Глава 13: А если всё уже не вернуть?
От лица Ацуко
Она не знала, когда всё стало таким напряжённым.
Когда их дружба, такая яркая и тёплая, начала трескаться по швам.
Может, тогда, когда Таки больше не шутил беззаботно, а выглядывал из-за её плеча, будто что-то искал в её взгляде.
Может, когда Маки, всегда громкий и весёлый, стал приходить позже всех и смотреть на неё чуть дольше, чем раньше.
Может, когда Харуа стал слишком нежным,
а Юма — слишком далёким.
— Ацуко! — окликнул её Таки у школьных автоматов. — Ты сегодня домой одна?
— Ага.
— Пошли вместе. Только... — он замялся, — без остальных.
— Почему?
Он молчал.
Уже второй раз за неделю кто-то из них хотел остаться наедине.
Ацуко чувствовала, что все ходят по кругу.
Они будто... делили её.
И это пугало.
— Эй, Ацу... — Маки подошёл к ней в обед. — Если вдруг, чисто гипотетически... ну вот совсем гипотетически...
— Маки, — перебила она, — не надо.
— Чего?
— Мне страшно. Если вы продолжите вот так... я всех потеряю.
Он замолчал.
Даже Маки.
Даже тот, кто никогда не молчит.
После уроков она пошла одна.
Без них.
Без Юмы.
Без Харуа.
Без Таки и Маки.
Ей нужно было подумать.
Почувствовать.
Почему сердце замирает, когда Юма рядом,
а с Харуа — хочется дышать глубже?
Почему Таки заставляет улыбаться,
а Маки — забыть обо всём?
Почему...
почему она не может выбрать?..
Её спасал только один человек.
Человек, который был её опорой, пока всё вокруг рушилось.
Харуа.
Она пришла к нему домой.
Без предупреждения.
Он не удивился.
— Хочешь какао?
— Угу.
— Молча?
— Да.
Он понял.
Как всегда.
— Ты знаешь всё. — Она держала чашку обеими руками. — Знаешь про всех. Про меня. Про Юму.
— Знаю.
— Тогда скажи мне, — в её голосе дрожало. — Почему мне так тяжело?
Он поставил чашку.
— Потому что ты не хочешь ранить никого.
— Но если выберу... кого-то — раню остальных.
— А если не выберешь — потеряешь всех.
— Знаешь, — он усмехнулся. — Ты была моим светом. Но я понял, что свет не для того, чтобы держать его при себе.
— Харуа...
— Просто не убегай от себя.
Она подняла глаза.
В его взгляде не было боли.
Была... доброта.
Та, что бывает у настоящих друзей.
И, может, у тех, кто любил — но готов отпустить.
Вечером ей написал Юма.
Только одно:
"Если завтра ты захочешь говорить — я буду там, где ты впервые улыбнулась мне под дождём."
Она вспомнила.
Тот лужный день.
Смеялась, как сумасшедшая.
А он — смотрел, будто впервые видит небо.
Может, завтра всё решится.
А может... всё сломается.
Но молчать она больше не будет.