-1-
Десять лет назад, я стояла в пентхаусе родителей, где пока проживала моя сестра Джулия в Лондоне. Рюкзак из моих рук выпал на пол. Джулия стояла позади и положила мне руку на плечо. Я подняла на нее свои глаза. Мужчина в полицейской форме проходит мимо, и я вижу, как на телевизоре показывают моих родителей и как агенты ФБР в Америке, задерживают их.
— Что происходит? – спрашиваю я.
— Обыск, мисс, – отвечает полицейский.
— Девчонка едет со мной, – говорит Данте своим холодным голосом, — Я её опекун.
— С каких пор? – возражает Джулия. — Её родители уже давно назначили меня её опекуном. Что бы это изменить Десмонд и Дарья должны сами дать разрешение на это. И раз я этого не вижу, Дайана остается со мной.
— Джулия, ты всегда много говорила, и с тех пор ничего не изменилось.
— Где подтверждение, Данте?
Джулия прижимает меня к себе. Данте ухмыляется. Он кого-то подзывает и рядом с ним появляется не высокий мужчина с лысиной и черной папкой.
— Подтверждение, – говорит Данте и передает лист Джулии.
— Не верю. Ты мог сделать что угодно. Десмонд и Дарья никогда бы свою дочь не передали тебе. Тем более она теперь единственный наследник.
— Она будет жить, пока не вступит в наследство. Ей осталось всего-то три года.
Он смотрит на меня и как-то зло улыбается.
По спине пробегается холодок. Никогда не могла понять этого парня. Он всегда так устрашающе выглядит, хотя я видела его пару раз со своими двоюродными старшими сестрами. Например, с Джулией. Он был мил с ней на балу у моего дедушки пять лет назад. Я была ребенком, но он так был галантен с ней. Мне казалось он тот самый принц из сказок, которые девочкам рассказывают на ночь. Они танцевали, кружились в огромном зале, а гости смотрели на них.
О, в тот вечер они были самой обсуждаемой парой, коей на самом деле не являлись. Потом Данте стал грубым. Он грубил Джулии, моему отцу и отцу Джулии. Казалось, что он ненавидел всех вокруг, себя и сам мир.
И спустя десять лет ничего не изменилось. А сейчас я лишилась всего абсолютно. Дома, родителей, всех «хотелок», будущего которое распланировала на десять лет вперед.
Посмотрев в окно на проезжающие машины по улицам Парижа, переодеваюсь в подготовленное черное платье на этот вечер. Забираю волосы в высокий хвост и спускаюсь вниз к машине, в которой меня уже ждет Эллиот в белом костюме и только бабочка была у него черной. Сажусь рядом с ним, и муж поворачивается ко мне.
— Ты уверена, что после стольких лет хочешь там появиться?
— Да.
Парень отворачивается от меня, но я смотрю на его профиль лица с носом горбинкой. Его глаза карие с медовым отливом на солнце.
— Ты сменила имя, фамилию, свою биографию. В это поверит даже ФБР, но поверит ли он? Не боишься, что он узнает в тебе Дайану?
— Я уже давно Дана, и ты видел мои фото десятилетней давности.
— Вижу, что передо мной сидит другой человек и все же он много времени провел с твоей семьей.
— У меня нет семьи. У меня есть ты и Джулия, – я повернулась к нему с улыбкой, — Меня бросили родители в клинике.
— Такова легенда, Дайана, но у каждого своя правда.
— Моя правда это та, где он лишил меня и моих родителей свободы. Если бы не ты я бы все так же была под его крылом, в котором нечем дышать.
Он отвернулся от меня, пожав плечами. Подъехав к ресторану за городом владелец, которого Данте, Эллиот вышел и, открыв дверь с моей стороны, подал руку. Мы прошли в списке и сразу на входе я надела обручальное кольцо. Официант подходит к нам, предложив охлажденное шампанское. Данте мы заметили сразу. Когда его оставили гости, мы подошли к нему. Интересно он забыл меня? Мужчина смотрит на меня с прищуром и улыбается. Его взгляд стал ещё холодней, чем десять лет назад.
— Мистер и миссис Ланье, – он протягивает Эллиоту руку.
— Данте, – мой псевдо-муж пожимает ее. А мою руку целует.
— Рад, что вы присоединились к празднику.
— Мы тоже, – говорю я.
— Вы, Дана, кажетесь мне знакомой.
— Не думаю, что мы когда-либо были знакомы. Скорее всего, путаете с кем-то.
— Верно, подмечено. В жизни у меня столько знакомых никого не запомнишь, – он смотрит на свои часы, — Прошу извинить, нужно отойти.
Когда Данте уходит, я поворачиваюсь к Эллиоту.
— Его кабинет находится в левом крыле ресторана, – сообщает он мне, — Рядом с галерей пионов. Сейф за картиной с желтым кругом. Код день задержания твоих родителей. Взяв все оттуда, быстро спускайся ко мне вниз, и мы уезжаем.
Киваю ему и, развернувшись, иду в направление лестничного пролета наверх в левое крыло. Гости пропускают меня, но кто-то из них здоровается. На все у меня двадцать минут. Столько примерно уйдет, чтобы задержать Данте в зале с гостями. На втором этаже тихо и почти нет никого только те, кто идут в галерею с пионами. Странно, что он ценит красоту природы. Не думала, что для Данте это характерно. Холодного с высокими амбициями человека. Найдя нужную дверь, достаю из волос шпильку и скручиваю ее, чтобы открыть замок. Без Эллиота и Джулии я бы никогда это не реализовала. Когда замок щелкнул, я нажала на ручку и открыла дверь. В лицо ударил прохладный воздух с улиц Франции. Окна раскрыты и шторы колыхаются от ветра.
Найдя картину, снимаю ее и вбиваю код: 05112011. Это его личная огромная победа. Убрав главных фигур со своей дороги, он расчистил себе путь в этот мир огромных и грязных денег. Не убивая.
Открыв дверцу сейфа, в глаза бьёт яркий свет подсветки. Деньги в пачках, пистолет, какие-то папки и колье на подставке. Колье моего фамильного древа. Данте хотел его продать, но сделки каждый раз срывались по непонятным причинам. И даже я не прикладывала к этому руку. Он оставил его себе и теперь, похоже, хочет его подарить своей новой пассии. Слова Эллиота не врут на счет этого. Рядом лежит записка для нее с именем. Слишком легкий способ избавиться от колье. Все равно все плохо обернётся. Мама говорила, что его носили все жены фамилии отца и она тоже и теперь оно моё, а после его будет носить моя дочь. Если бы Данте был простаком, а мой отец относился ко всем с опаской и недоверием, то это бы колье сейчас сверкало на моей шее, а не в этой бездушной закрытой витрине.
Из сумочки достаю магнитный ключ, которым открываю замок на колье. Данте позаботился, чтобы его не своровали. Но настоящая хозяйка я и если уж они мои, то и сверкать должно все это великолепие на моей шейке. Положив колье в сумочку, убираю все обратно на нужные места. Выйдя из его кабинета, закрываю его и снимаю длинные перчатки до локтя и убираю их в сумочку. Внизу Эллиот уже стоит, но вместе с Данте и его домой, которой должны перепасть сегодня мои бриллианты. Не-а, не выйдет.
— О, а вот и Дана, – говорит Эллиот, — Где ты была? Я искал тебя.
— В галерее. Она прекрасна. Кто придумал эту идею?
— Я придумала, – я смотрю на длинноногую красотку возле Данте, оценивающим взглядом. — Обожаю эти цветы.
— Нам уже нужно уходить, – говорит Эллиот, — Приятного вечера.
—Так скоро? – удивленно спрашивает девушка, — Ещё даже закуски не подавали.
—Нам действительно нужно спешить.
Они оба прощаются, и когда Данте пожав руку Эллиоту, обнимает меня, я напрягаюсь. Его дыхание остужает моё разгорячённую шею. Отпрянув от него, мы с Эллиотом поспешно идём в гардероб за верхней одеждой и в машину. В нашей съемной квартире в Париже мы переодеваемся и берем сумки, в которые складываем все вещи использованные эту неделю. В аэропорту мы проходим контроль на личный самолет родителей Эллиота.
Я стала женой Эллиота, когда мне исполнилось восемнадцать, только чтобы у моей ложной биографии вышла кристально чистая правдивая история. Любящая жёнушка, хорошая примерная невестка богатых деятелей из Ирландии. Занимается благотворительностью. За десять лет к моей биографии ни один человек не прикопается. Хорошо, когда тебя оставили на крыльце у дома приемных родителей, а не когда твоих родных родителей сажают в тюрьму не за что.
В аэропорту Хитроу приземляется наш самолёт, и на следующий день я уже направляюсь в тюрьму, где сидит отец. Нам дают разрешение на это свидание. Я не видела его полгода. Седой с морщинами, но все ещё в хорошей форме в свои пятьдесят пять.
— Дана, – он смотрит на мой бейджик, — Почему это имя?
— Помнишь, когда мне было пять Прю назвала меня не Дайана, а Дана?
— Припоминаю, – он нахмурился, — Твоя мать хотела так тебя назвать. Как твои дела?
— Мы прилетели вчера из Парижа с Эллиотом. Я нашла мамино колье. То, что ей подарила бабушка.
— Семейную реликвию. Вы ее выкупили? Данте все-таки сумел ее продать?
— Украла. Если бы я этого не сделала, то моё колье осталось какой-то его бабе. Прости, отец, но то, что принадлежит Ланкастерам, всегда будет принадлежать нашей фамилии.
— Ты же позаботилась, чтобы тебя не нашли?
— Перчатки. И там было темно. Камеры только на первом этаже. Эллиот изучал их систему охраны два месяца.
— Ты все ещё с ним?
— Конечно. Он мой муж. Первый кто протянул руку, когда Данте вершил правосудие. Не он и Джулия я бы сейчас пропала. Как я могу спрятать колье от Данте, если он найдет меня?
— Его не интересует колье, дочка. Ему нужны деньги Ланкастеров. Он получил часть и если его амбиции сильней того что я помню, то он доберётся и до состояния другой части нашей семьи. Спаси себя, а не колье.
— Я взрослая девочка, пап.
— Да, ты выросла, но этого мало. Ты должна защищать себя и не идти на поводу ни у кого. Даже у Ланье. Твое оружие это ты сама.
— Колье у меня, и мы не во Франции, а в Лондоне. У Данте тут нет никаких прав. Турист и не больше. Он думает, что я умерла десять лет назад, но кто-то же все это время управлял домом Ланкастеров.
— А Джулия? Как она?
— Сейчас в Польше ищет распроданные драгоценности нашей семьи.
Нас отвлекли тем, что время свидания закончилось, поэтому я, поцеловав отца ушла. Проходя охрану, отдав пропуск, меня за раздвижными толстыми металлическими дверьми встретили машины и бритоголовые мужчины в черных костюмах. Сама я приехала на черном дорогом седане, а этих явно прислал не Эллиот, даже со своими деньгами нужды в этом он не видел. Из одной машины вышел мужчина в темно-синем костюме и черных очках. Когда он снял их, я хотела рвануть обратно за двери, но уж если и встретится со своим палачом, то стойко.
Данте медленными шагами приблизился ко мне и улыбнулся.
— Дана Ланье, или мне к тебе обращаться как к Дайана Ланкастер?
Улыбка Данте злая как у сумасшедшего. По спине пробегается холодок.
— Чего тебе надо? У меня новая жизнь.
— Колье. Где оно?
— Колье мое и уж точно не твоей профурсетки. Хочешь его обратно, то заберешь его только через мой труп.
— Хорошо.
Он резко подхватывает меня на руки и несет к машине. Опустив меня в салон, я двигаюсь к другой части машины и, дернув за ручку, выбегаю из нее и бегу к парковке. Я думала, что будет какая-то западня, поэтому не стала надевать каблуки, заменив их кроссовками и свою обычную одежду неброской.
Быстро стуча по окнам седана, водитель открывает ее, и я юркаю в салон, а он жмет на газ и срывается с места. Ни за какие деньги я не окажусь в лапах этого козла. Я десять лет не выходил в поле зрения всех знакомых родителей. Меня скрывали, как могли. Пятнадцатилетняя девчонка ничего не сделает, а вот двадцатипятилетняя имея огромные счета в швейцарских банках может.
Я смотрю назад и вижу черный джип, повторяющий наш путь.
— Оторвись.
— Да, мисс.
Мужчина дает по газам, следя через зеркала за машиной позади. Он маневренно объезжает огромную фуру и выезжает на дороги Лондона.
— Моргни дальними, Карл. И уходи направо там будет подземная парковка.
Он кивает и делает как нужно и освобождает машине путь от преследователей. Я достаю телефон из сумочки и набираю Эллиота.
— Закажи билеты в Ирландию на двоих и найди Джулию. Пусть остается в Польше или летит в Россию.
— Что случилось? – обеспокоенно спрашивает Эллиот, а на заднем плане слышится возня.
— Он нас нашел.
—Понял. Где ты сейчас?
— В центре едем домой.
Через час я стояла в своей спальне, и наша домработница упаковывала мои и вещи Эллиота в чемоданы. Женщина ничего не спрашивала, так как уже давно знает, что Ксавьер имеет против Ланкастеров. Она работала ещё с моим отцом и матерью. Эконом-класс, дети и неспокойные пассажиры. Ирландия встретила мелким дождиком, но холодным, что пробирал до костей. Эллиот взял меня за руку и повел к машине, что прислали за нами. За городом живет его двоюродный брат связей, которого не пересчитать по пальцам. Ему уже за сорок и, если верить словам Эллиота, он как-то связан с мафией.
Но от него нам нужна помощь с колье. Оно все еще застраховано на имя Данте и пока это остается так он имеет право обвинить нас в воровстве. И судя по тому, что нас не ищут, он этого не сделал. Не понимаю, почему он прицепился к нему, когда для полного комплекта ему не хватает сережек и браслета, цену которых оценили больше чем колье. Они более инкрустированы бриллиантами, чем одно колье.
Уставившись на дом, я вспомнила день свадьбы с Эллиотом. Белое платье, небольшое количество гостей со стороны жениха, и только самые близкие, которые знают, что я жива с моей. Мои чувства к Эллиоту всегда были двоякими. Он старше меня на пятнадцать лет и когда-то ухаживал за моей троюродной сестрой. Вообще-то я когда-то пообещала маленькой, что он жениться на мне, как только это будет дозволено и вот он мой муж. Хоть этот брак был заключён с целью защитить меня и то, что осталось мне от родителей и бабушки с дедушкой, у нас все же был настоящий брак.
— Твой брат в курсе, что мы приехали?
— Вспомнишь лучик...
Взгляд Эллиота был направлен на мужчину в черном пальто, рядом с которым шел ещё один в костюме и держал над ним черный зонт. Он седовласый на вид лет пятьдесят или около того. Он рукой взмахивает, и мужчина складывает зонт.
— Эллиот, снова какие-то проблемы?
— Нужна помощь с колье, Роберт.
— Каким колье?
Эллиот достает из сумки черную кожаную коробку с колье. Глаза его брата загораются от увиденного.
— Семейное колье Ланкастеров из Лондона. Где ты его нашел?
— Колье моей жены, но до недавнего времени было в руках Данте Ксавьера. Пришлось его выкрасть.
— И что с ним не так?
— Нужно зарегистрировать на нее. А пока оно зарегистрировано на него, и он может посадить нас за кражу колье огромной стоимости.
— Он уже посадил моих родителей.
— Да я слышал такое. Давайте пройдем в дом, и там все обсудим.
В гостиной светили тусклые торшеры, и я чувствовала, как тут царит мрак, и тут явно проходят не сбор родственником для совета. Нет, тут точно решаются какие-нибудь противозаконные дела. Да и мебель тут вся в темно-красных тонах. Как-то неуютно.
— Итак, у нас есть колье стоимостью как половина моего жилого участка и Ксавьер, который может подгадить жизнь не только остальным Ланкастерам так ещё и Ланье, – уточняет Роберт.
Я киваю.
— Каков был ваш изначальный план? – спрашивает Роберт.
— Забрать колье, и сделать так чтобы вся вина, что была на моих родителях, стала его. Он все подстроил и вот они теперь отбывают срок. Не свой срок.
— Ланкастеры хоть и могущественные в Лондоне и Англии, но вот Ксавьер не простой мальчик из гетто. Он французский принц огромного семейства. Насколько известно твою сестру Джулию хотели выдать за него замуж, что не так пошло?
— Мне было пятнадцать. В семье был разговор об их браке, но как вдруг он стал совершенно другим человеком, а после пошел крах родителей. Не думаю, что дело в колье. Оно дорогое, но его может выкупить тот, у кого много денег и он пытался это сделать, но только сделки срывались одна за другой.
— Хорошо, я помогу с регистрацией этого украшения. Но если Ксавьер будет путаться у меня под ногами, я мозги ему вышибу.
— Делай, что хочешь с ним, – говорит Эллиот отмахиваясь.
Роберт усмехнулся и нам подлили ещё шампанского в бокалы. Вечером мы спустились на ужин, где была жена Роберта и пятеро его детей. Три сына и две дочери все они погодки. Да уж. Рожать каждый год по ребенку, наверное, сущий ад. Я бы волосы себе выдрала на голове от этой орущей баскетбольной команды. Зато им вместе весело было расти. У меня были младшие сестры и старший брат. Обе умерли в родах, а брат умер, когда я была тринадцатилетним ребенком.
В спальне, которую нам выделила хозяйка дома, царил такой же мрак, как и в гостиной. Только столовая у них светлая. Переодевшись, мы с Эллиотом легли спать, а уже утром отправились заниматься документами на колье. Это можно было бы сделать в Лондоне, но там сейчас Данте, а тут мы выиграем время. Немного, но хоть какое-то время.
Пока для регистрации собирали документы меня выцепила жена Роберта. Милая женщина сорока пяти лет в отличной форме, которую сохранила после рождения пятерых детей.
— Странно, что нас не было на вашей свадьбе с Эллиотом, - сказала она.
— Потому что так решила я. Мне не нужно было распространяться. Но если что мы, кажется, высылали вам приглашение.
— Скорее всего, его не заметили. Вы вместе семь лет и детей нет.
— Не вижу смысла рожать пока что.
— Ему сорок, и он не молодеет.
—Если бы ему нужен был ребенок, то он бы мне сказал, и я бы не была здесь, а нянчила нашего ребенка. Не от меня же одной зависит деторождение.
Она улыбнулась и под мой взгляд, который выражал только то, что она мне надоела, ушла со скромной улыбкой на лице. Я выдохнула. Слишком болтливые, которые хотят залезть внутрь в душу. Ко мне вернулся в кофе, в котором меня оставила жена Роберта, Эллиот с коробкой из-под колье и конвертом в руках.
— Колье теперь твое. Но пока документы не подпишет Данте оно ваше общее.
— Что если его убить?
— И оказаться с родителями?
— Я его ненавижу. Он забрал у меня лучшие годы. Я и так не была хорошей девочкой, но он обозлил еще сильней ту, что сидит внутри. Маленькая и злая Дайана, что жаждет его крови на руках.
— Семь лет я усмирял в тебе эту Дайану и сейчас ты хочешь выпустить ее на свободу? Последствия будут непоправимыми.
— Колье моей семьи. Он никто нам. У него нет совсем прав на то, что принадлежит Ланкастерам. Да сейчас у него денег больше и главный тот, у кого их больше, но есть же такие шаги, чтобы убивать его изнутри.
— Пробраться в его дом и стать паразитом, о котором он не узнает.
— Идеально.
— Но я тебе этого не позволю. Твои родители поручили тебя мне.
— Свободная страна, Эллиот. Я не собака на поводке. В один миг я тут, а в другой с ним. Уберем его и заживем счастливо, как хотели.
— Тебе это надо? Колье с тобой.
— Я хочу его убрать.
— Ты хочешь мести. Кровавой мести.
— Хочу.
— Это всё видно по твоим безумным глазам.
В следующую секунду Эллиот хватает стакан и выплескивает немного на меня. Это действует на меня отрезвляюще, и я уже не чувству той жажды крови, о которой мечтаю. Эллиот не оглядываясь садиться обратно.
— Если хочешь пробраться к нему, придумай предлог.
Я открываю коробку с колье.
— Это и будет предлог.