Пчëлино.

– иди-иди, потом вернешь, – после своеобразного чаепития, Эд начал выпрооваживать Нугзара. Снаружи до сих пор шёл дождь, поэтому он всучил ему свою ветровку. От неё несло пылью и бензином.

– я так могу добежать, не обязательно.. – парень же отнекивался. Не из-за брезгливости, а из неловкости. В селе ведь все разносится, как чума:увидят его в куртке Эда, пусть и мельком, но узнают об этом по итогу слишком много людей. Перец ведь местный авторитет для подростков и мальчик-золотко для жителей постарше.

– иди, пока я мотивирующего пендаля не для, – эта фраза действительно замотивировала его поскорее уйти отсюда. Куртку ему застегнули молниеносно, да так, что собачка прищемила ему подбородок.

– ауч, – фыркнул Нугзар, дернувшись, – мог бы и по-нежнее.

– будешь так в постели разговаривать,  – Эд накинул ему на голову капюшон, щелкнул его по носу, выставил его на улицу и ловким движением одной руки закрыл гаражную дверь. Херейду осталось только похлопать глазами, переваривая услышанное. У него что, щёки порозовели?

Куртка была велика, но в ней было не так холодно. Гром продолжал изредка бить по ушам где-то в далеке, а молния сверкать словно прямо перед глазами. Под ногами хлюпала и разлеталась в стороны грязь и земля. Скорее бы домой.

– где ты шлялся? – раздалось строго, почти по-отцовски сразу же, как Нугзар переступил порог дома. От неожиданности он чуть не выпрыгнул обратно на улицу. Кто в его доме?!

– я? – в недоумении уточнил он, потому что сам парень не сказал бы, что где-то шлялся.

– ты. Мне было велено следить за тобой, а ты бродяжничаешь хрен пойми где, – Ярослав стоял перед ним, скрестив руки на груди. Всем своим видом он показывал, что готов выпороть его ремнём. Он заметил, что на парне надета до боли знакомая куртка, – с какого бомжа ты это сорвал? Номальной одежды нет?

От такой наглости Херейд был в шоке. То есть, какой-то сельский парень может просто ворваться к нему в дом и отчитать, как ребенка?

– ты мне не отец, – мрачно фыркнул он, сняв куртку Эда, – тебе было велено не следить, а не указывать мне.

– а ты, видимо, разбалованный сильно. Ребёнок же ещё, не поздно за твоё воспитание взяться, – тон Леонова продолжал становиться все суровее. Да что Нугзар такого сделал, что заслужил к себе такого гнева?

– ты головой тронулся? Синдром старшего братика включился? Сестру свою воспитывай, сколько захочешь, но в мою жизнь не лезь, – он демонстративно прошёл мимо, – ты мне вообще никто.

– дрянной мальчишка, – разгневанно фыркнул Ярослав и, не посмев идти за ним, недовольно вздохнул и направился на выход из дома. Этот.. Этот маленький засранец действует ему на нервы все сильнее!

– ага, а потом он пролил все на пол! – в доме Лазаревых всегда было весело: по стенам развешаны рисунки с подписями «Н» и «Я», по полу обычно валяются клубки пряжи и лоскутки тканей, а из детской комнаты доносятся звуки фортепиано или скрипки, а в удачные дни можно услышать, как младшая дочка поёт.

Наташа Лазарева – бесспорный бриллиант этой семьи. Трудолюбивая, творческая и красивая девочка 15-ти лет, которая очаровывает всех, с кем она общается. Гордость семьи.

До Наташи родился Ярослав. Такой же одарённый ребёнок, которого носило по всем кружкам и занятиям, что есть в селе. Только вот села ему было мало.

Когда Наташе было от силы года 4, их родители развелись. Мама уехала в город, оставив детей отцу. С тех пор все пошло не так.

Сын тянулся к матери и не понимал, как можно на полном серьёзе наслаждаться жизнью здесь. Было, конечно, кое-что, что заставляло его улыбаться, но сейчас все не так. Все изменилось. Во всем виновата трусость.

Ярослав и правда уехал в город, как только выпустился из школы, взял фамилию матери и поступил на журфак. Изредка навещал родной дом и всеми силами пытался увезти Наташу с собой. Нечего такому таланту пропадать в захалустье. Но Наташа вцепилась в это место с зубами.

– ты, получается, в 9 класс идешь в этом году, – отец и дочь возились на кухне, делая ужин. Ароматный запах печеной картошки стоял по всему дому.

– ага. Даже не знаю, поступать потом или идти в 10 класс, – Лазарева нарезала свежие овощи для салата, откладывая себе попки от огурцов.

– может, стоит подумать о переходе в другую школу? – его голос был каким-то удрученным, словно он сам не рад поднимать эту тему.

– м? Зачем это? – Наташа нахмурилась, подняв взгляд на отца, – мне и в этой школе нравится. Ну есть пару придурков, но не бросать же все из-за этого.

– Наташ, – он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, – ты не хочешь переехать в город?

Нож выпал из рук, с глухим звукам ударившись о деревянную дощечку. Скрип зубов Наташи было слышно очень хорошо.

– он с тобой говорил, да? Тоже пытается убедить, что так будет лучше? – томно приговорила она.

– нет, дочь. Ты же знаешь, что я делаю вам обоим лучшего. Тебе же здесь совсем нечего..

– перестань! Не хочу этого слышать! – Наташа отодвинула доску с недорезанными овощами и поспешила в свою комнату.

А комната Наташи была по-девчачьему девичья. Светло-розовые обоих с блёстками были украшены самодельными гирлядами и рисунками, а кровать заправлена в постельное белье с цветами. Она, громко хлопнув дверь, упала на кровать, закрыв лицо руками. Она не любила разговоры о городе. Не любила мать. Любила брата. Не любила его взгляды на жизнь.

Для Наташи родная мама – чужой человек. Она считает её предательницей и не воспринимает в серьез. Ни одну попытку наладить общение или заново подружиться она не принимала. Никаких подарков и подачек ей  не нужно было. Не от такого гнилого человека.

Отец не настраивал её против матери. Наоборот, он был за то, чтобы дети общались с мамой. Наташа сама решилась, что не нуждается во внимании женщины, которая их бросила. Любое упоминание о жизни в городе сразу навивало ей мысли о матери, поэтому она реагирует так остро. В глубине своей души, может быть, она и понимает, что в городе гораздо больше перспектив, но она не собиралась изменять своим принципам.

Стук в дверь заставил Лазареву выйти из воспоминаний. Она вытерла влажные щёки и открыла двери:перед ней стоял старший брат. Его присутствие добавило тоски.

– почему психуешь? Отца довести хочешь? – Ярослав сразу начал с претензий.

– потому что я устала от одного и того. Город и город, город и город.. Не хочу я туда! – Наташа была готова хлопнуть дверью прямо перед его носом, лишь бы не лез. Тот тяжело вздохнул, закатывая глаза.

– это не повод повышать голос на меня и на отца, – продолжил он серьёзно, – я хотел поговорить о другом.

– что такое?

– ты больше не будешь общаться с этим.. Патлатым.