запретное влечение

В тишине ночи её мысли находят убежище на страницах дневника. Каждая строчка — признание в том, что она не смеет сказать вслух: её страхи, её боль, её запретное влечение к нему, которое пугает и завораживает одновременно.

После той ужасной ночи, когда в их доме разразилась настоящая бойня, Джианна осталась одна, и все изменилось. Она часто смотрела в окно, словно ища в далеке ответы на вопросы, которые мучили её. Дни летели незаметно, и она чувствовала себя словно в плену — время тянулось, но каждый момент казался безвременьем. В больнице лежала её подруга Кристи, а сама Джианна оставалась в четырёх стенах, которые теперь казались ей тёмной клеткой.

Её мысли вновь и вновь возвращались к маньяку, её личному маньяку. Он стал её навязчивой идеей, как тень, преследующая её даже в самые светлые моменты. Она представляла, как он скрывается за маской, какая у него жизнь, какое имя. Эти мысли не оставляли её в покое, и с каждым днём становились всё более навязчивыми.

Однажды, сидя за столом, Джианна ощутила невыносимую потребность высказать свои чувства и страхи. Она достала из ящика старый блокнот и ручку, и с каждым движением пера её внутренний мир начинал обретать форму. Она писала, не задумываясь о том, как это выглядит — ей было нужно освободиться от этого груза.

Строка за строкой, она записывала свои переживания, свои страхи и воспоминания о той ночи, когда её мир перевернулся. Она вспоминала его холодный взгляд, когда он покалечил другого маньяка, вспоминала, как он спас её и в то же время оставил много вопросов.

— Почему ты стал моим маньяком? Она написала в дневнике, словно обращаясь к нему напрямую. — Что ты задумал? Я должна ненавидеть тебя, но не могу. Почему?

Слова с трудом выходили из-под её пера, но с каждой записанной фразой она чувствовала, как будто часть её бремени уходит. Это было облегчение, хоть и временное.

Джианна продолжала писать, и её мысли, постепенно упорядочиваясь, начали обретать ясность. Она понимала, что эта тёмная сторона её жизни, её личный маньяк, больше не может оставаться в тени. Она должна выяснить, кто он, и почему он выбрал именно её. Это было её собственное расследование, её собственная война с внутренними демонами.

С каждой строчкой, которую она писала, её мысли становились всё более запутанными. Она вздохнула и начала записывать свои чувства, пытаясь разобраться в том, что происходит в её голове.

— Почему я не могу его забыть? Словно обращаясь к себе, она написала. Он — воплощение тьмы, человек, который несёт в себе лишь боль и разрушение. Но, несмотря на это, он вызывает во мне что-то такое, чего не мог вызвать Вильям.

Воспоминания о Вильяме, о его нежности и доброте, начали всплывать в её сознании. Она продолжала писать, её рука дрожала от противоречивых эмоций.

— Вильям был добрым и заботливым, но... он не понимал меня. Он не знал, что такое страх, каково это — быть жертвой. Он никогда не смотрел в глаза смерти, а я ощущаю его присутствие в каждом мгновении. Вильям был хорошим парнем, но он не был тем, кто мог бы защитить меня от настоящих демонов.

Она сделала паузу, и в её мыслях снова возник образ маньяка — его холодный взгляд, сила, с которой он действовал, и уверенность, которая так притягивала её.

— Я чувствую, что именно он — тот, кто понимает меня. Он не спасает меня от страха, он делает меня сильнее, помогает мне осознать, что я могу справиться с ним. В отличие от Вильяма, который всегда стремился укрыть меня от всего, этот человек заставляет меня смотреть в лицо своим демонам.

Джианна наклонилась к бумаге, её руки тряслись, когда она продолжала писать.

— Это пугает меня. Он — моя тёмная сторона, и я не могу не испытывать к нему притяжение. Я знаю, что это неправильно, но в нём есть что-то, что делает меня живой. Он открывает во мне те чувства, о которых я даже не догадывалась. Я не хочу этого чувствовать, но не могу избежать.

Она задумалась, вздохнула и написала ещё одну строку.

— Вильям был добрым, но он не был тем, кто мне нужен. Он не мог понять всю глубину страха и боли, с которыми я сталкиваюсь. А он... он делает меня сильнее, даже если я боюсь его. Я не знаю, что будет дальше, но чувствую, что этот путь только начинается.

Закрыв дневник, Джианна почувствовала, как её сердце колотится в груди. Эти мысли уже не были просто словами на бумаге — это была её реальность, от которой ей не убежать.

Она встала с кресла, и сев на подоконник, посмотрела в окно. Улицы, как и прежде, были полны жизни, но для неё всё это казалось далёким и неосуществимым. Девушка понимала, что её мир никогда не будет прежним, но теперь у неё был инструмент — дневник, который поможет ей разобраться в этом хаосе.

                                       ***

Джианна тихо спала на подоконнике, её голова была прижата к холодному стеклу. Вокруг царила тишина, и в комнате лишь изредка слышался шорох ветра, который колыхал занавески. Она сдалась своим мыслям и чувствам, уносясь в мир сладких снов, где страх и тревога отступили на второй план.

Вдруг, резкий лай собаки на улице разбудил её, словно громкий колокол, отрезавший её от этого спокойного состояния. Джианна вскочила, её сердце забилось быстрее. Осмотревшись, девушка поняла, что она одна в комнате, и бросилась к окну, чтобы выяснить, что происходит.

Когда она взглянула на улицу, её сердце замерло. В лунном свете, мягко освещающем тротуар, она увидела силуэт. Это был он. Его фигура стояла неподвижно, почти скрытая в тени, но Джианна сразу же узнала его. Он не двигался, просто смотрел на неё.

Их взгляды встретились, и в этот момент мир вокруг словно замер. Джианна ощутила, как по её телу пробежала дрожь, когда его глаза, скрытые за маской, казалось, проникали в саму душу. Она знала, что это он, тот самый человек, который внёс хаос в её жизнь. И даже сквозь маску она ощущала его пристальный взгляд, полный напряжения и... чего-то ещё, чего она не могла понять.

Сердце Джианны заколотилось в груди. Она не могла отвести взгляд, как будто была прикована к этому моменту. Внезапно он медленно поднял руку и помахал ей. Этот жест был одновременно простым и пугающим, он казался будто приглашением в мир, который она пыталась избежать. Её мысли закружились, смешивая страх с непонятным влечением к этому загадочному человеку.

Затем, не дождавшись ответа, он начал отдаляться, растворяясь в ночной темноте, как тень. Джианна осталась стоять у окна, её сердце колотилось от переживаний. Этот мгновение оставило её в смятении, в её голове вертелись мысли: почему она не могла его забыть? Он был воплощением её страха, и всё же, в каком-то смысле, он был ей близок.

Вдруг её телефон издал звуковой сигнал, прерывая тишину ночи. Она схватила его с подоконника и увидела сообщение, которое заставило её сердце замереть.

«Ты выглядишь великолепно, даже когда спишь. Я не мог не заметить.»

Неосознанно Джианна улыбнулась, представляя, кто мог написать такое. Но в этот момент её улыбка исчезла, когда она вспомнила, что за этим сообщением стоит её маньяк. Она резко отрезвела, словно попав под холодный душ, и осознала, что все её мысли о безопасности и нормальной жизни ускользнули, как песок сквозь пальцы.

Не в силах оставаться на месте, Джианна быстро спустилась вниз по лестнице и направилась к кухне. Она открыла шкаф, достала бутылку виски и налила в стакан. Как только крепкий напиток коснулся её губ, она почувствовала, как напряжение постепенно уходит. Виски обжигал горло, но это ощущение напоминало ей о том, что она жива — что её жизнь ещё продолжается, несмотря на ужас, который её окружает.

Сидя на кухонном стуле и глядя в окно, Джианна задумалась о том, что ей срочно нужно что-то изменить в своей жизни. Она почувствовала одиночество, которое пронзало её, как нож. Эта тьма, в которую её втянул маньяк, оставила шрамы не только на её теле, но и на душе. Вдруг в её голове мелькнула мысль: «Пора завести собаку.»

Собака могла бы стать ей компаньоном, защитой и даже источником света в этой мрачной реальности. Она бы не чувствовала себя такой уязвимой, когда рядом будет верный друг. Джианна потёрла лоб, стараясь прогнать навязчивые мысли, и сделала глубокий вдох, решая, что ей нужно двигаться дальше, несмотря на всё. Решение завести собаку стало её первым шагом к новой жизни — жизни, где страх не будет определять её каждый шаг.