дама в рубашке
На удивление, грусть у Екатерины прошла быстро. Вместо отчаяния в ее сердце поселилось некое подобие спокойствия. Запертая в своей комнате, она вдруг ощутила освобождение от внешнего мира, от балов, от назойливых взглядов, от корсетов и неудобных платьев. Она вспомнила, как давно не позволяла себе просто быть собой, без прикрас и масок.
Два дня пролетели незаметно. Екатерина наслаждалась относительной тишиной и одиночеством. Она спала до обеда, читала книги, которые давно откладывала, вышивала и даже попробовала рисовать акварелью. Ей не хватало только бокальчика хорошего вина, чтобы ощутить полное умиротворение.
Александр же, напротив, был крайне огорчен. Он надеялся, что заточение заставит сестру пересмотреть свое поведение, но, судя по всему, Екатерина не собиралась сдаваться. Он не мог понять, как она может быть такой упрямой и неблагодарной.
На третий день, не выдержав, Александр решил навестить ее. Он тихонько постучал в дверь, но ответа не последовало. Прислушавшись, он услышал тихий шелест страниц. Он вздохнул и открыл дверь своим ключом.
Картина, представшая его взору, повергла его в изумление. Екатерина сидела на полу у окна, поджав под себя ноги. На ней была надета мужская рубашка, едва прикрывающая колени, и какие-то старые, явно не женские штаны. Волосы были небрежно собраны в пучок на затылке. Она была настолько увлечена чтением, что даже не заметила его появления.
Александр молча наблюдал за ней. В этой небрежной, домашней обстановке Екатерина выглядела особенно привлекательной и, в то же время, недоступной. Он увидел в ней ту Катю, которую знал в детстве, до того, как светские условности и общественное мнение начали диктовать ей, как себя вести.
Наконец, Екатерина подняла глаза и заметила его. Она не выказала ни удивления, ни смущения.
"Ах, это ты", - сказала она, как будто Александр был самым обыденным гостем. - "Что-то случилось?"
"Ты..." - начал Александр, не зная, что сказать. - "Ты... как ты можешь так себя вести? Ты же должна быть в отчаянии, сожалеть о своих поступках!"
Екатерина усмехнулась.
"Александр, не будь наивным", - ответила она, откладывая книгу в сторону. - "Я не собираюсь каяться в том, что сказала правду. Пущин - замечательный человек, но я не обязана его любить только потому, что он любит меня. Это моя жизнь, и я имею право выбирать".
"Но ты ранила его! Ты разбила ему сердце!" - воскликнул Александр.
"Я не виновата в том, что у него такое хрупкое сердце", - пожала плечами Екатерина. - "И потом, я не просила его влюбляться в меня. Я не обещала ему ничего".
Александр был в ярости. Он не мог понять, как Екатерина может быть такой бессердечной.
"Ты эгоистка!" - выкрикнул он. - "Ты думаешь только о себе! Ты не думаешь о чувствах других людей!"
"Возможно", - ответила Екатерина, поднимаясь с пола. - "Но я не собираюсь жить чужой жизнью ради того, чтобы угодить другим. Я буду жить так, как считаю нужным, даже если это кому-то не нравится".
Она подошла к нему и посмотрела ему прямо в глаза.
"Теперь, если ты закончил читать мне мораль, прошу покинуть мои покои", - сказала она. - "Мне нужно вернуться к моей книге".
Александр стоял, ошеломленный ее дерзостью. Он понимал, что заточение не только не сломило ее, но, наоборот, придало ей еще большей уверенности в себе. Он чувствовал, что теряет контроль над ситуацией.
Он промолчал, развернулся и вышел из комнаты, оставив Екатерину одну. Он знал, что она не извинится. Он знал, что она останется верна себе. Но он все равно не мог понять, как она может быть такой.
Закрыв дверь, Александр пробормотал себе под нос: "Что же с тобой делать, Катерина? Что же с тобой делать..."