игра в обороне

Элиза

– Как насчет этого? – Я показываю Бекке шелковое облегающее платье сливового цвета, чтобы она оценила.

Она щурится.

– Это зависит от твоих целей на вечер.

Я коротко смеюсь.

– Моих целей?

Мы в модном бутике в центре, и я уже позволила уговорить себя на непомерные траты.

Бекка обходит стойку с коктейльными платьями и начинает рыться в вешалках с другой стороны.

– Да. Раз уж ты так решительно настроена. Давай поговорим о твоих целях.

Я рассказала Бекке о нашем с Джастином поцелуе. Ну, это было больше, чем просто поцелуй. Воспоминания о том, как его твердое тело прижимало меня к дивану, пока мы терлись друг о друга, вдохновляли меня на новые фантазии каждую ночь всю прошлую неделю. Ровно столько мы с ним не виделись. У нас обоих была напряженная неделя, и уж конечно нельзя выставлять напоказ эту маленькую интрижку перед моим братом. А это значит, что у нас не было возможности продолжить поцелуй, но я планирую исправить это сегодня вечером.

Джастин пригласил меня на благотворительный банкет, который команда собиралась посетить сегодня вечером. Бекка тоже должна там быть, и она уже давно выбрала себе платье – черное, без бретелек, которое она всегда надевает на подобные мероприятия. Ее слова, не мои.

Для Оуэна Джастин пригласил меня как подругу, чтобы мы потусовались с Беккой, выпили шампанского на халяву.

– Моя цель, – говорю я, запихивая платье сливового цвета обратно на вешалку, – повеселиться. У меня никогда раньше не было интрижек.

Бекка негодует. Она считает, это ужасная идея.

– Но ведь в этом и смысл. Это не просто влечение, когда испытываешь к кому-то такие сложные чувства.

Я закатываю глаза.

– Нет у меня никаких сложных чувств. – «Я и в самом деле так считаю. Верно?»

Она смотрит на меня с прищуром, выразительно поджав губы.

– Ладно, у меня были сложные чувства. В какой-то момент – да. Но потом… – Я замираю, оглядывая все вокруг. Не могу же я, стоя посреди бутика, в котором стоит почти мертвая тишина, а рядом постоянно ошивается владелец, признаться в том, что Джастин забрал мою девственность. Выпрямляюсь и понижаю голос:

– После всего того, что случилось между нами, я смирилась с тем, что он не способен на большее. Его не интересуют чувства и романтика, и это прекрасно. Это не то, что мне нужно на данном этапе жизни.

Бекка смотрит скептически, но молчит, взвешивая мои слова.

Я продолжаю:

– Между нами есть химия, она всегда была. И если я могу получить от этого удовольствие, то, черт подери, почему бы и нет?

– Почему нет? Потому что это, мать твою, ужасная идея, вот почему, – фыркает Бекка.

Она оставляет в покое одну вешалку и направляется к другой, на противоположной стороне магазина. Я следую за ней, уже положив глаз на изумрудное платье, которое приметила раньше. Интересно, смогу ли я быстро его снять?

Я глубоко вздыхаю и пристально рассматриваю изумрудное платье: этот бисер на лифе – перебор. Затем поворачиваюсь к Бекке, пытаясь найти слова, которые заставили бы ее понять, что творится у меня в голове, в сердце.

– Бекс, ты единственная среди нас всегда была сексуально позитивной, одобряла женственность, считала любовь женской суперсилой.

Брови ее взмывают. А затем она разражается хохотом.

– Любовь? Серьезно?

– Ладно, извини. Возможно, это немного чересчур. – Я смеюсь. – Но серьезно, Бекка, подумай об этом. Почему я не могу трахаться со всеми и наслаждаться этим? Парни делают это постоянно. – Преуменьшение года. Мой брат и его друзья сделали из секса без обязательств олимпийский вид спорта, и все они – многократные чемпионы в нем. – Я расправляю плечи. – И если кому-то и нужен второй раз, так это мне с Джастином. – По крайней мере, это правда. Мне нужно стереть воспоминания о той ночи и заменить их чем-то приятным. Это не просто желание, это практически жизненная необходимость. Мне это нужно. На этот раз я должна контролировать ситуацию. И мне нужно, чтобы Бекка поняла это.

Бекка обдумывает мои слова где-то минуту, потом испускает долгий вздох.

– Ладно.

– Ладно? – И это все? Теперь она согласна со мной? Что за, мать его, хрень? Мы спорим об этом уже три дня.

Она пожимает плечами.

– Ты права, окей? Если ты можешь относиться к этому объективно, если пообещаешь мне, что это не затронет тебя эмоционально, что ты не…

Я поднимаю руку.

– Я обещаю. Подписываюсь на это только ради оргазмов. Ничего более.

Бекка наконец-то улыбается.

– О, детка, ему стоит постараться, или я пожалуюсь Оуэну, и мы вдвоем надерем ему задницу.

Я вскидываю брови.

– Ты ведь никогда не расскажешь Оуэну. Да? – Мой брат не воспримет такую новость спокойно. Будут кровь и слезы, и да, все будет не хорошо.

– Конечно, нет, – продолжает Бекка, разглядывая красное платье. – Но я надеру Джастину задницу, если он сделает хоть что-то, что расстроит тебя. Я серьезно. Он использовал все свои шансы. Это последний, и как только он выведет тебя из себя, он свое получит, – смотрит она с убийственной серьезностью.

Боже, я люблю ее.

– Заметано. – Я киваю. Мне нравится этот план: у него один шанс, и как только эта игра перестанет меня развлекать, я выбываю.

Бекка улыбается, будто выиграла спор, кивает мне, а затем уходит рассматривать вешалку с платьями. Хоть она и заноза в заднице, я люблю ее и благодарна ей за нашу дружбу и мудрые советы.

– О, боже мой, вот оно, – вскрикивает Бекка, показывая мне вешалку. На ней – изящное бледно-розовое платье с глубоким вырезом спереди и сзади.

Выглядит роскошно. Невинно, но сексуально. Мой стиль.

И стоит оно четыреста долларов, но я убеждаю себя разориться.

– Идеально. Я беру его.