𝘽𝙖𝙙 𝙡𝙞𝙖𝙧/ 𝙏𝘼𝙀𝙇𝙄𝙎𝙀

Вторник

— Вставай! Эй! Слышь,— секундное молчание и парню кажется, что ему показалось, но,— Чой Адриан Сюбин!

— Встаю я,— раздраженно вскрикивает,— Встаю,— секундная пауза,— Только не называй меня так,— говорит парень, принимая сидячее положение всё ещё не открывая глаз,— Марк, сколько сейчас?

— Уже семь, давай быстрей одевайся и пошли на завтрак,—заправляя кровать, проговаривает Туан.

Чой еле разлепляет левый глаз, осматривает комнату, после снова закрывает глаз и жмурится. Через секунду парень раскрывает их и встаёт с кровати, направляясь в ванну.

Взяв в руки щётку и зубную пасту Чой начинает чистить зубы, мысленно проклиная всех, кто поддерживает ранние подъемы.

— Как к стати вчерашний разговор с отцом?—слышится голос друга из комнаты.

Зачем ты об этом вспомнил и испортил ему настроение прям с утра, Марк?

Сюбин закатывает глаза, вспоминая не особо приятный диалог, и сплевывает в раковину.

— Очень хорошо.

— Я прям вижу твоё лицо сейчас, даю двадцать баксов, что ты закатил глаза!

Чой игнорирует слова друга и, промыв щётку, кладёт её обратно в стакан, а затем и выключает кран. Выйдя из ванной он надевает школьную форму и кладёт в рюкзак учебники, мысленно посылая друга.

— Ну что пошли?

— Да-да, идём,— отвечает парень другу, выходя из комнаты.

Закрыв дверь на ключ, друзья выходят из здания общежития и направляются в сторону столовой, где собственно их должны ждать друзья.

Зайдя в помещение, двое сразу замечают Дженни и Кая, что машут им, оповещая их о новом месте, за котором друзья, видимо, теперь будут обедать.

Сюбин сразу движется к еде, ощущая лютый голод, и когда тарелка оказывает написана разных вкусностей, парень возвращается к друзьям и  садится за стол.

— Доброе утро, чё такой кислый?

— Забей, Кай, он опять с отцом поссорился,— отвечает вместо друга Марк.

— Не переживай,— Дженни накрывает своей рукой руку Чоя, от чего тот вздрагивает ведь не припоминает такой милости от девушки— Я думаю, что отношения наладятся, надо просто подождать,— мило улыбаясь, говорит Руби.

Чой улыбается подруге в ответ, как никак поддержка все-таки ему нужна.

— Только у нас нормальные отношения,— выдыхает старший, принимаясь есть,— Разве, что,— жуя произносит и останавливается, чтобы проглотить яичницу,— Отец настоял на том, чтобы я подтянул какую-то девчонку из параллели...

— Ну это же круто!— восклицает Кай, улыбаясь,— Т как зовут счестливицу?— обнимая Дженни за талию, интересуется Кай.

— Вроде,— Сюбин хмуриться, пытаясь вспомнить имя девчонки,— Энджи,— неуверенно произносит от, слегка щуря глаша,— Или как-то так,— отмахивается парень, делая глаток кофе,—  А! Точно,— он щелкает пальцами, когда вспоминает её мы,— Йеджи! Хван Йеджи.

— Воу,— присвистывает собеседник, усмехаясь,— Она же сестра Намджуна, того, что дружок Кима,— Кай корчит лицо в гримасе сожаления,— Земля тебе пухом, братан, — говорит Кай.

— Да ладно вам! Не думаю, что все настолько плохо,— отпивая через трубочку сок отмахивается Руби.

— Дженни, ты слишком плохо его знаешь, или притворяешься?— указывает на подругу вилкой, интересуется Марк.

— Ладно, успокойтесь,— закатывает глаза виновник разговора,— Он в любом случае меня не тронет, я сын директора как никак,— гордо улыбаясь, говорит парень, одновременно кладя в род бекон, что лежал на тарелке.

— Ну в этом ты прав,— соглашается Кай.

— Кстати, где Пранприя? Она же обычно в пять встаёт,— интересуется Дженни, что обеспокоена отсутствием подруги, ведь та славилась черезмерной пунктуальностью.

— Не знаю, — пожимает плечами,— Уже пол 8, по идее она должна быть тут,— отвечает Сюбин не отрываясь от завтрака

— Я, кстати, не видел её с вчерашнего вечера,— хмурится Марк.— Может случилось что-то?

— Камон, Марк,— выдыхает Руби,— Что с ней случилось! Скорее всего она,— девушка оглядывается и выпрямляется, когда видит знакомую кучерявую капну рыжих волос,— Вот же она.—  кивает в сторону подруги.

— Доброе утро, ребята,— Лиса папалает на стул рядом с Субином и её раздражение не остаётся незамеченным.

— Доброе, а что с настроением?— спрашивает Марк.

И Лиса сжимает губы, не делая рассказывать друзьями истинную причину её испорченного настроения, ведь эту причины зовут - Ким Тэхен. А его имя в их компании стараются упоминать как можно реже.

Сегодняшнее утро было самым странным в жизни рыжеволосой, потому что от неё носких, писклявых и противных стонов она не просыпалась ни разу. Чёрт, к этому она явно была не готова. Да и мало кто был бы готов к тому, что твой сосед по комнате будет заниматься тем самым у тебя за стенкой. Так мало этого, Ким ещё наехал на Манобан, мол та проснулась слишком рано и помешала их любви. Её начинало тошнить.

Ким орал и кидался гадостями примерно час, говоря о том, что не может терпеть пение в душе, а особенно в исполнении рыжей. Когда Лиса вышла из комнаты и на неё обрушилось негодование Кима, той девушки уже не было. Хотя бы на этом спасибо.

— Да так, плохой сон приснился,— отмахнулась она, не делая вспоминать события этого утра.

***

Сюбин в сотый раз смотрит на свои наручные часы, подмечая, что девчонка опаздывает на двадцать минут. Парень подпирают чеку рукой, тяжело выдыхая и ненавидящий каждую будущую секунду проверенную тут.

— Привет, ты же Сюбин, верно?— слышится чей-то спокойный и довольно красивый голос, развернувшись парень видит перед собой привлекательную девушку с кошачьими глазами и тёмными волосами, что немного светлей у концов.

— Допустим, ты?— спрашивает он без особого энтузиазма.

— Я Йеджи, та девчонка, которую ты будешь просвещать в истории,— радостно произносит она и садится рядом, улыбаясь.

И Чой искренне не понимает, чему она так радуется, ведь время проведённые тут, она могла бы потратить на что-то более нужное. Он мог бы потрать.

— Окей, вытаскивай учебники,— выдыхает он,— И  что тебе не понятно? Сейчас же начало учебного года, чёрт возьми,— не выдержав, спрашивает он, на что девчонка чешет затылок и отводит взгляд.

— Ну как бы,— замокает, прикусывая губу,— Я совсем не знаю историю прошлого года, твой отец сказал, что ты хорошо в этом разбираешься и можешь меня подтянуть,— она поднимает на него глаза, прекрасно понимая, что он не особо заинтересован — Но видимо ты не горишь желанием, я понимаю, я могу попросить кого-то другого,— отвечает, она стараясь всё ещё улыбаться.

Эта девчонка уже встала и, видимо, хотела уйти, но Сюбин решается не бычится и помочь.

— Я помогу,— говорит парень, хватая ту за кисть— Просто говорю сразу, без моих комментариев и шуток уроки не обойдутся,— заранее предупреждает он, ибо помнит, как объяснял Марку Французскую революцию в прошлом году.

— Хорошо, думаю, это даже поможет запомнить,— улыбается она снова и садится обратно.

И парень хмуриться, потому что эту девчонку, кажется, устраивает абсолютно всё.

***

Пранпния шла в столовую после встречи с завучем, ведь ей надо было найти Юнджуна, — одноклассника, — и сообщить ему о том, что его вызывает завуч и просит помочь с какими-то проблемами в системе компьютера.

Девушка пулей побежала в сторону лестницы, вспомнив о том, что женщина просила срочно привести парня в кабинет. Быстро преодолев ступеньки Манобан подбегает к двери, но не замечает парня, что открывает её с другой стороны и совершенно случайно налетела на него.

В полёте Пранприя уже решила, что её первый поцелуй будет отдан школьной, не очень чистой плитке, но крепкие руки охватывают талию девушки, а она в свою очередь машинально одной рукой хватается за шею парня, а второй за воротник пиджака.

Всё замирает на мгновенье.

Манобан не замечает компанию его друзей, которая ошарашено смотрит на данную картину.

Единственное что она видит, это его глаза. По телу проходит мелкая дрожь.

Парень тоже не спешит отстранятся от девушки и удивлённо смотрит на неё.

Красивый.

— Ты в порядке?— обеспокоено спрашивает Сюйкунь и всё сново оживает.

Щёки начинают заливаться краской.

— Я,— запинается,— Я д-да, да я в порядке,— бормочет девушка, отлипая от парня и вставая на ноги.

— Ты чего так носишься?— поднимает он в вопросе бровь,— Вдруг я бы не поймал тебя? Боюсь представить, что случилось бы с твоим лицом.

— Я,— она тянет и замолкает на секунду,— Больше так не буду,— опускает голову девушка, не понимая, почему так странно себя ведёт.

И Лиса чертыхается про себя пару раз, мысленно ударяя себя по голове

— Я наверно пойду, — указывая пальцем в сторону полает она голос вновь, — Мне надо,— секунлнпя пауза на подумать,— Мне надо в столовую,— резко поднимает голову староста и собирается выйти, но парень прерывает её.

— Будь осторожна, не хочу, что бы с тобой что-то случилось,— обеспокоено произносит он.

— Хорошо,-- мямлет Манобан и выбегает из здания, направляясь в столовую.

Щёки всё ещё немного красные, но потихоньку приобретают привычный оттенок.

Зайдя в помещение она замечает Юнджуна, что сидел за одним из столиков, играя в телефоне и жуя чипсы.

— Юнджун, тебя зовёт Миссис Джоан, она просит настроить ей систему какую-то,— хмурится девушка, не совсем разбираясь в теме,— Что-то в компьютере,— она странно размахивает руками и тяжело дышит после бега.

— Ты бежала?,— удивляясь и беспокоясь спрашивает парень, вскидывая брови.

— Да немного, — отмахивается,— Но тебе надо идти к ней срочно.

— Хорошо, спасибо, что сказала,— вставая со стула, проговорил парень и направился к выходу, а староста за ним.

Выходя из столовой, Манобан замечает Кима, что странно на неё смотрел, толи со злобой, толи с презрением. Этот парень мог одним лишь взглядом дать понять, что ты полное ничтожество.

Хотя тот факт, что он заметил её и смотрел на неё был очень странен, ведь обычно они предпочитали игнорировать существование друг друга, но факт остаётся фактом.

Он смотрел на неё.

Хотя нет, сквозь неё.

Ким был из тех людей, которых все боялись, которых уважали и которым подчинялись беспрекословно. Его боялись и остерегавшись многие, особенно если он зол, ведь он терял контроль над своей яростью, и разве что Намджун был единственный, кто имеет хоть какой-то контроль над парнем. Редко, очень редко, это мог быть и Хосок.

Он был очень вспыльчив, агрессивен и ни раз дрался, но всегда выигрывал в этих драках, что уже настораживало. Слова „нет" он явно не знает, ведь всегда добивается своего и ему совсем не важно каким способом. Его можно описать так „ Вижу цель, но не вижу преград". Наверно поэтому Лиса до чёртиков боялась его и старалась избегать, хоть они и враждовали.

Казалось бы, один его чёртов взгляд, а ей уже жить не хочется, вы когда-либо встречали таких людей?

Если да, то скорее всего понимаете о каком взгляде я говорю. О том, что вроде смотрит на тебя, а вроде сквозь. О том взгляде, что пропитан злобой, ненавистью и отвращением. О мутном, томном взгляде, под прицелом которого ты вот вот исчезнешь.

Единственный положительный момент, это его глаза, что были необычного разреза и королевско-синего цвета, обрамлённые кантиком кобальтого оттенка. Такие чистые и невинные. Совсем не такие, как их обладатель, которого придушить хочется, и ударить головой об стол... желательно перед всеми, а потом гордо уйти.

Но девушка боялась представить, что с ней будет если она просто коснётся его, Ким наверное убьёт её, ведь „Такое отвратное ничтожество не имеет права трогать меня"

И это злит, раздражает, обижает и бесит. Потому что то, что она чувствовала по отношению к нему — огромная и вязкая глыба всех неприятных ощущений и чувств, описания которым не найти.

***

—Йеджи, ты поняла? Если нет, я могу заново объяснить.

— Нет, я поняла. Наполеон решил пойти на Египет, но после, как ты сказал: „Решил свалить как крыса подворотная, оставляя армию на растерзание египетским мумиям", я поняла,- проговорила девушка.

— Да, но я не так сказал,— нахмурил он брови, а после махнул рукой,— Ладно, хотя бы запомнила.

— Я не такая и глупая! — улыбнулась она, а после вздрогнула, проговаривая воодушевлённо,— Кстати, дай свой номер.

— А за чем тебе,— насупившись спросил он.

—Ну,— тянет девушка,— Если до тебя ещё не дошло, то ты меня подтягиваешь по истории, и нам, — показывая на них жестом,— Как бы, надо контактировать и просто иметь контакты друг друга, что бы предупредить, если вдруг что.

— А,— тянет он неохотно,— Ну ладно тогда, записывай.

Продиктовав девушке номер, парень и сам записал её в телефонной книжке.

— „Йеджи история",— проговорил Чой, озвучивая то, как он записывает девушку.

— Как?— встрепенулась собеседница и нахмурила брови,— Эй! Я не учебник по истории,—- проговорила, выхватывая телефон и стирая то, что написал парень.

— Ты ни ахринела ли?— тянется за телефоном.

— Думаю „Йеджи-джи" и эти два смайлика намного лучше,— улыбнувшись она отдала парню телефон, довольная содеянным.

Взяв телефон и посмотрев на надпись Сюбин лишь усмехнулся.

—Ну думаю сегодня с тебя хватит, когда следующий раз? Может определимся с расписанием?— открывая свой блокнот спросил не смотря на девушку.

***

Посмотрев на часы, что показывали четыре тридцать вечера, Манобан решила сходить в библиотеку, почитать и сделать некоторые уроки на завтра, к тому же надо отдать Киму его график на завтрашний день. Девушка одела свободный бесформенный спортивный костюм и, быстро собрав сумку, вышла из своей спальни.

Спускаясь по лестнице девушка замечает сидящего в кресле Кима.

Непонятное волнение сковывало, от чего казалось, что ноги отказываются слушаться. И это странное волнение мешало и съедало изнутри. Злило. Мешая не замечать и игнорировать парня.

Это просто Ким Тэхён. Просто тот, с кем она знакома, кажется, всю жизнь, тот с кем связаны... самые унизительные моменты её жизни. А сейчас надо просто пройти мимо него, как раньше, ничего не сказать и постараться не ссорится.

Просто пройти.

Невольно девушка остановилась на третьей ступеньке, так резко, словно врезается в что-то.

Парень закинул голень на колено и листал что-то в телефоне.

Ну вот. Тот же Ким.

Тот же, что и в прошлом году, так почему она так нервничала спускаясь по лестнице?

Но вот только, Лалиса не смогла заставить себя сразу же отвести взгляд и просто спустится в гостиную.

Притаившись в некой тени лестницы, она наблюдала за его профилем, и она почему-то ощущала себя некой преступницей? Хотя в этом нет ничего такого, ведь так? К тому же, в собственных врагах надо замечать каждую мелочь! Например его волосы.

Кудрявые волосы небрежно спадали на лоб и почти касались бровей. Тёмные волосы контрастируют со светлой рубашкой и кожей, это неимоверно сильно притягивало. Наверно, поэтому за ним вздыхает добрая половина школьных юбок.

Манобан слегка сощурила глаза и немного наклонила голову в право, смотря на его волосы. А после и на лицо парня, его брови были слегка нахмурены, видимо ему не нравилось то, что он видел в телефоне.

Это заставило обрадоваться.

Губы парня были сжаты, словно он знает, о чём думает эта девчонка.

Солнце слегка, время от времени, бросало свои лучи на светлую кожу и скулы парня, из-за чего заставляло его щурить глаза.

Интересно взглянуть на его глаза, когда он не смотрит на неё с такой ненавистью и раздражённостью как обычно.

Какие его глаза? Какой его взгляд обычно, когда он не смотрит на неё?

Но Лиса понимает, что скорее всего никогда этого не узнает, ведь их вражда навряд ли отступит.

Парень поднёс руку к волосам и лёгким движением провёл рукой по ним, убирая их с лица. Сейчас его волосы, чем-то были похожи на растопленный шоколад, что протекает между его пальцев и ложится обратно. На шоколад, который девушка только видела с далека, на ветрищах магазинов или в фильмах, и никогда не пробовала.

Они такие же по цвету и... такие же не тронутые ею?

Его волосы казались такими мягкими... интересно, а какие на ощупь его кудряшки?

Стоп, что?

Эта мысль очень разозлила девушку, и она поспешила тут же прогнать её из головы.

Хотя на секунду, ей показалось, что она поняла, почему за ним бегает столько девочек. Но лишь на секунду.

Гадёныш стал действительно красивым. Фигура, лицо, волосы. В нём было красиво всё, кроме взгляда. Презрительного и оттого уродливого. Эта привычка смотреть с пренебрежением сквозь человека, будто того не существует вовсе, очень раздражала.

Но почему у него такой взгляд?

Или он так смотрит только на неё.

Глаза цвета тёмного, ночного, звёздного, неба. Слишком много поэтики для тебя, Манобан, однако это было первым, что пришло на ум.

Ночное небо тоже могло бы быть красивым, если бы не дышало этой гадкой насмешкой, что прибивала её к земле. Даже сейчас.

Сейчас?!

Лалиса  застыла с приоткрытым ртом, чувствуя, как медленно холодеет от ужаса кончик языка.

Ким смотрел прямо на неё...

Чёрт, он видел, как она в открытую пялилась на него всё это время, о чёрт!

Нетнетнетнет!

— Манобан,— протянул он елейным голосом.

Она сглотнула и мысленно дала себе пощёчину, но тут же расправила плечи и, слегка приподняв подбородок, легко спустилась и зашла в гостиную, полностью игнорируя парня и делая вид, что ничего не было.

— Что ты там, мать твою, делала?

Ничего, абсолютно!

Она просто рассматривала тебя.

— Я? Спускалась в гостиную и шла к выходу, если не заметил, Ким.

Да! Собственный тон и голос ей понравился.

— Да? А мне казалось, что ты в наглую таращилась на меня, Манобан. Твоя мамочка не учила тебя, что пялится на людей из своей крысиной норы - не комильфо?

Девушка лишь сжала губы и косо посмотрев на парня фыркнув.

— Что молчишь, Манобан?,— парень встаёт с дивана и подходит к девушка, вставая напротив.

— Какого чёрта тебе надо, Ким?

— Отвечай на вопросы, Манобан,—цедит он, смотря на неё сверху вниз и держа руки в карманах.

— Я,— запинается,— Не смотрела на тебя, я шла в библиотеку, а так же хотела отдать тебе твой график, я не таращилась, как ты сказал, на тебя,— стараясь как можно спокойней ответить произнесла Манобан, осознавая, как глупо сейчас выглядит.

Собравшись с мыслями, она взглянула на него со всей строгостью, на которую была способна, — это позабавило его.

— Если ты думаешь, что я получаю удовольствие от общения с тобой, ты глубоко ошибаешься, Ким. Я просто хотела отдать тебе твой чёртов график. Но поспешу разочаровать тебя, как сказала миссис Эйбрамсон, она сама будет составлять нам графики и высылать их мне, моя задача переписывать и отдавать твой - тебе, поэтому этого нам не избежать. Но ты очень облегчишь задачу нам обоим, если возьмёшь сейчас этот лист. Мне всё равно, что ты сделаешь с ним, можешь разорвать его и все другие тоже. Но возьми его.

Он усмехнулся. Так, что её взбесило это, моментально.

— Можешь не стараться, Манобан. Здесь за многословность тебя никто хвалить не будет.

— Не сомневаюсь. Стараюсь лишь объясняться достаточно доходчиво для тебя.

Его взгляд тут же стал на порядок холоднее. Он различил в тоне рыжей издёвку и молча приподнял брови.

Она же резким движением протянула ему лист — Ким даже не пошевелился. Какое-то время оба напоминали нелепый памятник Воплощённому Упрямству. Поступаться не собирались ни он, ни она.

В конце концов, когда Лалиса ощутила, что рука начинает болеть, она положила лист на стол, раздражённо вздыхая и борясь с желанием закатить глаза. Разговор длился не более пары минут, а девушка уже хотела убежать от Кима, хотя оба находились по разным углам гостиной.

Ей просто хотелось быть дальше.

В своей спальне.

В гостиной поместья Манобан.

В Корее.

Ей было странно говорить с ним. Ему было странно говорить с ней. Всё уравновешивала только хроническая злость и раздражение, пропитывающее воздух на манер едкого дыма.

И каждый из них, наверное, понял: это первый их настолько затянувшийся разговор. Пранприя начинала медленно ненавидеть старостат.

Он не отрывал от неё холодных глаз, лишь мельком проследил взглядом за графиком, который теперь лежал на столе. Нога Манобан привлекла его внимание, и Тэхён, нахмурившись, отследил линию бедра. Затем — колена, опускаясь вниз, к щиколотке. Лиса надела кеды. Нога небольшая и, наверное, лучше смотрелась бы в другой обуви.

Винх зачем-то на секунду представил изгиб ступни девушки в туфлях на каблуке, что так часто носила Джой. С тонкой шпилькой и платформой. Староста была бы немного выше и, вероятно, доставала бы своим носом до его подбородка. Если бы стояла для этого достаточно близко.

Достаточно близко.

Совсем крышей двинулся. Может быть, ещё и представишь себе, как трахаешь эту рыжую шлюху, прямо в них?

Го-осподи. А это здесь при чём?

Он тут же оправдал себя тем, что заводился от одного вида вульгарных туфель Пак, которые она иногда надевала. Эти туфли приравнивались к дикому траху. Царапали шпильками его бёдра, плечи или ягодицы. Но Манобан была последней, кого можно было в них представить.

Острый прилив отвращения к себе заставил отвернуться, уставиться в камин и сжать губы. В лёгкие вгрызлась необходимость пойти умыться. Содрать с себя чёртову одежду и постоять под горячим душем. Чтобы ощутить, как ещё чуть-чуть — и кожа начнёт плавиться. Распадаться на молекулы. А мыслей, подобных этим, в голове нет. Пока он не простит себе нахождение с зубрилкой в одной комнате.

Хотелось намылить глаза и тереть, отмывая от мерзкой грязи свой взгляд, который бросил на неё.

Какого он вообще уставился на её грёбаную ногу?

А Манобан опять смотрела — он чувствовал, как её взгляд буравчиком раздражает кожу лица.

Блять, что происходит? Она таращилась на него из-за угла, пока он не заметил её. Теперь они уже с минуту молча стояли друг напротив друга и ждали... чего?

Тэхён почему-то ощутил новый приступ раздражения. Эта хренова дрянь бесила его, даже когда молчала.

— Что ты делала на лестнице?

Лалиса вздрогнула. Ким почти ощутил колебание воздуха. Почувствовал, как под кожей начинает колоть. Снова. Снова эта злость от повисшего молчания, которой Тэхён не мог дать блядский выход.

Зубы сжались. Прошла ещё минута тишины, примерно.

— Что ты. Делала. На грёбаной. Лестнице? – повторил, чувствуя, что если не скажет что-то сейчас же, то просто разорвётся от ярости. Не отрывая глаз от камина, ощущал, как ускоряется дыхание, пока Пранприя с вызовом поднимает голову и облизывает губы.

Он приковался взглядом к каменной кладке и начал медленно считать выложенные полукругом кирпичи. Два. Четыре. Шесть...

— Спускалась в гостиную.

Семь, восемь...

Дрянь.

— Не ври, идиотка.

— Да ты способен хоть на что-то кроме вечных оскорблений, Ким? – воскликнула вдруг, всплёскивая руками.

Наверное, это и развернуло его лицом к ней. Выкинуло руки из карманов, сжав их в кулаки. В глотке словно разорвался нервный клубок.

— Херня, Манобан! Ты такая херня. Одно твоё присутствие пачкает, — выпалил он, ощущая лёгкий отголосок облегчения  в груди. — Это ты не способна больше ни на что, кроме самоудовлетворения на лестнице, подглядывая за мной в тихоря, – и скривился, глядя в застывшее в немом изумлении лицо перед собой.

Здесь было противно находиться. Хотелось либо убрать отсюда её, либо себя. Второе стало казаться куда реальнее. Поэтому он резко развернулся, направляясь к двери. Сейчас ему нужен Намджун и его всепонимающий взгляд Джой и её блядские-во-всём-виноватые туфли, или кто угодно, кто угодно чёрт возьми.

— Фу! – голос Манобан вмиг сорвался на крик, догоняя Кима. — Да что ты несёшь, идиот?! Не смей даже предполагать подобное! Это... это гадко.

Слова стальными шариками ударились о его спину и плечи, падая к каблукам начищенных туфель. Ким медленно развернулся. А затем внезапная ухмылка растянула его губы.

Манобан чувствовала, как жар заливает её щеки. Унижение. Смущение. Злость. От этих эмоций у неё начинали трястись руки.

— Гадко? — и вдруг Ким посмотрел прямо на неё. В глаза. Не мимо, как обычно.

Сердце остановилось на какой-то момент. Он  будто коснулся взглядом оголенного нерва где-то в её позвоночнике, отчего по спине пробежали мурашки.

– Скажи это тем, кто стонет моё имя каждую ночь. Подо мной. На мне. В своих снах. – Что? Он не собирался этого говорить.

Губы ее задрожали, и парень почувствовал толику удовлетворения.

Правильная Манобан. Смотри, слушай. Услышь меня.

Тэхён получал удовольствие от того, каким она его видела. Он делал хуже. Знал, что делал хуже. Замечал это в её глазах. Но иначе он не хотел. Издевался, почти намеренно. Это доставляло несколько извращённое... не удовольствие, нет.

Удовлетворение. Тяжёлое и не приносящее облегчения. Но оно зудело под кожей, дёргая за язык.

В мозгу кипела такая каша.

Рыжая. Её обвиняющий взгляд. Какого хрена? Зачем?

Просто пусть заткнётся, иначе его голова сейчас разорвётся на части.

Но она стояла на месте, упрямо сжав кулаки и губы. С пылающими щеками. Какое запоздалое проявление сучьей смелости. Особенно если брать в расчёт то, что он заметил, как её трясёт. Но ответить на это ей было нечего.

Только показательно скривиться, будто пытаясь скрыть покрасневшие щёки этим.

Уберись. Уйди отсюда.

— Да что это я... Всё равно ты не поймёшь, – баскетболист обернулся к ней всем телом, складывая руки на груди и принимая расслабленно-равнодушную позу. – Ты либо совершенно фригидная сука, либо и вовсе девственница.

— Замолчи, Ким, — прошипела тут же, предостерегающе наклоняя голову. Нужно было быть слепым, чтобы не заметить, как напряглось её тело. — Не будь настолько идиотом, чтобы развивать эту тему.

— О, неужели? — он гаденько ухмыльнулся. — Я попал в яблочко, кажется. Но даже говорить об этом... фу. — Тэхён поморщился, показушно гуляя взглядом по её телу.

Снизу-вверх.

Медленно, останавливаясь на небольших ступнях, тонких запястьях, непонятной под свободной кофтой талии, непонятной, совершенно непривлекательной груди и выступающих угловатых ключицах.

Он с удовольствием осознал, что не хочет её. Что эти мысли про туфли были просто случайными.

И даже не успел изумиться, когда их разговор принял этот нежелательный окрас. Поэтому он только процедил:

— Кто позарится на тебя и твое тело? А тем более на такую убо...

Как она во мгновение оказалась перед ним, Ким так и не понял. Его щека ощутила удар влажной и твёрдой ладони прежде, чем он успел закончить предложение.

Какой-то момент он просто стоял, глядя на Лису, не понимая. Прижав руку к щеке.

Она ударила его?

Было не больно.

Он не чувствовал боли. Но было... неожиданно. И чертовски унизительно, когда он заметил в её глазах ту ярость, от которой, кажется, вот-вот вспыхнут ресницы.

— Сволочь! Какая же ты сволочь! — её крик почти потерялся в нарастающем гуле внутри черепной коробки Тэхёна.

Кажется, да.

Рыжая ударила Кима.

Он ощутил, как сжимаются челюсти. Дышать внезапно стало тяжело: воздух будто липкий и горячий. А потом...

Неконтролируемый толчок его тела.

Она ударила его. Эта мелкая, грязная сука ударила его.

Пальцы коснулись чего-то тёплого, пока красная пелена застилала глаза, и в следующий момент Ким понял, что это, тёплое и дрожащее под ладонью — её горло. Горячая кожа вибрирует от шумных выдохов, а затылок Манобан прижимается к стенке шкафа.

Не более чем рефлекс. На расстоянии вытянутой руки, сводя к минимуму контакт тел, пресекая лихорадочные попытки дёрнуться от него в сторону или что-то сказать.

Он не хотел прикасаться. Он брезговал прикасаться к ней.

Глаза Лисы были совершенно сухими, хотя теперь в них мелькнул намёк на страх. И почти вытеснил любые другие эмоции.

Она окончательно замкнула в нём этот яростный, унизительный круг.

— Какого хера это было, блядь? – прорычал он, чувствуя пульсацию под кожей. Взгляд метался по всё ещё красному лицу.

Никто и никогда, кроме отца, не бил его.

Никто и никогда.

Грёбаная пощёчина. Он не мог в это поверить.

— От...пусти, – прошипела Пранприя, сильнее вжимаясь головой в шкаф, будто в попытке убежать от прикосновения.

Ким осознавал, что сжимал её горло не слишком сильно, но чувство, что жилка её пульса бьется прямо ему в ладонь, опьяняло. Возможно, прикоснись он к любому другому человеку, почувствуй он себя сильнее с любым другим — и результат был бы тем же. Превосходство. Но сейчас он почти упивался.

Желание унизить её стучало в висках. Потому что Лалиса не было больно. Зато щёки её пылали от унижения.

Из-за него. Идеально.

— Что ты себе позволяешь, чёртова шлюха? — снова прошипел он, теряясь в своей злости.

— Отпусти, не смей трогать меня!

Её крик был таким же злым, как его взгляд. Он чувствовал вибрацию этого крика ладонью. Тэхён понятия не имел, что ему делать дальше, когда рука Манобан метнулась к его запястью.

Он тут же отпрянул.

Манобан не прикоснётся к нему. Никогда. Лучше он сдохнет на месте. А она отскочила моментально, словно опасаясь, что он снова кинется на неё. Но Винх только брезгливо вытирал пальцы о жилет, делая несколько шагов назад, натыкаясь на диванную спинку.

— Совсем двинулся?! — снова крикнула, зачем-то прижимая руку к горлу и растирая кожу. Будто в попытке стереть её вовсе.

Там, где касались его пальцы, которые теперь покалывало словно иголками. Пришлось сжать ладонь в кулак, чтобы прекратить это.

Она заметила.

— Что теперь? Ударишь меня?! Изобьешь? Ты вылетишь из школы тут же!

— Я могу убить тебя прямо сейчас, — рявкнул он ей в ответ. — И глазом не моргнув! Но не стану. Ты не стоишь таких... жертв.

Манобан покачала головой с какой-то ненормальной, нервной улыбкой, напоминающей оскал.

— Ты больной ублюдок.

— Пошла ты...

— Я сейчас же отправлюсь к завучу!

— Отлично. Вперёд. И скажи ей, что ты грёбаная неудачница, не умеющая находить с людьми общий язык. Скажи, что я двинулся, пытался тебя впечатать в херов шкаф.

Ким с силой саданул кулаком по деревянной поверхности так, что Манобан вздрогнула, делая ещё шаг назад. Отнимая руки от шеи. Сжимая губы, вздёргивая подбородок.

И вдруг.

В лице Пранприи мелькнуло что-то.

Эмоция, которая заткнула его моментально. Он не понял, что это было.

Только что почти орал, а теперь просто смотрел, как рыжая хлопает ресницами, будто почувствовав эту накатившую волну.

— Ким, что за фигня с тобой происходит? — голос вернул его в гостиную. Всё ещё звенел от ярости, однако Манобан заметила перемену в его выражении лица. И это заставило судорожно выдохнуть.

Она права. Ты больной ублюдок.

— Пошла к чёрту.

Развернулся. В два шага преодолел расстояние до двери и дёрнул ручку на себя. Хера с два он обернётся.

Хера с два он пожалеет.

Кажется, она что-то сказала. Или снова окликнула его по имени. Но Тэхён уже захлопнул створку и быстрым шагом шёл по коридору в сторону лестницы, чувствуя, как покрытый невесть откуда взявшейся испариной лоб холодеет от прохлады коридора.

Его руки тряслись, когда он пытался засунуть их в карманы брюк.

Ты больной ублюдок.

Больной ублюдок.

Потому что ты не жалеешь о том, что ты сделал. Ты жалеешь о том, что не увидел её слёз, которые были так нужны сейчас.

А Манобан лишь нахмурила брови, тяжело выдохнула и вышла из гостиной направляясь в библиотеку .

***

Зайдя в гостиную Лалиса сново замечает Кима, что в той же позе, что и вчера сидел на диване.

— Убери. Ноги. Со стола.— строго произносит она хмурясь.

Да ладно, Манобан! Тебе мало того, что было три часа назад?

Смерти захотелось?

Ким подымает холодный взгляд на Лалису, чувствуя как по позвоночнику начинает подниматься что-то похожее на раздражение.

Сново этот взгляд.

Девушка сжимает губы и прижимаете учебник, что был в руках, сильнее к груди.

— Убери... ноги со стола,— уже не так уверенно произносит девушка, вспоминая его руки на шее.

Что, сука? Боишься?

Бойся и не открывай свой поганый рот!

Ким убирает ноги со стола и подымается с места, медленно подходя к девушке, что непонимающе смотрит на него.

Что ты мать твою делаешь?

Он шёл к ней.

Шёл к ней медленно, растягивая своё удовольствие. Ему нравилось, как она в замешательстве смотрела на него.

Ещё шаг к ней, а она делает первый шаг от него...

Тупая сука, без тупого инстинкта самосохранения.

Шаг к ней, и шаг от него, но спина Манобан упирается в стену за ней.

Чёрт!

Ким подходит к Манобан и с отвращением смотрит на неё.

Хотя нет... сквозь неё, как обычно.

— Не смей мне указывать, тупая зубрила!,— кричит он и ударяет рукой о стену, рядом с головой Манобан.

В паре сантиметров.

Девушка жмурится и слегка отворачивает голову.

Кто тянул тебя за язык? Кто блять тянут тебя за язык?!

И Лалиса жалеет о сказанных словах, что вылечили из-за обиды и вредности. Манобан всегда думала, прежде чем что-то говорить, но что её заставило сказать ту фразу минуту раннее — она не знала.

— Н е беси меня, Манобан!,— цедит парень тяжело дыша

Ну если так подумать, она же ничего для такой реакции не сделала, всего-то попросила убрать ноги со стола и только.

— Я  не в духе и не советую тебе вообще, что-либо говорить, ибо ты одним своим поганым появлением портишь мне всё настроение, тупая рыжая тварь, поэтому закрой свой поганый рот и не указывай, блядь, мне! Что делать! Поняла?,- кричит на неё.

А она ещё больше жмурится... чёрт.

Чёртчёрьчёрьчёрт!!

Да кто тебя за язык тянул!

Манобан тяжело выдохнула и открыв глаза посмотрела на него.

— Я  ничего такого тебе не сказала, Ким, что бы у тебя была такая реакция,— тихо произносит она, не повышая голоса,— Я всего-то попросила убрать ноги со стола,— что-то вдруг ударило в голову,— Или манерам твои родители тебя не учили,— с вызовом смотрит на него, а в глазах что-то поблёскивает.

Что ты только что сказала?

Охох, инстинкт само сохранения у тебя явно хромает, Манобан.

— О, учили, моя дорогая, и я думаю, ты не хочешь ощутить все мои манеры на своей грязной шкуре, поэтому советую держать язычок за зубами и не злить меня, ведь это я спущу тебе с рук, ибо у меня нет настроения выяснять с тобой поганые отношения, но в следующий раз, ты пожалеешь,— злобно говорит он и отходя от девушки, направляется к себе в спальню.