-15-
На удивление утром у Блейза было отличное настроение. Мы вместе позавтракали. Приняли душ и после обеда, он позвал меня на прогулку в лес. Вообще его дом был не в самом Руане, а неподалеку от леса, поэтому до него было рукой подать. Надев джинсы, ветровку и новые грубые похожие на армейские сапоги спустилась к Блейзу во двор.
Он был в кожаной куртке и толстовке. Он взял меня под руку и повел к уже давно протоптанной дорожке. Сухие ветки ломались под нашими ногами и листья шуршали. Где-то слышались щебетания птиц. Мы молчали, и я первая решила нарушить тишину:
— Скажи, ты был счастлив со своими приемными родителями?
Блейз посмотрел на меня и ухмыльнулся:
— Откуда такие вопросы в твоей головке?
— Просто интересно. Я видела, что ты любишь свою приемную маму, но ты бы выбрал их или же родных родителей?
— Мама с папой растили меня с пяти лет. Дали все, что я хотел бы, а родные оставили им думая, что так будет лучше. Я и не люблю, и не ненавижу их. Я не в курсе того всего почему они меня отдали, но, наверное, на это были свои причины. Этого никто не знает даже мама. У меня было замечательное детство. Сначала трудно было привыкнуть к Анне и Энтони и забыть свою маму, но через год я стал ее называть мамой, а о той женщине почти забыл. Помню у нее были темные волосы как у тебя и форма губ похожа на твою.
— Я напоминаю тебе о ней?
— Не совсем. Ты другая. Уверен ты бы какие не были бы причины не оставила своего ребенка.
— Думаю, они знали, что делают, но да ты прав я был, не отдала. Что еще было в твоём детстве?
— Ну, качели из покрышки ты уже видела, – я улыбнулась, — Ещё я ходил на охоту, но стрелял игрушечным пистолетом, так что даже в семнадцать я еще не умел стрелять. К семнадцати годам он решил меня научить, хотя бы держать пистолет в руках и позволил стрелять во фрукты. Потом отец умер, и мать стала сама меня «растить». У него было скопление денег, и я ушел учиться в университет. Встретил девчонку, влюбились, поженились, развелись. Детей нет.
— Ты шутишь? – шепчу я. Он говорит это как, будто вспоминает лучшие прожитые годы и ему уже за семьдесят.
— Шучу, конечно. Я был на факультете всемирной истории и единственной девчонкой, с которой я общался, была зубрилка Кэтрин. Она как клише всех любовных романов о подростках, но тело у нее было хорошее, и я был единственным парнем на потоке обративший на нее внимание.
— Вы встречались?
— Нет. Мы просто весело проводили время в кровати. Но она питала кучу надежд, но и не предлагала мне стать ее парнем. Вне университета я общался с местными крутыми парнями и был вхож в их компанию. Я там с Оушеном познакомился. Он на год старше был, и девчонки его обожали. Потом мне неожиданно от него пришло приглашение на свадьбу от него с твоей сестрой. Я уже знал тогда о Ланкастерах, но появляться, там не думал. Мало может кто-то из вас двоих меня бы вспомнил. Не хотел стать жертвой кровавой казни на свадьбе. В конце концов, мы были не в триллере.
— У меня либо хреновая память на лица, либо я не обратила внимания на тебя тогда из-за происходящего, так что точно бы не вспомнила. А вот на счет Джулии не знаю. Но когда ты появился в том особняке, она так странно и с какой-то злобой смотрела. Скорее из-за того, что был подручным Данте. Думаю, ты мог бы и не пропускать свадьбу.
— В следующий раз не пропущу.
— В каком смысле?
— А в том, что твоя сестра рано или поздно вернётся к Оушену. И не только из-за дочери.
— Да мне тоже так кажется.
— Теперь ты, Дайана, рассказывать про свою прошлую жизнь.
Я задумалась. Ничего примечательного не было. Все как у всех, наверное...
— Мной пренебрегали, и место отца должен был занять Дерек. Его даже назвали в честь прапрадеда. Мою кандидатуру сперва отец даже рассматривать не собирался. Родители возлагали большие надежды на Дерека. Старший внук все-таки в династии. И как ни крути, мы живем в такую эпоху. Все переходит к старшему ребенку. Я была резервным ребенком, чтобы была, если что-то с Дереком случится. Как и все остальные после меня. Резервы. Но у Дерека был другой путь. Брат даже слышать не хотел о компании. Он любил путешествовать, и он готов был забраться в самую глушь лишь бы дальше отца. Я росла испорченной девчонкой после смерти брата. Девственности лишилась в четырнадцать, на вечеринке с каким-то придурком из школьной команды по кёрлингу.
— Что еще?
— Переспала с водителем отца через неделю после той вечеринки. В пятнадцать я стала неуправляема. Так что они спихнули меня на Джулию, только она тоже ходила на эти вечеринки вместе со мной. Все рассказы, что Джулия просто мечта родителей были фальшью для родственников. У нее еще брат есть Дрейк. Втроем мы были командой, чтобы не спалиться перед родителями. Позже к нам присоединился Дейтон. Дэгвуд и Джейн пропустили шикарные вечеринки в загородных домах, ночных клубах с травкой и другими видами наркотиков.
— Ты употребляла?
— Нет. Ни травку и ни колеса. Дрейк и Дейтон употребляли. Нас с Джулией устроил алкоголь. Но я как-то угнала тачку, а потом родителей посадили, и мой подростковый пыл с переменами испарился. Я осталась без родителей, в восемнадцать, мне должны были передать управление делами. Потом школа и выпускной год. Побег от Данте и прочее. На меня свалилось все и сразу. До восемнадцати я могла жить нормальной жизнью, но уже без того что было раньше. Я училась тому, что в обычном университете не будут учить. Но мне дали зеленый свет на учебу в Оксфорде, пока делами семьи будет заниматься дядя Джозеф. Он второй в семье человек после моего отца, но это ты и так знаешь.
Он кивнул. Блейз переплел наши пальцы, когда мы спустились с небольшого холмика. С ним я чувствовала себя в безопасности и надежность. Вряд ли я бы чувствовала это рядом с Эллиотом. Он был мил со мной, но я все равно с осторожностью относилась к нему даже спустя столько лет совместно брака. Ночей, проведенных вместе. От него я не получала чувства безопасности и надёжности.
Через какое-то время мы вышли к небольшому прудику с деревянным не длинным пирсом. Блейз повел меня туда и сел. Я уселась рядом, прижавшись к нему. Во-первых, от воды шел прохладный воздух. Во-вторых, ему даже понравилось, что я не отстранилась. Деревья уже почти «голые», и некоторые листья опадали на водную гладь, что не замерзла ещё. Пахло тут карой деревьев и даже смолой. Но я даже не увидела тут срубленных деревьев.
— Здесь... – начала я и посмотрела на Блейза.
— Атмосферно?
—Да и одновременно притягательно.
— В пять лет, перед тем как отправится к Анне и Энтони мы с родителями проводили тут время. Вон там, – он указал на небольшой спуск, где можно загорать, — Мы с мамой отдыхали. А тут у пристани стоял катамаран. Мы с отцом им управляли.
— Тебе было пять лет, но ты так хорошо это время запомнил.
— Без фото и рассказов Анны я бы вряд ли вообще об этом всем узнал и вспомнил.
— Каким ты был подростком?
— Кретином. Я пил. Ходил на вечеринки, у меня было жутчайшее похмелье, и я курил травку и нюхал. – Блейз взглянул на меня, а после снова устремил свой взгляд на воду, — Была в те времена девчонка, которая хотела во всем мне угадить, и чтобы я затащил ее в постель.
— Ты это сделал.
— Она сама попросила. В конце концов, у нее не рос рог, и не было третьего глаза. Это было не самое лучшее мое решение.
— И в чем?
— Мне уже было восемнадцать, а ей исполнилось только шестнадцать.
— Оу... Тебя обвинили в изнасилование?
— Возраст согласия у нас с пятнадцати лет, и она была согласна, а вот ее родители так не считали. По закону мне должны были дать пять лет, и штраф, если бы ей было четырнадцать скажем. Когда это узнали мои биологические родители от мамы с папой, то заплатили родным той девчонки двести тысяч евро, и они забрали заявление на меня. За решеткой я просидел около трех месяцев пока велись переговоры с ними.
— Да мои детские шалости с твоим и вместе не стоят.
Блейз усмехнулся и, схватив какую-то щепку, кинул в воду.
— Это лишь часть того что я рассказал. Все было куда хуже, чем тюрьма перед поступлением. Последний год я хотел запомнить навсегда при том, что я учился в одной из лучшей частной школы Версаля, где учились все, у кого были миллионы залежей золота в банках.
— Это тоже осуществили твои родные родители.
— Да. Анна и Энтони могли бы только позволить подачу заявления в другую школу Версаля и то на стипендию по достижениям и усердному обучению. Она рядом и там тоже были богачи, но чуть меньше. Но в версальской школе я пользовался популярностью у девушек. И играл в школьной команде по баскетболу. Там его развивали как надо. Тренер был из Америки. Не знаю, до сих пор как с похмельем умудрялся играть и тренироваться.
— Ха. Мне хватило просто вечеринок, клубов в которые мне с трудом пропускали и похмелья. Я уже давно не пью. Не потому что это вредит здоровью. Просто если взглянуть, то, что я творила мне становится дурно. Я нахожусь в полнейшем неадеквате, если выпью. Так что я сейчас хорошая и малая леди, нежели я после бутылки шампанского с виски.
— А в первую нашу встречу ты выпила два стакана скотча.
— Ну, я же не вела себя как портовая шлюха.
— Ты была обольстительной львицей, которая вырубилась после одного раза.
— Какая есть.
Мы снова замолчали, смотря на воду.
Блейз дарит мне какое-то неимоверное душевное спокойствие, от чего все окружающие проблемы кажутся такими крошечными. Иногда, кажется, будто мы знаем друг друга целую вечность. Я смотрю на профиль его лица и кладу голову на его плечо.
— Ты мне нравишься, Блейз. Даже больше чем нравишься.
Он молчал. Я же не поднимала головы с его плеча.
— Я знаю. Давно заметил, что тебе не безразлично, где я нахожусь. Но это пока еще не любовь. Мы до нее еще не дошли. Скоро у нас будет этап отвращения. Вряд ли мы дотянем до двух лет отношений, если все закончится, так как должно закончиться.
— Я же не зову тебя сейчас под венец, – возразила, подняв голову с его плеча повернулась, — Просто будь рядом со мной, пока это не перерастёт во что-то более серьезное.
— Дайана, – костяшки его ладони коснулись моей пылающей щеки, нежно поглаживая, — Я буду рядом с тобой столько сколько надо быть. Даже если повезет, то до конца твоих дней, но пока что нам рано еще думать о будущем. Наше будущее это вернуть твоих родителей и посадить Данте. Я кучу времени провожу за прослушкой в его доме. Тот день, когда за нами был хвост... Это был идеальный момент подбросить прослушку в машину Маршалла. Данте и сам на ней ездит. А его дом забит этими устройствами. Я не предпринимаю ничего, пока не появиться то за что можно его схватить.
— Я буду благодарна тебе всю жизнь, что ты помог мне с Данте. Одна бы я вряд ли сунулась туда.
— Моя личность была частью плана, что ты составила?
— Немного. Я не знала, что ты тоже желаешь его убрать. Думала, ты пошлешь меня куда подальше.
— И все же ты, Дайана, хорошо подготовилась.
— Я составляла этот план с восемнадцати лет и читала каждую строчку про людей, работающих на Данте. Мне было важно учесть и просчитать каждый исход этого дела.
— Я и не сомневался.
***
Мы вернулись в дом, когда оба хотели есть. Роза приготовила на сырный суп и несколько различных традиционных французских закусок. Женщина разлила по глубоким суповым тарелочкам суп и вышла из столовой.
Роза живет в небольшом доме возле особняка Блейза. Там же живет ее муж, который работает садовником и электриком. Их старшая дочь учится в Париже, а младшая только готовится к поступлению в один из университетов, в который примут по стипендии.
— Сколько уже ты здесь живешь? – спрашиваю я.
— Десять лет.
— То есть как другие ты не жил в доме Данте?
— Жить в его доме: рассекретить свои планы. Жить здесь: держать все под контролем.
Я хотела бы все держать под контролем и не влюбляться в него. Не удалось. Это не удалось просчитать. Блейз смотрит на меня своими лазурными глазами. Когда он смотрел на Маршалла: они были безумными. Я испугалась, что он может что-то натворить. Убить или так избить, что его бы пришлось собирать по кусочкам.
И поняла я одно в жизни Блейза: он будет убивать, и калечить тех, кто сделал плохо ему или его родным и любимым.
То же ли касается и меня? Что будет с тем же Данте, когда с моей головы слетит хоть одна волосинка? Он его убьет или переломает все кости?