5. новые лица
Прошло две недели с того дня, как Кан Ха Рин впервые переступила порог школы Юсон. Волнение, сжимавшее грудь в первые дни, постепенно ослабло, уступив место лёгкому принятию — новой жизни, новой обстановки и новым лицам. Учеба потекла ровным, неторопливым потоком. Девичий коллектив оказался не таким уж пугающим: одноклассницы больше не казались одинаковыми и чужими, наоборот — у каждой из них проявился свой характер, свои привычки, своя манера смеяться или смотреть на учителя с прищуром. Ха Рин запомнила имена большей половины девочек и даже научилась угадывать, кто о чём думает, просто взглянув на их выражение лица.
Её старание не осталось незамеченным. Учителя хвалили её на переменах, иногда задерживали после урока, чтобы лично отметить чистоту тетрадей или глубину её ответов. И всё же, даже когда на доске мелькали формулы или длинные определения, Ха Рин позволяла себе немного ускользнуть из реальности — рука сама выводила на полях тетрадей крошечных зайцев, птичек, кружевные цветы и миниатюрные портреты. Однажды, слушая нескончаемый монолог Хи Вон о каком-то дорамном красавчике, она, не отрываясь от рисунка, поймала себя на том, что выводит её лицо: смеющееся, искреннее, с чуть приподнятыми бровями.
Хи Вон стала для неё настоящим светлым пятном в новых школьных буднях. Та могла говорить без умолку, но в этом было что-то уютное, словно плещущаяся за окном весенняя капель. Они быстро нашли общий язык: делились обедами, обсуждали одноклассниц, вместе жаловались на контрольные. Неожиданно, но "звезда" класса, которую все шепотом называли стервой, за эти две недели ни разу не зацепила ни одну из них. Словно Ха Рин и Хи Вон ходили по школе с невидимым защитным куполом.
А вот с Юн Га Мином всё было... сложно. Странно приятно, но непонятно. Иногда он был рядом: появлялся в нужный момент, ловил её взгляд в коридоре и кивал с лёгкой улыбкой. В те дни он провожал её домой, неся её тяжёлую сумку, рассказывая об очередной неудачной контрольной или о том, как внимательно слушал, но ничего не понял на дополнительном занятии. Иногда они сидели в школьной библиотеке, склонившись над тетрадями. Ха Рин объясняла, рисовала схемы, он — хмурился, но старался. И когда она поднимала на него взгляд, то ловила в его глазах сосредоточенность и огромное желание учиться.
А потом бывали дни, когда он исчезал. Не просто физически, а будто гас — проходил мимо, не оборачиваясь, не замечая. И в эти моменты сердце Ха Рин будто съеживалось от холодного сквозняка, оставляя после себя тонкое чувство неопределённости.
Дома было по-другому. Холоднее. Тяжелее.
Отец всё чаще приходил с работы с запахом алкоголя. В такие вечера он становился совсем другим — резким, громким, обидным. Он мог ни с того ни с сего начать бормотать обвинения: что она тратит деньги на глупости, что думает только о себе, что не уважает его. Ха Рин молчала. Смотрела в пол и ждала, когда всё закончится. Мама оставалась поздно в своей кондитерской. Иногда она звонила, спрашивала, всё ли в порядке, но уставший голос выдавал: она просто не всегда может быть рядом.
С младшей сестрой отношения тоже не ладились. Каждая попытка поговорить оборачивалась спором — будь то о домашних обязанностях, очереди в душ или просто о том, кто громче хлопнул дверью. Дом перестал быть домом. Он стал местом, где нужно было прятаться — в комнате, под пледом, за наушниками и книгами.
Но каждую ночь, уже лежа в кровати, Ха Рин позволяла себе немного света. Она думала о завтрашнем дне, о школе, о лице Га Мина, о шутках Хи Вон. И в груди разливалось что-то тёплое, словно в ней жило маленькое солнце, которое не позволило бы ей угаснуть.
Всё было сложно, всё было неидеально. Но в школе она чувствовала себя живой.
***
Школьный день казался бесконечно серым и утомительным. Сквозь окна проникал рассеянный свет, лениво ложась на парту, за которой почти развалилась Кан Ха Рин. Она прикрыла глаза, позволив себе хоть немного покоя. Сон крутился на краю сознания, как ветерок за окном — чуть дотронется и исчезает. С ночи она почти не отдыхала: тетрадные листы были исписаны до самого края, глаза щипало от усталости, а пальцы всё ещё помнили, как судорожно вычерчивали графики и схемы.
В классе было удивительно тихо. Даже Хи Вон, обычно болтающая без умолку, куда-то ушла, оставив после себя только лёгкий аромат жвачки и след от карандаша на парте. Ха Рин впервые за утро чувствовала нечто похожее на умиротворение. Словно весь мир наконец дал ей возможность выдохнуть.
Но тишина, как оказалось, была слишком хрупкой.
Парта внезапно затряслась, будто кто-то резко ударил по ней. Ха Рин вздрогнула, медленно приподняв лицо. Перед ней стояла Ми Хи — высокая, худая, с недобрым прищуром и высокомерной ухмылкой. Та, кого она старалась избегать взглядом все эти две недели. Та, чьё молчание так радовало последнее время. И вот теперь — она здесь.
— Чего тебе? — устало выдохнула Ха Рин, голос у неё был хрипловатым от недосыпа, но взгляд твёрдый.
Ми Хи скрестила руки на груди, нависая над ней, словно собиралась затмить своим присутствием всё вокруг.
— Ты думаешь, мы дурочки? — голос был резкий, наполненный злобной уверенностью. — Все девочки замечают, какие у тебя безупречные оценки! Жопу учителям лижешь?
Ха Рин не сразу поверила, что услышала. Слова будто повисли в воздухе, оставляя за собой неприятный осадок. Она выпрямилась, слабо нахмурив брови. Сердце словно споткнулось — не от страха, а от обиды. Никогда бы она не подумала, что её искреннее старание может обернуться такими обвинениями.
— Что ты такое говоришь? — негромко, но чётко произнесла Ха Рин.
Глаза Ми Хи блеснули от какой-то внутренней ярости, давно накопившейся и наконец прорвавшейся наружу.
— У тебя прекрасные оценки, — почти прошипела она. — Я же понимаю, что это не просто так! Ты частенько остаёшься с учителями наедине, тебя даже саму подзывают! Думаешь, мы этого не замечаем?
Ха Рин замерла, чувствуя, как внутри разгорается что-то похожее на панику, но вместе с ней — гнев. Её сжимало от несправедливости. Она не могла поверить, что кто-то может приписать ей что-то настолько унизительное. Все её старания, желание не отставать, быть достойной... И теперь это?
Но она не позволила себе вспыхнуть. Слишком много значило сохранить достоинство. Вместо этого она встала с парты, медленно, почти вызывающе. Их взгляды встретились — Ми Хи с поджатым ртом, напряжённая, как натянутая струна, и Ха Рин — с ровным дыханием и ледяным спокойствием.
— Я добиваюсь уважения тем, что стараюсь. Я не обязана тебе ничего доказывать, Ми Хи. И если ты злишься из-за моих оценок — может, тебе стоит тоже начать учиться?
Мгновение. Словно время замерло.
Глаза Ми Хи резко расширились — она явно не ожидала такого ответа. Щёки вспыхнули от ярости. Её руки дрожали, словно она с трудом сдерживала себя, но в следующую секунду всё сорвалось с цепи. Раздался шлёпок — звонкий и холодный.
Ха Рин не успела отреагировать. Резкая боль вспыхнула на щеке, а голова дёрнулась в сторону.
В классе было тихо, так тихо, что можно было расслышать, как у Ха Рин стучит сердце. Больно, обидно, унизительно. Не от удара — от самой ситуации. Её просто попытались унизить за старание. За честность. За то, что она не такая, как те, кто привык выживать иначе.
Она ничего не сказала. Ни крика, ни возмущения. Только быстрый вдох, сдержанный взгляд и сжатые в кулаки пальцы.
Развернувшись, Ха Рин покинула класс. Прошла по коридору, не замечая проходящих мимо учеников, пропуская в ушах звуки — будто всё стало глухим и размытым. Только яркий след жгучей боли на щеке и ком в горле.
Школьная лестница была пуста. Она быстро поднялась на последний этаж, открыла тяжёлую металлическую дверь, и её встретил резкий порыв ветра. На крыше было прохладно, но светло — утреннее солнце разливало тёплое золото по плитке и перилам.
Ха Рин прошла к краю, облокотившись на холодный металл, и наконец позволила себе выдохнуть.
Слёзы жгли глаза, она моргнула, позволив им пролиться. Лишь ветер трепал её волосы, а сердце медленно приходило в себя.
Пытаясь прийти в себя после удара, Ха Рин стиснула зубы и вытерла влажную от слёз щёку. Воздух касался кожи прохладными ладонями, будто утешая. Она сделала глубокий вдох, но не успела выдохнуть, как громкий скрип вывел её из оцепенения. Затем — тяжёлый хлопок двери.
Ха Рин резко обернулась.
На крышу вышли трое парней. Их фигуры были массивными, движения — медленными и уверенными, как у хищников, уверенных в своей силе. Они шли молча, в такт друг другу, и каждый их шаг отдавался эхом по бетонному полу.
Они были похожи на живые скалы — неподъёмные, непоколебимые, как будто сама реальность отступала перед ними. В голосе внутреннего страха шевельнулось странное любопытство.
Не зная почему, Ха Рин тихо пошла за ними, будто тень. Она пряталась за выступами, двигалась осторожно, почти не дыша, и наконец остановилась у бетонного угла. Медленно выглянула — и увидела, что парни направились к куче старых, забытых парт и стульев, сваленных в дальнем углу крыши.
И тут взгляд Ха Рин застыл.
Среди этой хаотичной кучи, прямо в центре, стояла аккуратно поставленная парта. А на ней — стул. И на этом стуле сидел парень.
Он был одет в школьную форму, все пуговицы рубашки были застегнуты, пиджак подчеркивал фигуру. Его ноги твердо стояли на столе, а руки были в карманах. Глаза были устремлены вдаль, на бескрайнее небо и крыши города. В нём было что-то невероятно тихое и опасное, как в шторме перед бурей.
Когда к нему подошли трое, он устало обернулся и Ха Рин смогла разглядеть его лицо.
А потом Ха Рин заметила ещё одного.
Рядом был парень с синими волосами. Его вид резко контрастировал с атмосферой — на нём была толстовка с яркими узорами, бежевые штаны, и на голове — панамка, которая на удивление подходила ему. Он выглядел странно, будто вышел не из школы, а с летнего фестиваля.
Но то, что было в его руках, заставило сердце Ха Рин резко сжаться... Пистолет?! Он беззаботно крутил его пальцами, словно игрушку, ухмыляясь и что-то напевая себе под нос. Сердце Ха Рин стучало, будто било тревогу. Она не могла понять — настоящий ли он, или просто копия. Но с того расстояния пистолет выглядел чересчур реалистично.
Она вжалась спиной в бетон, сердце колотилось, пальцы сжались в кулаки. Её дыхание стало резким и поверхностным. Кто они? Почему тут? И что, чёрт возьми, происходит?
________________
всем привет!! я безумно рада, что получилось выставить главу!
прошу прощения за такое изображение Мин Хвана, другое не нашла😔