Пролог
Ночь была холодной, осенняя влага впитывалась в землю, в одежду, в кожу. Город давно спал, только редкие фонари освещали пустой парк. Мужчина бежал, но дыхание уже сбивалось. Он споткнулся, упал на колени, обернулся и увидел её.
Девушка. Высокая, хрупкая на первый взгляд, с длинными каштановыми волосами, собранными в небрежный хвост. Она шла спокойно, неторопливо, будто не преследовала его, а просто догоняла.
- Прошу... -его голос дрогнул. - Я... я не понимаю...
- Никто и не должен понимать, - ответила она тихо.
В руках у неё блеснуло лезвие. Не дрожало, не колебалось. Мужчина попятился, но позади была скамья, кусты и пустота. Девушка наклонила голову, глядя на него внимательно, будто изучала.
- Ты не первый, - сказала она. - И не последний уж точно.
Он хотел закричать, но крик оборвался хрипом, когда холодное лезвие вошло в его горло. Всё произошло быстро, почти беззвучно. Она прижала ладонь к его губам, чтобы никто не услышал.
- Спи, - прошептала она.
Когда тело обмякло, она аккуратно вынула нож, вытерла его о пиджак жертвы и убрала в сумку. Потом посмотрела на часы. Без пятнадцати полночь.
"Два месяца. Всегда ровно два месяца," - подумала она, глядя на пустое пространство перед собой. Каждое убийство было ритуалом, необходимым. Не ради удовольствия, не ради власти. Она не знала, как объяснить это кому-то, даже себе, но без этого... без этой жертвы... что-то внутри умирало вместе с ними.
Девушка шла дальше, растворяясь в темноте. Каждый шаг был размеренным, без суеты, будто она просто возвращалась домой после прогулки.
Ни один звук не нарушал тишину. Только лёгкий шорох листвы и собственное дыхание, сливающееся с дыханием города. Она знала, что никто не догадается. Никто не поймёт, почему она делает это. И, может быть, именно поэтому она продолжала.
Прошло несколько минут, прежде чем она позволила себе вздохнуть. И снова тихо, спокойно, словно никакого ужаса не было, словно эта ночь была обычной, как любая другая. Но за этой кажущейся спокойностью скрывалась правда, которую никто никогда не узнает.
- Следующий раз... - шептала она себе, - в январе.
И, пока она растворялась в ночи, мир продолжал спать, ничего не подозревая о том, что в их рядах ходит кто-то, кто умеет убивать с точностью и холодом, но не ради удовольствия, а ради чего-то, чего сама она не знает.