кто?
Се Лянь подумал, что все-таки Цинсюань почувствовал странность того места очень хорошо, ведь и Черновод тоже слышал голос, который практически лишил его способности к сопротивлению своими странными речами. Но тут раздался вопрос, от которого Се Лянь запаниковал.
— Возможно ли, что там был господин Хэ?
На какое-то мгновение Се Лянь был почти готов просто сбежать, отделавшись неотложными делами. Ведь Черновод просил их с Хуа Чэном сохранить в тайне его участие в том деле. А придумать, и главное озвучить вразумительную ложь Его Высочество был просто не способен. Особенно, когда на него смотрят таким умоляющим доверчивым взглядом. Но внезапно спасение пришло буквально ему навстречу. На повороте аллеи они столкнулись с объектом обсуждения. Конечно, они не рискнули бы продолжать беседу при самом Хэ Сюане, но из того облегчения, что читалось в глазах Се Ляня, Цинсюань и так получил требуемый ответ.
***
У Хэ Сюаня с самого утра было паршивое настроение. Всю ночь он прокручивал в голове дурацкие воспоминания и накрутился до того, что совершенно утратил самообладание. Вода в фонтане, мимо которого он проходил, почти выплеснулась на дорожку. Несчастные разноцветные рыбки беспомощно затрепыхались на суше. Хэ Сюань раздосадовано закинул их обратно, надеясь, что те отличаются живучестью. В крайнем случае возместит Хуа Чену убытки костяными стражами. Как те будут смотреться в фонтане, он не стал думать. В саду было умиротворяюще тихо — то, что нужно, дабы восстановить внутренний покой. Сегодня еще предстояло встретиться с хозяином дома, чтобы обсудить последние события. И скорее всего там будет присутствовать Цинсюань. Как ему себя вести? О чем с ним поговорить? И захочет ли Цинсюань вообще разговаривать? Вчера сделать этого не вышло, так может и сегодня ничего не изменится?
Хэ Сюань вывернул из-за деревьев, совершенно не рассчитывая увидеть кого-то в этой части сада, и две пары глаз уставились на него в упор. Первый порыв завернуть обратно пришлось давить на корню. Се Лянь даже как будто очень обрадовался их встрече.
— Господин Хэ, доброе утро! Вам удалось как следует отдохнуть? Не правда ли чудесная погода для прогулки? — Его Высочество так частил, что Хэ Сюань не разобрал половины слов. Он перевел взгляд с Се Ляня на его спутника и тот, как ожидалось, вздрогнул.
— Г-господин Хэ... Д-доброе утро... — Цинсюань начал заметно нервничать и заикаться. Как еще сдерживал нервный смех? Хэ Сюань точно знал, что еще немного и он появится.
— Доброе, — только и ответил Черновод, отвернувшись. Пугать Цинсюаня еще сильнее не хотелось, а что сказать он не представлял.
— Что ж, раз все уже встали, думаю можно отправиться завтракать, — нарушил неловкую паузу Се Лянь, — Сань Лан с утра занялся делами, но мы его немного отвлечем, ведь нам есть что обсудить, верно?
Хэ Сюань с облегчением кивнул. За завтраком, по крайней мере, можно занять рот едой — чем не оправдание для молчания?
А вот Хуа Чэн затыкаться не собирался, он болтал за двоих или даже за троих — Цинсюань тоже помалкивал.
— Сейчас нам нужно выяснить, откуда вся эта мелюзга выползла. Что скажешь, гэ-гэ? Будет от дворца Линвэнь хоть какая-то польза?
— На сколько мне известно, такой информации пока не поступало, — задумчиво протянул Се Лянь.
Они вчетвером сидели за большим столом, уставленным всевозможными яствами. Но из всей компании на аппетит не жаловался, похоже, только Черновод. Хуа Чэн больше рассуждал о насущной проблеме, Се Лянь потягивал чай, а Цинсюань и вовсе гипнотизировал тарелку. Один раз Хэ Сюань поймал на себе его взгляд, но стоило этому произойти и Цинсюань тут же опустил голову.
— А кого обычно отправляли решать эти проблемы? — Хэ Сюань попытался включиться в диалог, чтобы поменьше думать о том, почему его Ветерок такой же измученный, как вчера, а свежие раны все еще красуются на голове и руках.
— Думаю, это были служащие Средних небес, но я не углублялся в вопрос, — признался Се Лянь.
— Возможно, если опросить их, получится понять, что связывает все эти случаи, — развил мысль Черновод.
— И выяснить, кто за ними стоит, — Хуа Чэн уже понял, к чему ведет Черновод. Если что-то происходит несколько раз — это совпадение, если постоянно — закономерность.
— Думаете, получится выяснить, кто тот демон, что следил из темноты? — Цинсюань впервые подал голос.
— Или кто ему подчиняется, — поправил Хуа Чэн, — едва ли он сам всем занимается, уж больно много случаев. Полагаю, он просто руководит кучкой более-менее сильных демонов, которые организуют для него беспорядки?
— Но какой в этом смысл? — задал логический вопрос Хэ Сюань, — не происходит ничего невероятного, просто небольшие заварушки. Там нету кровавых расправ, нету больших жертв, почти не бывает смертельных случаев. Больше похоже на нелепые шутки. Кому это может понадобиться?
— Вот выловим одну из шестёрок этого шутника и поспрашиваем, — многообещающе ответил Хуа Чэн.
— Я отправлюсь в небесную столицу и попробую собрать информацию, хоть что-то да выясним, — поддержал идею Се Лянь.
— А еще, гэ-гэ, узнай, где в последнее время происходят нападения нечисти. Только пусть туда никого не посылают, возможно у нас получится отследить эту цепочку от пешек.
— Отлично, отправлюсь немедленно, — с появлением хоть какого-то плана Се Лянь воспрял духом.
— В таком случае, я отправляюсь к себе, — заявил Черновод, — будут новости — сообщите.
Ему уже осточертело смотреть, как Цинсюань сверлит взглядом пустую тарелку. Если ему в присутствии Хэ Сюаня кусок в горло не лезет, то лучше убраться подальше.
— Не торопись так, — остановил его Хуа Чэн, — сегодня вечером начинается ежегодная призрачная ярмарка. Тут соберутся сотни демонических созданий самых разных рангов. Вполне возможно, что если внимательно присмотреться и прислушаться, то информация сама придет к нам в руки. А когда гэ-гэ вернётся, мы сможем сразу обменяться новостями.
Черновод не заметил, как после этих слов Хуа Чэн лукаво подмигнул Се Ляню.