17
— Ну и что это было? — спрашиваю я у Пауля, стоя прямо за ним, пока он умывался. Сильный стук в дверь заставил вздрогнуть. Когда впервые он послышался, это было не так пугающе, нежели в следующий.
Вновь вздрогнув я смотрел то на Хайко, то на дверь выхода из номера, благо что дверь ванны была открыта, можно было легко убедиться что всё закрыто на несколько защёлок.
— Не знаю что это было, но после прошлого раза, меня это напрягает. — настороженно говорит он, смотрит на меня, и я прекрасно вижу страх в его глазах. От того как мы проводили весело часть дня за просмотром комедии, после того как вернулись с прогулки, ничего не осталось. Тучным я вышел, решался открывать дверь или нет. Но голос за дверью заставил точно понять что стоило бы.
— Ради всего святого, Круспе, Хайко, откройте дверь, я хочу жить.
Вот те раз. Шнайдер. Кто же ещё.
Опять нахватался приключений на одно место, а теперь мы должны ему помогать разгребать.
Так ещё и напомнило то, с чего началось наше приключение на, практически, месяц больницы. Барабанщик ведь нам звонил и требовал вернуться, вот и опять.
И стучится же. Страшно подумать что там произошло или может произойти, если я не открою.
Он уже мычит начиная сильнее стучать. Пауль не выдерживает, легко отталкивает меня от двери и распахивает входную дверь. Шнайдер стоит потрёпанный, перепуганный и практически плачет.
Как только видит нас, мигом забегает, закрывая дверь на все замки. А потом начинает пятиться, будто бы эта дверь не спасёт ни его, ни нас двоих.
Верно сам дьявол снесёт эту дверь, раз видим такой страх.
— Дум, ты что устроил?! — возмущаюсь я, подходя. Хватаюсь за грудки и тяну, встряхивая, а он как заколдованный, стоит и не двигается. В глазах полно страха.
Мы с Паулем переглядываемся, но я не отпускаю Шная.
— Если он найдёт меня, то мне крышка. — шепчет барабанщик, глядя только на одну точку, а именно на дверную ручку.
— Да кто найдёт то?
Шнайдер вновь пытается отойти подальше от двери, как на ватных ногах старается их передвигать, но стоит ему сделать неверное движение как он спотыкается, путаясь в своих же ногах. Я вместе с ним плюхаюсь на пол.
— Мне крышка, — хватается Шнайдер за голову и начинает безумно покачиваться, будто-бы дрейфует по буйному океану. — Он очень злой, я не хотел... Не хотел! — бормочет так, словно его сейчас точно настигнут.
Чтобы поставить его на место, приходится влепить ему пощёчину. Иначе я даже не знаю что с ним можно ещё сделать, если не это. Тем более нам нужно выпытать о происходящем, а с тем как он к нам влетел и в каком состоянии, ну просто не может быть совестно от того как я его хлестнул по лицу. Выходит всё так, что у того из глаз брызгают слезы, и он держась за щеку, раскрытыми глазами смотрит на меня.
— Кто он, Шнайдер, и почему тебя должны убить? Что ты успел натворить? — повторяюсь я.
— Я... Это...
Не успевает он произнести как сильный стук в дверь начинает бить по ушам, словно отбойным молотком. Кажись за дверью действительно большой и страшный человек. А затем и голос который заставляет раскрыть глаза и встрепенуться.
— Круспе, дверь открой, я знаю что он у вас! — никто из нас двоих не ожидал услышать пробирающий насквозь голос Риделя.
Это смесь льда из Арктики, кованого железа и самого настоящего дьявольского голоса из преисподней.
Сказать что мы не испугались, это ничего не сказать.
Удерживая Шнайдера я чувствовал как он сильно дрожит. И мне стало безумно жаль его, иначе злиться не получается.
— Беги с Паулем в ванную, я быстро открою. — тихо говорю я ему и Паулю.
Закрался план по спасению Кристофа буквально за несколько секунд. Быстро утянув барабанщика в ванную, я на скорую руку намочил волосы в раковине и схватил полотенце, а тем приказал создать деятельность будто бы мой любимый мылся в душе. Оба закрылись, а я открыл дверь, высвобождая свою серьёзность и мужественность. Потому что без этих качеств он сразу же всё поймёт.
Его злой оскал заставляет напрячься, но я как можно сильнее пытаюсь показать что Шнайдера здесь не было, даже духу.
Он проходит внутрь без каких-либо проблем, даже не дожидаясь приглашения, и начинает осматриваться.
— Ты чего пришёл и что ищешь? — невозмутимо спрашиваю его закрывая дверь, но совсем не на замок.
— Где этот поганец? Куда вы его спрятали?! — ходит он по комнатам стараясь найти Шная.
— Кого ты имеешь ввиду? — продолжаю играть этот спектакль, вытерая волосы и тело полотенцем.
— Хватит дурака валять, где он?
— Да кого ты, черт возьми, ищешь?! — не выдерживаю я, зло кидая полотенце на стул на кухне. А он резко оборачивается и идёт на меня. У меня не смыкается глаз, не дёргается ни одна мыщца лица. Твёрдо смотрю на него, нахмурившись.
— Шнайдер! Где он прячется?! — рычит, сжав моё плечо в руке. Его хват меня начинает раздражать.
— С чего ты вообще взял что он у нас?! — зло выдаю я в ответ, скидывая его руку со своего плеча.
— Он кроме вас никуда не кинется прятаться!
— Делать нам чтоле нечего, после бурных занятий принимать этого придурка! — отмахиваясь говорю я, забирая полотенце и проходя мимо в спальню к шкафу. — Что у вас вообще случилось? Чего злой такой? Неужели Шнайдер заявил что хочет быть сверху? — залпом задаю вопросы, усмехаясь, и точно понимая что эти шутки могут мне не сойти с рук, если вечно спокойный Оливер не на шутку разъяренный.
— Следил бы ты за языком! Ты даже понять всей ценности не можешь и то чего он вытворил! — бурчит он, смыкая руки в кулаки.
— Естественно я не пойму, я ведь даже не знаю что он вытворил чтобы понять всей ситуации! — восклицаю, вывешивая полотенце на дверцу шкафа. А после устремляю пронзительный взгляд на бас-гитариста.
— Он выбросил целый сборник чая на который я потратил деньги, за которые можно купить всё наше оборудование, да даже больше! — в его голосе столько злобы, будто бы Кристоф убил пятьдесят человек и скармливал их ему.
И из-за этого столько кипиша!
Да я Паулю простил бы даже свою разбитую дорогущую гитару. Да даже, целый спаленный до углей дом и машину, вместе взятые!
— И из-за этого ты хочешь с ним что-то сделать? — спрашиваю его, изгибая бровь, точно в осуждении.
— Да я порву его как тузика грелку! — он выплёвывает это с ненавистью. Его напряжённые мышцы было видно даже в трёх метрах от меня. — Где он? Вы решили его в ванной спрятать если не под кроватью?! — бас-гитарист продолжает расхаживать по дому в поиске, и уже пытается метнуться в сторону ванной, как я перехватываю его.
— Не смей грязнить честь Пауля, он моется, разве я не говорил тебе чем мы тут занимались?! — в ответ начиная на него давить, зло выговаривая каждое слово, толкая дальше от двери ванной. — Ты вообще одурел? Из-за какого-то чая наводить беспорядок? — толкаю на стул, нависая сверху, будто бы у нас нет разницы в росте. — Ты свою любовь пытаешься променять на чай за который просто отвалил денег? Теперь такие у нас мерки?
Он всё водит по кухне глазами, явно в каком-то переосмыслении. По крайней мере я хотел так думать.
И тут заявляются ещё двое. Флаке и Тилль проскользнули в двери, точно из-за того что услышали кипишь.
— Что у вас тут происходит? — спрашивает Лоренц, подходя ближе к нам.
Они оба такие испуганные, и ещё больше удивляются когда видят меня нависающим над Оливером.
— А у нас тут теперь чай стоит больше чем Шнайдер! — открыто отвечаю я, открывая вид на Риделя, который теперь значительно больше хмурый, чем злой.
Правильно я думал что он переосмысляет.
— Как это так выходит? — подняв брови смотрит на Оливера.
Мгновенно эти двое становятся недовольными. Конечно, кому же понравится услышать подобное, в особенности когда два человека теперь состоят в отношениях. К тому же происходит это в тот день когда вот-вот вылет, а тут такие дела.
— Да вот, порвать хотел Шнайдера за то что он выкинул его чай. Только не абы какой, а якобы супер дорогой. Эдак, я предполагаю что он даже не спросил с какой целью. — выдаю я, вновь смотря на Риделя. Он уже теперь совсем раскис, стыдливо смотря куда-то на стеклянный стол, точнее быть сквозь него.
— Олли, ты действительно считаешь что чай куда лучше, нежели твоя любовь? — присаживаясь за стол, спрашивает Тилль, сразу же серьёзно скрещивая руки на груди. Лоренц рядом пристраивается на стул, а я по прежнему стою рядом.
Бас-гитарист молчит, но все по прежнему ждут его ответа.
— А тебе в голову не приходило что он мог убежать куда-то? — начинаю на него словарно наседать, — И, черт его знает, что он теперь думает. С его дурной бошкой Шнайдер может и сигануть с крыши или пойти утопиться, океан то рядом!
Он дёргается от моих слов, хочет встать, но я толкаю его обратно.
— Ты ответишь хоть что-то? — бурчит Линдеманн.
Никто не в восторге от случившейся ситуации.
— Я всё понял, дай мне выйти! — он опять предпринимает попытку встать, и опять я толкаю его обратно.
— Что ты понял? — спрашивает вместо меня Лоренц, складывая руки перед собой.
— Я понял что не прав. Чай и его цена совсем не повод менять его на человека которого люблю. Я каюсь и хочу исправить всю ситуацию, но мне нужно его найти. Честно, я не причиню ему зла, потому что осознал большую ценность его в моей жизни. — говорит он не громко, раскаиваясь.
— Пауль, ты там всё? — громко спрашиваю его, а потом понимаю что нет смысле таить. — Выходи вместе с Кристофом, тут уже нечего бояться. — выдыхаю я, а Олли с надеждой раскрыл глаза устремляя взгляд на дверь ванной.
Вот только выходит только Пауль, как-то грустно и немного будто бы мято. Подходит ко мне, и я вижу с правой стороны его чёрной футболки, которую он успел натянуть, мокрое пятно. Вот тут я напрягаюсь, и думаю как бы другие не заметили. Что-то внутри подсказывало что дело тут совсем зашло далеко и нужно немедленно решать всё.
Пауль тянется к моему уху, становясь максимально на носочки, а я придерживая его, нагибаюсь в бок, немного сгибая колени, чтобы уменьшить его усилия, и шёпотом слышу тихое:
— У нас есть небольшие проблемы, он не хочет выходить.
Мне хватает этого чтобы зло окинуть взглядом Риделя, и остановить его вновь, дабы он не встал, а потом утягивая за собой Хайко, быстрым шагом иду в ванную. Мы тут же закрываемся изнутри.
Стоит только повернуться к Шнайдеру, и меня кидает в жар. Мне становиться его ещё больше жаль, после того как я вижу в каком он состоянии.
Дрожащий, сжатый и до ужаса испуганный, он забился в угол возле ванны. Спрятался в своих руках, боясь подвигаться.
— Паульхен, что с ним? — наверное вопрос выходит глупым, но Хайко отвечает мне держась около меня.
— Он очень боится, мне пришлось его успокаивать. Крис не верит в то что мы разобрались с Оливером. — после он ещё ближе прижимается ко мне и шёпотом говорит мне. — Шнайдер, думает что если они останутся наедине, Олли убьёт его. Шнай утверждает это до истерики.
Дело плохо, придётся попотеть.
Спокойно подхожу к сидящему на кафельном полу Шнайдеру, и тяну руку чтобы дотронуться, но он только от лёгкого ветерка, что делает, так это шугается, вздрагивая всем телом и со страхом в глазах смотрит на меня, открывая вид в котором он сейчас находится.
Глаза и нос красные, от слез которые он пролил, и они до сих пор скатываются по его лицу. Никак не ожидал его увидеть в таком состоянии. Видел его разным, но точно не таким. Самому сложно поверить и осознать.
— Шнайдер, ну чего ты, мы уже разобрались с ним, он не злиться на тебя! — стараюсь его успокоить, а он вновь утыкается в свои руки, стараясь быть ещё незаметнее. Теперь слышаться ещё и шмыганье с тихими всхлипами.
— Я-я не вы-выйду. — дрожащим голосом заикается барабанщик, что мы с Паулем переглядываемся, осознавая что ситуация ещё хуже чем казалась.
Киваю Паульхену, раскрываю его и без того ослабевшие и руки, он содрогается, но не пытается сопротивляться. Мне хватает совсем немного сил, чтобы обнять его. Он утыкается в моё левое плечо, и я точно понимаю что пятно футболке Поля, оказывается слезами Кристофа.
В такой ситуации даже речи не может быть о ревности, Пауль спокойно садиться рядом со мной, начиная гладить того по голове. Уже вдвоём стараясь успокоить его.
Барабанщик так и не выдерживает, и я его прекрасно понимаю, навзрыд начинает плакаться в плечо, хватаясь руками за спину. Ему нужно высвободить накопившиеся эмоции. Он бы всё равно долго не протянул с таким.
— Я правда не знал цену, но как ему объяснить что он испортился? Он мог его пить даже не понимая что с ним что-то не так! Как, как можно было на это посодействовать, если не по другому. Олли мог даже о-отравиться из-за этой дряни! — Шнай громко всхлипывает после сказанного, продолжая рыдать.
— Я думаю что ты правильно поступил. С его стороны было бездумно, даже не спросив, так вспылить и грозиться тебе навредить. Но мне удалось с ребятами ему объяснить что это настоящая глупость, реагировать так из-за какого-то чая, и плевать дорогой он или нет. Мы смогли вразумить ему что менять свою любовь на такую ерундистику, дурость. Он точно понял что не хочет терять любимого человека, как тебя! Уже рвался искать тебя! — говорю ему, надеять что он слышит. Куда он денется то.
Он поднимает голову, показывая своё бледное лицо с красными вокруг глаз пятнами, ещё и таким носом (будто бы ему щелбанов по нему надавали). Дрожь не уходит, но он тянется руками к лицу стараясь вытереть слезы которые всё никак не уймутся.
Я решаю тянуть его тушу, ему определённо нужно умыться. С нашей помощью он так и делает. Доходит до раковины и умывается холодной водой много раз, пока мы стоим подле него. А после когда он протирает лицо полотенцем, уже было тянется к замку дверной ручки, чтобы открыть, тут же отходит от неё назад, будто-бы током прошибло, вновь начиная проливать слезы.
— Не могу, мне кажется всё не так. — шепчет он, что мы с Паулем почти теряемся. Даже, кажется, изначально было понятно что всё будет не так легко.
— Пауль, я сейчас вернусь, дверь закрой на замок. — уверено говорю я, думая что именно так Кристоферу будет легко, да Оливер не ворвётся, ухудшая всё больше, мне стоило ещё бы наставить Олли рогов, за такие дела. С ним сейчас и предстоит разобраться.
Стоило мне выйти, как под дверью нашёлся Ридель. Он стоял переживая, пытаясь высмотреть что-то за дверью, но сразу видно что он не успел увидеть то чего хотел.
— А теперь иди сядь обратно и слушай меня! — грубо говорю ему я, толкая.
На кухне я по прежнему наблюдаю Лоренца и Линдеманна, невооружённым глазом видно что они понимают с чем имеют дело, поэтому серьёзно ждут.
— Вы сейчас едете менять билеты на самолёт, ты, — указываю пальцем на Риделя, — собираешь свои силы и булки вместе, тащишь то что любит Шнайдер! Не хочу слышать возражений и прочей ереси, Ридель, ты уже заварил кашу, и мы решаем тебе помочь её расхлебывать. И не думай что всё ляжет на наши плечи! — выдаю я.
Он мгновенно начинает суетиться, поднимаясь.
На последок кидаю ему:
— Не смей ещё больше всё испортить. — так холодно я давно не разговаривал.
Мимо идут двое. Флаке решает пожать руку, Тилль следует его примеру, подбивая другой по плечу.
— Это мужественно, Рихард.
Благо что Ридель уже убежал.
Минут через двадцать удаётся вытащить Шнайдера из ванной, после стольких уговоров и заверения что кроме нас двоих больше никого нет в номере.
Поим его соком, который у нас остался, в надежде что сахар поможет улучшить его состояние. По прежнему продолжаем его поддерживать и чем то отвлекать. Почти готовы на дудке играть, чтобы ему стало легче (Пауль даже пытался изобразить игру на кларнете). Но он просто молча идёт на диван, переваливаясь с ноги на ногу, и практически плюхается на ватных ногах, будто бы вообще не в силах стоять.
Не удивительно. Так измотать себя истериками.
И как потом мы замечаем, барабанщик проваливается в беспокойный сон. Остаётся только переложить его на подушку и укрыть одеялом.
В душе появляется некое спокойствие за Кристофера, можно выдохнуть.
С победой я обнимаю Пауля, хотя мысленно понимаю что это вовсе не конец бури.
Мы как можно тише сидели на кухне, обсуждая случившуюся ситуацию, а потом в попытках отвлечься решили выпить этого треклятого чая. Хайко заботливо пичкал меня печеньем.
Ну а я ведь и не против.
Тихо маимся ерундой, в перерывах целуясь, а потом и доходим до обсуждения купленных книг. И мне это очень даже нравится.
Тихий стук в дверь будто бы гром над ясным небом.
Ридель вовсе не что-то страшное, скорее больше волновала реакция Шнайдера. Было просто страшно подумать что произойдёт дальше. Нам и так пришлось потратить сил, а тут не знаешь как будешь жить через пару минут.
Аккуратно и максимально тихо открыв дверь, я впустил намыленного Олли. Хмурого и уверенного, но в глазах его читалась вина и какое-то отчаяние.
— Он спит, будь аккуратен, не пугай его. — тихо предупреждаю Оливера.
Оставить его наедине с Кристофером, мы не можем. Так будет лучше и для нас, и для двоих влюблённых в том числе.
Бас-гитарист даже не шурша небольшим букетом лилий, которые к моему удивлению он нашёл, опускается перед Шнайдером, кажется стараясь даже не дышать.
Совсем легко касается лица спящего, и проводит осторожно по волосам. Такой пугающий момент мы наблюдали за спиной Оливера.
Ридель опускается к нему, целуя щеку, что заставляет нас с Паульхеном переглянуться.
Шнайдер просыпается от поглаживаний. И тот, еле открывает глаза, как тут резко садиться. Мне становится мысленно неприятно, потому что от таких резких манёвров голова кругом, да в глазах темнеет. Но он так забивается в мягкую боковину дивана, что я уже думаю что вот-вот начнётся всё по новой.
Не успевают произойти новые порывы. Олли тянет к нему букет, виновато говоря:
— Прости, я вовсе не должен был злиться на тебя из-за той ерунды. Мне искренне жаль что я совершил эту глупость. Я каюсь и хочу исправить свою ошибку. Обещаю, я больше не поступлю так с тобой, потому что дороже тебя у меня никого нет. Люблю тебя, и не хочу терять тебя. — он и правда говорит это искренне, вот только верит ли в это барабанщик...
Напряжение.
Он молчит, только его тяжёлое дыхание слышится на всю комнату, заглушая наше.
Он опять плачет, и мне хочется уже что-то сделать, как Шнайдер размякнув обнял Риделя. И это заставляет одновременно выдохнуть нас двоих.
Миссия выполнена.
Такая тяжёлая что захотелось с облегчением упасть на кровать и уснуть. А всё из-за усталости от проделанной работы.
— Ридель, на какое время взяли билеты? — с лёгкостью спрашиваю я.
— Завтра, на пять вечера.
Теперь уже точно можно выдыхать, у нас полно времени.
— В-вы перенесли вылет из-за меня? — грустно тянет голос Шнайдер.
— Не из-за тебя, а из-за обстоятельств. — объясняет Пауль, мигом чмокая меня в щеку.
— Вы действительно тут занимались бурной деятельностью? — со смешком спрашивает Шнайдер, и я узнаю в нём прежнего барабанщика.
— А, разве вы этим не занимаетесь с Олли? — отправляет ответ Хайко, что заставляет меня рассмеяться. — И всё же, кто сверху?
Тут я практически падают от хохота.
Чудный у меня мальчик, ничего не скажу!
________________________
Эх, что же Оливер творит, кошмар.
Я старалась написать эту главу как можно скорее. Меня действительно радует улучшение зрения. Блекло, но за то хоть иногда получается различать цвета. Большое вам спасибо за прочтение! Буду благодарна увидеть оценку и комментарий к этой главе! Ещё раз благодарю за внимание!