32
Зал взревел так, что у меня заложило уши. Я впервые слышала этот живой крик тысяч голосов, сливающихся в единый поток энергии. Егор вышел на сцену уверенной походкой, словно все его сомнения исчезли в тот момент, когда свет ударил в лицо. Но я знала — секунду назад он держал мою руку так, будто боялся отпустить.
— Следи за таймингом, — сказала Мария, протягивая мне планшет с расписанием. — Когда я кивну, напомни танцорам про следующий блок.
— Хорошо, — я кивнула, стараясь быть максимально собранной.
Из кулис открывался лучший вид: сцена сияла, огни били в зал, а Егор, с микрофоном в руках, был словно центром вселенной. Толпа орала каждую строчку, подхватывала каждое движение.
Я поймала себя на том, что не могу отвести взгляд. В нём был артист, которого все знали, но для меня — это был тот самый парень в худи, который только что переживал и прятал волнение.
— Ева, — тихо сказала Мария, — ты заметила? Он ищет глазами сюда.
Я вспыхнула.
— Правда?
— Конечно. Смотри внимательнее.
И действительно: на припеве он чуть развернулся к нашему краю сцены, и его взгляд на секунду задержался в моей стороне. Не в зал, не в камеры — прямо в кулисы. На мне.
Я прижала руку к браслету, и внутри стало так тепло, что я едва не расплылась в улыбке.
— Напомни танцорам! — вывела меня из мыслей Мария.
Я кивнула и кинулась к группе, стоявшей чуть дальше за сценой.
— Через двадцать секунд выходите, готовьтесь! — сказала я, стараясь звучать уверенно.
Танцоры переглянулись, кто-то улыбнулся. Один из них подмигнул:
— Молодец, будто всегда этим занималась.
Я рассмеялась, но внутри пульсировало только одно — скоро снова увижу Егора.
И вот, когда танцоры выскочили на сцену, атмосфера рванула в потолок. Толпа завизжала ещё громче. Егор двигался в такт с ними, его голос был мощным и чистым, а улыбка — настоящей.
В какой-то момент, когда световые вспышки ударили на сильный бит (ту самую идею я предложила на репетиции), он повернулся к моей стороне и чуть приподнял брови. Я поняла: он специально сделал акцент, чтобы я заметила.
Мария рядом тихо фыркнула:
— Ну всё, теперь точно — ты его амулет.
Я смутилась до ушей, но спорить не стала.
К финалу песни я уже бегала вместе с Машей, проверяя, чтобы следующие реквизиты были на месте, чтобы вовремя подали воду. Всё это было в новинку, но странным образом — легко. Будто я всегда была частью его закулисья.
И когда он пел последнюю строчку под одиночный прожектор (ещё одна моя идея), я сжала руки у груди и подумала: «Он доверился. Он поверил в меня. И теперь я должна быть рядом всегда».
Зал взорвался аплодисментами. Егор стоял посреди сцены, сияя от счастья и усталости. Но прежде чем уйти, он снова бросил взгляд в кулисы. В меня. И улыбнулся так, будто всё это шоу он делал только ради одной зрительницы.
И тут Егор спрыгнул с подиума и быстрым шагом направился к закулисью. Лицо горело, волосы были мокрые от пота, дыхание сбивалось. Но глаза... глаза светились так ярко, что у меня перехватило дыхание.
— Ева! — он буквально влетел в коридор за сценой и сразу потянулся ко мне.
Я не успела ничего сказать, как он заключил меня в объятия. Сильные, горячие, будто он держал не просто подругу, а что-то большее, необходимое.
— Ты видела? — его голос дрожал от адреналина. — Это было сумасшествие. Они орали каждую строчку!
— Я видела, — прошептала я, уткнувшись в его плечо. — Ты был невероятный.
Он чуть отстранился, глядя прямо в мои глаза.
— Знаешь, почему я справился? — он сжал мою руку, где поблёскивал браслет. — Потому что ты была здесь. Ты.
Я не знала, что ответить. Сердце билось так громко, что, казалось, слышал весь закулисный коридор.
— Егор, — попыталась я выдохнуть, но слова застряли.
Он усмехнулся и снова притянул меня ближе.
— Ты мой секретный источник энергии. Без тебя я бы не вышел туда.
Мы стояли так, пока мимо пробегали танцоры, техники, Мария с кем-то из организаторов. Никто не удивлялся — все были заняты своими делами. Но для меня этот момент был словно пузырь: только он и я.
Мария всё же заметила нас и улыбнулась, проходя мимо:
— Ну, я же говорила.
Я вспыхнула, а Егор, наоборот, лишь сильнее сжал меня.
— Ладно, — он глубоко вдохнул. — Пойдём в гримёрку, там тихо. Хочу побыть с тобой без всех этих криков.
Я кивнула. Мы пошли по длинному коридору, и я чувствовала, как его рука не отпускает мою, будто боялся, что я исчезну.
В гримёрке он наконец позволил себе усталость — рухнул на диван, запрокинув голову назад.
— Это лучшее ощущение на свете, — сказал он. — Но честно... устал так, что ноги не чувствую.
Я налила ему воды, протянула стакан.
— Пей, герой, — сказала я с улыбкой.
— Ты ещё заботишься обо мне? — он прищурился. — Опасно, Ева. Я могу привыкнуть.
Я рассмеялась, но в его словах было что-то такое, от чего снова загорелись щёки.
Он отпил, поставил стакан и потянул меня ближе.
— Спасибо тебе, — сказал он серьёзно. — За всё. За то, что помогала Маше, за то, что поддержала, за то, что просто... была.
Я села рядом, а он положил голову мне на плечо. И в этот момент я поняла: мы ведём себя как пара. Хотя ни слова об этом не сказано. Но разве это нужно, если чувства говорят громче?
Гримёрку постепенно опустошили: танцоры собирали вещи, техники тащили ящики, Мария уехала с организаторами обсуждать детали следующего города. Рома заглянул в дверь:
— Егор, машина готова. Поехали?
— Да, спасибо, — кивнул Егор, а потом повернулся ко мне. — Поедешь со мной?
Я удивилась его интонации — будто он боялся услышать «нет».
— Конечно, — ответила я сразу.
Мы вышли через задний вход. На улице уже стемнело, фонари разливались жёлтым светом по асфальту. За ограждениями слышались крики фанатов, но охрана держала кордон. В машине было тихо, приглушённо уютно.
Рома сел за руль, но, посмотрев в зеркало, заметил усталость Егора.
— Я вас довезу, потом домой?
— Нет, — покачал головой Егор. — Можно сегодня без формальностей? Хочу сам.
Рома лишь пожал плечами и вышел.
Мы остались вдвоём.
Егор завёл двигатель, и машина мягко покатилась по ночным улицам. В салоне играла тихая музыка, а мы молчали — но это было то молчание, которое не тянет вниз, а окутывает.
— Ну что, как тебе? — наконец спросил он, скосив на меня взгляд.
— Честно? — я улыбнулась. — Это было... волшебно. Но и страшно. За тебя. Я переживала каждую секунду.
— А я переживал до выхода, — признался он. — Пока ты не обняла. Потом всё ушло.
Я замолчала, чувствуя, как щёки снова нагреваются. Его слова звучали слишком честно.
— Ты правда считаешь, что я... помогла? — тихо спросила я.
— Ева, — он резко повернул ко мне голову, и его взгляд буквально пронзал. — Ты не помогла. Ты спасла.
На секунду я потеряла дыхание.
Он снова уставился на дорогу, но пальцы его руки нашли мою. Он переплёл наши пальцы, не отрываясь от руля, и поехал так, будто это было самым естественным в мире.
— Знаешь, — начал он спустя минуту, — все думают, что у меня броня. Что я всегда уверен, всегда знаю, что делать. Но это не так. Иногда я хочу просто... чтобы рядом был человек, который видит во мне не артиста. А... меня.
Я крепче сжала его руку.
— Но я ведь и вижу. Настоящего.
Он усмехнулся, чуть смягчившись.
— Вот именно поэтому ты и сидишь сейчас рядом.
Мы ехали по ночному городу, и огни за окнами мелькали, будто подтверждая каждое его слово. Я смотрела на наши переплетённые руки и понимала: дружба — это уже слишком узкое слово для того, что между нами происходит.
— Ева? — вдруг сказал он.
— М?
— Спасибо за то, что ты есть.
Я не ответила. Просто прижалась к его плечу, а он поцеловал меня в макушку, не отрывая взгляда от дороги.
И в тот момент я знала: это был самый настоящий вечер в моей жизни.