Shadows of the Past I
Что такое дом?Место, где тебя ждут? Где семья встречает с улыбкой, интересуется твоей жизнью, а в воздухе витают любовь и уют?Или дом — это просто коробка с четырьмя стенами?
Дом Влада и Виолетты никогда не был домом.
Это было место, где нужно было вести себя тихо. Мать — вечная жертва, никогда не сопротивлявшаяся, с постоянно дрожащими руками. Отец — тиран, державший в страхе всю семью. Чаще, чем слова любви, дети слышали от матери: «Не злите его... Просто потерпите».
Но если мать ещё притворялась, будто всё в порядке, то отец не скрывал ничего. Они ссорились постоянно — и когда дети были дома, и, наверное, ещё чаще, когда их не было. Уже вошло у детей в привычку сидеть в комнате и слышать на кухне очередную громкую ссору. Но особенно страшно было, когда раздавался стук ящиков — отец явно что-то брал в руки. Он часто размахивал разбитыми бутылками из-под алкоголя, посудой или ножами, но на самом деле редко использовал их, ограничиваясь угрозами. Хотя одного вида старшего родителя было достаточно, чтобы почувствовать себя паршиво.
На самом деле, если ему что-то не нравилось, он просто избавлялся от этого. Мог разорвать одежду, которая ему не понравилась, или выбросить приготовленный ужин, хотя мать считала каждую копейку, а из продуктов в доме были только гречка и картошка.
Ещё маленькой Виолетте казалось, что все папы бьют мам — просто никто об этом не говорит. Но Влад сказал, что это не так, и то, что происходит в их семье, ненормально. Брат твердил, что есть другая жизнь, но сестра не верила, видя перед глазами совсем иную картину — далёкую от его фантазий.
С ранних лет брату приходилось подрабатывать: разгружать ящики, чинить соседям технику, раздавать листовки. А если кто-то угощал его едой, он забирал всё домой и отдавал сестре, предпочитая поголодать самому, но накормить её.
Ему было противно от мысли, что она, как и он, будет видеть только самое плохое, что есть в мире. А так хотелось показать Виолетте, что есть ещё много хорошего: другие люди, вкусная еда, которой нет дома, красивые места, где она никогда не была.
Хотя сам он продолжал жить в этом аду, так и не увидев ничего иного. Но каждый чёртов день он пытался — хотя бы в мыслях — мечтать о другом мире.
Когда отец возвращался пьяным, дети знали: скоро начнётся скандал. В такие моменты Влад прибавлял громкость на телевизоре, и они вдвоём притворялись, что увлечены глупым ситкомом. А если Влада не было дома, Виолетта надевала наушники и покрепче закрывала дверь в свою комнату или просто сидела часами на промёрзшей детской площадке, даже зимой, лишь бы не слышать криков. Её любимой игрой было считать шаги до ближайшего парка (ровно 527).
Иногда брата и сестру забирала к себе переночевать добрая, но одинокая старушка по соседству. Виолетта никогда не ела таких вкусных пирожков и конфет, как у неё. Вообще, она почти не пробовала сладкого — из угощений дома были только твёрдые пряники с истёкшим сроком годности. Но отец быстро узнал, кто прячет его детей, и пригрозил, что если она сделает это ещё раз, то он вызовет полицию. Пришлось возвращаться к побегам на улицу.
На самом деле Виолетте реже доставалось от отца. То ли потому, что брат научил её избегать ссор, то ли отцу хватало матери, чтобы спускать злость. Но Владу приходилось тяжелее. В постоянных попытках защитить мать или сестру он принимал удары на себя. Он жил в вечном страхе и злости. Как-то раз даже хотел убить отца, когда тот поднял руку на дочь, оставив на её спине несколько тёмно-фиолетовых синяков. Но мать остановила его, не желая, чтобы сын испортил себе жизнь.
Со временем синяки на теле Влада заживали всё хуже. Порой казалось, что на нём не осталось живого места: когда он падал на пол без сил, отец продолжал бить его по животу и ногам. А на руках были следы от драк и ночных подработок. Окончательно отчаявшись, он всё чаще смотрел на высокие дома или бритву отца. И когда однажды стоял на крыше девятиэтажки, умолял только об одном:
«Я хочу защитить свою мать и сестру».
Тогда ему дали силы изменить свою жизнь, но это не было даром Бога или божественным исцелением. Владу было всё равно — в отчаянии не думают о последствиях.
После этого их отец исчез. Не сказав детям ни слова, просто ушёл, оставив в их сердцах шрам на всю жизнь. Воспоминания и травму нельзя стереть, сколько ни пытайся забыть.
Но если мать не заметила изменений в сыне после ухода отца, то от сестры скрыть это не удалось.
Она видела, что он стал молчаливее. Иногда в тени его глаза поблёскивали странным светом, а во сне он часто шептал что-то неразборчивое. И при этом его забота о ней превратилась в удушающую гиперопеку.
Когда Виолетта узнала правду, она спросила:
«Ты ради нас это сделал... или ради мести?»
Влад не ответил.
Он всё ещё привыкал к силе, которая в нём открылась, и боролся с последствиями. Несмотря на это, он верил, что страданиям и драмам в его жизни пришёл конец. Сущность, называвшая себя Росфериэтом, помогала ему, учила и наставляла. По ночам Череватый посещал кладбище, проводил магические обряды, углубился в эзотерику. Казалось, новая глава жизни дала ему второе дыхание.
Но нельзя терять бдительность и наивно верить в светлое будущее.