Глава 21
В огромном помещении царила тьма. Даже живой потрескивающий огонь десятка факелов на стенах не мог полностью её разогнать. Казалось, тьмой пропитан сам воздух, плотный настолько, что было очень тяжело даже вдохнуть. Было невозможно поверить, что ещё пару часов назад это помещение было абсолютно другим. Комната необходимости, как назвал её Дамблдор, менялась в зависимости от потребности того, кто проходил мимо её двери три раза, и именно сейчас комната приняла вид ритуального зала. Непонятно только, откуда взялась эта тьма, ведь дверь открывал Альбус.
Северус ещё раз глянул на коробку, стоявшую в центре зала. Вокруг коробки Дамблдор уже закончил вырисовывать защитный рунический контур. Северусу же оставалось дождаться, пока директор закончит укреплять стены и выпустить в эту коробку, полную мерзости, адское пламя.
Но вот директор пропел последний катрен и Северус поднял палочку и в коробку полетел огненный шар проклятья, на лету разрастаясь и принимая форму трёхголовой собаки. Снейп действовал на чистых рефлексах, стараясь не думать, что совсем скоро так же поднимет свою палочку, направляя её на единственного родного и горячо любимого человека – своего сына. От невесёлых дум его отвлёк дикий нечеловеческий крик, больше напоминающий рёв. Коробка полыхала, над ней метались неясные тени, слышался шёпот многих голосов, временами переходящий в свистящее шипение. Метку опалило огнём, и Северус непременно упал бы, если бы его не подхватил Альбус. Дверь в комнату они закрывали уже вместе. А потом Северус просто прислонился горячим лбом к каменной прохладной стене, стараясь унять дрожь в руках. Он почувствовал, как директор сжимает его плечо.
- Идём, Северус, нет времени. Идём, и помни о том, что ты должен сейчас сделать.
- Я должен… убить… собственного… сына, - выдавил Снейп и буквально вздрогнул от окрика директора, моментально выходя из ступора.
- Нет! Не смей так говорить, не смей так даже думать! Ты убьёшь Волдеморта, Тома Реддла или Тёмного лорда, какое бы имя он не носил! Запомни это!
Альбус Дамблдор повышал голос очень не часто, тем больший эффект производила его гневная отповедь. Спустя несколько минут они вошли в комнату, раньше служившую мальчику игровой. В комнате сейчас не было ничего, к счастью, кровавой лужи тоже не было. Хоть впоследствии кровавое озеро и было опознано как кроветворное, умело свистнутое у Поппи, неприятный осадок всё равно остался. Не останавливаясь на пороге, маги приблизились к единственному предмету, находящемуся в комнате – узкой больничной кровати, на которой лежал бледный и неподвижный ребёнок. Определить, что мальчик жив можно было только по мерно вздымающейся грудной клетке.
Северус с трудом сглотнул. Сейчас его сын был жив, но когда он очнётся… Кем он будет? Гарри или Тёмным лордом? Он сильнее сжал рукоять палочки.
«Ну же! Давай! Действуй! Твой сын страдает сейчас. Сделай это! Поверь! Поверь и убей лорда! Убей, чтобы жил твой сын! Убей лорда!».
Это последнее «убей» продолжало вертеться, пока Дамблдор приводил Гарри в чувство, пока мальчик неестественно кровожадно облизывал губы и растягивал рот в непривычной для его сына улыбке, пока с его палочки не сорвалась зелёная молния убивающего проклятья.
Маленький хрупкий мальчик выгнулся, страшно закричал и повалился на кровать. По щеке Северуса текла прозрачная капля. И пусть злые языки утверждали, что декан Слизерина и не человек вовсе, это было совсем не так. Откинув палочку, словно она была ядовитой змеёй, Северус бросился к сыну, беспомощно раскинувшемуся на кровати, но на середине шага покачнулся и вцепился в руку. Метку разрывала адская боль. Прижав руку к груди, Снейп вновь рванулся к сыну. Дамблдор оказался возле Гарри раньше только потому, что стоял ближе. И если бы Северус глянул сейчас на пожилого мага, то обнаружил бы такое же выражение лица, как и у себя. Но ему не было сейчас никакого дела до того, как выглядел со стороны он или окружающие, до того, что с его предплечья исчезала сейчас метка Лорда, заставляя руку пылать, будто к ней приложили раскалённый прут. Он пытался нащупать пульс на тоненькой ручке ребёнка и, к своему ужасу, не находил.
Из назревавшей истерики его выдернул твёрдый голос директора:
- Успокойся, Северус! Я открою ему глаза, а ты проникнешь в разум и уведёшь его оттуда. Он верит тебе, помни об этом! Он верит, иначе его внешность не вернулась бы. Он верит, и ты тоже поверь в него!
Не задумываясь, он пристально вгляделся в глаза сына, и окружающая действительность померкла, уступая место внутреннему миру ребёнка.
***
Чёткость картинки восстановилась сразу же. Ещё раз оглядев комнату, где он оказался, Северус понял, где находится. Это была комната мальчика в их доме. Вот кровать, застеленная зелёным покрывалом, серебристо-зеленые обои. Северус вспомнил, как он сам наколдовывал эти обои, и что-то сдавило грудь. Где ребёнок? Он должен найти Гарри. Найти и вернуть. Он больше не сможет один, не выдержит.
Он вышел из комнаты и спустился вниз. Он обыскал все места, где только может спрятаться маленький мальчик. И, никого не отыскав, вышел на улицу.
От неожиданности он даже остановился. Вот он – Гарри – сидит на скамейке. Внезапно нахлынули воспоминания: эта же вот деревянная, уже облупившаяся местами, скамейка и маленький мальчик, невесть откуда здесь взявшийся среди ночи. Сердце замерло, пропуская удар, но Северус всё равно приблизился к скамейке и присел на корточки перед ребёнком, залезшим на скамейку с ногами и уткнувшим лицо в колени.
- Гарри, пойдём со мной.
- Я не пойду, - выдавил ребёнок и громко всхлипнул.
- Почему?
- Ты не любишь меня больше.
- С чего ты так решил? – Северус непонимающе посмотрел на сына.
- Ты не дал мне свою фамилию. Ты не хочешь, чтобы я был твоим сыном?
- Конечно, я хочу, чтобы ты был моим сыном, я уже признал тебя своим сыном. Вспомни, мы вместе капали кровь на бумагу, когда ходили к гоблинам.
- Тогда почему я – Принц, а ты – Снейп?
- Потому что так положено. Если бы ты был не магом, то стал бы Снейпом, а ты – маг, поэтому – Принц. И от того, что у тебя другая фамилия, ты не перестал быть моим сыном. Понимаешь?
- И ты… меня… - Гарри не договорил, но Северус и без этого понял, что он хотел сказать.
- Конечно, я тебя люблю, очень-очень. Верь мне.
Всё ещё немного расстроенный, Гарри шмыгнул носом, - Правда?
- Правда, сын. Просто поверь мне.
Гарри, наконец, вытер свои мокрые щёчки и улыбнулся. Больше Северус не успел ничего увидеть. Окружающая действительность подёрнулась лёгкой дымкой и потеряла чёткость линий. А потом пришла тьма.
***
Очнулся он уже в Больничном крыле под негромкие причитания. Вспомнив последние события, Северус страдальчески вздохнул. Похоже, у Поппи сегодня праздник: ей посчастливилось, или не очень, заграбастать такого пациента, как Северус Снейп. Он медленно открыл глаза, и Поппи тут же отдернула руки, поправляющие одеяло.
- Лежи, тебе нельзя вставать.
- Да плевать, - отмахнулся Северус. – Что с моим сыном?
- В порядке всё с твоим сыном. Он сейчас с Минервой и Альбусом. Меня Альбус вызвал. Прихожу, а тут картина маслом. Ты на полу лежишь без сознания, на тебе Гарри повис и ревёт, а Альбус вокруг ребёнка прыгает, как будто не ему недавно столетний юбилей справляли, и успокоить пытается. Я ему Гарри и сплавила, чтобы жизнь мёдом не казалась, а сама тобой занялась.
- Да, весело тут у вас, - угрюмо проговорил новоявленный пациент. – Ты меня-то когда из своих застенок выпустишь?
- Ещё раз так скажешь, и я тебя так выпущу, - взвилась медведьма.
- Ладно, ладно, прости, больше не буду.
И когда Поппи расслабилась, не ожидая подвоха, добавил:
- Ты мне пижаму полосатую-то выдашь, или самому наколдовывать?
- Ах ты, ехидна слизеринская! - воскликнула медведьма, явно сдерживая порыв приложить беспокойного пациента чем-нибудь тяжёлым. – Иди отсюда! Глаза б мои тебя не видели!
Северус поспешил ретироваться, подхватив с тумбочки свою палочку, пристроенную там чьей-то заботливой рукой, пока Поппи не передумала, и, выдохнув, когда закрылась дверь Больничного крыла, быстрым шагом отправился на поиски сына и его двух нянек.