Тень

— Она должна понести наказание! — сквозь пучину мрака слышу грозный голос. Я ещё не совсем осознаю, где нахожусь. Тело словно приковано к чему-то мягкому. С трудом открываю глаза. Надо мной свисают различные украшения. Какие-то из них двигаются сами по себе, другие лишь переливаются на свету. Осторожно касаюсь полупрозрачных камешков, подвешенных к балдахину над кроватью. Стоило только потревожить их покой, как по комнате разносится тихий мелодичный звон.

— Это ты сейчас предашься забвению, Армариус! — мне не показалось, я узнаю голос Эйдена. Он ругается со своим наставником, причем на повышенных тонах. Приподнимаюсь в убаюкивающей постели и замечаю, что в ногах сидит милая игрушка в виде жирафика. Его черные глазки-бусинки поблёскивают в свете лампы. Беру игрушку в руки, от нее исходит знакомый запах Эйдена. Такой приятный, солнечный, что хочется тут же попасть на пляж и насладиться теплом...

— Щенок!

— Charlatán! — они обмениваются взаимными оскорблениями.

Я легко могу представить, как Эйден говорит на другом языке, когда хочет оскорбить или подытожить мысль каким-нибудь фразеологизмом. В эти моменты его лицо становится более серьезным, словно он является самым особенным человеком на планете. Реакции же его наставника на такие ответы мне представить трудно.

Осторожно опускаю ноги на пол, встаю с кровати, стараясь не издавать лишних звуков. Тихо подкрадываюсь к занавесу, что разделяет комнаты. Плотная ткань очень хорошо скрывает мое присутствие, поэтому за двумя подозрительными персонажами этого сна можно и немного пошпионить.

— Я понимаю, что ты зол, — Хранитель пытается придать словам ласки, но из-за громкого баса в голосе выходит коряво. — Но таковы правила, и они гласны для всех.

— Это твой любимчик подставил Морин! Ты ничего не попутал, а, дед? — Эйден продолжает спорить с Альдо, чем, скорее всего, доводит его до белого каления. Я чувствую, как воздух тяжелеет от напряжения между ними, хотя меня даже рядом в комнате нет.

— Я никогда не любил его. Лукас — такой же ребенок, как и ты, — мудрец снова называл Икиру другим именем. Как давно он сменил его, ведь прошло уже много лет с нашего знакомства? Тень ни разу не упоминал об этом, да и у меня в мыслях не возникло спросить.

— Вот только сначала в мастера готовил его, а я как сын своего отца лишь наблюдал за этим. Но потом в твоей безумной голове появился план сделать из меня своего преемника. Я тебя не просил об этом!

Преемника чего? Этой библиотеки? Я пытаюсь сложить пазл в голове, основываясь на новой информации. Одного понять не могу: к чему был маскарад таинственности передо мной? Он мог бы сразу сказать, что по итогу будет следить за миром снов, и у нас ничего не выйдет. Чувствую себя обманутой, хотя мы и не клялись ни в чем друг другу. Да и я сама с самого начала и без каких-либо назойливых вопросов приняла такие условия, приняла те чувства, что появились между нами. А сейчас как мне быть? Неужели все изначально были правы...

— Да что тебе все не нравится?!

— Не нравится, что приходится ловить того ублюдка! — в голосе Эйдена слышится накопившееся отчаяние. — Не нравится, что родители вынуждены были постоянно переезжать! Я был бесконтрольным, наивным дураком! И эта сила мне не нужна! — что-то ударяется о деревянную поверхность. Судя по звуку, это был кулак.

Ловить? Эйден заговорил со мной из-за связи с Икиру? Теперь мне становится не по себе. Я буквально слышу, как разбивается мое сердце. Глупые чувства внутри все еще греют надежду, что я делаю слишком поспешные выводы. Щемит в груди. Нос неприятно защекотало. Еще слез не хватает для достоверного образа обманутой наивной дурочки! Рини права, Эйден использовал меня, связь с тенью, чтобы подобраться к нему поближе. Вот кого я укрыла в своих снах, сама того не зная. От обиды я прикусила губу, чтобы не расплакаться от осознания, почему мне врали.

— Это твоя судьба, рождённого в роду Росус де Ньето...

— Да знаю! — перебивает Эйден. — Судьба, судьба! Только о судьбе и говоришь. Я знаю историю, я ее слышал неимоверное количество раз! Росус был основателем рода, по традиции объединили его имя с моим! Испоганили фамилию моей матери!

Слова Эйдена снова увлекают меня в этот разговор. Становится понятно, почему и этого рыжего плута тут называют по-другому. Все что-то скрывают от меня, а я сижу с улыбкой и пытаюсь верить этой лжи. По щекам уже давно текут слезы. Я больше не хочу слышать ни о каких секретах, ни о чем-то другом. Больше не желаю искать утешение от одиночества во снах. В реальности хотя бы никто не причиняет мне боль. Мама начала лучше относиться ко мне, этого достаточно. Пусть мы и не будем так близки, как хотелось бы, но от нее я никогда не получу нож в спину...

— Вполне хорошо вышло, не наговаривай...

— Старик, ты это своему Лукасу рассказывай! — вновь раздраженно перебивает наставника Эйден. — Р-Эйден-Ос Закари-Ус де Ньето, — произносит, выделяя лишние буквы, — звучит ужасно в реальном мире. Даже отец был против этого бреда, а он ведь вырос под твоим крылом.

— Ростинос зря не принял судьбу и не поселился в пределах этого мира. Жаль, ведь он потом смог бы передать тебе свои владения, — я в очередной раз убеждаюсь в своих домыслах. Икиру был прав. Когда все узнаю, будет слишком поздно. Но и ему теперь ничего не светит, будь все так радужно, как в самом начале, я, может быть, и согласилась на обмен жизней. А теперь нет.

— Такое себе наследие! Он так же против, как и я, но кто нас спрашивал?

— Во всем виновата твоя глупая мать!

— Заткнись! Я больше не желаю об этом разговаривать...

Пока я сидела в своих мыслях, то не заметила, как Эйден распахивает скрывающий меня занавес и удивленно смотрит на меня. Не знаю, как себя вести. Стараясь скрыть слезы, размазываю их по щекам, при этом продолжаю сидеть на полу. Парень быстрым движением задергивает штору, проходит в комнату и садится на кровать. Он все понял без слов.

Тишина между нами наполняется напряжением. Я стараюсь не смотреть в его сторону. Даже глаза поднять не могу. Хочется поскорее убраться отсюда и никогда не возвращаться. И как назло Эйден — единственный, кто может меня вытащить. Язык не поворачивается что-то произнести. Тем более, попросить о такой услуге у предателя.

— Ты все слышала, да? — тихий голос Эйдена нарушает тишину. Я молчу, не в силах произнести ответ. Единственное, что смогла сделать, это наконец-то поднять взгляд. Он тяжело вздыхает и упирается лбом в руку. На нем тот же костюм, что был в «зале суда», только без мантии. Дыры от ранения тоже исчезли, будто бы их и не было. Но даже такой внешний вид только причиняет боль, лишь от осознания, что Эйден все равно привлекает мое раненое сердце.

— Я не так себе это все представлял, — он грустно улыбается. — Прости за спектакль с судом, я был слишком зол, чтобы тебя приободрить там. Да и старик не принимает такой нежности.

Он замолкает в ожидании ответа. А что я скажу? «Да, Эйден, я тебя прощаю, ведь все, что было нужно — это поймать Икиру и выманить его из моих снов», — так, что ли, ответить? В моей голове это все не больше, чем очередная ложь во имя добра, что обрастет большей и как снежный ком скатится в бездну сплошных ошибок.

— Морин, я хотел тебе раньше все рассказать и признаться, но все так закрутилось...

— Была ли правда в твоих словах? К чему весь этот фарс? — я не выдерживаю и задаю вопросы, чтобы окончательно разочароваться в человеке и не тешить себя надеждой.

— Я солгал только в одном в самом начале: про чувства к тебе, — он опускает взгляд, а мое сердце вновь пропускает удар, — Но потом, когда я стал больше проводить с тобой время, все изменилось. Теперь ты мне нравишься по-настоящему. И я...

— Нет, не смей! Оставь свои сладкие речи при себе! — перебиваю его, срываясь на крик. — Я не хочу тебя видеть. Никогда! Лови своего Лукаса сам, уже без использования меня.

— Морин... — он нерешительно встает с места в попытке подойти ближе, я жестом останавливаю его. Встаю, в последний раз вытираю слезы. Все это дается с большим трудом, взгляд зеленых глаз полон сожаления. Я бы простила многое, но сейчас просто не могу. Слишком много вранья вокруг одного человека. И единственное, что позволяет мне уйти от омута его глаз и харизмы — это осколки нежных чувств, впивающиеся изнутри.

За столом сидит Армариус, он лишь мельком взглянул на меня. На нем все еще белая мантия. Старик спокойно положил перо на стол и встал. Я уже без слов поняла, что эти красные глаза мне не дадут спокойно уйти. Надеюсь, наказание, которое мне уготовано, не будет слишком жестоким.

— Дитя, ты уже все знаешь, — Хранитель складывает руки на груди, — поэтому прошу простить за это наказание.

— Знаете, мой вам совет: напишите книгу с правилами и засуньте... в голову каждого, чтобы в следующий раз никто их не нарушал, — хотела бы я сказать погрубее, но думаю, лишний раз злить этого человека не стоит.

— Незнание не освобождает от ответственности, — произносит он в ответ. — Но я подумаю над твоим предложением.

— Знание позволяет понимать ответственность решений, Альдо.

На мои слова он ничего не ответил, только щелкнул пальцами. И вот я снова погружаюсь в темное пространство. Старик и его глаза — последнее, что я увидела перед пробуждением. Да, я наконец просыпаюсь в реальном мире с пустотой в душе и болью в сердце...

1. Charlatán! — Шарлатан!