Слёзы и кровь.
Весь следующий день девушка жила лишь тем, что к ней приедет её лучшая подруга Алекс. Вечером девушка предупредила мать о том, что ночует у свой подруги.
Когда Роуз получила сообщений от Доул, что та уже у бабушки, Холли быстро собралась и вышла из дома, до прихода отчима.
На улице уже сильно стемнело и девушка еле как шла по дороге. Она почти не видела ни дороги, ни людей проходящих мимо.
Когда пришлось свернуть в переулок, Холли достала телефон и начала им подсвечивать дорогу. Через несколько секунд, девушка услышала шаги и голоса сзади. Не успела она обернуться, как её мигом повалили на холодный и мокрый асфальт. Она выронила телефон и оказалась прибита к асфальту. Её держали за руки и за ноги, так что возможности пошевелиться не было.
— Я же сказала уже, не подходи к Галлагеру! — крикнул знакомый голос и Холли почувствовала резкую боль в животе, как будто на неё наступали, как на асфальт, не перенося вес на хрупкую Роуз, а просто, будто пиная по животу сверху. Наступая с размаху снова и снова, заставляя девушку каждый раз вскрикивать от боли. — Это Чикаго. — Холли почувствовала, что на её избитый живот сели, от чего она хотела скрутиться от боли в клубок, но её держали. Это была Доминик. Она узнала её голос. — Знай своё место. — прошипела Доминик и сделала не большой надрез на щеке Роуз складными ножом. — Это будет тебе напоминать, что с тобой будет, если подойдешь к Карлу, посмотришь в его сторону и вообще, не думай о нем. Он мой. — крикнула Доминик и встала с девушки.
— Дура. — прохрипела Роуз. — Он тебя трахнул, и больше ему ничего не нужно. — усмехнулась Холли, чувствуя, как по щеке текут слезы от боли, смешиваясь с кровью.
За эти слова Холли получила ещё раз по ребрам и свернулась в колачик от боли. Те, кто её держал, отпустили её и она смогла шевелиться. Ноги затекли и руки тоже.
Они ушли, оставляя боль. Все, кто уходит, оставляют боль.
Пролежав так минуты 2-3, она встала и найдя свой телефон , пошла к дому подруги, вытирая с щеки слёзы и кровь.