Кукла

Хван поднялся с кровати, сон уже давно остался позади, и направился в бальный зал. Дверь была приоткрыта, а из щёлки виднелся солнечный свет. Хван открыл дверь, зал был пуст, и лишь лучи солнца находились в зале, обретая различные формы на мраморном полу.
- Это был лишь сон, - пролетело в голове у Хёнджина вместе с замешательством. Сон был слишком яркий, чёткий, тревожный и настоящий. Хван четко слышал музыку, что всё ещё звучала в голове, и он четко видел ЕГО. Он застыл, а в голове всплыл образ:
тонкая шёлковая блузка с шёлковым поясом вокруг изящной талии, тонкие брюки, темные волосы, кукольные губы и тонкие, длинные пальцы, что перебирали клавиши - образ ангела из старинных книг.
Хён направился в комнату Феликса, которая была закрыта, хотя он оставлял её приоткрытой. В комнате его встретила такая же картина: при свете солнца на том же самом кресле у окна всё также сидел Феликс. Хёнджин подошёл к нему, присел рядом и в течение долгого времени разглядывал. И только сейчас он заметил веснушки - звёзды на фарфоровой коже. Их было много, не пересчитать. Одна маленькая родинка была в форме сердечка, созвездия из звёзд, звёздное небо, которое было перенесено на фарфор и замаскировано под веснушки. Теперь в глазах Хёнджина он казался ещё более невообразимее. Он решил не придавать значения сну, подумав, что просто был восхищён Феликсом. И покинул его комнату.
День прошёл спокойно. Хван вернулся к своей работе, и поэтому оставшийся день прошёл за ноутбуком, бумагами и документами. Ночь оповестила о себе пением сверчков и лунным светом. Хёнджин уставший отправился спать. С приоткрытого окна дул лёгкий прохладный ветерок. Как вдруг Хёнджин вновь услышал мелодию.
- Это сон, это просто сон, - говорил Хван, но происходящее всё меньше начинало напоминать сон.
На этот раз музыка была такой же завлекающей, но при этом быстрее, тревожнее. Она звала, и Хван шёл, тем же путем, с теми же эмоциями, но при этом добавился страх: теперь он понимал - это точно не сон, но всё равно не останавливался. Он подошёл к приоткрытой двери. Свет луны виднелся через щёлку, но кто-то мельтешил за дверью, быстро двигаясь. Хён осторожно взглянул и застыл как заколдованный: то, что происходило за дверью в бальном зале, действительно можно было назвать колдовством, чарами.
В бальном зале, залитым лунными лучами, мелькая, вращаясь, двигаясь в мелодии, что охватила весь замок, был Феликс. Он двигался плавно, словно плыл по мелодии, и резко, словно пытался вырваться из капкана, как зверь. Шёлк обволакивал его, прилегал к телу, когда он выгибался, волосы разлетались в такт движениям, а руки были как крылья.
Он был противоположностью себя вчерашнего, неспокоен, резок, но он был также неповторим и обворожителен. Это был Феликс...
Хёнджин не понял как простоял там всю ночь и просто смотрел. Феликс не замечал его, а к утру ушёл через другой вход. Хён тихо вернулся в спальню и сел на кровать, погружаясь в мысли. Он не боялся, не был испуган, не задавался вопросом: "как?", "почему?", словно "так надо", "это нормально". Он понимал, что это был Феликс - кукла, которая не способна на такое, но Хёнджин чувствовал, что он не опасен. И погрузился в сон уже на восходе.
Для Хёнджина Феликс не был пугающим, он был чем-то бо‌льшим, что не пугало, а зачаровывало.
В ту ночь Хван Хёнджин понял: Феликс не просто кукла, он - искусство...

Продолжение следует...