Украденная

Когда мы приехали, мы вышли из машины и направились к дому.
— Я пойду к Багире, — сказала я.
— Ладно. Потом зайди в гостиную, — спокойно ответил он и мягко поцеловал меня в лоб.

Я кивнула и пошла на задний двор.

Там, в полумраке вечернего сада, царила тишина. Воздух был тёплым, напоённым ароматами цветов и свежескошенной травы. Я направилась к вольеру Багиры. Но, подойдя ближе, заметила, что у вольера уже кто-то был. Камаль. Он сидел на корточках у решётки, и играл с тигрёнком, нежно бросая ей игрушку. Багира радостно скакала вокруг него, фыркая и мурлыча.

Я подошла ближе.
— Ну как отдохнули? — спросил Камаль, даже не взглянув на меня.
— Хорошо. Можешь уйти? Я хочу побыть с ней одна, — прямо сказала я, не скрывая раздражения.

Он обернулся ко мне и с усмешкой поднялся.
— Обижаешься? — спросил он, явно намекая на утренний инцидент.
— Нет. Просто уже не удивляюсь твоему поведению. Тебе бы только всех провоцировать, — выпалила я резко.

Он рассмеялся, но беззлобно.
— Не всех. Только Фариса. А тебя... тебя я не хочу обижать. Но ты же понимаешь, если вывести его из себя — это уже удовольствие и можно сделать благодаря тебе, — сказал он, выходя из вольера.

— Зачем? Что за кошка между вами пробежала? Ты можешь уже нормально рассказать, а не загадками говорить? — спросила я, сдерживая раздражение.

Камаль подошёл ближе, его лицо смягчилось, и он заговорил тише.
— Мы с тобой ведь договорились. Ты согласна? Если да, то потерпи немного, а если нет, то живи и дальше с человеком про которого абсолютно ничего не знаешь, — его голос звучал почти ласково, но в нём скрывался вызов.

— Согласна, — сухо сказала я.

Может это и было глупо, может опасно, но у меня не было выбора. Я должна знать правду. Какой бы она ни оказалась.

— Тогда всё будет. Имей терпение, — с этими словами он ушёл, как всегда что-то тихо насвистывая себе под нос.

Я осталась одна и сама вошла в вольер. Села на землю. Багира сразу же подскочила ко мне, запрыгнула на колени и прижалась к груди, издавая довольное мурлыканье. Я начала гладить её по мягкой шерстке. Она была тёплой, пушистой и удивительно спокойной рядом со мной.

Я взяла одну из её игрушек  — она была уже потрёпанной, в мелких зубчиках и с обрывками ткани — и начала играть. Багира прыгала, крутилась, бегала по кругу, а я смеялась и обнимала её. Мы обе были в своём мире, далёком от дворца, людей и проблем. Только я и она.

Постепенно на улице стемнело. Над головой раскинулось небо, усыпанное звёздами, а я всё ещё оставалась с Багирой. Мы уже не играли. Она лежала на моём животе, уткнувшись мордочкой в мою шею и сладко посапывая. Под нами были мягкие подушки, разложенные прямо на земле в тёплом вольере. Я же просто смотрела в небо.

Если бы кто-то сказал мне раньше, что однажды я буду лежать в вольере с белым тигрёнком, я бы не поверила. Тем более — что стану женой шейха. Я тихо рассмеялась своим мыслям. Это казалось сказкой, выдумкой, но она была моей сурово реальностью.

— Ты здесь собираешься спать? — вдруг раздался голос Фариса.

Я повернула голову. Он стоял у вольера, сложив руки на груди.
— А почему бы и нет? — спокойно ответила я.

— Пошли. Стол уже накрыт, — сказал он, не дождавшись, пока я встану.

Я аккуратно приподнялась, стараясь не разбудить Багиру. Осторожно переложила её на подушку. Она сладко потянулась, зевнула и сразу же снова заснула. Я с лёгкой улыбкой выбралась из вольера.

Фарис уже шёл к дому, не оборачиваясь. Я пошла за ним, ощущая на коже вечернюю прохладу и странное волнение внутри.

Мы прошли в столовую, где уже все сидели за столом. Я заняла своё место рядом с Фарисом, и мы начали ужин.

Признаюсь честно — еда у них всегда вкусная, настоящая восточная щедрость. Сытная, пряная, ароматная — голодным остаться трудно. Я спокойно ела, но при этом постоянно ловила на себе взгляды Камаля. Они были слишком настойчивыми, как будто он пытался что-то сказать, не произнеся ни слова.

— К свадьбе всё готово? — неожиданно спросил Фарис, обращаясь к своей матери.

Я взглянула на него. Он был явно раздражён: губы плотно сжаты, взгляд колкий.

— Да, — коротко ответила Рания. — Гости уже приглашены, праздник будет дома, если ты не передумал насчёт ресторана. Завтра останется только купить кольца, если вам надо конечно. — Её голос был спокойным, но в нём явно звучали нотки недовольства.

— Ладно. Ещё что-то нужно? — хмуро спросил он.

Рания метнула в него тяжёлый взгляд.
— Ты издеваешься? Ты нарушил почти все традиции! — вспылила она. — Не было ночи хны, свадьба — на один день, мужчины и женщины будут находиться вместе, никакого ресторана! А никах вы вообще заключили? Или и этого не будет?!

Никах... Если я правильно помню, это вроде бы религиозный брачный договор?

— Никах заключим во вторник. Я уже договорился, сделают быстро, — ответил он сухо, не поднимая глаз от тарелки.

Рания закатила глаза.
— Что же люди будут говорить?! Ты даже не сделал её мусульманкой! Как она будет в мечети молиться?!

— Хватит. Когда захочет — тогда и станет мусульманкой. Молиться ей не обязательно. Я же сам не молюсь. Никах заключим по шариату, с кадием, — спокойно сказал он.

Это меня удивило. Неужели он не такой уж и верующий, как принято? Или просто выбирает, что важно, а что — нет?

— А кто будет свидетелем? А махр? — продолжала настаивать Рания, уже махая руками.

— Не будет никакого махра. Просто подпишем договор — и всё, — резко сказал он, не скрывая раздражения.

— Рания, хватит, — наконец вмешался Халид, его голос был спокойным, но твёрдым. — Фарис знает, что делает. Ему решать, как будет проходить свадьба. А что будут говорить твои подружки — неважно. Им всё не так, они всегда найдут, к чему придраться.

Рания тяжело вздохнула и сжала кулаки. Она явно злилась, но решила пока не продолжать.

После ужина я поднялась  в комнату. Хотела пойти в душ, когда дверь вдруг открылась, и вошёл Фарис. Я не ожидала, но честно говоря, у меня уже копились вопросы.

— Может, объяснишь мне, что такое никах, махр? Что вообще меня ждёт? — спросила я, остановившись у шкафа.

Он сел на край кровати и потер переносицу, будто устал или чем-то был обеспокоен.

— Никах — это брачный договор, который мы обязаны заключить. Там есть несколько пунктов, но всё я оформлю сам, — коротко ответил он.

— Какие пункты? Я хочу знать! — сказала я настойчиво.

Он кивнул и начал перечислять:
— Первое — основные сведения: наши полные имена, возраст, данные из документов.
Второе — согласие обеих сторон.
Третье — два свидетеля. Но это я улажу.
Четвёртое — опекун невесты, и с этим я тоже договорюсь.
Пятое — махр, это свадебный дар от жениха: деньги, украшения, подарки.
Шестое — дополнительные условия, но это не так важно.
И последнее — подписи жениха, невесты и кадия.

— Какие именно «дополнительные условия»? — уточнила я, скрестив руки на груди.

— Ну, там можно указать пожелания. Например, право жены на учёбу или работу. Или запрет на вторую жену — если ты против, ты можешь это прописать, и я не смогу её завести. Хотя и так не планировал, — сказал он спокойно.

— А как ты собираешься «договориться» с пунктами про свидетелей?

— Я впишу туда Самира и Нурай. Если они смогут — приедут и подпишут. Если нет — решим на месте.

— Кто такой кадий?

— Это судья, который занимается заключением никаха, — объяснил он. — Он мой старый друг. С ним не будет проблем. А ты ведь туристка, и всё с тобой юридически сложнее, так что думаю, он согласится сделать всё тихо.

— Понятно... Вопросов больше нет. Если появятся — спрошу, — спокойно ответила я.

— Хорошо. Тогда иди в душ, — сказал он и уже собирался выйти.

Но я внезапно удержала его за локоть, сама не до конца понимая, зачем.

— Что такое? — спросила я, прищурив глаза.

— Всё нормально. Неужели волнуешься? — с усмешкой ответил он.

— Нет, — резко ответила и отпустила его. Взяла одежду и направилась в ванную.

Но он вдруг схватил меня за локоть, наклонился к самому уху и прошептал:
— Я не забыл.

По коже пробежали мурашки. Вот чёрт.

— А я не обещала, — ответила я, вырвала руку из его хватки и скрылась в ванной.

В ванной я перебирала в голове всё, что произошло за день. Аквапарк, моя минутная слабость перед ним, напряжённый ужин, во время которого, кажется, ещё немного — и Рания метнула бы в меня нож, который держала в руках.

А что будет после свадьбы?

Я боялась. Не того, что он оставит — напротив, я боялась, что не отпустит. Боялась, что изменится, станет другим. Наслышана ведь: сколько туристок сбегали от мужей-арабов. Все они сначала заботливые, щедрые, страстные. А потом — контроль, подчинение, жестокость, иногда даже насилие.
Что если он тоже окажется таким? Приведёт вторую жену, станет требовать покорности? Конечно, я укажу запрет на вторую жену в брачном договоре. Но разве это может помешать ему ходить налево?

А если всё зайдёт слишком далеко — куда я денусь? Уйти будет невозможно. Попросить о помощи — тем более. Я буду в чужой стране, в чужом доме, без прав, без поддержки.

От этих мыслей внутри всё сжалось. Фарис просто не предсказуемый. От него можно ждать чего угодно.

С этими мыслями я оделась в ночнушку и вышла из ванной.

На кровати лежал Фарис, уткнувшись в телефон. Он был уже в одних боксерах — явно только из душа. Когда он заметил меня, то отложил телефон и поднялся, подходя ближе.

Я инстинктивно рванула в сторону, увернувшись и перебежав на другую сторону комнаты.

— Ты что, теперь от меня бегать будешь? — усмехнулся он.

— Даже не думай! Это... это были гормоны. И считай, благодарность за аквапарк, — выпалила я первое, что пришло в голову.

— Ах вот как? — с хищной ухмылкой подошёл ближе. — А где тогда благодарность за одежду? За украшения? За телефон?

Я, отпрыгнув, забралась на кровать, пятясь назад по подушкам.
— Это всё компенсация за моральный ущерб, — заявила я с вызовом.

— Сюда иди, — голос стал серьёзнее, ниже.

— Нет! — сказала я и метнулась в сторону, когда он сделал шаг вперёд.

— Да хватит бегать, как будто тебе шестнадцать, — сказал он, смеясь, но в его взгляде было что-то хищное.

— Я устала. Давай... завтра, вот точно завтра! — сказала я, а потом мысленно ударила себя. Зачем я это ляпнула? Сама себе могилу копаю.

— Не держи меня за идиота. И не зли меня, — уже хмуро сказал он, начиная терять терпение.

Я попыталась ускользнуть снова, но он схватил меня за плечи, повалил на кровать и навис сверху. Его руки крепко зажали мои запястья по бокам головы. Я дёрнулась, но бесполезно.

От него пахло чем-то свежим и мужским — смесь парфюма и чистой кожи.

— Ты же даже в душ не ходил! — воскликнула я, отворачиваясь.

— Ходил. Думаешь, в доме одна ванная? Если бы пошёл после тебя, ты бы уже уснула или прикинулась спящей. Угадал? — с усмешкой спросил он.

Я закатила глаза и цокнула языком. Он склонился к моей шее и начал оставлять лёгкие поцелуи.

— Стой, стой! Мне плохо! Ужасно плохо! Меня тошнит! — сымпровизировала я в панике.

Он отстранился, посмотрел на меня спокойно и сказал:
— Я тебе не какой-нибудь сопливый мальчишка, чтобы поверить в это. Хватит вести себя как ребёнок.

Он мягко, но ощутимо сжал мою шею — не больно, но чтобы я почувствовала его силу и власть.

— Ты обещал, вообще-то! — напомнила я возмущённо.

Он усмехнулся. Снова наклонился, прошептал мне на ухо:
— Если я что-то делаю для человека, я хочу видеть отдачу. Сейчас для меня — выгода это ты.

— Тогда лучше ничего для меня не делай. Я не хочу быть в долгу, — прошептала я в ответ.

В его взгляде что-то изменилось. Он крепче сжал мои запястья, и в них уже ощущалась боль. Резко схватил меня за лицо, зажав пальцами мои скулы, подняв мою голову.

— Ты ведь не хочешь, чтобы я начал с тобой обращаться, как с остальными? — его голос стал холоднее. — Лилия, ты не глупая. Но иногда ведёшь себя так...

Он резко отпустил меня. Скулы болезненно пульсировали от его хватки. Он встал, быстро оделся и вышел из комнаты, громко захлопнув за собой дверь.

Я села на кровать, с трудом дыша. Неужели я правда поступаю глупо?.. Нет. Я не должна винить себя. Да, я позволила немного лишнего в аквапарке. Но это не даёт ему права считать, что теперь я принадлежу ему полностью.

Я подошла к окну и увидела, как его машина выезжает со двора. Он уехал.
Медленно вернулась к кровати и легла. Было непривычно — впервые я засыпала одна. Но вместе с этим пришло ощущение облегчения.

Хотя сна не было. Я просто лежала в телефоне  устанавливала соцсети, где попыталась найти Настю, она же любитель выставляться, но увы не смогла найти её. Ещё установила  какие-то игры, смотрела короткие сериальчики. Так и прошла почти вся ночь — в одиночестве и тревоге.