7
Мусим ожидал сопротивления, колких ответов, даже насмешек. Но Кира просто молчала, словно превратившись в каменную статую. Она не реагировала на его слова, продолжая смотреть в пол, словно там прятались ответы на все её вопросы.
"Кира," - повторил Мусим, стараясь сохранять спокойствие. "Нам нужно поговорить. Я знаю, что ты разозлена на своего помощника, но это не повод замыкаться в себе. Ты знаешь, что ты можешь говорить со мной".
Тишина. Только её дыхание нарушало напряженное молчание.
"Ладно," - сказал Мусим, на этот раз его голос стал жестче. "Я спрошу по-другому. Что у тебя на щеке? Это случайно не след от удара?"
Кира не дрогнула. Она по-прежнему смотрела в пол, игнорируя вопрос. Мусим наклонился ближе, пытаясь заглянуть ей в глаза.
"С тобой говорят!" - его терпение начало иссякать. "Ты понимаешь, что молчанием ты ничего не добьёшься?!"
Но Кира по-прежнему молчала. Её каменное лицо не выражало никаких эмоций. Она как будто отключилась от реальности, погрузившись в свои мысли. Мусим чувствовал, как нарастает раздражение, смешанное с разочарованием. Он не мог понять, почему она так упорно молчит.
Он поднялся на ноги, его руки сжались в кулаки. Он чувствовал, что его самообладание на исходе.
"Знаешь что," - его голос стал злым, резким. "Если ты не хочешь говорить по-хорошему, то я тебе помогу!"
Не успела Кира опомниться, как ладонь Мусима со всей силы врезалась в её щеку. Звук удара эхом разнесся по камере, и Кира отшатнулась назад, прижимаясь к стене. Она удивленно смотрела на Мусима, её глаза наполнились слезами, но ни одного звука не произнесла.
Мусим сам был ошеломлен своим поступком. Он не ожидал, что сорвется. Ярость, которую он пытался сдерживать, вырвалась наружу. Он посмотрел на Киру, и его пронзила волна вины. Но в то же время он понимал, что перешел черту, и дороги назад уже нет.
"Сами допрашивайте эту ненормальную!" - крикнул Мусим, развернулся и выскочил из камеры, оставив Киру в слезах. Охранники с удивлением переглянулись и один из них побежал следом за Мусимом.
Кира осталась одна. Она сидела на полу, прижавшись к стене, её щека горела от боли. Слёзы градом текли по её лицу, но ни звука из её уст не вырывалось. Она чувствовала себя раздавленной, преданной, униженной.
На этот раз не только она была сломлена, но и Мусим понимал, что его методы допроса зашли слишком далеко. Он понимал, что больше не может вести себя как раньше, но как ему быть он не знал. Игра стала намного опаснее и жёстче.
Продолжение следует...