Вкус новой жизни

Финал 💫
Спасибо, что пришли сюда вместе со мной и героями.
Здесь музыка: https://t.me/alyapechataet/582
А здесь чудесный буктрейлер: https://t.me/alyapechataet/585
Также можно воспользоваться поиском в телеграм: «AlyaLi печатает...» и хэштег #саундтрек_внж
Приятного прочтения! 🖤
~~~

🎼 DJ Amor — Flowers

Говорят, что привычка формируется двадцать один день. Но Лили Бёрнелл знала, что это блядская ложь. К хорошему привыкаешь быстро, а вот к тому, что похуже — нужно ещё постараться приноровиться.

В первое время в музее у неё была работа только по будням, когда нет такого сумасшедшего наплыва желающих прикоснуться к прекрасному. Но привыкать всё равно было сложно. Это было что-то совершенно иное и незнакомое, пусть и не самое худшее, нужно было ходить в туфлях весь день и много разговаривать, а Лили в последние месяцы преимущественно молчала.

Пятница для неё до сих пор была днём литературы, пусть та и закончилась полгода назад. Но на литературу можно было без зазрения совести опаздывать, а на работу — нет, поэтому приходилось приезжать вовремя. На пятый день полёт, в принципе, был нормальным.

— Всё с тобой в порядке, — шёпотом говорила Лили, глядя на себя в напольное зеркало, которое совсем недавно доставила ей «Икеа», — с тобой всё в порядке, — продолжала она повторять слова Нила, но мантра не работала от слова «совсем».

Лили сделала шаг назад и застегнула верхнюю пуговицу блузки. Она не страшная. Она нормальная. С ней всё в порядке. Нил всегда так говорил. И возможно даже, его новая подружка чем-то похожа на неё: худая и с тёмными волосами. Возможно, она учится в Колумбийском. Возможно, Нил тоже читал ей сонеты. Лили с силой прикусила внутреннюю сторону щеки, чувствуя, как на глаза снова накатывает пелена слёз, и нажала пальцами на веки, будто это хоть чуть могло помочь. Это не её дело. Нил может быть с кем угодно. Она должна желать ему счастья, потому что...

Лили жалобно заскулила, а солёные крупные капли резко и быстро обожгли лицо: потому что она всё ещё его любит и не знает, как отпустить.

Вдох и сразу за ним выдох. И так несколько раз. Времени на всё это дерьмо не было. Лили быстро вытерла лицо салфеткой, нанесла макияж и вскоре выскочила из дома, опять не позавтракав, и всю дорогу до остановки курила. И так было каждый блядский день этой блядской недели.

В первой половине дня Лили провела четыре экскурсии и уже хотела домой. Она всегда хотела домой, пусть и чувствовала там себя совершенно одинокой. Да, новоиспечённые коллеги были милыми и всегда звали Лили с собой на ланч, но она предпочитала прогуливаться по окрестностям.

В очередной раз Лили неспешно возвращалась в музей с обеденного перерыва. Вся неделя выдалась погожей и солнечной в противовес её мрачному настроению. Но Лили держалась. Из последних сил. Почти всегда. Она не пыталась больше звонить Нилу, опять много курила и почти не могла есть.

К июню Лили действительно пришла в себя. Если в первые месяцы она проверяла «Фейсбук» Нила буквально каждый час, то к лету начала это делать раз в пару дней. Всё сходило на «нет» медленно: сначала Лили начала смотреть его страницу раза три или четыре в день, потом только лёжа в постели — утром и вечером, после — раз в день или два. Там никогда не было ничего нового. Но теперь всё началось с начала, Лили опять мониторила социальную сеть без конца и края, как только выдавалась свободная секунда. Зачем, она, конечно, не знала.

В доме Лили осталась вместе с Лолой. Тони и Майк переехали ещё в конце мая. Лили слышала, как Майк рассказывал Лоле, что их с Тони пригласили в городскую команду, поэтому они сняли квартиру недалеко от стадиона. Меган свалила сразу после выпускного, а Лола завалила пару экзаменов и осталась в Сан-Франциско для пересдач. Они с Лили особо не пересекались, и это определённо радовало.

Лили ещё не решила, что будет делать дальше. Она могла бы хоть сегодня купить себе квартиру — пусть не шикарную, но вполне сносную — однако продолжала жить в старом съёмном доме. Она вообще не была уже уверена, что хочет остаться в Сан-Франциско. Пожалуй, во всём городе было лишь одно место, где Лили бы хотела жить, — квартира, которую когда-то арендовал Нил. Только там она была по-настоящему счастлива, точно так же, как в далёком детстве в маленьком Монтерее. Но одновременно было бы слишком больно возвращаться туда.

Иногда она думала, что можно было бы куда-нибудь переехать. В Сиэтл или Чикаго. Или Нью-Йорк. Потому что «Самая холодная зима в моей жизни — это лето, проведённое в Сан-Франциско», пусть Марк Твен говорил совершенно не так и вообще про Париж. Лили загуглила это в апреле, потому что Нил про мистера Твена так и не рассказал. А ещё хотелось бы улететь в отпуск, например, в тот же Париж. В коробках с вещами из прошлой жизни у Лили было фото в парижском Диснейленде, очень старое, на котором ей всего пять лет, а на её голове бант Минни из «Микки Мауса». Но накопления не хотели в Париж, а тратить деньги, предназначенные на недвижимость, было бы слишком неосмотрительно.

В любом случае, у Лили было время на раздумья: договор аренды дома заканчивался в конце августа, а в музее испытательный срок был на три месяца. И она думала обо всём этом каждый день, но никак не могла принять хоть какое-то решение.

Работа в музее была сносной. Лили зазубрила экскурсию, купила строгую юбку и белую блузку. Свободного времени было немного: музей полнили туристы, желающие посмотреть на полотна, и бывало такое, что присесть удавалось только в обед. Но это было даже хорошо, не оставалось времени на ненужные мысли.

По вечерам Лили читала и подолгу лежала в ванне. Чтение заменило ей рисование, потому что стоило взяться за карандаш, как на бумаге появлялось одно и то же лицо, одновременно желанное и ненавистное.

Лили присела на скамейку недалеко от музея и достала из сумки вейп, а потом сразу же затянулась. Она курила и смотрела по сторонам, осознав наконец-то, что наступило новое лето. Всё вокруг было зелёным, цвело, благоухало и жило. А Лили внутри опять умерла. Ей опять хотелось плакать, но плакать было нельзя, потому что она сильная, а Нил этого не заслуживал. И ей ещё предстояло работать.

Лили заметила вдалеке пару коллег, которые, видимо, тоже возвращались с обеда. Один из них махнул ей рукой, широко улыбаясь, и Лили вяло помахала в ответ. Вчера он предложил ей сходить куда-нибудь в выходные. Он был симпатичным, носил на работу пижонский светлый костюм и пошло, но смешно шутил. Лили не была уверена, что опять готова ко всему этому дерьму. Она сказала, что подумает, но сегодня собиралась отказаться.

Плана на выходные не было. Наверное, она будет весь день лежать и смотреть в потолок. Или включит какой-нибудь сериал. Или, может, съездит на пляж. За идею с пляжем Лили ухватилась. Действительно, можно было бы немного позагорать и, возможно, даже искупаться.

«Или утопиться», — она бросила электронную сигарету на место и быстро пошла ко входу в здание, сжимая в руке высокий стакан с кофе, который был её сегодняшним обедом, как, в принципе, и во все предыдущие дни.

🎼 Taylor Swift — Love Story<

Оставалось ещё немного времени, чтобы оставить сумку в кабинете экскурсоводов и допить карамельный латте, а потом до конца дня были заранее заказанные экскурсии. Лили быстро миновала холл и вошла в первый зал. Сквозь большие окна проникал солнечный свет, разливаясь тёплой рекой на гладко начищенный пол.

Ставшим уже машинальным движением Лили проверила, на месте ли её серьги. Да, она оказалась слишком сентиментальной — нацепила этот блядский построждественский подарок и теперь больше всего на свете боялась потерять. Она быстро шла, стуча каблуками туфель, и про себя повторяла текст экскурсии, сильно надеясь, что никто не будет задавать дополнительных вопросов.

А ещё подумала, что нужно, наверное, свайпнуть кого-нибудь в «Тиндере» вправо и пойти сегодня в «Весёлый джинн», чтобы выбить наконец-то клин клином. Без смысла и продолжения. Глубоко в душе она всё же надеялась, что снова будет счастливой. А счастье было синонимом имени Нил Эванс. Но он её, увы, не ждал. Лили моргнула, опять напоминая себе, что нельзя плакать.

— Мисс Бёрнелл, — Лили вдруг услышала за спиной до боли знакомый голос и обернулась, встречаясь с до той же боли знакомыми глазами, а её сердце пропустило удар, — что всё-таки хотел сказать Шекспир?

— Господи, что за хипстерская борода?!

Нил неспешно шёл к ней. Его щетина, к которой Лили привыкла за выходные дни, проведённые когда-то вместе, действительно перешла пределы дозволенного. Или её галлюцинации обрели такую форму.

— И к кому же из героев «Гамлета» он это применял? — Нил застыл в метре от неё и улыбнулся.

— У тебя совершенно идиотская хипстерская борода, — Лили не сдавалась и проигнорировала его вопрос.

— И почему только я наивно ожидал от тебя другой встречи?

— Другой встречи будешь ожидать от новой ублюдочной Сандры, которую себе нашёл, — Лили сделала последний глоток кофе и демонстративно скривила губы.

— Я никого себе не нашёл, — сделал небольшой шаг навстречу Нил. — А на твой звонок ответила моя сестра, которая не знает, что так делать неприлично. Я ждал, когда ты позвонишь, полгода и в итоге пропустил.

— Нужно быть полным придурком, чтобы оставить записку так, как ты. Я за всё время работы два раза этот ящик открыла.

— И почему я не удивлён?

Лили возмущённо ахнула и не нашлась, что ответить. Колкости не шли в голову, потому что она на самом деле скучала. Хотелось так много ему рассказать и спросить, но ещё больше — кинуться на шею с поцелуями и не отпускать от себя очень-очень долго. А потом высказать всё, что она о нём думает. Думала она, разумеется, много и ничего хорошего.

— Проведёшь мне экскурсию? — Нил посмотрел по сторонам.

— Я занята до конца дня, — в ответ Лили с деланым безразличием пожала плечами.

— Тогда я могу вечером позвать тебя на свидание с чистой совестью, и уже никто мне не помешает.

— Я подумаю. Не забудь сбрить это безобразие с лица, и у тебя будет больше шансов получить положительный ответ, — Лили, сделав со своей стороны шаг к мужчине, сунула пустой стакан ему в руки: — Выбросишь.

Всё её тело покрылось мурашками от одного только прикосновения к мужчине рядом. Внутри было столько эмоций, что казалось, они разорвут на части.

— Ты всё такая же нахалка, Бёрнелл, — Нил улыбался абсолютно счастливо.

— Хорошо, что тебе такие до сих пор нравятся, — Лили развернулась и, стуча каблуками, направилась в сторону кабинетов.

Её щёки покрылись румянцем, а сердце бешено стучало от счастья. Лили едва сдерживалась, чтобы не вскрикнуть и не подскочить от наполнившей её до краёв радости. Она готова была простить ему по-дурацки спрятанную записку, полгода разлуки и даже идиотскую бороду. Но от последней всё равно планировала избавиться в самое ближайшее время, даже если сейчас он не послушает.

— Я буду ждать на крыльце! — крикнул вслед Нил.

— Мистер Эванс, — Лили обернулась, прежде чем скрыться за служебной дверью, убеждаясь, что Нил неотрывно следит за ней, — у меня для Вас завалялся рождественский подарок.

— Я его уже получил. Прямо сейчас.

***

Лили едва дождалась окончания рабочего дня. Она готова даже была прикинуться больной, но напоминала себе, что она уже вообще-то взрослый человек, а не безответственная студентка.

Ровно в шесть вечера она схватила свою сумку и, проигнорировав коллегу, пытавшегося задать вопрос, выскочила из кабинета. Музей продолжал работать, полнился ценителями прекрасного, а Лили спешила прочь, даже не думая, что «ждать на крыльце» могло быть просто красивой фигурой речи. Ещё одна распахнутая дверь, шумный вдох, а затем выдох, пара быстрых шагов — и Лили повисла на шее Нила, шёпотом повторяя, какой он всё-таки придурок. Нил смеялся, уткнувшись ей в макушку, одной рукой обнимал за талию, а другой гладил волосы.

— Девочка моя, — Нил наконец разорвал их объятия и, обхватив лицо Лили ладонями, посмотрел ей в глаза, — как же я по тебе скучал.

— Ты придурок, Эванс! — повторила Лили и ударила его ладонью по груди. — Ты самый настоящий кретин!

— Как же я тебя люблю!

— Ненавижу тебя! — Лили и сама не поняла, в какой момент по её щекам покатились слёзы. — Я думала, что ты меня бросил! С таким успехом ты свою записку мог засунуть себе в задницу!

— Нет, я тебя просто обожаю!

— Идиот! — Лили опять обхватила его за шею, крепко прижимаясь всем телом. — Просто идиот...

— Пойдёшь со мной на свидание? — Нил погладил её по голове, а потом утёр слёзы. — Я, как ты видишь, побрился.

Лили отстранилась и провела ладонями по своим щекам, чтобы окончательно избавиться от мокрых солёных дорожек. Она смотрела на счастливое лицо всё ещё любимого мужчины и не могла поверить, что это правда. Её сердце стучало быстро-быстро, а внутри всё дрожало от счастья.

— Может, ты меня поцелуешь?! — с возмущением проговорила вдруг Лили, а Нил опять засмеялся и, притянув её обратно к себе, наконец-то накрыл желанные губы долгим поцелуем.

По их телам разлилась бесконечная нежность. Она уносила с собой горечь прошедших месяцев и обещала только хорошее впереди. Казалось, даже калифорнийское солнце стало ещё теплее и ярче. И всё остальное не имело смысла.

— Как ты меня нашёл? — Лили отстранилась и по-дурацки шмыгнула носом.

— Позвонил Риду, выслушал, какой я кретин, а потом он соизволил сказать, что ты устроилась в музей.

— Самый большой кретин на свете.

— Я и не отрицаю, милая, — Нил сжал ладони девушки, глядя на неё с улыбкой. — Ну что, Бёрнелл? Идём на свидание? Или ты, как на литературе, будешь игнорировать мои вопросы?

— Хоть на край света, — прошептала Лили в ответ и опять прижалась к нему, с наслаждением вдыхая запах парфюма, который остался прежним.

— Край света не обещаю, но мы что-нибудь придумаем.

— Но завтра, — тут же добавила она. — Я не готова делить тебя сегодня с социумом.

— Вообще-то, я забронировал нам ресторан и заказал тебе цветы. И придумал романтическую программу.

— Сделай переадресацию, тебе не привыкать, — Лили фыркнула, а затем первая начала спускаться по ступеням, и Нилу не осталось ничего, кроме как идти за ней.

🎼 Metro Boomin — Creepin' (Feat. The Weeknd & 21 Savage)

Мужчина спорить не стал. Распахнул перед Лили дверцу арендованной машины и подал руку, помогая сесть. Как в кино. Лили вспомнила, как сильно хотела пойти на настоящее свидание сразу после получения диплома, а теперь это было таким неважным по сравнению с желанием просто быть рядом.

Нил сел в автомобиль, и двое потянулись друг к другу, соединяя губы в поцелуе. Мир был забыт и мог теперь только ждать. Они не могли оторваться и прекратить, переплетали пальцы, затем разъединяли, касались кожи, путались в волосах. Ничего не прошло. Всё стало лишь крепче.

Наконец Нил отстранился и завёл мотор, тут же выезжая с парковки, а Лили пристегнулась и протянула ему свою руку. Отель был недалеко от музея. Они вместе вышли из машины, и Лили с удовольствием прижалась к Нилу, запоздало осознавая, что больше не нужно бояться, что кто-то увидит их вместе, а вскоре миновали стеклянную дверь и просторный холл, уверенно направляясь к лифтам, а затем и входя в кабину. Нил поспешил нажать кнопку закрытия дверей, чтобы к ним никто не вошёл.

Стоило только створкам захлопнуться, как Нил прижал Лили к стенке, тут же возвращаясь к поцелуям, лаская губами губы, щёки, шею, а её ладошки заскользили по не самым приличным местам, вызывая у него лишь судорожный вдох.

— Если ты не угомонишься, Бёрнелл, я возьму тебя прямо в этом блядском лифте, — Нил сжал её запястья, а в его голубых глазах плескалось горячее желание, будто кто-то вскипятил океан.

— Не сквернословь, — Лили растянула губы в лисьей усмешке, но Нил тут же стёр её очередным поцелуем.

Едва войдя в номер, они принялись торопливо стягивать друг с друга одежду, продолжая жарко и жадно целоваться. Первой на пол упала рубашка Нила, а к ней отправилась юбка Лили, которую он ловко расстегнул, и её блузка. У цели они оказались совершенно обнажённые, глядя друг на друга с бесконечной нежностью и неистовым желанием. Ещё один поцелуй — быстрый, но глубокий — и Лили опустилась на мягкую кровать лицом вниз и выгнулась в пояснице, а через мгновение Нил одним резким движением заполнил её целиком.

Вскрик удовольствия, с силой сжатая простынь, а затем протяжный сладкий стон. Если бы Лили нужно было умереть прямо сейчас, она бы сделала это не задумываясь. Нил гладил её по спине, талии и бёдрам, входил быстро и грубо, как всегда нравилось им обоим. Каждый толчок, каждый пошлый шлепок разгорячённых тел вырывал из груди девушки сдавленные всхлипы, она буквально задыхалась от того, как ей было наконец хорошо.

— Переворачивайся, — Нил вдруг остановился и звонко шлёпнул её по заднице, — я хочу на тебя смотреть.

Лили ловко перевернулась на спину и упала на мягкие подушки, бесстыдно разводя ноги — терпеть она не могла и не хотела. Хотела только его, всего, раствориться без остатка и шанса на спасение.

— Хорошая девочка, — промурлыкал Нил, нависнув сверху, и скользнул губами по её шее, — какая же ты хорошая, моя девочка.

И снова он вырвал из искусанных губ Лили крик. Медленно и глубоко вскоре превратилось в быстро и громко. Словно умалишённые или подсевшие друг на друга, они не могли насытиться, и каждый новый толчок лишь увеличивал амплитуду желания. Лили вцепилась одной рукой в волосы Нила на затылке, а ногтями другой царапала плечи и шею. В номере стало слишком жарко. Они делили на двоих желание, удовольствие и любовь, что не смогла погаснуть, несмотря на время и расстояние.

— Да! — выкрикнула Лили, сильнее обхватывая Нила ногами. — М-м-м... да! — она выгнулась, чувствуя, что готова вот-вот достигнуть пика.

— Я уже начал забывать, как очаровательно ты кричишь, — прошептал Нил ей на ухо.

— Я тоже начала забывать... — сдавленно проговорила Лили и прервалась на долгий стон, — как очаровательно... — и ещё один, — ты... — и снова, — меня трахаешь.

— Какая ты всё-таки пошлая, Бёрнелл, — Нил резко остановился и с усмешкой посмотрел на её покрытые румянцем щёки, искусанные губы и затуманенные глаза. — Но чертовски красивая.

— Не отвлекайся, мистер Эванс, — Лили сама начала двигать бёдрами и притянула его к себе для поцелуя.

Стоны тонули на губах. Ничего больше не существовало и не имело никакого значения. Начнись метеоритный дождь или цунами, они бы даже не заметили, потому что совершенно забылись друг в друге. Каждое движение, каждое касание, каждый вдох и выдох — всё приближало к ощущению блаженства и полёта в бездну без страха и сожалений. Крики, отделявшие наслаждение от исступления, растворились в поцелуе, тела накрыла дрожь и высшая точка блаженства.

В неожиданно наступившей тишине, которая нарушалась только тяжёлым дыханием, двое долго смотрели друг на друга, будто не в силах поверить, что это их совместная реальность. Из-за плотно задёрнутых штор было непонятно, который час и насколько они выпали из реального мира в свой собственный Рай. Но это, в общем-то, было не так уж и важно.

— Я хочу пиццу, — неожиданно сказала Лили и чмокнула Нила в губы. — «Пеперони». Или «Маргариту». Или две.

Всё было так, словно не было этих месяцев вдали друг от друга. Будто они вернулись вдвоём из университета и всё как прежде. Нил засмеялся и пошёл за телефоном, а Лили села на постели и, притянув колени к груди, наблюдала за ним.

— Хочешь пойти со мной в душ? — сделав заказ, Нил положил телефон на прикроватный столик и протянул ладонь.

Конечно, она хотела. Лили вообще не представляла, как теперь сможет от него оторваться хотя бы на минуту, и безумно радовалась, что впереди выходные и можно будет быть вместе, пойти наконец на свидание или на пляж, посмотреть в кинотеатре фильм на последнем ряду или устроить в парке пикник. И целоваться не только дома или украдкой, чтобы никто не заметил, а везде и абсолютно смело.

Лили первая вошла в просторную кабинку, включила воду и тут же ойкнула, вспомнив, что на её лице макияж, который сейчас превратится в чёрные подтёки, а сама она — в панду. Но разве это было важно?

— Это же ты меня умыл тогда после бара? — спросила девушка, позволяя Нилу вытирать с её щёк остатки туши.

— Конечно, — он ласково проводил подушечками пальцев по коже. — И помог переодеться.

— Так и знала, грязный извращенец! — Лили со смехом толкнула Нила.

— У тебя плохо получалось. Но спал я на диване, честно.

— Ну и дурак, — Лили опять хихикнула и чмокнула его в плечо.

— Согласен, — Нил говорил тихо и не смеялся, немного помолчал, а потом продолжил быстро, будто боясь, что слова куда-то убегут: — Лили, прости. Я должен был быть с тобой всё это время. Я должен был смотреть, как ты получаешь диплом. Должен был устроить тебе лучшее свидание в первый день каникул. Я должен был отвезти тебя на работу в первый раз и отпраздновать это вместе с тобой. Я должен был перевезти твои вещи к себе. А я... я всё пропустил, — он опустил голову и смотрел на свои руки. — Я должен был забить на встречу с ректором и ждать тебя, чтобы просто поговорить, а не устраивать это блядство с запиской. Я виноват. Я неправильно расставил приоритеты. Я кретин. И я тебя не достоин. Я...

Лили прижала ладонь к его губам, заставляя замолчать. Она хотела рассказать, как ей было больно и плохо. Как сильно она его ненавидела, когда думала, что беременна, и стояла одна в ванной, ожидая результат. И ей было страшно и даже не хотелось жить. Хотелось рассказать, как она рыдала, как разрывалось сердце от тоски, как кричала по ночам. Но что это могло изменить? Ровным счётом ничего, лишь вселить во Нила больше чувства вины. Но Лили не хотела, чтобы он себя винил, не хотела, чтобы ему тоже было больно.

Девушка вдруг подумала, что прошлой осенью Нил нашёл её именно такой, как сейчас: худой, с кругами под глазами и выступающими ключицами, впалыми щеками и острыми лопатками. И сейчас она видела в его взгляде то же самое, что и тогда: Нил, наверное, снова считал, будто ей нужна помощь. В какой-то степени жалел, но Лили не хотела жалости, потому что когда тебя жалеют, страдать хочется ещё сильнее.

Лили обхватила себя руками за плечи, будто закрываясь и прячась в кокон, словно это не они всего несколько минут назад отдавались друг другу под крики и стоны. Опять почувствовала себя некрасивой и думала, что ему не понравится, но Нил, легко ухватившись за её запястья, позволил себе увидеть её всю.

— Бёрнелл, — заговорил он негромко, но совершенно иначе, улыбаясь лукаво, а в глазах зажглись те знакомые огоньки, — ты была хорошей девочкой, пока меня не было?

— Я сквернословила, мистер Эванс, — ответила Лили, мгновенно принимая правила игры и радуясь, что тема со страданиями на данный момент закрыта, — пила и курила. Почти послала мистера Престона...

Договорить Нил не дал, одним резким движением развернул её к себе спиной, и Лили едва успела упереться руками в стенку душевой и не встретиться с ней носом. Да, её природная грация всё ещё была на минус три.

— Придётся тебя наказать, — Нил наклонился и говорил ей на ухо, одной рукой блуждая по телу, а другой накручивая волосы на кулак, медленно, но крепко.

Лили застонала. И от предвкушения, и от его пальцев, что уже проникли внутрь, и от осознания, что даже такая нравится Нилу. И он не накажет, он снова сделает ей хорошо, как делал это всегда.

Горячие капли воды обжигали кожу, и та казалась раскалённой до предела. Это была уже не та близость, что недавно на кровати: жадная, по которой оба изголодались и будто не могли насытиться — сейчас хотелось наслаждаться. Повинуясь мужчине, Лили откинула голову назад, он тут же коснулся губами шеи, не прекращая ласки, и стоны стали ещё громче.

Лили была мокрая, и не потому, что душ продолжал работать. Опять изнывала от желания к своему бывшему преподавателю, фантазировала, как он сейчас будет её брать, по привычке, пусть даже находилась рядом с ним. А затем он грубо вошёл сзади, натягивая её волосы сильнее. Лили вскрикнула, выгибаясь, сжимая его ладонь и указывая пальцам, где хочет их чувствовать.

— Моя девочка, — повторял Нил, вбиваясь в неё медленно и глубоко, — ты моя, Бёрнелл, моя, — голос сорвался в хрип.

— Твоя, — Лили могла только хватать ртом горячий воздух и сбивчиво шептать, — твоя!

Это чувство собственничества сводило с ума. Раньше Нил не говорил ничего подобного, хотя Лили и знала, что давно принадлежит ему. Ещё, наверное, с их первого раза, но тогда и подумать не могла, что окончательно пропала. И хотела она только его, и ни с кем не была за эти долгие месяцы, и почему-то верила, что Нил тоже был одинок, пусть и не решилась бы никогда спросить в страхе услышать не тот ответ.

Нил прикусывал её кожу, оставлял засосы, будто метки, чтобы все знали, чья она на самом деле, и не смели даже смотреть. Перед глазами Лили всё плыло, она окончательно потеряла связь с реальностью и самой собой. Не слышала даже, как ударяются друг о друга их мокрые тела и как шум воды заглушает стоны. Нил запрокинул её голову и впился в губы поцелуем, и Лили готова была задохнуться.

Вся комната наполнилась паром от горячей воды. Запотело зеркало, влага осела на плитку, и они оба были раскалены, как и воздух вокруг.

Лили кончала, выкрикивая его имя, упираясь ладонями в кафель в попытке найти опору, а вода продолжала хлестать по телам, которые сотрясал оргазм — долгий и совершенно крышесносящий. Девушка обмякла в сильных руках, расслабленно прижалась к мужской груди, и Нил вновь её развернул, прислоняя к стенке и закрывая собой от воды.

— Ты моя, — повторил он, прижимаясь своим лбом к её, упираясь ладонями по обе стороны от лица Лили, и слова зеркалили взгляд.

— Твоя, — ресницы девушки затрепетали, но она посмотрела на Нила, — только твоя.

Губы соединились в очередном жадном поцелуе, который перекрыл кислород. Каком-то совершенно немыслимом, объединяющем все на свете чувства, а потом они резко отпрянули, схватили губами воздух и по-дурацки засмеялись.

Нил сделал воду чуть прохладнее, потому что количество градусов в душевой кабинке напоминало Сахару в летний зной, взял маленькую бутылочку с гелем для душа и налил немного на ладони: сначала свою, а затем и Лили, которая тоже протянула к нему руку. Гель пах ванилью, но не приторной дешёвой отдушкой, а чем-то томным и приятным. Превращая его в пену, они оба водили по плечам и рукам друг друга, по груди, животу и бёдрам, но смотрели глаза в глаза. Пальцы Нила помнили каждую родинку, каких на плечах и спине девушки было несчётное количество, а Лили без труда нашла едва заметный шрам на его животе, оставшийся после падения с велосипеда в детстве, и тут же нежно погладила. Опять целовались, прижимались друг к другу, доказывая самим себе, что всё это не сон. Потом надели огромные белые халаты и встретили доставку — сначала пиццы и почти сразу цветов.

Лили закружилась по отельному номеру с огромным букетом, а Нил смеялся, открывая картонные коробки. Наконец они устроились на смятой постели, и Лили взяла первый кусок пиццы, тут же с аппетитом надкусив, а Нил вытер с её губ соус.

— Я такая голодная! — пробормотала Лили с набитым ртом, потому что действительно сегодня всей её едой были две порции латте.

Они оба были расслабленные и абсолютно счастливые. Не знали, с чего стоит начать разговор, потому что слишком много хотелось рассказать, но и молчание совершенно не напрягало. Просто наконец-то было хорошо и вкусно.

— Почему ты решил сразу прилететь, а не позвонить? — первая спросила Лили, подцепляя очередной кусок «Маргариты» с тягучим сыром.

— А ты бы мне ответила? — с усмешкой поинтересовался Нил.

— Нет, конечно, — Лили фыркнула. — Я просто прокляла тебя и твою новую тёлку.

Нил засмеялся и снова повторил историю про свою младшую сестру, и его объяснение устроило Лили целиком и полностью. Даже если бы это оказалось неправдой, она бы поверила, почему-то казалось, что Нил не может лгать.

А потом они много говорили. Смеялись, как глупо вышло с запиской и какой Нил идиот, что привязал «Фейсбук» к рабочему номеру и теперь не мог восстановить. И как он подумал, что Лили не захотела бы отношений на расстоянии минимум на полгода, и решил её отпустить. Лили рассказала, как сдала экзамены и как попала в музей, а Нил — как вернулся в Колумбийский университет и теперь жил с сестрой Джессикой, которая вероломно оккупировала квартиру в его отсутствие. А ещё — как Джессика вспомнила о звонке незнакомой девушки лишь спустя неделю, и Нил беспрестанно мониторил сайт поиска билетов на самолёт и почти готов был ехать на автобусе через всю страну, но ночью кто-то вдруг аннулировал бронь. Со смехом поздравили друг друга с Рождеством, будто сейчас двадцать пятое декабря, а не новое лето, Лили продемонстрировала серьги и сказала, что завтра нужно заехать к ней домой за подарком. И много о чём ещё.

— Ты снял номер, — вдруг осознала Лили и подняла на Нила вмиг погрустневшие глаза. — Ты уедешь, да? Когда?

— Через неделю, — ответил Нил, сжав ладонь девушки. — У меня есть дела на работе, нужно принять парочку пересдач. Так что тебе очень повезло, — веселее добавил он, — что меня уволили, иначе я бы завалил тебя на зачёте.

— По-моему, ты завалил меня ещё до зачёта, — Лили только фыркнула, а Нил расхохотался и притянул её к себе в объятия.

— Кто кого ещё завалил, Бёрнелл. Это ты приехала и меня соблазнила.

— Не я тебе читала блядские сонеты, — Лили толкнула его в грудь, заставляя лечь, и уселась верхом.

— А я уж переживал, что не сработало.

— Ты уедешь. И что будет дальше? — вдруг веселье испарилось из отельного номера, оставляя только неопределённость и немного тоски.

— Я могу вернуться в Сан-Франциско, — Нил погладил её обнажённые коленки. — Пойду работать в школу. Или придумаю что-то ещё. В любом случае я хочу быть с тобой, Лили. Как видишь, время меня не вылечило.

— Таких придурков ничто не вылечит, — она закатила глаза, а потом добавила: — Я не уверена, что хочу остаться в Сан-Франциско. Меня здесь ничего не держит.

— Нью-Йорк?

— Я там никогда не была.

— Чем не повод побывать?

Лили легла рядом и опустила голову Нилу на грудь, принявшись вырисовывать пальцем узоры на его коже.

— Лили, я поеду с тобой в любой город. Просто реши, где тебе будет хорошо.

«В Монтерее?» — пронеслось в голове, но Лили тут же поняла, что счастье совершенно не в точке на карте, а в человеке, который утром разделит с тобой чашку кофе, поцелует перед сном и будет любить, несмотря на скверный характер.

— Мне будет хорошо там, где ты, — Лили улыбнулась.

— Я так тебя люблю, — Нил поцеловал её в лоб и нежно погладил по влажным волосам, а потом крепко обнял и прижал к себе.

— Это не отменяет того, что ты идиот, — комната наполнилась звонким смехом, а потом негромким голосом: — Мой любимый идиот.

~~~
Просто живите с тем, что во втором варианте финала Влад должен был умереть.
И это не шутка! 👹

Стоит ли говорить, что я безумно жду Ваши отзывы?
И о финале в частности, и об истории в целом.

Ещё раз спасибо и не забудьте отзыв, встретимся в эпилоге 🖤