17. Неловко
Стол был накрыт щедро — ароматный рис с шафраном, овощи на гриле, салаты с оливковым маслом, креветки, курица в пряностях и, конечно, хлеб, ещё тёплый, как будто только из печи. Джорджина заботливо раскладывала приборы, Айша помогала, а Лейла села рядом с Джуниором, хотя перед этим пару раз мелькнула мысль — а может сесть подальше? Но потом всё же не хотела, чтобы это заметили.
Дети бегали вокруг, но взрослые уже сидели, разговаривали спокойно, по-домашнему. Лейла слушала, иногда комментировала, а Джуниор лениво что-то подшучивал, но в целом — всё было уютно, без напряжения.
Пока не наступила та самая минута.
— Ну вот, — вдруг заговорила Джорджина с хитрецой в голосе, отпивая из бокала. — Джуниор, у тебя невеста под носом, а ты всё мямлишь.
Вилки застучали по тарелкам. Все на долю секунды замерли. Лейла чуть не поперхнулась водой. Джуниор откашлялся, глядя в стол, но его губы всё же дрогнули в неловкой улыбке.
— Мам, — протянул он, глядя искоса на неё.
— А что? — пожала плечами Джорджина. — Ты хоть раз на себя со стороны видел, как на неё смотришь?
Лейла покраснела. В ушах загудело. Внутри — трепет и желание исчезнуть одновременно. Она чуть поёжилась, пытаясь спрятаться за стаканом. Но было поздно.
Айша, уловив момент, добавила с видом заговорщицы:
— А я вот уже представляю. Глаза — Джуниора. Цвет волос — Лейлы, но с кудряшками, как у папы. Высокий, спортивный, и кожа... такая, знаешь, карамельная. Как у Лейлы, только с лёгким оттенком загара.
Джорджина прыснула от смеха, подхватывая:
— Ну да. И упрямство Лейлы. Не забудь это, Айша. Такой ребёнок точно никого не будет слушать.
Лейла в ужасе уставилась на обеих.
— Мам! Джорджина! — воскликнула она. — Мы даже не... ну вы чего?
А Джуниор всё это время сидел с широкой, довольной улыбкой, лениво облокотившись на спинку стула и с видом человека, которого мысленно уже женили и нарисовали потомков.
— Знаешь... — вдруг сказал он, поднимая взгляд на Лейлу. — Мне, если честно, нравится такая версия.
— Джуниор! — прошипела Лейла и пихнула его локтем в бок.
Он рассмеялся, легко, не прячась.
— Ай! За что? Это же комплимент. Маленький я с твоим носиком был бы шикарен.
— Я вас сейчас обоих — — Лейла надулась, отворачиваясь, но по лицу было видно — она с трудом сдерживает смех.
— Она смущается, — с умилением прокомментировала Джорджина, а Айша со вздохом добавила:
— Да не смущается она. Она просто в голове уже имя подбирает.
— Мама!
⸻
Пока разговор перешёл на другую тему, Лейла изо всех сил старалась казаться спокойной. Но вся внутренняя дрожь выдавала её — она то закусывала губу, то теребила манжет кофты, то украдкой поглядывала на Джуниора, который ел, как ни в чём не бывало, изредка посматривая на неё с тем же своим... теплом.
Но когда ужин подходил к концу и Джорджина ушла с детьми, Джуниор чуть наклонился к Лейле и прошептал:
— А я правда не против, чтобы у нас были такие карамельные малыши. Со смешными волосами.
Она закрыла лицо руками.
— Прекрати.
— Ладно. Только ещё кое-что. — Он склонился ближе.
— Что?
Он улыбнулся, едва слышно.
— Имя я бы уже тоже придумал.
— Всё. — Лейла встала, красная, как перец, и ушла на кухню под предлогом «помочь с посудой», но голос её дрожал от сдержанного смеха.
А Джуниор только покачал головой с улыбкой. Потому что знал — она хоть и смущается, но ей всё это нравится. Даже разговоры про детей. Даже эти дурацкие шуточки. Потому что в них было что-то большее. Тёплое. Честное. Настоящее.