Искупление через неё

На следующий день за завтраком атмосфера в Большом зале была натянутой, как струна. Слухи о нападении Пожирателей на семью магглорожденных в соседней деревне достигли замка. Лицо профессора Дамблдора было серьезным, а профессор Макгонагал выглядела суровой, как никогда.

Я сидела между Роном и Дином Томасом, пытаясь сосредоточиться на тарелке овсянки, но аппетита не было. Я чувствовала на себе тяжелый взгляд со стороны стола Слизеринов. Не только Малфоя. Панси Паркинсон, сидевшая рядом с ним, смотрела на меня с откровенной ненавистью, шепча что-то на ухо Миллисент Булстроуд, которая тут же скривила губы в презрительной ухмылке.

Утро. Трансфигурация.

Профессор Макгонагал пыталась объяснить нам сложное превращение узора на ткани, но мои мысли были далеко. Рон, сидевший рядом, тыкал в меня пером.

— Ты в порядке? — прошептал он. — После вчерашнего... на астрономии. Ты вернулась вся бледная.

— Все нормально, — солгала я, стараясь смотреть на доску. — Просто замерзла.

— Малфой что-то тебе сказал, да? — не унимался Рон, нахмурившись. — Я видел, как он к тебе подходил.

В этот момент Гермиона, сидевшая перед нами, обернулась и бросила на Рона осуждающий взгляд. — Рон, не сейчас. Профессор смотрит.

Но было поздно. Рон не отличался тихим шепотом.

— Если он тебе угрожал, мы можем... — начал он, но его перебил громкий, насмешливый голос с другого ряда.

— Угрожал? — симулируя ужас, сказал Захария Смит, пуффендуеец с вечной гримасой недовольства на лице. — Малфой? Да ну, просто у него, наверное, плохое настроение было. Или он просто указал ей на ее место. Некоторым гриффиндорцам это не помешало бы.

Парвати Патил, сидевшая рядом, фыркнула: — Заткнись, Смит. Твои шуточки несмешные.

— Я не шучу, — огрызнулся Смит. — Я просто заметил, что некоторые, — он многозначительно посмотрел на меня, — стали уделять слизеринцам слишком много внимания. Нехорошо это. В такие времена нужно знать, кто твой друг, а кто враг.

Его слова, пусть и сказанные с привычной ему язвительностью, попали в самую точку. Я почувствовала, как краснею. Захария Смит был противен, но он был прав. Мои странные отношения с Малфоем начали замечать не только мои друзья.

День. Коридоры.

После уроков я направлялась в библиотеку, чтобы встретиться с Гермионой, как вдруг из-за угла появились Панси Паркинсон и ее тени — Булстроуд и Дэвис Гойл (младший брат Грегори, такой же тупой и злой).

— Ну, посмотрите, кто у нас здесь, — слащаво начала Панси, блокируя мне дорогу. — Гриффиндорская шпионка. Или, может, слизеринская подлипала? Никак не пойму.

— Отстань, Панси, — устало сказала я, пытаясь обойти ее.

Миллисент шагнула вперед, нависнув надо мной своей массивной фигурой. — Она с тобой разговаривает, грязнокровка. Говорят, ты глазки строишь Драко. Смешно. Он тебя в упор не видит.

— Может, она думает, что он ей что-то должен? — вставила Панси, играя своими идеально уложенными волосами. — После того, как он проявил к ней снисхождение на зельеваровании? Драко просто воспитанный человек, даже с такими... как ты. Не воображай.

В ее словах сквозила не просто злоба. Сквозила ревность. Она чувствовала, что между мной и Малфоем происходит что-то, и это сводило ее с ума.

— Я ничего не воображаю, — холодно ответила я. — И мне нет дела до того, что вы там себе придумали. А теперь отпусти меня.
Я попыталась пройти, но Гойл грубо толкнул меня плечом в стену. — Куда спешишь? Невежливо.

В этот момент из-за спины Панси раздался ледяной, знакомый голос. — Паркинсон. Булстроуд. Вы здесь делаете? У вас есть дела поважнее, чем наводить ужас на гриффиндорского отброса.

Это был он. Малфой. Он стоял, заложив руки за спину, с выражением скучающего превосходства на лице. Но его глаза, мельком встретившиеся с моими, были жесткими, как сталь.

Панси сразу же изменилась в лице, превратившись из ядовитой змеи в подобострастную кошечку. — Драко! Мы просто... выясняли кое-что.

— Выглядело как глупая болтовня, — холодно отрезал он. — Иди. Все. Снейп ищет вас по поводу... дополнительных занятий.

Его тон не оставлял пространства для споров. Панси бросила на меня последний гневный взгляд и, фыркнув, поплелась прочь, уводя за собой своих приспешниц.

Мы остались с Малфоем одни в коридоре. Он не смотрел на меня, уставившись в пространство где-то над моим плечом.

— Спасибо, — тихо сказала я.

Он резко перевел на меня взгляд, и в его глазах вспыхнул настоящий гнев. — Я тебя не спасал, — прошипел он. — Я просто убрал идиотов с твоего пути, пока они не натворили чего-то, что привлечет ненужное внимание. Ко мне. Понятно? Ты — проблема, которую я сейчас не могу позволить себе иметь.

— Почему? — не сдавалась я, чувствуя, как во мне закипает ответная злость. — Что ты замышляешь, Малфой? Что такого ужасного происходит, что даже твои друзья не должны знать?

Его лицо исказилось. Он сделал шаг ко мне, и на мгновение мне показалось, что он сейчас схватит меня за руку. — Хочешь знать? — его шепот был полон яда и отчаяния. — Хочешь разделить со мной то, что знаю я? Уверена, что твое гриффиндорское мужество это выдержит? Оно сломает тебя. Как ломает меня каждый божий день.

Он отшатнулся, будто испугавшись собственной откровенности. — Держись подальше от меня, — бросил он через плечо, уже отворачиваясь. — Это не игра. Это единственное предупреждение.

И он ушел, оставив меня в холодном, пустом коридоре с его словами, которые эхом отдавались в моей голове. «Оно сломает тебя. Как ломает меня».

Он не просто был напуган. Он был сломлен. И самое ужасное, что часть меня, вопреки всем предупреждениям, хотела узнать почему. Хотела помочь.

Я шла в библиотеку, и мне стало страшно не от угроз Панси или Гойла. Мне стало страшно от самой себя.