Пчëлино.

– ну, обживайся, внучок. Комната у тебя теперь большая, места много. Раскладывай вещички, а я пойду вниз, обед приготовлю
Бабушка была непременно рада видеть внука, но не в нынешних обстоятельствах. Она недавно лишилась дочери, а внук матери. В семье, а точнее, в её остатках, царил траур. Кудрявый, до кости худощавый Нугзар, только кивнул и закрылся в комнате. Комната была не комнатой, а чердаком. Слегка пыльный, не до конца убранный из-за спешки, в углу лежал старенький матрас, несколько ветхих тумбочек, обклеенных выцвевшими от времени наклейками разных машин, раскладной праздничный стол, выдвинутый только на половину, служил письменным, а в кромешно-темной части, куда не попадало яркое майское солнце из малюсенькой створки,стоял шкаф для одежды. На комнату мечты мало смахивает. Хотя, Нугзару как будто есть до этого дело. Он оставил чемодан на пороге и плюхнулся на скрипучий пружинчатый матрас. Он пах.. Соответствующее. Чем-то старым и дряхлым. Парень вдыхает сие аромат, нос начинает неприятно щипать. Он закутывается в пододеяльник, который излучал аромат не лучше. Дом и сам не был новым, поэтому, с этим придётся только смириться. Теперь это не просто отдых у бабушки, а его постоянное место жительства. Телефон больше не вибрирует от сообщений:"ты покушал?", "ты надел шапку?", "сегодня сильно обижали?".
Мать окончательно угробила себя алкоголем, а отец бросил эту чудо-семейку. В прочем, он никогда не отличался особой отцовской любовью к сыну.
За окном зной. Природа окончательно расцвела. Стрекозы стрекочут, пчелы жужжат, цветы благоухают. Неподалёку есть речка. От неё веет свежестью и тиной. Вперемешку с изобилием цветочной вони обонятельные способности потихоньку начинали отказывать. Давно он не отдыхал у бабули.. Эти ощущения ассоциируются только с детством. Детством, когда все ещё было хорошо.

Очнулся он о стука и приглушенного голоса бабули. Нугзар не заметил, как заснул в этой пыли, даже не переодевшись. Видимо, слишком утомился с долгой поездки из Уфы. Проснулся он, конечно, как после долгой пьянки. Ломкие кудри спутались меж собой, бошка гудит, а перед глазами мелькают тёмные пятна. Встать тоже было проблематично. Он, скорее, упал бы в обморок, чем поднялся на ноги. Кое-как он, всё-таки, доковылял к двери.
– да? – пытаясь вытереть тёмное пятно из поле зрения, он открыл старушке дверь. Милая, добрая женщина с седыми прядями, улыбалась ему, как ребёнку. Так и не скажешь, что недавно у неё погибла дочь.
– спускайся кушать, я салатик сделала, дыньку порезала, холодная ещё, прямо из холодильника – она беспорядочно махнула рукой в сторону кухни, рассказывая об ужине с огромным энтузиазмом. Она совсем не видела внука после.. Инцидента. Еще не привыкла к тому, что тот даже видеть не может мясо, поэтому всегда старалась приготовить что-то изощренное.
– да, я сейчас спушусь. Переоденусь только – парень кивнул и отпихнул ногой чемодан, что так и продолжал валяться прямо на входе.
– давай, я пока чаю сделаю – бабушка пошоркала тапочками на кухню. Парень тяжко вздохнул, кое-как стоя на ногах. Пошатывало. Он лениво открыл чемодан, откуда на него выпрыгнула гора скомканой одежды. Порядок его не особенно волновал. Он достал первую попавшуюся тёмную футболку и старые шорты. Для дачного домика самое то.

– тебе сколько сахару в чай добавить? – бабушка стучит ложкой, помешивая чай со смородиной в фарфоровой чашке.
– ни сколько. Так попью – Нугзар сел на скрипящий от любого действия табурет, вздохнув так тяжко, словно он не внук, а престарелый жених своей бабушки.
– совсем перестал кушать, походу.. Худой такой, от скелета не отличишь – старушка накладывала ему салат из помидоров и огурцов, щедро приправленный маслом и луком с горкой – хлебушек будешь?
– не буду, спасибо – лениво он насадил на вилку несколько помидорок и отправил в рот. Честно, есть не очень хотелось, но чтобы не разочаровать бабушку, он немного да поест.
– молодёжи у нас тут много, тебя быстро растормошат – бабушка села напротив, шумно отпив засахаренный чай из своей чашки – Наташку помнишь? Такая умница-красавица, забегает ко мне часто.
– не помню – он не запоминал никого, кого помнил давным-давно. Может, в подкорке и отложилось, но сейчас имя девушки, которую так нахваливает бабуля, ни о чем ему не говорит.
– вы с ней в детстве гуляли, когда ты на лето приезжал. Брат старший её, Ярослав, нам с дедом помогал по дому, а вы вдвоём играли в гостиной. Совсем не помнишь?
– нет. Видимо, это было до..
Повисла пауза. Оба знали, до какого момента это было.
– ну, было и было. Не помнишь, да и ладно – отмахнулась бабуля, отводя тему, чтобы не ворошить плохое прошлое – а Тëмку помнишь?
– кого? – да, парень совсем запамятовал. Не помнит никого из села, кроме родных.
– и его совсем не помнишь? – бабушка удивленно ахнула – да быть того не может!
Старушка встала из-за стола и шумно переместилась в гостиную. Там она захлопала дверьми шкафов, зашелестела бумагами и тяжко передвигала что-то. Видимо, стул. Через пару минут она вернулась с тяжеленным фотоальбомом. Пошарпанный, с кожаной обложкой альбом, из которого торчали фотографии.
– вот, вы тут крыжовник собирали. А здесь бегали у бабы Нюры молоко доить. А тут бегали, коленки разбили – бабуля начала показывать фотографии и тепло отзываться о них. На каждой фотографии был маленький Нугзар. Счастливый ребёнок с нелепыми кудряшками, торчащими во все стороны, даже не знающий о том, что ждёт его впереди. Рядом, на каждой фотографии, был другой мальчик. Он был постарше, повыше, да и лицо у него было какое-то.. Безраличное что ли. Беленький такой, щуплый. Никого с такой внешностью парень не помнил.
– не могу вспомнить – за просмотром старых фотографии и салат легко уходил. Парень не заметил, как умер уже половину. Загадочный тип заинтересовал его – как его там зовут?
– Артём, он постарше тебя на 3 года. Мать у него жуть какая оборванка, тьфу на неё – бабушка свела брови к переносице и загундела, как под водой – залетела в 15 от городского, а она ему такая не нужна, он бросил её. А где аборт у нас сделаешь? Она, как дура, родила. И что? Сына даже знать не хочет. Не кормит, не поит, не занимается с ним. Всем селом за ним ухаживали, выхаживали. Он у нас часто был, как внук второй мне. Вы с ним игрались часто.
История, возможно, тронула бы Нугзара, если бы он не был бессердечный тварью.
– ой, точно! – бабушка вдруг прозрела и снова утопала в гостиную. Парень в это время продолжал разглядывать щупленького блондинчика. Сейчас он, наверное, выглядит как глиста в скафандре.
– он же сейчас в библиотеке работает, верни ему книжку, пожалуйста. Скажешь, что от меня, заодно снова увидетесь – она принесла книгу в зелёной старой обложке. На ней, золотыми буквами была выведена фамилия неизвестного Херейду автора. Литературой он не увлекался и не собирался.
– ладно, схожу – он отправил в рот последнюю ложку салата и, взяв книжицу, отправился на выход.
– библиотека возле перекрестка, не заблудишься – крикнула ему бабушка вслед.
Кудряш накинул старую куртку деда, свои кеды и вышел из дома. С его монотонными вздохами и книжкой в руках он и правда был похож на старого дедка на пенсии. В шортах, конверсах и потрепанной куртке. Да, в сёлах деды только такие.

На улице стало отдавать приятной прохладой. Дневной зной исчез, солнце стало медленно закатываться за горизонт оранжевым шаром. Небо вокруг переливалось фиолетово-розовыми облаками, а нежные облачка плыли по нему, изображая разных животных. Природа вокруг ожила. Разгар мая в самом его цвете.
Он зашагал по тропкам, чувствуя аромат свежескошенной травы и реки поблизости. Это придавало шарма селу. Делало его селом. Где-то за углом были слышны крики и смех местных подростков. Не хотелось бы с ними встретиться. Вообще ни с кем. Ни со сверстниками, ни с Артёмом. Уж лучше люди о нём вообще не будут знать, как и он о них. После случившегося.. Не хочется контактировать с людьми совсем.

На перекрёстке выросло небольшое одноэтажное здание из кирпича. Слегка пошарпанное, но вполне сносное. Над массивной железной дверью было выведенное синей краской слово «библиотека».

– здрасьте? – пройдя по пыльному, ещё СССРовскому коридору, он прошел в главный зал. На шатких шкафах стояла уйма книг, под которыми продавливались полки. Над каждой висела табличка с фамилией, какому классику какая полка принадлежала. Был Пушкин, Булгаков, Лермонтов, Хоме.. Хомен.. Хомяк. В общем, порядок был, но Нугзар все равно бы в нём запутался. С виду было пусто, как будто никого и не было, но раздались глухие шаги. Показался парень. Высокий блондин в   белой рубашке и синей жителке, с аккуратными брюками и очками с цепочкой. Пожалуй, он – своё красивое, что успел увидеть Нугзар за всё время пребывания в селе. Аж челюсть на момент отвисла. И это тот самый хлюпик с фотографий?!
– Вам что-то нужно? – узнать его можно было по неизменившемуся безразличному лицу.
– это.. – Херейду аж стыдно стало, что он в таком виде явился к такому человеку. Словно грязный грешник вошёл в опочевальню к ангелу – книгу Жанны Игнатовны принёс.
– а, Пастернак – блондин забрал у него книгу, быстренько пролистал её и ушёл вглубь шкафов. ”И.. Всё?” – подумалось кудряшу. Ни привет ни здрасте, называется. Обидно,вообще-то,что он не узнал его,хотя сам Нугзар узнал о его существовании минут 20 назад. Он последовал за парнем. Тот стоял возле нескольких полок в шкафу и проталкивал туда книгу.
– что-то ещё? – почувствовав за спиной человека, Артём спросил, не поворачиваясь.
– а? Нет-нет, я уже ухожу..