Глава 28
= Чонгук =
Чон Чонгук: Кара курьером отправила домой платье. Будь готова ровно в восемь.
Лалиса Чон: Извини, у меня планы.
Чон Чонгук: Поедание фо за просмотром «Прощай навсегда» планами не считается.
Лалиса Чон: Ладно, в таком случае: извини, я не хочу.
Чон Чонгук: Состоится благотворительный вечер.
Лалиса Чон: Верх благотворительности, на которую ты способен, – это отправить чек и не присутствовать лично, чтобы не портить всем веселье.
Чон Чонгук: Будь готова в восемь.
Печенька оставила мое сообщение без ответа. То, что она вообще писала мне после случившегося три дня назад происшествия, было настоящим чудом. Уведомление о прочтении уставилось на меня спустя десять минут от начала встречи с представителем Пентагона. К сожалению, в соседнем кресле сидел Брюс. А еще прискорбным было то обстоятельство, что он возмутительно, необыкновенно хорош в своем деле. Честно говоря, единственное прегрешение Брюса – его роль любимчика Старшего. В вопросах бизнеса его внушительная репутация была заслужена. Уолкман, работавший непосредственно под началом заместителя министра обороны, жадно цеплялся за каждое его слово и обещал склонить начальника на нашу сторону.
Полтора часа спустя я проверил входящие сообщения, пока спускался в лифте на парковку. Ответа все не было. Очевидно, что Печенька не собиралась присутствовать на вечере. Так уж вышло, что у нее не было выбора. Там будет мой отец, а значит, и весь совет директоров «Чон Индастриз». Мое появление без молодой жены подтвердит все слухи, которые мы с Лисой создали в прессе за последнюю пару месяцев. Ситуацию усугубляло еще и то, что вечеринка Печеньки попала на первую полосу светских новостей столичного округа.
Брюс вскрыл упаковку премиальных сигарет Treasurer Luxury Black и покрутил одну между пальцев.
– Проблемы в раю, Младший?
Тесное пространство заполонил приторно-сладкий персиковый парфюм. Исходил он от Брюса. Очередное напоминание о том, что у Брюса и Ромео-старшего много общего. Например, то, что оба считали супружескую измену ежедневной кардиотренировкой.
Я убрал телефон в карман, желая, чтобы моя страсть к смерти распространилась и на табачную промышленность. Чтобы сигарета в руках Брюса поскорее меня от него избавила.
– А Шелли в курсе, что ты оплодотворил половину столичного округа?
– Шелли не только в курсе, но еще и достаточно послушна, чтобы прийти на сегодняшний вечер. Вот так умничка. – Он зажал сигарету зубами. – А что твоя дикая кошка? Она будет присутствовать?
Даже если мне придется тащить ее за волосы, как дикарю.
Приехав домой, я никого в нем не обнаружил. Первым делом проверил кухню, зал и, наконец, спальню. Печеньки нет. Но я нашел на покрывале фирменную оливковую коробку Юми Кацура с золотыми розами. Нераскрытую. Сверху лежала карточка с благодарностью за покупку.
Весь смысл моего возвращения в поместье состоял в том, чтобы следить за безумной женой, но она каждый день возвращалась домой за полночь, спала до трех дня, а потом снова уходила из дома. Теперь этому пришел конец. Я достал телефон из кармана костюма от Kiton.
Чон Чонгук: Я в поместье, а ты нет.
Лалиса Чон: Я ела на обед ота-ика и лу-сипи. А ты – брюссельскую капусту и курицу.
Неудивительно, что она об этом знала. В конце концов, я каждый день ел одно и то же. В каждый прием пищи. Триста шестьдесят пять дней в году. Даже на нашей свадьбе.
Чон Чонгук:?
Лалиса Чон: А разве мы не перечисляем все, что сегодня делали?
Увы, ее способность мыслить логически оставляла желать лучшего. Выйдя из мессенджера, я набрал номер службы безопасности. Я нашел Печеньку в маленьком книжном магазинчике на противоположном конце округа. По словам ее охранника, Лиса весь день пробовала все пекарни в квартале, а затем остановила выбор на семейном тонганском ресторане неподалеку. Потом заехала в детскую больницу, сделав такое щедрое пожертвование, что я подумал открыть свою собственную. А последние два часа она просматривала и ставила обратно на полку каждую книгу из секций романтики и фэнтези в упомянутом магазине.
Я подошел к Лисе, держа в руке коробку с платьем. Ей придется переодеваться в машине и благодарить свои счастливые звезды, что ей не требуются дополнительные ухищрения, чтобы быть самой красивой женщиной всюду, где появляется.
Она вздрогнула, когда я похлопал ее по плечу, и подалась вперед, когда увидела меня.
– А. Это ты. – Лиса провела пальцами по очередной книге и взяла ее с полки. «Его грязные прикосновения».
– Сегодня состоится благотворительный вечер. Присутствие обязательно.
Лиса поставила книгу на место и пошла в другой ряд.
– Я знаю. Прочла сообщение. Я пас.
Ее резвый язычок зажег во мне только одно чувство. Нетерпение.
– Это был не вопрос.
– Поверь мне: если я не буду добровольным участником, ты не захочешь, чтобы я составила тебе компанию.
Поскольку Лиса была права, я заговорил на единственном языке, который она, похоже, понимала. На языке еды.
– Организаторы мероприятия привезли итамаэ с Хоккайдо.
Наконец, она уделила мне все свое внимание.
– Будут суши?
От меня не ускользнуло, что она ела всего два часа назад.
– Да. И меню из одиннадцати блюд.
– Хм... комплексный обед. – Она задумалась на мгновение, замешкавшись в секции ужасов и фэнтези, а потом перешла к эротике. – Я ем все, кроме икры.
– На свете есть то, что ты не станешь есть?
– Тут, скорее, отвращение, привитое в детстве. Дженни и Розэ однажды сказали мне, что икринки рыб вылупляются в животе и плавают там, пока не выйдут... естественным путем, а потом по трубам возвращаются в океан.
– А еще раз в год пузатый мужик с седой бородой за ночь спускается по миллиардам дымоходов.
На ее лице отразилось изумление.
– Я была маленькая.
– Возраст не оправдание глупости. – Я поднял коробку с платьем и положил на книгу, которую она держала обеими руками – «Напор любовника». – Советую помалкивать, когда мы прибудем на мероприятие.
– Боишься, что я тебя опозорю?
– Боюсь, что ты сама опозоришься. Стоит тебе открыть рот, и станет предельно ясно, что я женился на тебе не из-за твоего острого ума. А какие после этого сделают выводы, не моя ответственность и не моя вина.
– Я не соглашалась идти.
– Вариант отказаться все равно не предусматривался.
Лиса заглянула в коробку.
– Ооо... Юми Кацура этого сезона. В галерее «Тайсон» это платье уже распродали. Я позвонила во флагманский бутик, и мне сказали, что сделали дополнительный заказ.
– Кто бы сомневался.
– Я хочу это платье всех цветов.
– Этот вопрос уже улажен. – И забота здесь вообще ни при чем. Платье было поистине роскошным. Как и Лиса. Они отлично подходили друг другу.
– Хорошо. – Она закрыла коробку и сунула ее обратно мне в руки, а сама взяла очередную книгу. На сей раз «Ослеплена моим профессором». – Я подумаю о том, чтобы пойти.
– В таком же темпе, в котором обычно делаешь все остальное в жизни? Мероприятие начнется через час.
– Напомни, чему, ты сказал, посвящен благотворительный вечер?
– Я не говорил.
– Чонгук.
Я уступил, чтобы сэкономить время.
– «Армии Фридрейха».
Печенька разомкнула губы. Я не сомневался, что она загуглила этот благотворительный фонд после свадьбы. Знала об атаксии Фридрейха. Уловила связь между этим расстройством и Ромео-старшим.
Как и ожидалось, это сразу же сработало, и она выпалила:
– Ладно. Я пойду.
Я предпочел не сообщать ей, что иду вовсе не из-за болезни моего отца, а скорее из-за толпы членов совета директоров, владеющих правом голоса, которые всюду следовали за ним. Пусть думает, что где-то глубоко-глубоко-глубоко внутри мне был небезразличен мой донор спермы, если в результате не придется появляться на публичном мероприятии без жены.
Лиса прошла вдоль ряда с книгами по самопомощи, посвященными сексуальной зависимости, прямиком к вывеске с изображением пяти смайликов в виде перца чили над жирной надписью #ПапочкаДоминантМаленькаяДевочка.
– Мне просто нужно выбрать книгу на случай, если станет скучно. – Она взяла одну в твердой обложке, на которой были изображены два раздетых по пояс синих мужика с рогами и хвостами, стоявшие на коленях перед полуголой женщиной.
– Исключено. – Я вырвал книгу у нее из рук и поднял так, чтобы не смогла дотянуться.
– Не будь таким занудой. Я надену на нее суперобложку. Можем выбрать что-то в отделе классики.
– У нас нет на это времени.
Лиса прошла в ряд с книгами в слипкейсах, достала одну из футляра и принялась всячески наглаживать обложку. Поднесла ее к носу и понюхала. Затем открыла и просмотрела каждую страницу. Прошлась пальцами по ламинированному футляру, нащупывая дефекты. Будто бы не собиралась потом спрятать ее под суперобложкой от «Преступления и наказания». Наконец, она подняла книгу на уровень глаз и стала вращать под разными углами, чтобы рассмотреть, нет ли на ней... не знаю чего. Пыли? Вмятин? Ее рассудка? Всего вышеперечисленного?
– Давай живее. – Я посмотрел на часы и заметил, что длинная стрелка опасно близка к двенадцати. – Я выкуплю книжный магазин. Сможешь вернуться сюда после благотворительного вечера и выбрать все, что пожелаешь. Хоть весь магазин, если нужно.
– Ты богат. Мы поняли. – Лиса зевнула. – Но мне нравятся только вымышленные миллиардеры.
– При этом единственные люди, способные потянуть твой образ жизни, – это как раз миллиардеры. Да и они с трудом. – Я поймал взгляд кудрявого менеджера и свирепым взором велел ему подойти к нам. – Твой босс здесь?
– Да. – Его волосы колыхнулись вслед за кивком. – Кажется.
– Найди его и позови.
Он переговорил по служебной радиосвязи, переминаясь с ноги на ногу.
– Он на складе. Сейчас придет, сэр.
Я достал из кошелька карточку «Центурион», как вдруг моя упрямая жена промчалась мимо меня к выходу. Не впервые я поймал себя на том, что иду за ней.
– Не станешь ничего покупать?
Она села на пассажирское кресло моей машины, недовольно надув губы.
– Раз уж ты решил купить весь магазин, я больше не смогу совершать здесь покупки. Не хочу тебе содействовать.
Потрясающе.