Глава 4
Вылазка с Натсай за доказательствами преступлений Харлоу обернулась полным разочарованием для Эдны. Да, она помогла подруге, но не могла сказать, что почерпнула новые сведения для себя о Руквуде и его приспешниках. То, что темный маг искал феникса, ей ни о чем не говорило. Вряд ли это могло пригодиться в битве с ним.
Бессмысленность их путешествия не шла ни в какое сравнение с раненой Крыланной. Гиппогрифу сильно досталось, когда ее только поймали, затем, когда она пыталась сбежать, но последним, едва не добивающим, оказались заклинания, что люди Харлоу кричали им в след. Крыланна долетела до Хогвартса, даже казалось крепко стояла на ногах, но стоило Натти улететь на втором спасенном гиппогрифе, как белоснежная Крыланна подкосилась, практически упала.
— Как тебя вообще угораздило туда попасть? — с отчаянием спросила девушка, пытаясь поднять гиппогрифа. — Пойдем, тут опасно оставаться.
Они были у самой кромки запретного леса. Эдна боялась тех, кто мог прийти оттуда. Пауки, волки, гоблины, браконьеры и пепламбы... Сейчас Крыланна была желаемой и легкой добычей для любого из хищников, да и сама Эдна тоже. Она изрядно вымоталась, теряла концентрацию и внимание. Ближе к Хогвартсу было безопаснее.
Эдна с трудом довела гиппогрифа до поляны, где они познакомились. Была глубокая ночь, никто не должен был видеть их. Эдну не сильно беспокоило наказание, но говорить профессорам правду о том, что произошло, было опасно. Вряд ли Фиг так просто сможет защитить ее от остальных.
Эдна не знала, что делать. Беглый осмотр Крыланны не принес хороших новостей. Она была ранена, порезы от магии оказались глубже, чем девушка предполагала. Гиппогриф опасно щелкнула клювом рядом с Эдной, вынуждая ту прекратить.
— Почему в этой школе сразу не учат необходимым заклинаниям. Я могла бы вылечить тебя прямо сейчас.
Крыланна гордо отвернулась, положила голову на землю. Она не закрыла глаза, смотрела на небо, куда не могла взлететь.
Эдна рыскала по "классу" ухода за магическими существами в поисках еды для гиппогрифа. Крыланне нужно было брать силы хоть откуда-то для восстановления, раз уж девушка не могла ее исцелить. Возможно, она оценила такую заботу, хотя есть не стала.
Девушка с легкостью могла пробраться в гостиную мимо всех призраков, даже Пивза, мимо преподавателей, которые бы не спали ночью, но девушка просто боялась оставить Крыланну одну. Что, если та найдет в себе силы встать и уйти в запретный лес, что являлся ее домом? Ее раны без сторонней помощи могли и не закрыться. Что, если она погибнет там? Бросать ее было бы смертельным риском.
Эдна опустилась на холодную землю. Осень подходила к концу. Деревья в Хогвартсе и Хогсмиде сбрасывали пожелтевшую листву, но запретный лес по-прежнему оставался густым и темным. Провести ночь на улице почти сразу же приравнивалось к простуде. Эдна знала об этом, но отступать была не намерена. Она опустилась спиной к спине Крыланны, от нее исходило тепло, которое могло согревать девушку всю ночь.
То ли витающая во тьме ночи опасность, то ли произошедшие совсем недавно события, мешали уснуть.
Гиппогриф подняла голову, посмотрела на девушку, что внезапно для самой себя разразилась рыданиями. Эдна всегда была обычной, о существовании магии не знала до этой весны, когда ей исполнилось пятнадцать. Внезапно в двери ее дома постучали. На пороге стояли люди из Министерства. Они-то и рассказали все о волшебном мире. А затем пошла череда испытаний, связанная с древней магией, большое количество смертей на ее пути, начиная с друга профессора Фига и заканчивая неизвестными гоблинами, желающими убить ее. В этом мире нужно было выбирать: либо ты, либо тебя. И теперь она сидела рядом с раненным гиппогрифом — существом, которого раньше даже представить себе не могла. Все это огромным грузом ответственности лежало на ее плечах. Если она была ребенком в глазах всех, то почему была вынуждена проходить сквозь это все?
Утром было трудно просыпаться. Голова болела, тело затекло. Ног она почти не чувствовала под весом головы огромного гиппогрифа. Крыланна спала, размеренно дышала. Эдна продолжала сидеть, не шевелясь, лишь бы не разбудить измученное животное. Там, где ночью она оставила еду, теперь было пусто.
— Ты поела, — хрипло протянула Эдна, улыбнувшись.
Гиппогриф, проснувшись, приподняла голову, посмотрела на девушку. Ее глаза говорили о многом: о боли, что она испытывала от едва затянувшихся ран, о благодарности за свое спасение.
Даже теперь, когда Крыланне стало легче, Эдна боялась оставлять ее одну. Девушка отправила с совой сообщение Поппи, надеясь, что та сможет найти пуффендуйку в стенах огромного Хогвартса. Наверняка она знала, что можно сделать. Крыланна была в первую очередь другом Поппи, та должна была узнать о случившемся.
Сова взмыла в воздух. Эдна смотрела ей вслед до тех пор, пока она не скрылась из виду.
— Вот ты где.
Девушка вздрогнула. Она обернулась, посмотрела на Оминиса, стоящего в конце тропинки, что вела на поляну. Эдна моргнула несколько раз, не веря своим глазам. Он последний, кого она ожидала здесь увидеть.
— Ты... Постой, — девушка подскочила на ноги, успела добежать до друга раньше, чем он подошел. — Гиппогриф.
Крыланна гордо подняла голову. Даже в смертельной опасности эти существа оставались собой, — требовали соблюдения всех условностей. Эдна убедилась в этом вчера. Коричневый, неизвестный ей гиппогриф, не подпускал к себе Натти, ожидая поклона.
Оминис, принимая условия церемониального этикета, легко поклонился. Гиппогриф ответила тем же.
— Я видел его, — сказал Оминис.
— Это она, — поправила его Эдна. Девушка вернулась к гиппогрифу, принялась осматривать раны, не зная куда деть себя от смущения.
— Ты была здесь всю ночь?
Эдна с удивлением посмотрела на парня. Как он мог знать об этом? И если знал он, то были ли в курсе еще и профессора? Вчера ей было все равно на наказание, выговор, которые она могла получить за то, что была вне гостиной после отбоя, теперь это вызывало страх. И во всем было виновато ее сострадание.
— Тебя не было в гостиной вечером, — принялся объяснять Оминис, так и не услышав ответа. — И за завтраком тоже.
— Я... — Эдна запнулась, не зная, что ей стоило сказать. Он беспокоился о ней? — Как ты меня нашел?
— Кто-то из студентов обмолвился, что видел тебя утром здесь. Что случилось?
— Вчера мы с Натсай спасли Крыланну от браконьеров, но... — горло стянуло спазмом, говорить стало трудно. На глаза навернулись слезы. — Но ее ранили там. Я не знаю, что сделать. У нее глубокие раны. Она едва дошла сюда, а потом легла и больше не вставала. Я не могла оставить ее...
Бесконтрольный поток слов прервался слезами. Эдна закрыла лицо руками, чтобы приглушить всхлипывания. К переживаниям вчерашнего дня прибавился стыд перед Оминисом. Он видел ее слабой, мог легко начать презирать за это. Она совсем не дотягивала до ученика слизерина...
Холодные пальцы легко коснулись ее запястий. Девушка вздрогнула, опустила руки. Оминис молча смотрел на нее, будто мог что-то видеть и без палочки. Говорят, глаза — зеркало души. Если это было правдой, то его была чиста. Щеки девушки покрылись легким румянцем. Как она могла считать, что Оминис начнет презирать ее?
С событий в скриптории прошло несколько недель. Себастьян все больше пропадал за чтением найденной книги. Эдна была уверена, что некоторые заклинания парень успел испробовать. Оминису ожидаемо это не нравилось: все, что связано с темной магией, пугало его. Себастьян закрылся от своих друзей, и это сблизило их. По вечерам они сидели вместе в гостиной, обсуждали прошедшие уроки и некоторые слухи, бродившие по школе. Ей трудно было сказать, что они стали настоящими друзьями, но казалось, что ледяная стена, которая появилась между ними после столкновения около крипты, растаяла.
— Ее можно вылечить, — сказал Оминис. Эдна словно вынырнула из омута памяти. — Если раны глубокие, то лучше сказать профессору.
Он выпрямился, развернулся, но не успел далеко уйти, как Эдна схватила его за руку.
— Постой. Мы прогуливаем уроки. Профессор Ховин может наругать нас. Что если она отведет тебя к директору раньше, чем ты объяснишь ей причину, по которой пришел? Я послала письмо с совой для Поппи. Она придет и наверняка приведет помощь, если это будет необходимо.
Оминис стоял на одном месте какое-то время, пока девушка продолжала держать его пальцы в своих, боясь отпустить. Эдна слышала, как он тяжело вздохнул, прежде чем развернулся и сел рядом. Девушка принялась вытирать рукавом пальто непрекращающиеся слезы. Она пыталась успокоиться, но все было тщетно.
— Ты любишь животных? — Эдна всхлипнула, обернувшись к Оминису. Ей хотелось, чтобы тишина между ними заполнилась хоть чем-то.
— Немного. Зависит от того каких, — парень вдруг улыбнулся. — Честно говоря, мне хотелось бы стать анимагом. Только, боюсь, в этом году не будет экзамена.
— Анимагом?
— Тот, кто может превращаться в животное. Необязательно сдавать экзамены, чтобы уметь, но если узнают, то ничего хорошего не будет, — пояснил парень.
— И в какое животное ты бы хотел превращаться?
— Нюхлер, — Эдна прыснула. — Видимо ты знакома с ними?
— У меня... Есть один знакомый нюхлер. Возможно я познакомлю вас позже, — она пожала плечами. — Но почему?
— Тогда у меня было бы много галлеонов.
Девушка засмеялась. Она вдруг представила шастающего по магическим магазинам Оминиса в обличии милого зверька-клептомана.
— Смешно.
— Да, — Оминис улыбнулся. — И ты больше не плачешь.
Эдна вздохнула. Он действительно смог ее успокоить.
Крыланна, спокойно лежавшая до этого на земле, щелкнула клювом, пытаясь поймать кого-то почти невидимого в траве.
— Если бы я была анимагом, то наверное превращалась бы в кошку.
— Только представь, что какой-то студент спутает тебя с одной из кошек в коридоре и попытается погладить! — засмеялся парень.
Эдна посмотрела на него. Она так редко видела его улыбку и никогда не слышала смеха, что теперь ей хотелось впитать это, запомнить. Оставалось надеяться, что они больше не вернутся к привычному общению, состоящему из ссор.
— Стоило сказать тебе раньше, что мы не выбираем в какое животное обратимся, — добавил Оминис. — Обратиться можно только в того, кто наиболее близок тебе. Сомневаюсь, что я стал бы нюхлером.
— Возможно ты бы стал кем-то вроде нее, — Эдна кивнула на Крыланну. — Гордым и величественным.
— Интересно, — уголок его губ приподнялся. — Первым, что сказал Себастьян, узнав об этом, было то, что я бы стал змеей.
Эдна не смотрела на него, лишь слышала тяжелый вздох. Она понимала чувства Оминиса, но говорить сейчас о Себастьяне не было сил.
— Тебе это не подойдет, — улыбнулась она. Раньше, чем успела передумать, Эдна опустила голову на плечо парня. Он не шелохнулся.
— Расскажи о своем мире, — тихо попросил Оминис.
— О моем? Что ты хочешь узнать?
— Маггловский мир отличается от нашего. Мне... интересно. Что угодно.
— Мы с родителями живем в небольшой деревне, что не особо отличается от деревень здесь. Такие же огороды, лавки торговцев. Отец один из них, а мама следит за домом и хозяйством, — Эдна зевнула. — Школы, в которой могли бы учиться девочки, у нас нет, но мне повезло, — она улыбнулась, прикрыв глаза. — Папа учил меня тому, что знает. Один из учителей в школе добр по отношению ко всем детям. Он собирал нас иногда и учил. Еще мне нравилось печь что-то с мамой. Например, хлеб или пироги.
— Как они отреагировали на то, что ты ведьма?
— Они были шокированы. Вначале не верили, пока тот мужчина из министерства не разжег камин. Я бы хотела вернуться домой хоть на время, но боюсь, что на этих каникулах мне придется остаться здесь...
Оминис ухмыльнулся:
— Хотелось бы мне сказать так же.
Девушка даже не заметила то, как успела задремать. Сильный стресс и голод брали свое. Сил совсем не было. Разбудило ее щебетание прибежавшей Поппи. Следом, куда более медленным и размеренным шагом, шла профессор Ховин. В который раз Эдна наблюдала за тем, как кто-то кланяется гиппогрифу.
— Интересные у вас друзья, дети, — улыбнулась женщина. — Браконьеры ранили тебя? — обратилась она уже к Крыланне. Гиппогриф щелкнула клювом, забирая у Поппи принесенное лакомство. — Сейчас мы с этим разберемся. Вулнера Санентур.
Эдна практически не видела того, как раны от заклинаний затягивались. Профессор Ховин продолжала водить палочкой, нашептывая заклинания. Вскоре напоминанием от ран остались лишь кровавые пятна на белоснежных перьях. Крыланна поднялась как ни в чем не бывало. Она по-птичьи прокричала, задрав голову, защелкала клювом. Улыбаясь, Эдна наблюдала за тем, как гиппогриф вновь стала такой, как и прежде.
— Теперь вы, молодые люди, — профессор Ховин обернулась к слизеринцам. Выражение ее лица казалось суровым. — Вы ведь прогуливали уроки из-за этого?
— Профессор... — начала было Поппи.
— Я спрашиваю у них, мисс Добринг.
Пуффендуйка с сожалением посмотрела на подругу.
— Все верно, профессор, — ответил Оминис. — По расписанию мы должны были быть на зельеварении.
— Что ж, — женщина сцепила руки в замок. — Думаю, что профессор Шарп сможет смириться с тем, что я забрала двух учеников с его урока, не успев предупредить его, — она улыбнулась. — Только, — начала она до того как Эдна успела обрадоваться, — вам придется прийти ко мне после занятий и действительно помочь, мисс Сегрейв, мистер Мракс.
— Конечно, профессор, — Оминис наклонил голову.
— А сейчас прошу, возвращайтесь к занятиям. Думаю, что ваша подруга, — профессор Ховин обернулась к гиппогрифу, что пыталась найти кого-то в земле, — в полном порядке. Сейчас ее жизни ничего не угрожает.
Попрощавшись, они разошлись в разные стороны. Поппи ушла вслед за профессором, оставив слизеринцев одних.
— Спасибо, — Эдна осмелилась лишь легко коснуться пальцев парня.
— За что?
— За то, что пришел.
— Друзья всегда приходят на помощь. Зайдем на кухню.
— Что? Но туда нельзя.
— Не моя вина в том, что ты всю ночь провела вне стен замка.
Отговорить парня не получилось. Приключение, которое последовало за этим, едва не привело к еще одному опозданию. Эдна сидела на своем привычном месте в кабинете профессора Ронена, рядом с Натсай, наблюдала за Оминисом, сидящим напротив нее. Она пропускала слова профессора мимо ушей, заглядываясь на своего спасителя.
Себастьян, ведущий записи в тетради рядом с Оминисом, вдруг напомнил ей об обещании данном ему. Обретенное на время спокойствие растворилось, словно его и не было. Он просил встретиться с ним после занятий в крипте, хотел о чем-то сообщить. Эдна догадывалась, что это "что-то" связано с темной магией, с тем, что он нашел в книге Салазара Слизерина.
С тревогой Эдна шла по коридорам школы, с тревогой входила внутрь крипты, куда обещала себе никогда не возвращаться по собственной воле, но ведь это и нельзя было назвать таковым. Если бы не просьба Себастьяна, то она не пришла.
— Ни за что не поверишь, что я узнал, — сказал Себастьян, обернувшись на звук открывающейся двери.
— Я уже боюсь, — прошептала девушка. Она подошла ближе, встала напротив друга.
На столе, которого раньше здесь не было, лежала та самая книга заклинаний. Замысловатые рисунки в ней ни о чем не говорили девушке. Она быстро отвела взгляд.
— Что ты нашел?
— Читать книгу заклинаний Салазара Слизерина было трудно, но увлекательно. Он выступал за то, чтобы в Хогвартсе преподавали темную магию. В те времена эти заклинания не были непростительными. Он считал, — Себастьян поднял голову, посмотрел Эдне прямо в глаза, — что ученики должны быть готовы использовать темную магию при необходимости — и не бояться ее. Он не хотел делиться своими знаниями с кем попало, поэтому мы были вынуждены использовать круцио в скриптории.
— Да, — девушка потерла шею. — Меры предосторожности, что надо. Но... мы использовали это заклинание только потому что были в ловушке.
— Я не жалею о том, что нам пришлось применить круцио, — Эдна вздрогнула. Ей было больно слышать эти слова, пусть эта боль и не сравнится с той, что принесло само заклинание. — В книге было кое-что интересное. Некая реликвия, что была утрачена. Она наделяет владельца возможностью снимать темные проклятия, — он обошел стол, положил ладони на плечи девушки. Рядом с ним она чувствовала себя маленькой и... беззащитной. — Это может спасти Анну. Я собираюсь найти ее.
— Это может быть опасно.
— Ты говоришь прямо как Оминис. Тебе нужно меньше общаться с ним, — он отошел, развернулся спиной к подруге. — Не говори никому. Особенно ему. Он не поймет.
— Ты хочешь окончательно разрушить вашу дружбу? Стоит рассказать ему. Он... Оминис будет отговаривать тебя, но по крайней мере он будет рад услышать от тебя правду.
— Это для его же блага.
— Я сам буду решать, что для моего блага.
Эдна вздрогнула, услышав знакомый голос.
— Оминис, мы как раз собирались немного прогуляться. Присоединишься?
Девушка знала, что Оминис не поверит, даже если он не слышал их разговора. Они ведь вместе должны были пойти к профессору Ховин. Просто так сбежать от парня, Эдна не могла. Она сказала парню, что ей нужно кое с кем встретиться и, когда на вопрос "с кем?", она ответила "не важно", стало понятно, что Оминис догадался. Он даже не смотрел в ее сторону, подошел ближе к Себастьяну. Это напомнило Эдне о событиях в скриптории. К горлу подкатила тошнота.
— Ты врешь, Себастьян. Я все слышал. Я думал, что твоим словам можно доверять.
— Я не клялся, что не буду связываться с темной магией. Я не могу отказаться от поиска лекарства для Анны.
— Ты не знаешь, когда нужно остановиться, — Оминис всплеснул руками.
— Зато я знаю, когда нужно не останавливаться. Забудь об этом, Оминис.
После этих слов, быстрым шагом, Себастьян ушел. Двери крипты с шумом закрылись за ним. Оминис так и остался стоять посреди комнаты с поднятой к потолку головой. Он прикрыл глаза, тяжело дышал. Эдна несмело подошла ближе.
— Оминис...
— Я знаю, — прервал он ее до того, как девушка успела сказать хоть что-то. В его голосе была скорее горечь, чем гнев. — Я все слышал. Себастьян безответственный и безрассудный. Такой же, как его родители, — раздраженно выдохнул он. Оминис опустил голову, но так и не открыл глаза. — Я уже почти потерял Анну, не могу потерять еще и его.
Эдна проглотила тупую ревность застрявшую в горле. Сейчас было не время и точно не место для этого. Возможно, как часто бывало, ночью она выйдет в пустую гостиную и, сев возле камина, даст волю эмоциям, выливающимся в слезы, но сейчас она будет молчать.
— Держись от этого подальше.
Эдна подняла взгляд. Оминис смотрел практически на нее.
— Я не могу оставить его одного, — тихо ответила Эдна. — Если я не пойду с ним, то... Ты и сам знаешь.
— Знаю, — горько усмехнулся Оминис. — В этом и проблема. Скажи мне, если он продолжит поиски. Нам нужно идти, я полагаю? Профессор Ховин будет недовольна.
— Да...
— И еще, — Эдна вопросительно хмыкнула. — Ты можешь приходить сюда, когда захочешь.