Тайна. Глава 6.
Мы сидели в полицейском участке, а вокруг царила тишина, которая напоминала могилу.
— Вы можете хотя бы один день провести без происшествий?! — запустил пятерню Шериф Стилински, взъерошивая короткие волосы.
— Пап! Мы ничего не делали, — слегка повысил голос Стайлз на отца.
Парень выглядел уставшим, так как мы в итоге так и не спали всю ночь. Сначала мы сидели в ожидании полиции, после нас начал осматривать врач, потом Шериф Стилински приказал отвезти нас в участок, как свидетелей. Время в этом кабинете тянулось бесконечно долго, хотя мы просидели тут от силы три часа.
— По мнению судмедэксперта тело упало с крыши, так как там была найдены следы крови. Ребра были сломаны, поэтому вероятнее всего он упал уже мертвым, иначе бы он хоть немного, но успел бы сгруппироваться, чтобы смягчить удар от приземления с крыши, — произносит Шериф Стилински, опираясь поясницей на свой стол.
— Ну это логично, ведь я думаю, что ребята, стоящие на улице точно бы увидели, как на теле того бедного парня вырезают кожу, — подала голос Лидия, приглаживая растрепанные волосы.
— Тем более он был уже холодным, когда мы увидели его. — произнесла я, чувствуя, как слова застревают в горле.
— Вы трогали тело?
— Нет! — все разом воскликнули, и я почувствовала, как страх в воздухе снова обвел круг вокруг нас. Не думаю, что им нужно знать, что именно я трогала тело.
— Его лицо было слегка синеватого оттенка, этого достаточно, чтобы понять, что он умер давно, — добавил Уилл, нервно перебирая пальцами.
Шериф Стилински, с серьезным лицом, смотрел на нас с недоверием.
— Что вы делали в тот момент, когда Митч обнаружил тело? — спросил он, а его голос звучал как треск старой доски.
— Я лежала на диване, а ребята стояли рядом, — ответила я. — Мне резко стало плохо, поэтому Стайлз подхватил меня и понес на диван. Мы были там, когда Митч выбежал, вопя о том, что нашел тело.
— Я в этот момент только-только зашла на вечеринку. До этого времени я была на ужине с отцом, который может подтвердить это. Мы даже сфоткались на память. Это было примерно за пятнадцать-двадцать минут до происшествия. — вмешалась Эллисон, которая все еще дрожит от страха.
Шериф записал что-то в своем блокноте, потом посмотрел на нас снова.
— Пап, я думаю, что у нас серьезные проблемы, — тихим и хриплым голосом сказал Стайлз, поднимая взгляд на отца, — Это уже не первое подобное убийство. Может серийный маньяк?
— Это лучше вы мне скажите. Серийный маньяк или что-то другое, — Ноа Стилински кивнул, и я заметила, как он немного смягчил взгляд. В комнате снова воцарилась тишина. Каждый из нас осознавал, что этот момент навсегда изменит нашу жизнь. Мы уже не были просто подростками на вечеринке. Теперь мы стали свидетелями чего-то настоящего и ужасного.
Я не знаю, что имел ввиду Шериф говоря «что-то другое», но у меня есть ощущение, словно я знаю намного меньше, чем остальные в этой комнате.
— Пап, Эмори и Уилл не знают. Лучше не стоит, — предупредительным тоном сказал Стайлз, — И им не нужно это знать.
— Что значит «что-то другое»? — спросила я, вопросительно поднимая бровь.
— Какая разница? Не лезь в это.
— Вы можете уже говорит со мной начистоту?! — взорвалась я, вскакивая с дивана. Мне надоело, что они считают меня своим другом, но при этом все время скрывают что-то, — Каждый раз одно и то же. Я что-то спрашиваю, пытаюсь разобраться в ситуации, а по итогу получаю в ответ лишь то, что мне не стоит туда лезть. Я, черт возьми, каждый раз просыпаюсь в холодном поту, и если мне, конечно, удается заснуть, от сна, в котором меня убивает твой чертов лучший друг, Стайлз! Каждый день одно и то же. А еще знаете какие сны вижу?! Ваши смерти. Все по очереди. Лидии оторвали бошку, Уилла распилили на четыре части, тебя, Стайлз расхерачели на огромном пне от дерева. Моего дядю и отца убили током в психушке. А мою мать довели до самоубийства. Каждую ночь одно и то же! Мне это надоело! — я долго держала в себе всю ярость, но сейчас все вырвалось наружу. Я кричала на ребят, тыча в каждого пальцам. Все замерли, открыв рты от удивления.
— Ты не знаешь абсолютно ничего, что происходит в этом городе! И поверь мне, тебе не захочется ввязывать в это. А что насчет нас? Мы увязли в этом дерьме уже по горло, — следом за мной вскочил Стилински, перебивая меня. Он кричал на меня в ответ, стоя напротив. Теперь все присутствующие в кабинете следили за нашей ссорой, — Мы стараемся обезопасить тебя от всего происходящего!
— Не надо обеспечивать мне защиту, ведь я сама могу за себя постоять. Я не слабая пятилетка, которая не может дать сдачи, Стайлз!
— Довольно!
Наши крики прервал голос Ноа Стилински, который хлопнул ладонью по столу, заставляя нас двоих заткнуться. Мы одновременно повернули голову на Шерифа.
— Надеюсь, что на этом наш допрос окончен. Я рассказала вам все, что знаю. Спасибо, до свидания!
Сказала я и вылетала из кабинета, быстро преодолевая расстояние до двери.
— Шериф! Нашли отца Эмори Торренс! — крикнул кто-то за спиной.
Эти слова заставили меня остановиться на месте как вкопанную.
— Где он?! — развернувшись на пятках, крикнула я. Полицейский встал на месте, странно глядя на меня. Я подлетала к нему, тыча пальцам в лицо, — Где он, черт возьми?! Клянусь, если ты не скажешь, где он, то я разобью твое лицо об этот стол.
— Извините, но я не могу разглашать такую информацию незнакомым людям.
Я уже хотела накинуться на молодого парня, но в этот момент меня кто-то подхватил, прижимая мои же руки к моему телу. Меня подняли над полом. Я стала брыкаться, чтобы выбраться и разбить лицо полицейскому, который не хотел говорить мне где мой отец.
Но сильным руки еще крепче прижимали мою спину к груди, отчего единственное, что я могла - это пытаться выбраться, извиваясь как змея.
— Успокойся, Эмори, — послышался шепот Стилински над ухом. Я замерла, переставая сопротивляться. Теперь Стайлз поставил меня на пол, но руки мои не отпускал, боясь, что я все-таки нападу на человека.
— Где он? — спросил Шериф.
— В больнице, в крайне тяжелом состоянии, — ответил полицейский, странно поглядывая на меня, словно я вот вот сорвусь с цепи и накинусь на него, как голодная собака на кусок свежего мяса.
Нет. Я не на него наброшусь.
Я резко дернула головой назад, затылком впечатываясь в солнечное сплетение Стайлза, который все еще удерживал меня. Я выбила воздух из его легких, отчего он на секунду ослабил хватку. Мне этого хватило, чтобы я выбралась из под Стилински и рванула в сторону выхода из участка.
Выбежала на улицу, вспоминая в какой стороне больница.
Когда я начала бежать, сердце сразу забилось так, словно хочет вырваться из груди. Кажется, легкие сжимались, воздух не успевал наполнить их вовремя, а ноги неслышно, но стремительно мчались вперед. Ветер бил в лицо, волосы развевались, и все вокруг казалось размытым, будто я в каком-то вихре.
Но даже в этом бешеном ритме мысль одна — о нем. Об отце. О том, что он сейчас чувствует, не страшно ли ему, не случилось ли чего. Такой сильный комок тревоги сжимал грудь, заставляя каждую клеточку кричать — нужно добежать, нужно узнать все, нужно быть рядом.
Я словно бежала не просто вперед, а туда, где он, моя опора и мой страх одновременно. Каждым шагом я пыталась заглушить панический голос в голове, обещая себе, что всё будет хорошо. Ведь даже если тело устало, ни одна часть меня не могла перестать волноваться о нем.
Я слышала за своей спиной крики ребят, но ничего не могло остановить меня.
***
Добежав до больницы, я ворвалась в здание, сразу замечая мать Скотта.
Я подбежала к ней, мягко хватая ее за руки. Она встревоженно глянула на запыхавшуюся меня.
— Где мой отец? — максимально твердо, насколько это возможно из-за отдышки, сказала я, заглядывая женщине в глаза.
Она лишь кивнула и повела меня по коридорам больницы. Мы остановились возле той палаты, в который в последний раз лежали я и Стайлз.
Я в печаталась телом в дверь, с силой распахивая ее, отчего та ударилась о стенку.
Мой отец полусидя расположился на больничной койке. В руки у него была капельница. Я рванула к нему, обнимая отца настолько крепко, насколько это было возможно.
Отец обвил меня руками, заключая в такие же крепкие объятия.
— Я так переживала, — по щекам начали течь слезы счастья и горечи одновременно, — Ты так плохо выглядишь...пап, где ты был?! Почему не звонил мне?
— Не надо утрировать, я прекрасно выгляжу, — улыбнулся отец своей белоснежной улыбкой, — А вот ты выглядишь нездоровой. Круги под глазами, синяки на руках, стой, это что засос? — я нахмурилась, оглядывая свою грудную клетку, чтобы понять о каком засосе он говорит, — Ха, пошутил! Я говорил, что нужно пить смузи. Видишь какой я крепкий от них.
Папа плавно ушел от ответа, но от моих глаз не скрылась та боль, с которой он произнес эти слова.
Я лишь покачала головой, улыбаясь как маленькая девочка.
— Эмка, меня сегодня выпишут и мы вместе поедем домой, договорились? — улыбнулся отец.
Я кивнула и вытерла слезы тыльной стороной ладони. В голове подмечая, что дома я устрою ему такой допрос с пристрастием, что он будет молить меня о пощаде.
***
Я вскочила с кровати с такой скоростью, словно прямо сейчас подо мной лежал огромный капкан, из которого нужно выбраться до того, как его дуги захлопнуться и начнут рвать мою кожу.
Капельки холодного пота стекали вниз по шее, впитываясь в ночную рубашку. Я сделала несколько глубоких вздохов, а после встала с кровати, думая, что мне сделать, чтобы отвлечься от собственных мыслей, пожирающих изнутри, как будто опарыши, которые нашли свежее закопанное тело.
Меня слегка передернуло от такой аналогии, но я быстро пришла в себя, ощущая прилив сил после очередного кошмарного сна.
Натянув черные лосины и свободную серую толстовку, я засунула в уши наушники и стала пробираться к выходу из дома. Как только я ступила на первую половицу в коридоре, она как назло заскрипела, как струна расстроенной скрипки.
Сделав шаг обратно в комнату, я стала думать, как же мне улизнуть из дома, но так, чтобы отец ничего не заметил.
У него всегда был очень чуткий сон, который мне по наследству явно не передавался, так как я могла продолжать спать даже во время автомобильного парада под собственным окном.
Я уверенна, что даже если учитывать то, что отец очень измотан, то даже в таком состоянии он услышит мои шаги и скрип половиц, поэтому рисковать я не хочу.
Я медленно развернулась на пятках, когда в голову пришла отличная идея.
Возможно это травмоопасно, но разве меня это когда-либо останавливало?
Вот именно, что никогда.
Я быстро и тихо преодолела расстояние от двери до окна и подняла створки, всматриваясь в темноту. Опустила голову, примерно прикидывая, сколько метров я буду лететь на землю, покрытую коротким слоем зеленый травы. Недолго.
Секунд пять полета и я в точке назначения.
Сначала я перекинула одну ногу, потом вторую. Точки опоры не было вообще никакой. Крепко держась руками, я начала собираться с мыслями, чтобы отпустить руки и прыгнуть. По моим расчетам я должна была приземлиться на ноги, чтобы слегка смягчить падение.
Когда я поняла, что теряю равновесие, время словно замедлилось. Я чувствовала, как холодный воздух проникает в легкие, а сердце вдруг замирает от неопределенности. Секунды тянулись бесконечно, а мой разум уже начинал прокручивать все варианты, как это может закончиться.
Я летела вниз, и в этот момент каждая мысль переполнялась паникой и удовлетворением от адреналина, текущего по венам. Внезапно всё вокруг стало слишком ярким – звук срывающегося тела, хлопок воздуха, ощущения как будто все в мире притихло.
Приземление оказалось шоковым, но не настолько больным, как я ожидала. Все тело как будто в одно мгновение встряхнулось. Боль пронзила меня, как молния, и я осталась лежать на земле, не веря в то, что это произошло.
Я начала подниматься с земли, но в ребрах нарастала ноющая боль. Встав на твердую землю, я слегка размяла спину и двинулась по лужайке в сторону калитки.
Ноги сами несли меня куда-то вперед. Я не чувствовала ничего.
Когда я остановилась, стараясь отдышаться, я только осознала, куда привели меня ноги.
Глубь леса.
Вокруг ни одного фонаря, ни одной живой души, ничего живого, кроме диких животных.
Ничего.
Темнота окутала меня, и, казалось, мир стал живым. Я заблудилась, но вместо страха во мне пробуждалось любопытство. Ночь в лесу была не такой, как я ожидала — это было приключение, полное загадок и новизны.
Лунный свет пробивался сквозь ветви деревьев, образуя причудливые узоры на земле. Я останавливалась, чтобы вслушаться в звуки ночи — шорохи и шепоты, которые наполняли воздух.
Шагала вперед, наслаждаясь каждым моментом. Ветер нежно ласкал моё лицо, а прохлада приносила чувство свободы. Я не знала, куда ведёт мой путь, и именно это чувство неизвестности напоминало о том, как важно иногда теряться, чтобы найти себя.
Я могла бы пойти в любую сторону — это было захватывающе.
Странно улыбнулась.
Я сделала глубокий вдох, ощущая свежесть лесного воздуха.
Мне было не страшно.
До одного момента.
В нос въелся ужасный запах металла, который совсем не так давно я уже учуяла: в тот день, когда сидела возле трупа на веранде в доме Уилла, если быть точнее, то это было прошлой ночью.
Пахло точно также.
Я пошла в ту сторону, из который, по ощущениям, мне удалось учуять этот запах.
Я зажала рот ладонью, когда увидела тело молодой девушки.
Темнота снова окутала меня, и в ней словно скрывались опасности. Я почувствовала, как сердце забилось быстрее, и страх затопил меня. Лес, который только что казался загадочным, теперь выглядел угрожающе.
Почувствовала, как мурашки пробежали по коже, и захотела бы оказаться где угодно, только не здесь, одной в темноте.
Мне не хватало света, чтобы увидеть, что меня окружает. Каждое движение в кустах заставляло нервы играть на пределе.
Я сделала шаг назад, но куда бежать? Каждая тропинка казалась одинаковой, и с каждой секундой я всё больше задыхалась от волнения. Мысли о том, как я могу заблудиться навсегда, заставили меня остановиться. Я ощутила, как холодный пот стал покрывать мою спину, и с каждой минутой в сердце росло беспокойство.
В этом лесу меня окружала только тьма, и я осознала, что иногда страх может быть невыносимым. Я старалась успокоиться, но внутри меня металась паника.
Я достала телефон и быстро начинала набирать номер полиции, но вот секунда.
Громкий шорох, рык и какие-то вопли.
Мне захотелось зажать уши руками и повязать повязку на голову, чтобы больше никогда не ощущать таких чувств.
Но глаза я не закрыла.
Перед глазами пронеслось три фигуры.
Через секунду яркий свет ударил в глаза, отчего захотелось вскинуть ладошку, но я лишь старалась понять что происходит.
Два ярких глаза, смотрят прямо на меня.
Сердце забилось так резко, что казалось, его звук гремит в тишине. Я застыла на месте, не в силах отвести взгляд. Передо мной стояло существо, большее и страшнее, чем я могла себе представить. Его глаза светились жутким огнем, и в них таилась мощь, смешанная с дикой свирепостью.
Страх сковал меня, но одновременно с ним возникло и чувство восхищения. Это было не просто чудовищем, это было воплощение силы природы, готовой разорвать на части всякое притяжение света. Я ощутила, как волосы на затылке встали дыбом. Вокруг меня будто все затаило дыхание, и в этот момент я поняла, что когда-то не верила в подобные вещи.
Мои мысли метались. Бежать? Оставаться? Я знала, что встреча с этим существом может стать последней, но в то же время какая-то безумная любопытство проскользнула в моем сознании. Этот момент казался одновременно ужасным и завораживающим. Я чувствовала, как холодок пробегает по спине, а в груди разгорается дикое желание понять, что же стоит за этой силой.
В воздухе витал запах влажной земли и чего-то диких, необычных — будто сам лес дрожал от страха, подобно мне. В этот миг все вокруг потеряло значение, и я лишь могла надеяться, что инстинкты подскажут мне нужный путь.
Спустя секунду ко мне подбежали Стайлз, Скотт и Кира, которые встали ко мне спиной, как будто защищая.
Еще секунду и это существо приобрело свою человеческую форму.
Моя челюсть отпала от смешанных чувств: страх, гнев, восторг, удивление и...чувство, будто я скучала.
Я неотрывно смотрела в глаза мужчине, которого в последний раз видела несколько лет назад, когда сама еще было маленькой, а он моложе. Без глубоких морщин на лбу и не такой ярко выраженной носогубной складкой.
Я резко начала рваться сквозь друзей, навстречу этому мужчине, у которого на лице секунду назад была шерсть и два светящихся голубым огнем глаза.
Расталкивая ребят, я дернулась в сторону мужчины.
— Эмори, нет! — крикнула Кира, но я не обращала внимания и бросилась в объятия мужчины.
— Питер! — проверещала я и запрыгнула на мужчину. Он крепко обнял меня за спину, как отец, который давно не видел свою дочь.
Мужчина закружил меня на месте, крепко держа меня на руках. Спустя пару секунд он поставил меня за землю, разворачивая лицом к ребятам. К этому времени уже подоспела Лидия.
— Какого хера?! — крикнул Стилински, переводя взгляд с меня на Питера Хейла.
— Я же сказать тебе, что я тут не за тем, чтобы людей убивать, идиот, — прорычал в ответ на грубость Хейл.
— Мне кажется, что пора ей всё объяснить, — в ужасе прошептала Лидия, параллельно набирая номер полиции, чтобы сообщить о новом найденном трупе.
Питер Хейл вырвал у нее из рук телефон и сбросил звонок.
— Если я не ошибаюсь, то вы уже находили тело, вам не кажется это странным, если вы сообщите еще об одном. Уходите, а я позвоню в полицию и скажу твоему отцу, Стайлз, что это я его нашел. Надеюсь он меня не посадит, думая, что это я его так.
— Тогда мы пойдем ко мне, все равно отца не будет дома еще долго, если он приедет на этот вызов, а он точно приедет, — подал голос Стайлз, разворачиваясь лицом ко мне, — Ты идешь с нами.
— Мне...мне надо домой, — прошептала я, только сейчас в мою голову пришло осознание. Светящиеся глаза, шерсть, труп.
Чувства накрыли с головой, так как эйфория, от встречи после очень долго разлуки, прошла также быстро, как и пришла. Я сделала шаг от Питера, а после развернулась на пятках и понеслась прочь настолько быстро, насколько позволяли ноги. Я бежала все быстрее и быстрее. Ветки били в лицо, а под ногами хрустели небольшие сучки и листва.
— Эмори, стой! — услышала крик Питера, но было уже поздно.
Внезапно я почувствовала, как земля под ногами исчезает. Холодный металл щелкнул, и мгновение спустя адская боль пронзила мою ногу. Я вжалась в землю, не в силах поверить в то, что произошло. Капкан крепко зажал мою лодыжку, и резкий укол огня прокатился вверх по ноге, оставляя за собой мерзкое ощущение ужасной ловкости природы.
Я помню, как летела. Руки сами собой вытянулись вперед, пытаясь зацепиться хоть за что-то, но только хлестнули по воздуху. Лицо пропахало землю, колючие ветки ободрали щеку, оставив дорожку горящей боли.
Кровь. Она сочилась сквозь леггинсы, густая и темная, как смола. Я попыталась пошевелить ногой, и мир взорвался во второй раз. Боль пронзила меня от ступни до макушки, выжигая все внутри. Это не была просто боль. Это был ад, вырвавшийся на свободу. Он жег, рвал, ломал, крутил кости, высасывал жизнь.
Мой разум метался, пытаясь найти способ справиться с этой дикой агонией. Я чувствовала, как пот поднимается на лбу, скатывается по вискам, а сердце стучит так громко, что кажется, его слышит каждый житель леса и все окружающие. На мгновение я даже закорила своего упрямого внутреннего голоса — как могла я оказаться в такой ситуации, не замечая очевидных опасностей?
Слезы смешались с песком на моем лице, и я ненавидела себя за это: я не могла позволить себе сломаться. Я сдерживала крик, сжимая зубы до предела, но волны боли, накатывающиеся одна за другой, ставили мою решимость под сомнение.
Каждая секунда тянулась вечно. Я ощущала себя пленницей, не только в капкане, но и в своих мыслях. Я понимала, что должна придумать план. Но мысли кружились в голове, как бабочки в клетке, не позволяя сосредоточиться. Нельзя сдаваться! Я снова попыталась пошевелить ногой, и в ответ раздался новый взрыв боли, который повысил давление в моей голове. Я прижалась лбом к земле, зная, что каждая попытка освободить ногу лишь усугубит страдания.
Я оставалась там, словно привязанная к созданной природой ловушке, ощущая, как каждая капля крови тянет за собой не только физическую боль, но и ощущение полной беспомощности. Мир вокруг казался тихим, но в то же время ураганом эмоций, хранящим в себе угрозу. Я не могла позволить себе сдаться, но каждая секунда была испытанием на выносливость.
— Эмори! — в один голос прокричали все. Буквально все. Скотт, Лидия, Питер, Стайлз, Кира. Все.
Они все увидели. Ко мне тут же подбежали ребята, Скотт присел на корточки возле капкана, Лидия и Кира упали на колени возле моей головы. Первая вытирала с моего лица неконтролируемые слезы и пододвинулась ближе, чтобы я могла положить свою голову ей на колени, а вторая гладила меня по спине.
Питер рывком отодвинул Скотта и сел возле капкана, думая, что нужно делать, чтобы избавить меня от него, при это причинив мне минимальное количество боли.
Я рыдала, но ни одного крика из моего горла не вырвалось.
— Забери ее боль! — крикнул Стайлз на Скотта, присаживаясь рядом с Лидией на корточки. Я почувствовала на своей спине теплую и большую ладонь.
Небольшая часть боли моментально ушла, на замену ей пришла тревога, животный страх.
Я услышала кряхтение и стоны боли МакКолла, но мне было не до него.
— Нужно избавить ее от капкана, — твердо сказал Хейл, хватаясь за него руками, отчего его зубцы проскользили внутри моей ноги, задевая кость и мышцы, — Я могу сломать его пополам...
— Нет! — наконец из горла вырвался долгожданный крик, — Ты будешь идиотом, если достанешь его из меня! Кровь хлынет с такой силой, что вы меня и до машины донести не успеете, как я потеряю остатки крови и сдохну у вас на руках.
Стайлз кивнул, понимая, что в моих словах есть логика.
Стилински резко начал стягивать с себя клетчатую рубашку, оставаясь в одной футболке.
— Поднимай ее, — сказал брюнет Питеру. Агония снова пронзила меня, я сжала зубы, чтобы не кричать, но рычание от боли все равно вырывалось наружу, будто я какое-то животное.
Перед глазами всё плывет, а голоса вокруг кажутся такими тихими, словно это шелест тихий осенней листы.
Я потеряла слишком много крови.
Стайлз обмотал мою раненую ногу своей рубашкой, в то время, как Скотт удерживал ее на весу, чтобы она не болталась и ни за что не зацепилась. Лидия крепко держала меня за руку, которую я сжимала с такой силой, казалось, что ее кости пальцев сейчас треснут.
Я висела на руках у Питера, и смотрела на свою ногу.
На окровавленные лосины, на торчащую из-под стали кость.
Я больше не чувствовала ногу. Ее будто отняли у меня. Отрезали.
Волосы прилипли к лицу от холодного пота и мокрых дорожек слез.
— Если мне отрежут ногу, то пусть ее не выкидывают. Я хочу ее забальзамировать, — вырвалась последняя шутка из моего рта, а после я провалилась во тьму.