часть 2.
День тянулся долго. Уроки казались бесконечными, а мысли Аэлиты не оставляли её ни на секунду. Она пыталась сосредоточиться на чём-то другом, но всё, что приходило на ум, — это взгляд Артёма, его холодность и молчаливое присутствие рядом.
После уроков она собиралась уходить одна, как обычно. Но только вот ей не давала покоя мысль о том, что Артём не сказал ни слова.
С каждым днём она всё больше пыталась понять, что скрывается за этим его отстранённым взглядом и внутренней напряжённостью. Он был не как все, и это цепляло.
Тогда, выходя из класса, она решилась.
— Эй, Кошман, — тихо позвала она.
Артём стоял у двери, собираясь уходить. Он не обернулся, но из его движения было понятно, что он слышал.
— Что? — его голос был холодным, ровным. Он даже не взглянул на неё.
Аэлита не привыкла отступать. Она шагнула ближе, встала рядом с ним, но не пыталась поймать его взгляд.
— Ты всегда так молчишь? — спросила она, всё ещё не понимая, что именно побудило её заговорить.
Артём застыл на секунду, но затем его плечи чуть напряглись, и он чуть повернулся в её сторону. В глазах мелькнуло что-то, но это быстро исчезло.
— Не твоё дело, — коротко ответил он, сжимая плечи.
Она подняла брови. Ну да, привычное для него поведение.
— Но тебе не кажется, что если бы ты был хоть немного менее... холодным, тебе было бы проще с людьми? — она пыталась не смотреть на его глаза, но всё равно не могла не заметить, как его взгляд мгновенно стал ещё более напряжённым.
Артём снова молчал, но в его взгляде читалось раздражение.
— Ты мне не интересна, — прошептал он так тихо, что она едва его услышала. — Не трать своё время.
Он повернулся и ушёл, не оглядываясь.
Аэлита осталась стоять, чувствуя, как её грудь сжимается от странной пустоты. Это было не разочарование. Это было... что-то другое. Неудовлетворённость?
Она не могла понять. Она не могла не продолжать думать о нём.
На следующий день Артём не был в школе. Сначала она подумала, что это просто пропуск, но всё в её голове кричало: он обязательно вернётся.
Весь день она мучила себя мыслями. Почему ей так важно было понять его? Почему её так тянет к этому молчаливому и холодному парню? Она пыталась найти ответ, но ничего не получалось.
Артём вернулся на третий день. Он был, как всегда, один. Только теперь она заметила, что, несмотря на его внешнее спокойствие, что-то внутри него словно потрясалось.
Она не могла больше просто сидеть рядом с ним и смотреть, как он становится частью её мыслей. Нужно было понять, что с ним не так. Почему он такой. И как она может быть для него не просто пустым фоном в его жизни.
— Ты снова не разговариваешь, — сказала она, обращаясь к нему в коридоре, когда он был совсем рядом.
Артём снова посмотрел в её сторону, но его взгляд был не таким жестким. Он просто не хотел отвечать. Но Аэлита уже не собиралась сдаваться.
Артём не повернулся, не сказал ни слова. Он продолжал идти вперёд, словно её слов вообще не существовало. Аэлита осталась стоять в коридоре, оглядываясь по сторонам, будто пытаясь понять, что же с ним не так. Она не могла просто пройти мимо этого. Он был таким закрытым, таким сложным, и его молчание манило.
Всё, что она чувствовала, было странным и новым. Она не привыкла так долго думать о человеке, не пытаться разговаривать, не пытаться разглядеть, что скрывается за этим внешним барьером. А теперь она не могла избавиться от мысли, что если бы только она могла как-то пробудить в нём отклик, всё бы стало проще.
Она знала, что он не просто такой, каким казался на первый взгляд. Что в нём скрыто что-то большее, чем просто молчание и отстранённость. Вопрос был в том, как это раскрыть. Как к этому подойти, не нарушив той границы, которую он так тщательно выстраивал вокруг себя.
В классе было всё как обычно — шорох тетрадей, шепот одноклассников. Артём сидел в своём углу, и больше никто не пытался его тронуть. Он был в своей скорлупе, и, похоже, его это устраивало. Но почему тогда этот взгляд? Почему она чувствовала, что под этой холодной оболочкой что-то есть?
Она прокручивала это в голове, но каждый раз, когда думала, что понимает, всё рушилось. Он был словно какой-то ребус, который постоянно менял свои правила.
Тогда на следующий день она снова решила сделать шаг. Снова оказалась у того самого окна, рядом с ним. Тот же класс, тот же Артём. Она не могла удержаться от желания спросить его, узнать, почему он такой. Но она не могла сказать это прямо.
— Ты часто здесь сидишь, — сказала она, поначалу тихо. Его ответ был молчанием, и она продолжила, пытаясь не обратить на это внимание. — Не скучно?
Теперь он смотрел в окно, как всегда, но что-то в его теле изменилось. Он слегка наклонился вперёд, чуть подёрнул плечами, но не ответил.
Аэлита снова почувствовала странное чувство неудовлетворённости. Её слова оставались в воздухе, как будто не было никакой реакции. Она могла бы просто уйти, просто оставить всё как есть, но не могла. Не могла оставить его таким.
— Ты что, не можешь просто ответить? — её голос стал немного резче, чем она того хотела.
Тот момент, когда её слова пробили его барьер, прошёл молча. Он не отреагировал на её тон, но его тело слегка напряглось. Он перевёл взгляд в её сторону, но так быстро, что она едва успела заметить.
— Не вижу смысла, — сказал он наконец, тихо и спокойно.
Её это задело. Он говорил, как будто всё, что она говорила, не имело значения. Но при этом она знала, что этот момент был важен. Он всё-таки ответил, хоть и не с тем интересом, который бы ей хотелось.
— И всё? — спросила она, снова пытаясь прочитать его реакцию. Но ответ был таким же холодным и бесстрастным.
— Да. Всё, — ответил он, снова поворачиваясь к окну, полностью поглощённый чем-то своим.
Аэлита почувствовала, как его слова ударили в грудь, но не сдалась. Она продолжала стоять рядом, и молчание, которое повисло между ними, казалось долгим и тяжёлым. Она не знала, сколько ещё готова выдержать, но точно знала одно: она не оставит этого так.