если прошлое в настоящем
«Улыбайся. Выпрямись. Помни, здесь ты не Анна, » — постоянно повторяла я себе под нос, направляясь в самое просторное и богато отделанное помещение дворца — бальный зал, размеры которого, наверное, могли бы уступить громадам залов Петергофа. Дверь стояла открытой, и оттуда доносились звонкие, высокие голоса. Стоило мне войти, как загремела музыка, и толпа расшевелилась.
Сегодня в резиденции герцогини Девонширской на Пикадилли костюмированный бал. Торжество приурочено к бриллиантовому юбилею правления Виктории как королевы Англии. Она не будет присутствовать на балу: сказалась больной. Да и со смерти супруга она редко участвует в таких развлечениях.
Для бала мне пришлось заказать итальянский венецианский костюм Дездемоны. Королева даже не догадывается, что средства на его пошив были взяты из казны. И это заслуга её сына.
Наследный принц Берти в костюме главы Мальтийских рыцарей долго стоял в центре большого зала, опустив взгляд и нахмурив брови. По-видимому, погружён в мрачные думы. Заметив меня, он поднял голову в потолок и улыбнулся так, что борода его стала шире. Принц погладил её и наконец решился подойти ко мне, чтобы пригласить на время вальса.
— Добрый вечер, Ваше Высочество, — дребезжащим голосом сказала я и, не глядя на него, сделала реверанс.
При приветствии Берти ограничился поклоном. Машинально я поправила кудряшки на висках.
— Джулия, Вы очаровываете меня своей красотой, — проговорил он, глядя на мои губы своими голубыми глазами, окруженными мелкими морщинками. Я притянула к себе принца и прижалась к нему, чувствуя, как бьется его сердце. Его голос пробудил в моей голове воспоминание о вчерашнем вечере. Сидя на кровати в личных покоях принца, мужчина шептал мне неприличные глупости. Твердил, что любит меня, что ему тяжело держать эту любовь в тайне от любимой матушки.
Жаль, он не знает главного обо мне.
***
После эпидемии две тысячи двадцать первого года все так называемые визовые центры находились только в столице своей страны. Консульства в Петербурге, Екатеринбурге, Казани, Самаре, Новосибирске, Калининграде, Ростове-на-Дону закрыли свой приём. Теперь визу можно получить только в Москве. Выезжать разрешалось не всем, существовали определённые критерии. Кроме того, ожидание собеседования затягивалось минимум до ста двадцати дней.
У отца бизнес в Нью-Йорке, так что вместе с матерью они переехали туда семь лет назад, в то время как я решила закончить университет. И вот уже на протяжении трёх лет я переводчик с английского и немецкого в одной крупной компании. Никита... Мой парень и единственный человек, что удерживал меня в России — погиб. Разбился на мотоцикле... Занесло под фуру. Я смотреть не могла, когда его хоронили. Чтобы хоть как-то отвлечь себя, я брала проекты день за днём, переводила сутками, отвлекая себя от мысли о смерти любимого человека. Через неделю бешеного ритма пришла к заключению, что дальше так продолжаться не может. Решила как можно скорее получить визу и отправиться в гости, к родителям. Безумно хотелось перезагрузки.
В здании визового центра Москвы, на нескольких этажах, располагались окошки; всего их триста десять и бог знает, где им конец. Почти весь день мне пришлось потратить, чтобы пройти всю очередь и добраться к свободному окну.
— Заграничный паспорт, справка с работы, справка из банка... Так, кажется, это весь пакет документов, и дома я, к счастью, ничего не оставила, — вслух прошептала я.
Вариантов исхода событий всего два: или отказ, или ожидание собеседования затянется на год. Что ж, работа - единственное спасение от душевного горя.
***
Уже на следующей неделе мне пришло письмо с просьбой явиться на то самое собеседование. Моему удивлению не было предела, ведь так быстро туда ещё никто не попадал. В новостях, по крайней мере, так и вещали.
И вот я снова в царстве офисных небоскребов города; на входе меня встретила молодая девушка в тёмно-синем брючном костюме и провела в лифт с прозрачными стенами. Её тёмные волосы были собраны в тесный пучок. Казалось, у нее вот-вот полопаются вены на лбу. Мы прокатились до шестидесятого этажа. Девушка сочувственно посмотрела на меня, но затем на её лице вновь появилась маска строгости. Она привела меня в комнату, которую освещала одна лишь лампочка в центре потолка. В центре, за дубовым столом, на фоне безупречно чистых зелёных стен, сидел мужчина лет сорока пяти, одетый в серый костюм со строгим серым галстуком в полоску. Левой рукой он держал толстую папку, правой попивал крепкий чёрный чай. При нашей встрече мужчина ограничился кивком головы в мою сторону. Я восприняла это как знак приветствия и последовала его примеру. Первое, что бросилось в глаза — его длинный орлиный нос, а за ним и остальное: немного грубые и резкие черты лица, чёрные, с проседью волосы и пронзительный взгляд серых глаз. Незнакомец приглашающим жестом указал на стул цвета капучино с высокой прямой спинкой. Опустошив кружку, он поправил галстук, который явно мешал ему дышать, и поднялся со стула. И пока он говорил, я унюхала в потоке его слов едва уловимый запах валокордина.
Это был конфиденциальный разговор. Тогда-то я и попала под программу АIR2020. Мне собирались выдать американскую визу сразу же, как только я выполню их условие. Не знаю, может, на меня подействовала обречённость, но я быстро согласилась на это, даже не подумав. К тому же, мне показалось, что это необычно и совсем не опасно.
Как оказалось, Россия вместе с Соединёнными Штатами специально разработала вирус, поражающий страну за страной, и ввели карантин, чтобы отвлечь общество и тестировать новую, разработанную Америкой, технологию – монохрометр. Это технологический проём, соединяющий два отдаленных местоположения, разделённых пространством и временем. Зайдя в широкий и невысокий эллипсовидный портал, сквозь фиолетовую дымку, ты попадаешь в тоннель и идёшь по нему к белому и неясному свету. Это всё, на что были способны американцы — гораздо более высокой планкой для них были другие аспекты перемещения, такие как рай и ад.
Поначалу я задавалась вопросом, почему «жертвой» эксперимента выбрали именно меня. Судя по всему, им подошли мои данные: девушка двадцати пяти лет, свободно владеет несколькими языками и умеет с их помощью осуществлять успешную коммуникацию. Высокого роста, симпатична внешне. Хотя нет, тут я преувеличиваю. Всё-таки крупный нос с горбинкой, по-моему, великоват для такого узкого лица. Ну, зато родинка на нём аккуратная. Чёрные как смоль волосы – это отцовское. Насколько помню, когда нужно было идти в школу, папа заплетал мои волосы в тяжёлую косу. А так хотелось распустить их, чтобы все видели как они струятся до самого пола. Ныне шевелюра закрывает часть лица, так что в любой момент можно огородиться от мира, оставшись лишь на едине со своими мыслями и воспоминаниями.
Теперь я здесь, в тысяча восемьсот девяносто седьмом году, во времена правления королевы Виктории, когда она была уже вдовой. Её сыну, принцу Уэльскому, известному в семье как Берти, минуло тридцать лет, и любящая мать стала искать ему подходящую супругу. Британская королева подобрала несколько кандидаток, которые были моложе принца. Какая роль уготовлена мне? Я стала фрейлиной шестнадцатилетней датской принцессы Александры. Уж об этом позаботились члены программы AIR. Именно Александра стала одной из претенденток на руку наследника Британской империи.
Виктория пригласила юную принцессу в Лондон, чтобы поближе с ней познакомиться. Мне же за две недели нужно было сблизиться с Берти. В будущем он, взойдя на престол вслед за матерью, сделает что-то, что отрицательно повлияет на нынешний мир. Подробности не стали раскрывать, ссылаясь на то, что сперва мне нужно подобраться к принцу.
Чтобы периодически связываться с главным штабом и докладывать о своих успехах, мне дали серебряный браслет с богемскими гранатами. В нём используется уникальная технология: стоит только коснуться браслета и сигал тотчас поступит на планшет работников штаба. Через встроенный микрофон мы и сможем общаться.
Завоевав доверие Берти, мне скажут, как играть роль дальше, чтобы достигнуть главной цели.
Кто знал, что в моих чувствах к нему не будет ни капли притворства...
***
В распахнутые двери влетела королева Виктория, а за ней два гвардейца. Мы с принцем одновременно повернули головы в её сторону. Несмотря на праздничное событие, Виктория была одета в чёрное.
Музыканты закончили играть, и в зале наступила гробовая тишина. Гости медленно стекались ближе к нам, а затем застыли в ожидании чего-то. Бодрый голос королевы заставил прийти всех в себя:
— Властью, данной мне, Обвиняю Вас в колдовстве и приговариваю к публичной смертной казни.
Большинство дам в пышных платьях начали перешептываться. Я посмотрела на принца испуганными глазами.
— Успокойся, — тихо произнес Его Высочество.
— Вы не можете... Я...Я не ведьма! — закричала я, но двое крепких гвардейцев уже стояли за моей спиной.
Хмурясь, Виктория подошла ко мне, шурша тяжелыми юбками из черного бархата. Теперь, когда мы стояли лицом к лицу, она прошептала: «Хотела приворожить моего сына? Не получится.»
— Взять её! — приказала королева, не обращая внимания на мои оправдания.
Передо мной нависло лицо третьего, видимо, их главного: он посмотрел мне прямо в глаза. От его озабоченного и сердитого лица стало безумно страшно. Я всеми силами цеплялась за принца, но меня оттаскивали в сторону, впиваясь в плечи и хватаясь за платье. Слёзы безудержно катились по моему напуганному лицу.
Возврата нет...