Всегда есть ПИЩА для размышлений

Гарри старательно пытался очистить свой разум, выполняя стандартное подготовительное упражнение по окклюменции. Как объяснил мистер Декстер, при проведении ритуала ему придется вступить в ментальное сражение с осколком души Тома Риддла, засевшем в нем, и «вытолкнуть» его наружу. По мнению невыразимца, для подготовки к этому бою требовались те же действия, что и при подготовке к отражению обычной ментальной атаки. Мистеру Поттеру очень хотелось, чтобы Декстер оказался прав, ведь иметь дело с чем-то знакомым всегда легче, чем с неизвестностью.

Когда Поттер поинтересовался, откуда ученому известно о его занятиях ментальной магией, тот очень удивился, заявив, что, по его мнению, школьники, начиная с первого курса, должны были обучаться этим методикам. В ходе дальнейшего разговора выяснилось, что Декстер оканчивал не Хогвартс, где занятия магией разума не встречали поддержки руководства школы, а Дурмстранг, в котором окклюменция была одним из обязательных предметов. Поттеру оставалось только мысленно поблагодарить Снейпа за его уроки по ментальной магии, начатые в этом году. Хоть успехи Гарри были пока не так велики, как хотелось бы, это в любом случае гораздо больше, чем ничего.

— Ну, мистер Поттер, пора начинать, — невыразимец прямо светился жизнерадостностью.

Стоящие рядом с Гарри Сириус и Фадж слегка поморщились от несколько несвоевременного веселья Декстера, но не стали ничего говорить человеку, от действий которого сейчас зависела жизнь Поттера. Невыразимец тем временем предложил Гарри раздеться и лечь на каменный стол, украшенный многочисленными рунами. Возле места, где должна была находиться его голова, стоял стеклянный сосуд, наполненный непонятной жидкостью. Это была ловушка, призванная поймать остатки души Тома Риддла, после того как крестраж покинет Гарри.

— На всякий случай повторяю, — самозабвенно вещал мистер Декстер, — когда я активирую этот артефакт, — он указал на стол, — вы отключитесь от восприятия внешнего мира и полностью сосредоточитесь в своем разуме. Вашей задачей будет найти и «выбросить» чужеродные элементы из вашей головы. Как только душа Риддла окажется в ловушке, артефакт автоматически отключится, и вы придете в сознание.

Эту инструкцию невыразимец втолковывал Поттеру уже в седьмой раз, и рейвенкловец чувствовал, что сможет наизусть повторить его слова, будучи разбуженным посреди ночи. Самым обидным было то, что никто не мог предсказать, в какие именно образы выльется для Гарри картинка его сознания. Поттеру оставалось надеяться, что его мозг не преподнесет какой-нибудь неприятный сюрприз, выдав своему хозяину плоды его чересчур бурной фантазии.

Гарри, получив объятие от Сириуса и рукопожатие от Фаджа, улегся на стол, стараясь устроиться поудобнее. Он хотел напоследок задать Декстеру мучавший его вопрос о том, что будет, если он не сумеет «вытолкнуть» крестраж, но невыразимец уже взмахнул своей палочкой, запирая юного рейвенкловца внутри его мозга.

* * *

Вокруг Гарри расстилался туман, в грязно-серых клубах которого угадывались очертания кустов и деревьев. Поттер решил, что он находится где-то в саду или в парке, и постарался понять, что с ним происходит. Внимательно посмотрев на одно из деревьев, он вскрикнул от удивления — в том месте, на которое он обратил свое внимание, туман исчез, и картинка стала идеально четкой. Гарри понял, что действительно находится внутри своего сознания, и постарался успокоиться. Сейчас вокруг него ничего не происходило, и стоило воспользоваться этим временем, чтобы понять, что он может сделать в этом месте. Он пошел по дорожке, которая начиналась прямо у его ног, и испытал радость от того, что он, по крайней мере, может здесь перемещаться. Сделав несколько шагов, Гарри сообразил, что знает это место. Он шел по лабиринту замка Шенонсо, который посещал этим летом. Ну что же, если его сознание предпочитает именно такой образ, то почему бы и нет.

Гарри решил пройти в центр лабиринта, надеясь, что там ему будет легче понять, в какой стороне находится кусок чужеродного сознания. Он дошел до беседки и закрыл глаза, надеясь почувствовать зло, и спустя миг понял, где искать своего врага. Повернувшись в ту сторону и открыв глаза, он и в самом деле увидел сквозь редеющий туман тьму, скопившуюся у подножия кариатид. Стиснув руки, чтобы побороть предательское волнение, Гарри направился в ту сторону.

Едва он вышел из лабиринта, как от подножия ближайшей статуи навстречу ему шагнула знакомая темная фигура.

— Вот мы и встретились, Том. Давненько тебя не видел, — Поттер чувствовал, что от идущего навстречу ему человека исходит аура силы. Гарри понял, что не может ни на шаг приблизиться к своему врагу. Впрочем, тот тоже остановился, видимо, испытывая аналогичные проблемы.

— Гарри Поттер, сопляк, который должен был сдохнуть много лет назад, наконец-то ты умрешь, — голос Риддла был наполнен жгучей ненавистью. — Ты самонадеянно решил помериться со мной силами и поплатишься за это. Сегодня твое тело станет моим, а твое сознание развеется как дым!

— Ты слишком самоуверен, Том, — Гарри чувствовал, что сегодня ему придется нелегко, но он не собирался сдаваться. — Мы уже встречались несколько раз, и пока что счет явно не в твою пользу.

— Ты считаешь себя соперником для меня, величайшего из волшебников? — Риддл издал что-то подобное смеху. — Знай, щенок, что я могу раздавить тебя одним пальцем, но предпочту сделать так, чтобы ты умирал долго и мучительно. Впрочем, если ты встанешь на колени и смиренно попросишь о милости, я убью тебя быстро и почти безболезненно.

— Ты всегда изображаешь клоуна или только по четвергам? — Поттер чувствовал, что внутри него нарастает ярость, готовая выплеснуться в действие. Рейвенкловец уже знал, что именно в таком состоянии ему особенно хорошо удается сражаться, и сейчас провоцировал противника, чтобы начать активные действия.

— Ну что же, раз ты так хочешь, начнем, — едва Риддл произнес эти слова, как все вокруг вновь плотно окутал густой туман.

По чуть подернутой рябью глади узкого залива навстречу друг другу скользили две линии. Те, что шли навстречу рейвенкловцу, были окрашены в траурно-черный цвет, а находящиеся рядом с ним — золотились чистыми бортами. Гарри не видел своего тела, казалось, он скользит между этими хищными морскими животными, впитывая в себя ощущение мощи своего флота и воспринимая его огромный механизм как собственное тело. Он чувствовал, как болят узловатые мышцы каждого гребца, налегающего на весла; чувствовал, как мозолистые ладони солдат сжимают рукояти абордажных сабель; как слезятся глаза пушкарей и мушкетеров, до рези всматривающихся в надвигающиеся на них суда.

Взмах за взмахом, тяжелые весла приближали момент начала сражения. Сблизившись на мушкетный выстрел, враги открыли бешенный огонь, и Гарри наконец понял, в чем будет заключаться его бой. Он одновременно чувствовал то, что переживал каждый человек на его флоте. Дикую боль от ран, когда тяжелые куски свинца вырывали целые куски мяса у его моряков, прикосновения холода, когда очередной человек прощался с этим миром, жесткие удары прикладов при выстрелах, жжение кожи, разъедаемой соленым потом... на Поттера навалилась огромная тяжесть. Казалось, что на каждый выстрел с его судов враг отвечал десятком своих, и рейвенкловец начал чувствовать безысходную тоску, но усилием воли он взял себя в руки. Раз Том хочет боя, он его получит!

Гарри увидел, как его силы, его ненависть к врагу, его желание сражаться передаются его людям. Выстрелы начали звучать чаще, а Гарри чувствовал, что по-настоящему он еще и не начинал сражаться. Риддл не дождется, что он покорно сложит ручки.

Но какие бы усилия он не прикладывал, ход сражения пока что складывался не в его пользу. Если в центре ценой дикого напряжения воли ему удалось потеснить противника, то на флангах враг имел несомненный успех.

Левое крыло флота Гарри попало в окружение, оторвавшись от главных сил, и враг начал сближение. Вот раздался громкий треск, и они сошлись в жестокой абордажной схватке. У противника там было больше судов, и поток солдат хлынул на его галеры.

Правое крыло вынуждено было отойти под ударами превосходящих сил, и, воспользовавшись этим, вражеские галеры повернулись и бросились в атаку на фланг его главных сил. Над флотом Поттера явственно замаячила угроза разгрома.

Они снова стояли друг напротив друга, уставившись глаза в глаза. Гарри не обращал внимания на дикую боль во всем теле, он хотел победить своего противника здесь и сейчас, хотел раздавить его своим взглядом. Но у Тома, похоже, сил было больше.

— И это все на что ты способен? — Риддл хрипло дышал. — Я рассчитывал на что-то более интересное. Теперь ты видишь, насколько я сильнее тебя. В этом мире значение имеет только мощь, и сейчас ты познаешь это. Ты сдохнешь, так же как сдохли твои жалкие родители.

— Не дождешься, тварь, — Гарри до краев захлестнула злость. — Есть вещи, которые гораздо важнее силы. Это дружба, верность, честь. То, чего у тебя никогда не было и никогда не будет. А с одной своей силой ты ничто, — в голосе Гарри ясно слышалось неприкрытое презрение.

— Эти жалкие чувства не стоят и ломаного кната! — Риддл расхохотался. — И ты сейчас на себе почувствуешь, что по-настоящему важно в этом мире!

* * *

В одной из спален школы чародейства и волшебства Хогвартс две девушки внезапно вскрикнули во сне. Они почувствовали, что их другу сейчас очень плохо.

«Дафна! Невилл!» — Гермиона обратилась за поддержкой к своим друзьям, находящимся сейчас в школе. — «Вы почувствовали это?».

«С Гарри что-то случилось!» — Невилл старался хотя бы мысленно сохранять спокойствие.

«Ему очень плохо!» — с мисс Гринграсс слетела вся ее обычная невозмутимость.

Гермиона попыталась позвать Гарри, но не смогла. Они никогда еще не пробовали устанавливать ментальную связь на таком огромном расстоянии. Тем не менее, девушке показалось, что она чувствует присутствие Поттера где-то рядом с ней. Гермиона постаралась дотянуться до него, старательно очищая свой разум. Перед ее глазами возникла картинка темной сферы, в центре которой светились три разноцветных огонька. Она потянулась к ним и ощутила, что огни соответствуют ей самой и Дафне с Невиллом. Тогда мисс Грейнджер обратила внимание на границу сферы и после внимательного изучения обнаружила на ней едва заметный красный светлячок. Он мерцал, и казалось, что вот-вот потухнет совсем.

«Я, кажется, могу дотянуться до него! Но как мы можем помочь ему?» — рейвенкловке хотелось сделать хоть что-нибудь.

«Не знаю, как ты смогла его почувствовать, но если это так, то, может быть, ты сможешь и связаться с ним!» — Лонгботтом вполне разделял желание подруги.

«Тогда мы сможем позвать кого-нибудь к нему на помощь!» — Дафна мыслила вполне рационально.

Гермиона собрала все свои силы и потянулась к золотистому огоньку. Любопытная мисс Грейнджер в этот момент даже не обратила внимания на то, что впервые друзьям удалось осуществить не только двустороннюю связь, но и общий разговор. Какое это имело значение, когда ее друг находится в беде!

«Гарри! Гарри! ГАРРИ! Ответь мне, пожалуйста!» — она вкладывала всю душу в свой призыв.

Когда ей уже начало казаться, что отклика не будет, а красноватый огонек почти полностью погас, она, наконец, почувствовала присутствие друга рядом с ней.

«Прости, Герми, у меня больше нет сил. Прощай...» — голос Гарри был наполнен спокойствием и печалью.

Нет! Она не даст ему уйти! Гермиона спрашивала себя, как она может помочь Гарри и не находила ответа. Она бы с радостью отдала ему все свои силы, но как это сделать? Девушке захотелось расплакаться от своего бессилия, но вместо этого она мысленно сжала зубы. Пусть она и не знает, как именно можно поддержать Гарри, но она обязана хотя бы попытаться.

«Дафна, Невилл, помогите мне!» — она властно потянулась к зеленоватому и золотистому огонькам. Навстречу синему пламени выстрелили лучики ее друзей, и Гермиона ощутила необыкновенную мощь. До сих пор она считала себя достаточно сильной волшебницей, но только теперь она узнала, что такое СИЛА с большой буквы. Непривычная мощь пьянила и кружила ей голову, но мисс Грейнджер взяла себя в руки. Эта энергия предназначена не для удовлетворения ее прихотей, а для помощи Гарри! Гермиона сконцентрировалась и направила мощный луч света в сторону почти угасшего красного огонька. Несколько секунд казалось, что ничего не меняется, но вот светлячок Гарри стал превращаться в пылающий костер.

«Мы смогли, мы успели!» — Гермиона сладко улыбнулась и обессиленная провалилась в глубокий сон.

* * *

Гарри понимал, что сражение проиграно, но не собирался падать на колени перед своим врагом. «Гвардия погибает, но не сдается!», — эти слова полностью соответствовали его внутреннему миру. Мушкетеры на галерах, попавших под фланговый удар, под градом картечи из погонных пушек противника раз разом выпускали заряды по врагу. Они погибали, но ценой своих жизней выигрывали время, чтобы дать возможность товарищам отразить натиск врага. Его правое крыло не успевало подойти на помощь центру, а слева уже давно доносился только шум рукопашной схватки. У Поттера почти не осталось сил, чтобы вливать энергию в своих моряков.

«Гарри! Ответь мне, пожалуйста», — он услышал голос подруги, от которого по телу прошло тепло. Пусть он сегодня погибнет, но даже здесь он не останется один! Гермиона сумела пробиться к нему через сотни миль. Ну что же, у него еще хватит сил попрощаться с ней. Гарри послал ей свои последние слова и приготовился напоследок знатно потрепать Риддла. Пусть эта мразь знает, что настоящего воина можно убить, но нельзя победить!

Внезапно Гарри почувствовал, как в его тело вливаются новые силы. Боль и усталость, скопившиеся в нем, смывались волной живительной энергии. Поттер ощущал в ней спокойную мощь Невилла, похожего на каменную стену, холодную силу Дафны, подобной смертельно опасному и столь же прекрасному клинку, и жар Гермионы, ее пылающего сердца. Ну что, Том, ты мне не верил, что дружба это больше, чем вся твоя сила, так получай же.

Три десятка резервных галер, выскочившие из-за строя кордебаталии, обрушили мощь своего огня на суда противника, уничтожавшие его фланг. Галеры Риддла, попавшие под массированный удар свежих сил, начали отступать. Тут наконец-то подошли суда правого крыла и ударили в тыл противника. Отступление левого фланга Риддла плавно превращалось в паническое бегство.

С левого фланга донеслись ликующие возгласы. В случае победы они получали свободу, и солдаты Риддла, пошедшие на абордаж, имели сомнительное удовольствие встретить не только тесаки и мушкеты морских пехотинцев, но и ножи, топоры, обломки весел вчерашних рабов. Гребцы щедро платили за свободу своей кровью и врага, и очень быстро яростная битва перетекла на суда противника. Весь правый фланг Риддла, так самонадеянно окруживший  Гарри, просто прекратил свое существование. И теперь победители на полном ходу наваливались на черные суда, атаковавшие кордебаталию. Не потребовалось много времени, чтобы весь флот Риддла трусливо улепетывал от Поттера.

* * *

Гарри с трудом открыл глаза, пытаясь понять, где же он оказался на этот раз. Тут же он почувствовал край чашки возле своих губ. Сделав первый глоток, Гарри понял, что он умирает от жажды, и чуть не захлебнулся, пытаясь сразу же влить в себя остаток жидкости.

— Не спеши, воды у нас хватит, — ласковый голос Бродяги отозвался победным гимном в душе Гарри.

Значит, он победил и сумел вернуться! Но все это потом, а сперва пить, пить и пить. На его счастье, крестный прекрасно видел состояние Поттера и тут же поднес к губам Гарри вновь наполненную водой чашку. На этот раз рейвенкловец проявил чудеса выдержки и выпил ее содержимое не за одну, а за три секунды. Теперь можно было попытаться поговорить.

— Бродяга, а можно вместо воды налить сливочного пива? — Гарри ощущал безумную легкость, он никогда еще не чувствовал себя таким беззаботным.

— О, чувствуется мародерская хватка! — следующая чашка оказалась и в самом деле наполнена бодрящим напитком.

Наконец-то Поттер заметил, что лежит голым на холодном камне и почувствовал некоторый дискомфорт. Но Сириус и тут не подвел, добыв откуда-то шерстяное одеяло, и, ловко подхватив крестника на руки, плотно закутал его. Поттер подумывал не возмутиться ли ему от того, что с ним обращаются, как с младенцем, но, попытавшись пошевелить рукой, ощутил такую тяжесть, что предпочел оставить все как есть. Похоже, битва с Риддлом отняла у него все силы. Кстати о Томе...

— А что с этим крестражем? — мысль о том, что у него не получилось избавиться от этой дряни, повергла его в ужас. Повторно переживать противостояние с куском души сумасшедшего темного мага никакого желания не было.

— О, с ним все прекрасно, — небрежный голос мистера Декстера как бы спрашивал: «А вы рассчитывали на что-то иное?».

Гарри чуть повернул голову и увидел стоящий на камне сосуд, внутри которого клубилась тьма. Просто изгнать из тела кусок души Тома это, конечно, замечательно, но хотелось бы, чтобы он был уничтожен навсегда. Тут Гарри пришла в голову мысль, навеянная его диалогами с Риддлом.

— А нельзя ли узнать с его помощью, где находятся остальные артефакты?

— Увы, не получится, — мистер Фадж явно уже думал о подобной возможности. — Мы не можем ничего предложить ему и ничем запугать. Лучше всего просто уничтожить его.

Ну что же, значит, эта часть их плана после проведения ритуала не претерпела изменений. Как удалось выяснить мистеру Декстеру, имелось не так уж много возможностей для уничтожения подобных темных артефактов. И наиболее приемлемым вариантом оказалось «Адское пламя». Конечно, никому не пришло в голову использовать его в помещениях Отдела Тайн, но на министерском полигоне, расположенном на одном из Шетландских островов, применение этого заклинания представлялось вполне безопасным. Гарри с сожалением подумал, что не отказался бы изучить столь мощное заклятье, вот только опробовать его без должных мер предосторожности было чистым безумием — малейшая ошибка и вышедший из-под контроля огонь, сжигающий все на своем пути, вполне мог добраться до своего создателя.

Сириус аккуратно спросил Гарри, не может ли он рассказать им, что именно он испытывал во время ритуала изгнания крестража. Гарри начал свое повествование и тут же ощутил огромное беспокойство за своих друзей. Как он мог забыть о них! Ведь они отдали ему свои силы для боя, а он даже не поинтересовался их состоянием! Впрочем, эта причина для волнений была очень быстро устранена. Сириус связался с Люпином по каминной сети и тот с помощью декана Рейвенкло, профессора Флитвика, убедился, что друзья Гарри находятся в добром здравии и в данный момент крепко спят. Только удостоверившись, что с его товарищами не случилось беды, Гарри продолжил рассказ.

— Кстати, мистер Декстер, — Гарри, в конце концов, вспомнил вопрос, который хотел задать перед началом ритуала. — А что произошло бы, если бы Волан-де-Морт победил меня в том сражении?

— Ну... сейчас это уже не имеет большого значения, — замялся невыразимец — Но подозреваю, что тогда Том Риддл овладел бы вашим телом.

Видя недоуменные взгляды слушателей, направленные на него, мистер Декстер решил внести уточнение.

— О, не беспокойтесь, — он буквально лучился доброжелательностью. — Я был готов к такому варианту развития событий и в случае чего мог сразу же уничтожить Риддла, так что воскрешения Темного Лорда опасаться не следовало. Да и кроме того, мистер Поттер, на вас ощущаются сильные защитные чары, причем они явно светлые. Так что, скорее всего, в этом случае Риддл очень скоро умер бы и без моей помощи.

— Ты... экспериментатор недоделанный! — мистер Блэк пребывал в состоянии тихого бешенства, но чувствовалось, что скоро оно может превратиться в весьма бурное. — Ты не говорил, что Гарри может погибнуть!

— Да, Декстер, — поддержал его министр — Из ваших слов я предполагал, что максимум что грозит ребенку, это неприятные ощущения во время ритуала и... то что все останется по-прежнему.

— Вот именно, по-прежнему! — возмутился невыразимец. — Единственной альтернативой моему решению была смерть Поттера, раньше или позже. И это без учета того, что крестраж в любой момент мог активизироваться и начать борьбу за его тело, но в тот момент мальчик не был бы готов к этому!

Да уж, картинка, нарисованная мистером Декстером, получалась весьма неприятной. Ощущать себя бомбой замедленного действия, которая может взорваться в любой момент — приятного мало. А знать, что ты при этом не только погибнешь сам, но и послужишь причиной гибели своих друзей, да что там друзей, просто случайных людей — тогда вариант невыразимца уже не казался столь отталкивающим. Хотя тот вроде бы выражал надежду, что Том не задержался бы в его теле, но ведь это только предположения.

— Ладно, мистер Декстер, я на вас не в обиде, — Гарри подавил внутреннюю дрожь. — В конце концов, все обошлось. Даже после подготовки я все равно проиграл бы без помощи друзей, а уж напади Риддл в подходящий момент... Только просветите, какова была вероятность успеха?

— Как вы понимаете, в классическом варианте уничтожения крестража вероятность вашей смерти была бы сто процентов, — чуть криво усмехнулся невыразимец. — А по моей методике вероятность была двадцать процентов!

— Двадцать процентов, что Гарри погибнет?! — Сириус опять начал заводиться, впрочем, он и до этого не выглядел слишком спокойным.

— Нет, нет, вы меня неправильно поняли, — поспешил обрадовать его мистер Декстер. — Двадцать процентов была вероятность успеха! Согласитесь, это совсем неплохо!

Продолжить восхваления своего гениального плана Декстеру не удалось, так как терпение Сириуса, наконец, лопнуло, и он с глухим рыком бросился на невыразимца. Гарри уже подумал, что челюсти ученого не удастся избежать близкого знакомства с кулаком Блэка, однако оказалось, что Декстер был готов к подобной реакции неблагодарных слушателей. Не успел Сириус сделать первый шаг в сторону невыразимца, как тот аппарировал с легким хлопком. Чувствовалось, что у мистера Декстера имелся немалый опыт общения с оппонентами. Хотя теоретически на здании министерства стояли антиаппарационые чары, сотрудники Отдела Тайн, видимо, нашли способ обходить их.

— Ничего, все равно поймаю и набью морду, — информировал общественность злобный Сириус Блэк.

— Давно пора, — министр вытер платком потный лоб. — Хотя я вам этого не говорил.

— Э... мистер Фадж, — у Гарри возникли некоторые вопросы. — А Декстеру ничего не будет за то, что он обманывал вас?

В ответ Поттер получил только виноватую улыбку и имел счастье прослушать лекцию об экономике волшебного мира. Гарри стало абсолютно ясно, почему практически вся истории магии сводится к войнам с гоблинами. Причиной были деньги, деньги и еще раз деньги.

Поскольку волшебники чисто физически были не в состоянии пребывать на полном самообеспечении, то им приходилось многие вещи покупать в большом мире. И все было бы не так плохо, если бы они могли давать что-нибудь взамен. Увы, длительное пребывание в самоизоляции и фанатизм в поддержании секретности своего существования привели к тому, что фактически единственным товаром, которым волшебники расплачивались с обычным миром, было золото, а оно, как известно, из воздуха не возникает. Источником этого столь ценного металла для волшебного мира были гоблины. Министерство магии, Святой Мунго, Хогвартс веками существовали на дань, собираемую с маленьких созданий. А уж от чиновников, медиков и учителей золотой поток растекался по карманам остальных магов. Пройдя через руки торговцев, весь этот желтый металл в итоге шел в большой мир на оплату необходимых товаров.

Гоблины уже давным-давно сумели бы избавиться от необходимости оплачивать существование магического мира, если бы не одно «но». Для своей работы по добыче золота и драгоценных камней маленьким рудокопам требовались специальные артефакты, которые могли изготовить только маги. Фактически основной задачей Отдела Тайн и было обеспечение гоблинов этими произведениями волшебного искусства, секреты изготовления которых являлись важнейшим достоянием министерства. Это напоминало торговлю, но обмен получался сильно неравноценным, и это из века в век служило для гоблинов поводом к восстаниям. Волшебники скрепя сердце могли пойти на определенные уступки, однако они стояли насмерть, когда дело касалось размеров ежегодной гоблинской дани.

Естественно, эти сведения не афишировались в среде волшебников, так как магам было бы явно неприятно осознавать, что фактически большинство из них являются откровенными паразитами. Но, так или иначе, весь волшебный мир зависел от специалистов Отдела Тайн, обеспечивающих гоблинов артефактами. Это привело к тому, что де-факто этот отдел был абсолютно независим от министерства, и сам министр мог только просить их о помощи в определенных ситуациях. Так что ссориться с мистером Декстером Фаджу было явно не с руки.

Существование подобной ситуации не могло радовать министра, и одной из целей, проводимых и планируемых им реформ, было снижение зависимости волшебников от сотрудничества с гоблинами. С этой целью, по договоренности с премьер-министром, ряд пользующихся доверием Фаджа магов участвовал в экспериментальных проектах вместе с обычными людьми в области безопасности и медицины под эгидой британского правительства. Надо сказать, что услуги волшебников были очень высоко оценены правительством Ее Величества, и та же мадам Помфри, которую Фадж уже три раза привлекал к участию в этих проектах, за месяц летней работы вместе с обычными медиками зарабатывала больше, чем за год в Хогвартсе. Это внушало министру надежду, что в перспективе волшебники смогут расплачиваться с обычным миром не золотом, а оказанием услуг.

Но у этих замечательных проектов были серьезные противники. И основным из них было лобби чистокровных магов в министерстве и Визенгамоте. Эти деятели прекрасно понимали, что в случае активного сотрудничества с внешним миром фанатики чистокровности окажутся в явно проигрышном положении по сравнению с волшебниками, воспитанными в обычном мире. Эти ярые консерваторы предпочитали быть «элитой» нищего общества, чем испытывать честную конкуренцию в среде обеспеченных магов.

— И кстати, именно в одном из совместных проектов я и предложил участвовать мистеру Блэку, — министр закончил свою лекцию.

— Бродяга, ты мне не рассказывал этого! — Гарри осуждающе посмотрел на крестного.

— Ну... я собирался сказать на днях, — Сириус слегка замялся. — Меня не будет дома ближайшие пару месяцев, но к твоим каникулам я освобожусь. Этот проект связан с безопасностью, поэтому извини, подробностей не будет.

— Ого, это кажется интересным, — у Гарри возникла идея. — А я мог бы поучаствовать в этом?

— Конечно, но только когда подрастете, — министр доброжелательно посмотрел на него. — Сейчас вам следует сосредоточиться на учебе, а уж интересных дел на ваш век хватит.

* * *

— И тогда я понял, что в Фаджа вселился дух нашей Гермионы. Только она может в такой момент вспомнить об учебе, — ухмыльнулся Гарри.

Мисс Грейнджер изобразила на лице жуткую обиду, но по ее довольному взгляду было понятно, что она совсем не сердится на Гарри. Однако девушка нашла в себе силы изобразить строгий голос.

— Об учебе надо думать всегда! И в следующий раз, прежде чем влипать в очередную авантюру, будь любезен предупредить нас об этом, — она демонстративно задрала свой нос.

— Правильно, а то я даже не успела сменить лак для ногтей, — Дафна подхватила «обвинения» подруги. — А серебристый цвет абсолютно не подходит для сражений с темными магами, — для наглядности самая гламурная воительница последнего тысячелетия продемонстрировала всем свои прекрасные ноготки.

Под дружный смех друзей Гарри клятвенно пообещал на будущее перед каждой битвой обязательно проверять такой жизненно важный элемент готовности мисс Гринграсс. Он уже хотел продолжить рассказ, как его прервал Невилл.

— Морское сражение, которое ты описываешь, кажется подозрительно знакомым, — рейвенкловец нахмурил лоб. — Вот только не могу вспомнить...

— Зато я могу! — Гермиона выглядела очень довольной. — Если бы Гарри серьезнее относился к истории, он и сам бы узнал его.

Поттер недоуменно уставился на подругу. Чтобы помнить подробности всех битв, описанных в учебниках истории, требовалось быть... Гермионой Грейнджер, наверное. Девушка не пожелала смилостивиться над несчастным мистером Поттером и просвещать его, а вместо этого наклонилась к уху подруги и что-то ей нашептала. Дафна блеснула озорными глазами, едва сдерживая смех. Гарри решил обратиться за поддержкой к Невиллу, но тот, видимо, получил от мисс Грейнджер подсказку и теперь смеялся, уткнувшись лицом в спинку дивана. Помощи ждать было неоткуда, и Гарри решил покорно ждать, пока подруги наконец снизойдут просветить его о том, что же было смешного в этой битве.

— Да, Гарри, я всегда подозревала, что ты коварный тип, но такого... даже я не ожидала, — мисс Гринграсс укоризненно покачала головой.

— А мы еще верили ему! Ведь у тебя такие честные глаза, а ты... — подхватила ее подруга.

— Все с тобой ясно! — вынесла свой вердикт Дафна, тем самым окончательно запутав Гарри.

Поттер стойко переносил насмешки подруг, планируя скорую и страшную месть. От кровожадных мыслей его отвлек Невилл, сумевший-таки победить приступы хохота и решивший не держать товарища в неведении.

— Гарри, это была битва при Лепанто, — прохрипел он и снова уткнулся лицом в кресло.

Гарри начал вспоминать, чем знаменито это сражение, и у него возникли плохие предчувствия. Морские войны на Средиземном море вызывали у него ассоциации с двумя знаменитыми флотоводцами. И если против Андреа Дориа Гарри ничего не имел, то вот другой персонаж вызывал у него некоторое смущение. И судя по всему, в этой битве принимал участие именно он.

— Надо рассказать Сириусу, тогда Гарри точно не уйти от нового прозвища! — мисс Гринграсс решила добить мистера Поттера.

— Чтобы все девушки знали, как опасно с ним общаться! — победно закончила мисс Грейнджер.

Теперь Поттеру пришлось долго уговаривать подруг сменить гнев на милость и не сдавать его известному шутнику Блэку. Он подозревал, что если столь прискорбное событие все же произойдет, то избавиться от прозвища ему не удастся до конца дней. К радости Гарри, подруги не жаждали его крови и решили пожалеть мистера Поттера.

— Ладно, не будем никому говорить, а ты расскажи, что еще случилось... — хоть Дафна и не произнесла этого вслух, но мысленно продолжила: «Дон Жуан».

Тяжко вздохнув, Поттер продолжил рассказ. После того, как он немного отдохнул после битвы с Риддлом, Гарри начал одеваться и с удивлением обнаружил в одном из карманов мантии письмо от мистера Декстера. Судя по всему, невыразимец предвидел, что ему придется досрочно покинуть столь приятное общество, и решил таким способом донести до мистера Поттера часть результатов своих исследований.

По мнению Декстера, крестраж, засевший в Гарри, подпитывался магией Поттера, и теперь магическая мощь рейвенкловца должна была прилично возрасти. По расчетам, на которые ссылался ученый, выходило, что сила Гарри увеличится примерно на четверть. Это была приятная новость, к тому же получало объяснение то чувство легкости, которое испытал Поттер, едва очнувшись. К сожалению, Гарри не смог сразу же проверить выводы невыразимца, так как испытывал сильное магическое истощение, но на следующий день он убедился, что его заклинания действительно стали заметно мощнее. Все же таскать на себе паразита не очень приятное занятие.

Кроме того, в письме указывалось, что в Отделе Тайн уже больше десяти лет хранится пророчество, касающееся Поттера, и мистер Декстер выражал надежду, что при следующей встрече они смогут ознакомиться с ним. Правда он указывал, что сильного доверия все эти предсказания не вызывают, но даже в этом случае знать его содержание будет не лишним. При самом неблагоприятном раскладе это будет хороший урок логики, так как расшифровка пророчеств — занятие само по себе весьма забавное.

— Я видела в библиотеке книгу на эту тему, — Гермиона загорелась идеей помочь Гарри. — Ты должен ее обязательно прочесть. И кстати, когда ты пойдешь за пророчеством?

— В пасхальные каникулы я не смог, так как Сириус все еще хотел «поговорить» с Декстером, — Гарри задумался. — Наверное, летом. Тогда и время будет, и Бродяга перестанет жаждать крови этого... ученого.

Гарри заметил умоляющий взгляд подруги и не смог устоять.

— Вы тоже можете пойти со мной в Отдел Тайн, если захотите, конечно, — судя по довольной улыбке мисс Грейнджер, он угадал ее желание.

* * *

Единственное, что омрачило друзьям конец учебного года, был вынужденный уход из Хогвартса профессора Люпина. Малфой-старший пронюхал, что преподаватель ЗОТИ является оборотнем и поднял дикий шум. Бедные дети подвергаются опасности быть покусанными злобным монстром! Большинство родителей поддержало владельца Малфой-Мэнора, и Ремус подал в отставку.

Гарри вполне понимал опасения пап и мам и признавал, что большинство из них вполне искренне опасается за жизнь и здоровье своих детей. Вот только Поттер скорее поверил бы, что в Англии целый год не было ни одного дождя, чем в то, что Малфой заботится о безопасности детей. Василиск, ползающий по школе это, разумеется, гораздо лучше, чем учитель-оборотень!

К счастью, в это время Сириус уже вернулся домой из своей таинственной командировки и он не оставил старого друга в беде. Видимо, мистер Блэк сумел блестяще зарекомендовать себя в проекте Фаджа, так что у него не возникло проблем, чтобы договориться и включить Ремуса в группу волшебников, которые должны были сотрудничать с правительством Ее Величества. Как рассказал Бродяга, связавшись с Гарри по каминной сети, это был единственный шанс для Лунатика получить приличную работу. Друзья порадовались, что полюбившемуся всем преподавателю не придется влачить нищенское существование.

Жизнь была бы совсем прекрасна, если бы Гермиона, сдав экзамены в Хогвартсе, не начала волноваться по поводу сдачи зачетов по программе обычной школы. Неугомонная мисс Грейнджер пыталась чуть ли не силой уговорить друзей всем вместе на каникулах отправиться в летний образовательный лагерь, где преподаватели могли бы помочь им отшлифовать знания, полученные в ходе самостоятельной работы. Весь учебный год девушка усиленно занималась сама и не давала спуску друзьям, и теперь она решила, что этого мало!

К счастью, спасение пришло в лице леди Гринграсс. Зная из писем дочери о фанатичном отношении ее подруги к учебе, а также учитывая, что сдать экзамены за курс обычной школы детям в любом случае не помешает, женщина наняла на лето репетиторов, которые будут вести занятия с детьми прямо в доме Гринграссов. Проблем с транспортом не должно было возникнуть, так как леди Гринграсс была вполне в состоянии обеспечить друзей своей дочери многоразовыми порт-ключами. Все же она была не самой слабой волшебницей, и наложение подобных чар не составляло для нее большого труда. Так что на каникулах трижды в неделю ребятам предстояло заниматься учебой в особняке Гринграссов. Но, разумеется, они не собирались ограничивать свои встречи исключительно учебой. Ведь проводить время вместе гораздо интереснее, чем поодиночке!

* * *

Большую часть летних каникул Гарри собирался провести в доме Сириуса: крестный настоятельно просил Поттера как можно больше времени побыть с ним. Блэк хотел наверстать пропущенные годы, проведенные им в Азкабане. Рейвенкловец с удовольствием провел бы с Бродягой все свое свободное время, но он не хотел обижать тетю Петунью и Дадли и пообещал провести с ними первую неделю каникул.

Вернон, встретивший Поттера на вокзале, был мрачен и неразговорчив. Гарри даже подумал, что по степени молчаливости мужчина с легкостью мог бы дать фору любому из спартанцев. За всю дорогу мистер Дурсль произнес всего лишь три слова, а если учесть, что слова эти были «М...м...м...», «Ох..» и «Уф...», то нетрудно догадаться, что Поттер был слегка удивлен. В душу юного мага стало даже закрадываться сомнение, не подменил ли какой-нибудь коварный тип его дядю с помощью оборотного зелья, но спустя час Гарри смирился с неизбежным и понял, что с Верноном что-то произошло. До дома на Тисовой улице оставалось всего ничего, и Поттер решил пока умерить свое любопытство. Наверняка можно будет узнать все у Дадли.

В этом году благодаря Добби совместный бизнес двух кузенов стал осуществляться значительно проще. Гарри готовил зелья по заявкам партнера прямо в Хогвартсе, а Добби доставлял их Дадли, принося назад честно заработанные фунты. Поттер очень сильно подозревал, что его кузен всерьез вознамерился в будущем заниматься фармацевтическим бизнесом. Полученная им от Гарри информация о все более тесном взаимодействии магического и обычного миров открывала широкие перспективы в этой области.

В конце концов, удача сопутствует тем, кто первым начинает новое перспективное дело. Дадли Дурсль в своих мечтах уже видел себя капитаном новой отрасли промышленности, основанной на совместном использовании достижений зелий и фармацевтики. А поскольку без Гарри получить нужные связи в волшебном мире для младшего Дурсля было бы крайне затруднительно, то партнерство кузенов обещало быть прочным и взаимовыгодным. Гарри обеспечивал производство, а Дадли — сбыт. Поттер прекрасно понимал, что коммерческая жилка развита у кузена гораздо сильнее, чем у него, и подобное разделение обязанностей представлялось ему целесообразным.

Едва войдя в дом, Гарри был подвергнут решительному нападению своей тети, которая с непривычным радушием усадила его за стол и принялась потчевать всевозможными разносолами. Тут же присутствовал Дадли, при одном взгляде на которого хотелось тут же отправить его на чемпионат мира по Боди-Билдингу. Кузен радостно делился с Поттером подробностями удачных коммерческих сделок, так основательно поднявших в этом году их благосостояние. Тетушка замирала от восторга, слушая дорогого сыночка, и тайком смахивала набегающие слезы. Казалось, оба его родственника были абсолютно счастливы, но мрачный вид Вернона говорил о том, что не все так безоблачно в семье Дурслей.

С точки зрения Гарри у его дяди имелись несомненные основания для недовольства. За тот час, что волшебник общался с тетей и кузеном, его родственники не обменялись с Верноном ни единым словом. Мало того, вместо вкусного ужина на стол перед недовольным мужчиной была демонстративно брошена тарелка с откровенно подгоревшим куском мяса и несколькими столь же «поджаристыми» кусками картофеля. Гарри не понимал, что происходит вокруг него, и решил поскорее покончить с ужином, чтобы вытрясти из Дадли информацию о странной атмосфере семьи Дурслей.

Как выяснилось, не только он хотел узнать новости, но кое-кто не менее сильно жаждал поделиться ими. Едва Гарри встал из-за стола, как Дадли чуть не силой затащил его в свою комнату. Там-то Поттер и узнал причины странного поведения родственников. Оказалось, что в доме 4 по Тисовой улице разгорелась самая настоящая холодная война.

Все началось с того, что раздобревший на рождественских праздниках мистер Дурсль пообещал отправиться летом всей семьей на море, в Грецию, причем на целый месяц. Естественно, такая новость вызвала бурную радость у Дадли и Петуньи, и они несколько месяцев предавались счастливому предвкушению заслуженного отдыха. Но поскольку полного счастья в жизни не бывает, в мае Вернон внезапно изменил свои планы и объявил, что никаких курортов этим летом не будет. Что на него нашло, оставалось неизвестным, однако Дадли подозревал дурное влияние кого-то из коллег отца, так как мистер Дурсль неожиданно стал читать лекции о том, что в наше время отдых на море немоден.

Все это было бы не смертельно, если бы не два «но». Во-первых, кузен Гарри уже успел представить себе, какое впечатление его мускулатура произведет на всех окружающих, и не желал отказываться от удовольствия вдоволь побыть в центре внимания. А судя по тому, какое загадочное выражение принимали глаза Дурсля-младшего, когда он рассказывал об этом, Гарри сильно заподозрил, что Дадлика интересовало в первую очередь восхищение прекрасного пола. По-видимому, кузен вошел в тот возраст, когда парни всерьез начинают интересоваться девушками.

Но самым страшным для Вернона оказалось даже не это, а грозное «во-вторых». Петунья в полном объеме воспользовалась прелестями своего нынешнего служебного положения и поделилась замечательной новостью о шикарной поездке на Средиземное море со всеми знакомыми, малознакомыми и почти совсем незнакомыми жителями Литлл-Уиннинга. А уж похвастаться тетушка умела, так что теперь ей предстояло либо прослыть легковесной болтуньей, либо уговорить мужа сдержать слово. Естественно, Петунья выбрала второе.

Поначалу Петунья применяла мягкие методы убеждения, но Вернон не желал внимать голосу разума. Постепенно давление на мистера Дурсля нарастало, но он стоял, как скала, хотя спать на диване, вместо привычной шикарной кровати, ему было наверняка нелегко. К тому же Вернон не учел одного малоприятного в данном случае факта — за две недели до приезда Гарри из школы вернулся Дадли и узнал пренеприятное известие. Младший Дурсль, чьи мечты начали развеиваться прямо на глазах, твердо поддержал маму, и теперь для Вернона настали действительно черные дни. Мистеру Дурслю был объявлен дипломатический бойкот вместе с экономическими санкциями. Иначе говоря, вот уже неделю с ним не разговаривали и ОЧЕНЬ плохо кормили.

Поначалу Вернон хорохорился и пытался в обход санкций Петуньи прокрасться ночью к холодильнику. Его коварный план, возможно, и увенчался бы успехом, но Вернон забыл еще об одном обитателе их дома. Добби очень четко понимал, что кровными родственниками его любимого Гарри Поттера являются Петунья и Дадли, а поэтому эльф считал делом чести помочь тете юного волшебника в ее справедливой борьбе. Домовик сумел отстоять неприкосновенность пищевых запасов, хотя мистер Дурсль трижды бросался на штурм вожделенного объекта. С магией эльфов справиться было не просто даже матерым волшебникам, и в итоге Вернон вынужден был позорно ретироваться не солоно хлебавши. Последнее желание попытаться повторить попытку прорвать экономическую блокаду отбили насмешливые взгляды, бросаемые наутро женой в его сторону. Несомненно, эльф похвастался ей своей великой победой.

Поттер прекрасно понимал, что раньше или позже мистеру Дурслю придется признать свое поражение, но к тому времени отношения в семье его тети могут уже непоправимо испортиться, да и ехать куда-нибудь будет уже поздно. Собственно, это понимал и Дадли, и бурная радость от приезда Гарри у него была вызвана надеждой, что кузен так или иначе, но поможет сломить сопротивление Вернона.

Все время, пока Дадли рассказывал Поттеру перипетии холодной войны в отдельно взятой семье, Гарри с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться. Нет, Дурсли, конечно, его родственники, и насмехаться над тем, что их отношения находятся не в лучшем состоянии, это нехорошо, но со стороны все это выглядело действительно забавным. Впрочем, Гарри пообещал кузену придумать что-нибудь, и как ни странно, на утренней пробежке в его голове и в самом деле родился блестящий план. Поделившись им с Дадли и Петуньей, Поттер получил полное одобрение своей идеи, и родственники приступили к подготовке сюрприза для Вернона. До ближайшей субботы оставалось два дня.

Рано утром в субботу Гарри и Дадли выскользнули из дома и отправились в кино, на утренний сеанс. Их задачей было болтаться где-то до полудня, и они были полны решимости мужественно перенести все тяготы и лишения, обрушившиеся на них в ходе выполнения плана Гарри. В это утро основой их лишений были многочисленные порции мороженого, которые они с удовольствием уплетали в ожидании часа «Ч». Как ни тянулось время, но, наконец, наступил момент, когда ребятам следовало вернуться домой.

По мере приближения к дому 4 по Тисовой улице шаг кузенов все ускорялся и ускорялся. Им не терпелось узнать, насколько успешно идет исполнение хитрого замысла коварного мистера Поттера. Повернув на Тисовую улицу, ребята с восхищением вздохнули — возле дома Дурслей припарковался шикарный Ягуар восьмерка. На лицо Гарри наползла широкая улыбка. Он прекрасно знал человека, который сумел добыть эту роскошную предсерийную игрушку. К счастью, состояние семьи Блэков было огромным не только в масштабах волшебного мира, но и более чем солидным по понятиям обычного. А Сириусу очень хотелось побаловать себя после длительного пребывания в Азкабане.

Глядя на отвисшую челюсть Дадли, Гарри понял, что крестный, похоже, слегка перестарался со своим эффектным появлением в Литлл-Уиннинге. Если уж подготовленный к этой встрече Дурсль-младший пребывает в состоянии прострации, то что можно сказать о Дурсле-старшем, для которого появление в их тихом городке известного возмутителя спокойствия должно было стать настоящим шоком. Но как бы то ни было, сначала надо привести Дадли в чувство.

— Неплохая машинка, — с деланным безразличием произнес Гарри. — Ну что, партнер, прокатимся на ней после обеда?

— Прокатимся? — Дадли, похоже, не верил, что на этом произведение искусства можно еще и ездить.

— Ну... я подумал, что нам не помешает посмотреть на Лондон из открытой машины, — Поттер слегка улыбнулся. — Крестный не откажет мне в небольшой прогулке.

Гарри казалось, что он услышал, как в голове у Дадли заворочались извилины. Прокатиться в шикарном кабриолете по Лондону, где множество народа будет смотреть на него и восхищаться его могучей мускулатурой, которую неспособна скрыть никакая одежда! И кстати, ведь можно одеться и полегче, в облегающую футболку! И с небрежным видом не обращать внимания на восхищенные взгляды девушек! От такой перспективы у Дурсля-младшего закружилась голова, но зато он сумел выйти из ступора.

— Отличная идея! — теперь в голосе Дадли слышался неподдельный энтузиазм. — Тогда нам стоит поспешить!

Гарри кивнул, усмехнувшись про себя. Идея с совместной прогулкой появилась у него не только и не столько в связи с ошарашенным видом Дадли. Главное, кузену следовало проникнуться идеей, что за спиной у Гарри стоят люди с серьезными деньгами. Это поможет в будущем избежать ненужных проблем в их совместном бизнесе. Как говорится «Не вводи во искушение». До сих пор кузен честно выполнял их договоренности и хотелось надеяться, что и дальше их совместному делу не будут мешать лишние шероховатости. Уроки, старательно вдалбливаемые в него мисс Гринграсс, не прошли даром — Гарри теперь в общении с определенным типом людей старался совмещать приятное с полезным. И Дадли с его неуемной деловой активностью принадлежал именно к этому типу.

Картина, представшая глазам мистера Поттера, когда он вошел в гостиную, едва не заставила его согнуться от хохота. Ребята не зря столько времени болтались вдали от дома, так как спустя буквально десять минут после их ухода там появился блестящий и неотразимый мистер Сириус Блэк. Естественно, тетушка предложила ему подождать крестника у них дома, а заодно и перекусить перед отъездом. Сириус объяснил Вернону, не особенно радостно глядящему на этого гостя, что собирается сегодня сходить с Гарри в Британский музей, где как раз открылась интереснейшая выставка персидских монет времен Тамерлана. Вернон вряд ли отличил бы Тамерлана от Тутанхамона, а тем более ему и в голову не пришло бы идти смотреть на какие-то монеты, но он был твердо убежден, что человек, который может себе позволить машину, сравнимую стоимостью с его домом, имеет законное право на любые причуды. А с учетом того, что данный человек еще и являлся магом, способным между делом превратить его в борова, да еще к тому же известным преступником, который вроде бы был признан невиновным, желания высказывать свое мнение по поводу идиотского поведения крестного Поттера у мистера Дурсля не возникало.

К тому времени, когда кузены вернулись домой, лицо Вернона Дурсля своим цветом напоминало качественную свеклу. В ожидании Гарри Сириус не просто мило беседовал с Петуньей, которую он, оказывается, знал еще со времен до рождения Гарри, но и слегка флиртовал с ней. А миссис Дурсль, показывая себя радушной хозяйкой, вела себя при этом чуть игривее, чем мог снести ее муж. Любой другой человек, окажись он на месте Вернона, давно заметил бы, что ему показывают небольшой спектакль, при этом актеры не блистали профессионализмом, но мистер Дурсль не являлся большим ценителем сценического искусства и принимал все за чистую монету. Еще немного и он, не выдержав адского пламени, сжигавшего его ревнивое сердце, мог мы совершить какой-нибудь необдуманный поступок, но появление ребят немного разрядило обстановку.

— О, Гарри, я тебя заждался, — чувствовалось, что Сириус был рад, что представление подходило к концу — Я рассчитывал прокатиться с тобой в Лондон.

— Привет, Сириус, — при родственниках не стоило обращаться к крестному по его мародерской кличке. — Познакомься, это мой кузен Дадли.

— Для меня большая честь встретиться с вами, мистер Блэк! — все же кое-какие манеры Дурсль-младший приобрел в своей школе. Во всяком случае, основам общения с VIP его обучили. А то, что владелец ягуара действительно являлся важной персоной, было очевидно.

— Рад видеть тебя, — Сириус пожал руку Дадли. — Слышал, ваш с Гарри бизнес процветает.

Тут Петунья пригласила всех к столу, и мистер Блэк за едой продолжил общение с детьми. Гарри тут же сказал ему, что он хочет проехаться в Лондон вместе с кузеном, и получил от крестного полное одобрение своей идеи. Вернон почувствовал некоторое облегчение от того, что законный опекун племянника его жены перестал уделять Петунье излишнее внимание, а первая за много дней нормальная пища, которую он съел дома, настроила главу семейства на почти благодушный лад. Но как оказалось, именно в этот момент судьба готовилась нанести ему свой новый удар.

— Гарри искренне сожалел, что этим летом так мало времени сможет провести со своими родственниками, — лицо Сириуса приняло скорбное выражение. Гарри почему-то казалось, что основной причиной этого был едва сдерживаемый смех. — Но я успокоил его, объяснив, что мы сможем каждые выходные приезжать к вам в гости.

— О, это было бы замечательно! — Петунья мастерски подхватила мяч. — Мы так редко видим племянника, с тех пор, как он пошел в школу, и для нас будет счастьем принимать вас почаще!

Лицо Вернона почти мгновенно вернуло себе бордовый цвет, очевидно от радости, что этим летом ему еще не раз удастся увидеть Поттера и его крестного. Он затравленно посмотрел на жену, но на лице у нее наличествовала самая добрая улыбка. Теперь-то мистер Дурсль осознал всю степень женского коварства. Наконец, сделав видимое усилие, он принял спокойный вид.

— Ах, дорогая, я тоже был бы рад как можно чаще видеть у нас Гарри и мистера Блэка, но ты забыла, что на следующей неделе мы уезжаем в Грецию, — теперь на его лице сияла торжествующая улыбка. — Причем до конца августа!

* * *

Жизнь обитателей дома на площади Гриммо 12 для кого-нибудь постороннего напоминала бы сумасшедший дом. Сириус развил бешеную энергию, чтобы сделать первые совместные с Гарри летние каникулы незабываемыми. К счастью для психики юного рейвенкловца, занятия с репетиторами в доме леди Гринграсс позволяли ему немного отдохнуть от буйной фантазии крестного. Особенно Поттера радовало, что этим летом Гермиона проводила с ним очень много времени. Ее родители целыми днями работали, поэтому на буднях мисс Грейнджер можно было найти либо в особняке Гринграссов, либо в доме Сириуса.

Библиотека Блэков стала местом ежедневного паломничества для увлеченной чтением рейвенкловки. Сама атмосфера этого помещения способствовала тому, что домашние задания репетиторов и хогвартские летние эссе делались там в два раза быстрее, чем в любом другом месте. А проведя два-три часа за учебниками, можно было насладиться разбором какой-нибудь древней книги. К счастью для девушки, мистер Поттер помнил, что, кроме корпения над пыльными фолиантами, в мире существуют и другие радости. И не забывал приобщить к этим радостям не только Гермиону, но и остальных друзей.

Впрочем, и здесь мисс Грейнджер умудрялась проявлять свою похвальную любовь к знаниям. Она явно считала своим долгом познакомить Гарри и Невилла, в культурном уровне которых обнаруживались серьезные провалы, со всеми двумястами сорока музеями Лондона. Впрочем, поскольку больше посещать больше одного музея в день было бы, по мнению рейвенкловки, серьезной ошибкой, процесс культурного развития друзей грозил затянуться на годы. А ведь, кроме музеев, существовали зоопарк, океанариум и прочее, прочее, прочее...

Кроме того, друзья не забывали ни кино, ни парки развлечений, так что каникулы получились насыщенными. К тому же Гарри имел неосторожность познакомить своего крестного с футболом, и теперь все посетители дома площади Гриммо могли наблюдать образцово-показательный образ фаната-неофита. Новоявленный болельщик презрительно проигнорировал проходящий в это время чемпионат мира, ввиду отсутствия на нем сборной Англии, и в отсутствие игр Премьер лиги сосредоточил свое внимание на футбольной лиге Англии.

Почему-то Гарри совсем не удивился, что предметом своего обожания Сириус выбрал клуб Блэкпул из второго дивизиона. Как оказалось, интуиция и магия имени не подвели мистера Блэка. Выезжая на домашние матчи, Сириус с удовольствием обнаружил, что на этом курорте есть множество мест, где люди танцуют и развлекаются. Причем в этом городке процветали бальные танцы, к которым сам Сириус питал глубокую приязнь. Гарри и компания также с удовольствием участвовали в поездках его крестного, правда, героически игнорируя при этом стадион. Превосходный парк развлечений и площадки для танцев манили их гораздо сильнее, чем возможность покричать во славу «Приморцев».

Учитывая прекрасное время, проведенное в этом городке, Гарри решил, что увлечение его крестного футболом приняло довольно безобидные формы. Ну не считать же проблемой развешанные в комнате Сириуса клубные флаги, футболки, плакаты или лежащий на самом видном месте мяч с автографом Дейва Бамбера. А партнерши Сириуса по танцам, которым он с удовольствием предавался в каждый приезд в Блэкпул, оказывали на Бродягу самое благотворное влияние. Как шутливо заметил Люпин, которого старый друг уговорил пожить вместе с ним, если дело пойдет такими темпами, то они до сентября еще успеют погулять на свадьбе Сириуса.

Вся эта идиллия была нарушена в один из дней письмом от мистера Декстера, который, судя по всему, решил, что время уже притупило желание Блэка плотно пообщаться с ним. Невыразимец предлагал Поттеру вместе с его опекуном и другими заинтересованными лицами посетить в ближайший понедельник Отдел Тайн и разобраться с таинственным пророчеством. Гарри предупредил друзей о предстоящей «экскурсии» и договорился с леди Гринграсс о переносе занятий с репетиторами на вторник.

Виктория, узнав о причине изменения учебных планов детей, тут же предложила сопровождать ребят при посещении министерства. Поттер с благодарностью согласился, так как понимал, что наличие рядом женщины при встрече Декстера и Блэка как ни что другое будет способствовать мирному сосуществованию двух волшебников. Сириус, узнав о письме, долго выражал свое мнение о невыразимце, причем исключительно в неблагоприятном для последнего ключе. Особенно настораживали пассажи относительно будущего мистера Декстера, которое Сириусу представлялось далеко не райским. Но Гарри решил, что в реальности все может и обойтись. В крайнем случае, невыразимец опять удерет.

* * *

— Итак, с чего начинается анализ пророчества? — вопрос был явно риторическим, так как Декстер, даже не посмотрев на своих внимательных слушателей, тут же сам на него и ответил: — Анализ начинается с даты пророчества, информации о том, кто был его свидетелем, и того, к кому конкретно оно относится.

Гарри думал, что мистеру Декстеру стоило бы сменить место работы и стать профессором Хогвартса. Чувствовалось, что он любил и умел читать лекции. Хотя возможно, такое впечатление складывалось от того, что тема его речи непосредственно касалась некоего мистера Поттера.

Войдя в зал пророчеств, ребята были поражены, увидев огромные стеллажи, заставленные записями. Казалось, что сотни Кассандр год за годом без передышки озвучили свои видения, чтобы получилась коллекция подобных размеров. Как пояснил невыразимец, пророчества собирались в этом зале уже более тысячи лет и не в одной только Англии. На законный вопрос, а кому все это надо, был получен столь же толковый ответ — никому. Если первое время и был какой-то смысл в таком хранилище, то теперь сохранение записей пророчеств стало обычной традицией. Многие волшебники, услышав прорицание, считали своим долгом сделать запись о нем в отделе тайн. Скорее всего, большинство людей таким образом просто-напросто хотело сохранить свое имя для истории, ведь на каждой записи наличествовало имя человека, сделавшего ее. Но иногда, пусть и крайне редко, эти записи действительно бывали востребованы. Случай с Гарри Поттером как раз попадал в эту категорию.

Шар с пророчеством могли снять с полки только люди, которых оно касалось, или же... специалисты Отдела Тайн. Вот только определить, к кому конкретно относится данное предсказание, было возможно далеко не всегда, поэтому надпись на шаре с записью скорее служила списком допущенных к ее прослушиванию лиц. Конечно, свидетели пророчества старались как можно вернее интерпретировать его, но предсказания не даром считались весьма условными помощниками в жизни — ошибки здесь были более чем часты. Декстер доверил Гарри лично взять с полки шар с именем Поттера и повел всех «экскурсантов» в свой кабинет. Рассадив волшебников перед собой, он с удовольствием приступил к показательной расшифровке пророчества.

— Свидетелем пророчества был Альбус Дамблдор, — все присутствующие удивленно вздохнули. — А относится оно к некому Темному Лорду и предположительно к Гарри Поттеру, причем сделано незадолго до рождения последнего. Таким образом, даже не прослушивая запись, уже можно сделать кое-какие выводы. А именно, что один из сильнейших волшебников нашего времени учитывает в своих действиях не только реальные факты, но и произнесенные когда-то кем-то слова. Учитывая возраст Дамблдора и его происхождение, можно смело предположить, что он придает предсказаниям слишком большое значение. А значит, он может игнорировать факты, если они противоречат картинке, нарисованной предсказателем. И в свою очередь это неизбежно ведет к ошибкам, а учитывая значимость Альбуса Дамблдора в магической Англии, последствия этих ошибок могут быть очень серьезными.

— Но если это настоящее предсказание, как оно может противоречить фактам? — удивилась Гермиона.

— О, здесь мы имеем классическую проблему наблюдателя, такую же, как в обычной физике, — удовлетворенная улыбка наползла на лицо мистера Декстера. — Любое пророчество описывает события в том мире, который был до того, как оно было произнесено. Но как только его кто-то услышал, мир становится другим. Вольно или невольно люди начинают действовать, исходя из знания будущего, тем самым меняя его. Иногда это не влияет на результат, иногда слегка корректирует его, а иногда ведет к непредсказуемым последствиям. Так что слепо полагаться на пророчества нельзя.

На лице Гермионы появилось выражение глубокой обиды. Вот только Гарри подозревал, что вызвано оно не тем, что подруга разочаровалась в предсказаниях, а невозможностью законспектировать интересную лекцию.

— Таким образом, чтобы пророчество гарантированно исполнилось, необходимо, чтобы о нем никто не знал. И тут возникает парадокс, — при слове «парадокс» лицо невыразимца приняло мечтательное выражение. — Если о предсказании никто не знает, то существует ли оно? А если знают, то оно перестает быть истинным.

— Тогда зачем вообще исследовать пророчества? — Невилл нахмурил лоб.

— А вашей целью, юноша, является обеспечить условия, чтобы пророчество сбылось, или сделать будущее хоть чуточку, но лучше? — улыбка Декстера стала хищной. — Думаю, ответ очевиден. Будем считать, что вводная часть закончена, и приступим к анализу самого текста нашего пророчества.

Основательность подхода сотрудника Отдела Тайн внушала серьезное уважение. Сначала пророчество было трижды прослушано в режиме воспроизведения, затем невыразимец раздал каждому паку с текстом предсказания и листами бумаги. Дав полчаса на индивидуальный разбор теста, он собрал все варианты интерпретации, предложенные волшебниками, и, наконец, озвучил свой вариант вместе с комментариями. Гарри понял, насколько наивны были его собственные мысли, и решил, что это неплохой урок логики. И если говорить честно, Поттер почувствовал некоторое облегчение, когда понял, что ничего страшного в словах предсказания не было. По крайней мере, сильно страшного.

«Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда» — непонятно вообще, к какому именно Темному Лорду это имеет отношение. Наивно полагать, что Риддл был единственным, кто использовал, использует или будет использовать этот титул. Но, учитывая дату пророчества, можно смело сказать, что в августе 1979 года этот тип должен был быть либо живым, либо еще не родившимся, так как его оппоненту еще только предстояло появиться на свет. Хотя вполне возможно, оба они родятся лет через сто.

«Рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов» — ничуть не лучше. Что мог понимать под вызовом очередной «повелитель тьмы» одному Мерлину известно. Кому-то и неправильной мысли достаточно, а кому-то всенепременно картель посылай. Так что опять более чем неопределенно.

«Рожденный на исходе седьмого месяца» — уже хоть что-то. Но опять же, седьмого календарного или седьмого месяца беременности? А если календарного, то по какому календарю? Пророчество произнесено на английском, так что если календарь, то, скорее всего, григорианский. Но ведь английские волшебники иногда пользуются и китайским лунным календарем.

«И Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы» — а здесь вообще огромный простор для интерпретаций. Отметит как равного — пошлет официальный вызов, назначит преемником, а если его оппонент противоположного пола, то вполне возможно, что и женится. Что, кстати, для Риддла неактуально.

«И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой» — а вот это уже интересно. Пока они оба живы, они фактически бессмертны. Но спокойно сосуществовать в этом мире не могут. И что характерно, стоит одному уничтожить другого, как убийца становится уязвимым. А ведь привычка выходить сухим из воды в любой ситуации уже выработалась, и ее перебороть непросто. Так что вполне возможно победитель в их схватке весьма скоро отправится за побежденным.

— Если все так неопределенно, то почему Дамблдор вписал мое имя? — Гарри был удивлен. — Ведь наверняка есть и другие кандидаты на роль «избранного». А если и нет, то вполне могут родиться.

— Ну, здесь-то все понятно, — Декстер сделал довольное лицо. — Магическая Англия в то время безнадежно проигрывала войну. Дамблдор готов был ухватиться за соломинку, поэтому, скорее всего, «назначил» этим самым «избранным» первого же мало-мальски подходящего ребенка.

— Проклятье! — все обернулись на внезапно покрасневшего Сириуса. — А мы еще удивлялись, почему Альбус настоятельно порекомендовал спрятаться Поттерам и Лонгботтомам. И Риддл внезапно решил напасть на ребенка, чего раньше никому и в голову не приходило.

— Дамблдор решил пожертвовать несколькими людьми, в обмен на победу, — задумчиво произнесла леди Гринграсс. Бывшая староста Слизерина прекрасно разбиралась в интригах. — Не думаю, что он долго колебался, прежде чем каким-то образом дал знать об этом пророчестве Темному Лорду. И учел при этом незнание Риддлом традиций волшебного мира. Ведь запрет на убийство детей придуман не на пустом месте, но воспитанный в приюте Риддл не подозревал о последствиях своих действий.

— Но какой же смысл ему был убивать Гарри? — мисс Грейнджер не могла понять логики этого Темного Лорда. — Ведь он же сам сделал себя уязвимым.

— Гермиона, не будь так наивна, — Виктория грустно улыбнулась. — Скорее всего, он узнал только две первые фразы пророчества. Иначе большинство Упивающихся Смертью занимались бы исключительно обеспечением безопасности Гарри и Невилла.

Поттер перевел взгляд на друга. Тот сидел, упершись взглядом в пол, переживая услышанное. До сих пор Гарри думал, что вся суета с этим идиотским предсказанием касается его одного, но получилось, что Невилл так же пострадал от этой интриги директора Хогвартса. Вряд ли было случайностью, что после Поттеров произошло нападение на Лонгботтомов. Вот только Темный Лорд был уже мертв, и его подручные пытали родителей Невилла, не тронув его самого. Они-то, в отличие от своего хозяина, были чистокровными.

— Виктория, а почему волшебники не хотят убивать детей? — Гарри чуть смутился. — Нет, все люди понимают, что это плохо, но это далеко не всегда их останавливает.

— Того, кто совершит подобное злодеяние, накажет сама магия, — вместо женщины заговорил Сириус. — В чем все и убедились. Пожертвовав собой, Лили защитила тебя. В древних чистокровных семьях запрет на подобные действия впитывают с молоком матери. Кстати, как и на создание крестражей.

— Кстати, о крестражах Риддла! — мистер Декстер решил отвести мысли присутствующих магов от неприятной темы. — Министерству удалось продвинуться в этом направлении.

Гарри впился взглядом в невыразимца. О гибели своих родителей он еще поговорит дома с Сириусом и Люпином. Сейчас он чувствовал, что лучше дать этой информации немного остыть. Умом он понимал, что попытка Дамблдора спасти страну от Темного Лорда ценой всего нескольких жизней наверное была правильной. Вот только это были жизни его родителей. И не только его родителей, внезапно подумал он. С учетом полученной информации предательство Хвоста пахло очень нехорошо. Как и то, что упиванцам удалось отыскать родителей Невилла. Поттер не удивился бы, узнав что за этими событиями стояла фигура директора Хогвартса. Между тем невыразимец вдоволь насладился вниманием аудитории, обращенным на его скромную персону и решился продолжить.

— Я получил разрешение министра допросить находящихся в Азкабане Упивающихся Смертью — он самодовольно усмехнулся. — На эту идею меня натолкнул дневник Риддла, отданный на сохранение Люциусу Малфою и оказавшийся крестражем. Пусть это и неофициальный факт, но тем не менее факт. Так почему бы Темному Лорду не доверить еще кому-нибудь из своих приверженцев еще парочку крестражей...

— И...? — Сириус потянулся вперед, с нетерпением упершись взглядом в затянувшего паузу Декстера.

— И один нашелся! — самодовольно провозгласил невыразимец. — Причем, нашелся у вашей кузины.

— Беллатрикс? — на лице Блэка возникло недоуменное выражение. — Она конечно ненормальная, но не до такой степени, чтобы хранить крестраж. Уж в нашей семье об их опасности было известно всем.

Гарри очень хотелось узнать, чем же так страшны крестражи, что даже род, поколениями дававший Британии темных магов, считал их применение неприемлемым. Поттер уже понял, что такие убеждения возникают не на пустом месте и в очередной раз проклинал свое непонимание волшебного мира. Да, он использовал магию и делал это неплохо, но все чаще и чаще натыкался на то, что вещи, известные любому чистокровному волшебнику с пеленок для него являются открытиями.

— А она и не знала, что это крестраж — жизнерадостности невыразимца можно было только позавидовать. — Риддл отдал ей на хранение ценный артефакт, и она положила его в сейф Лестренджей. Министерству удалось договориться с гоблинами и проверка показала, что в этой вещи действительно содержится частица души Риддла. Артефакт был уничтожен, так же как и крестраж, сидевший в мистере Поттере. Министр чуть не сошел с ума, узнав что ему придется отдать приказ уничтожить Чашу Хаффлпафф...

— Он испоганил этой мерзостью артефакт Основательницы?! — Викторию покинуло ее обычное самообладание. — Хотя теперь я уже ничему не удивляюсь.

— Ну... я думаю, он проклял не только Чашу — лицо волшебника приняло задумчивое выражение — Его подручные хоть и не имели точной информации, но они слышали о желании Темного Лорда собрать ВСЕ артефакты Основателей.

— А все, это сколько? — у Гермионы загорелись глаза. Почему-то История Хогвартса умалчивала об этих деталях. Как ученица Рейвенкло она знала только о знаменитой диадеме покровительницы их факультета. — И какие именно?

— Ну, Меч Гриффиндора ему не дастся! — со злостью прорычал Сириус. — Его может взять в руки только истинный гриффиндорец, а им у Риддла делать нечего.

Для наглядности Блэк постарался хорошенько вспомнить, как выглядел этот артефакт, один раз виденный им в кабинете директора школы, а потом, взмахнув палочкой, повесил этот образ в центре комнаты. Когда он развеялся через несколько секунд, на его месте возникло изображение медальона с инкрустированной буквой «S».

— Медальон Слизерина — прокомментировала леди Гринграсс. — Считается утерянным, зато если Риддл его нашел, то проблем с тем чтобы взять его в руки у бывшего слизеринца не возникнет.

Гарри уставился на медальон, пытаясь вспомнить, где он недавно видел нечто подобное. Ну конечно, когда они убирали дом на площади Гримо, то видели такой-же, или почти такой-же. Сириус еще сказал, что он полон темной магии и убрал его в комнату, приспособленную для хранения опасных вещей. Гарри посмотрел на крестного и увидел, что он тоже чересчур внимательно разглядывает изображение.

— Сириус, а это не может быть...

— Если так, то нам крупно повезло — ошарашенно произнес мистер Блэк. — Я ведь еще удивлялся, откуда он взялся в нашем доме, ведь семейные драгоценности я более-менее знаю.

— Вы хотите сказать, что он у вас?! — в голосе Декстера сквозило недоверие.

— Сейчас узнаем — решительно произнес мистер Блэк. — Кричер!!!

* * *

Гарри в одиночестве сидел у камина в доме на площади Гримо, 12 и пил какао. Он знал, что в это время его крестный в своей комнате беседует с Кричером. Этот обитатель их дома до последнего времени практически не подавал признаков жизни, во всяком случае в присутствии Гарри. Несмотря на то, что все домовики казались Поттеру немного странными, домовой эльф Блэков даже на их фоне выглядел откровенно сумасшедшим. Сириус рассказал Гарри, что когда он вернулся домой после Азкабана, Кричер только и делал, что бродил по дому, бурча себе под нос оскорбления в сторону своего хозяина и всех его знакомых. Единственной отрадой эльфа был портрет матери Сириуса, висевший в холле.

К сожалению, Бродяга не ладил с миссис Блэк, когда она была жива, и в общении с портретом эта тенденция продолжилась. Не желая мучить ни себя, ни своих гостей, Сириус переместил портрет в отдельную комнату, коих в доме было явно чересчур много для нынешних его обитателей. Правда картина была магически прикреплена к стене нерушимым клеем, но изобретательный мистер Блэк просто-напросто вырезал кусок стены с портретом. Эта же комната стала постоянным местом обитания Кричера, которому Сириус запретил покидать ее. Толку от сумасшедшего эльфа все равно не было, но выгонять его было бы слишком жестоко. Сириус решил, что старый домовик может спокойно дожить оставшиеся годы в обществе портрета своей любимой хозяйки, не мешая никому из домочадцев, или гостей.

Теперь Сириус горько сожалел, что не проявил к домовику внимания, которого тот заслуживал. Как оказалось, Кричер пятнадцать лет хранил медальон с крестражем, выкраденный к Темного Лорда братом Сириуса, Регулусом. К сожалению, маг заплатил жизнью за свой смелый поступок, но перед смертью успел приказать эльфу уничтожить крестраж любой ценой. Раньше Сириус упоминал, что его брат служил Темному Лорду и погиб при загадочных обстоятельствах, и теперь все становилось на свои места. Очевидно, что узнав о крестраже своего хозяина, Блэк решительно порвал с ним и сделал все возможное, чтобы отомстить былому кумиру. Ненависть к обладателям крестражей перевешивала у многих представителей древних родов любые привязанности, слишком высокая цена платилась за эту мерзость. Человек, который решит обрести бессмертие подобным путем навсегда лишается возможности продолжить род, а в традициях британских волшебников интересы рода всегда стоят выше интересов личности. Есть конечно исключения, но они редки.

Вызванный в Отдел Тайн, Кричер упорно не хотел рассказывать ни о кончине Регулуса, ни о крестраже. Как он потом сознался, приказ сохранять эту информацию в тайне был также дан братом Сириуса. Регулус опасался, что если об этом станет известно кому-то, кроме верного домовика, то его семья может пострадать от рук Темного Лорда. Однако прямые приказы нынешнего хозяина заставили эльфа поведать все, что он знал о медальоне и о его похищении. Когда Кричер узнал, что воля Регулуса будет наконец выполнена и медальон уничтожен, он чуть не умер от счастья.

Мистер Декстер очень удивился, что у этого маленького создания нашлись силы больше десяти лет противостоять воздействию столь мощного темного артефакта. Из любого волшебника он вытянул бы все силы в течении года, а затем и убил бы. Во всяком случае исследование ауры этого артефакта подтвердило, что он бы настроен на подобные действия. Но домовик оказался не по зубам огрызку души Тома Риддла, и невыразимец даже выразил скромную надежду на то, что Кричер сумеет теперь вернуть себе рассудок.

Теперь Сириус уединился с домовиком в своей комнате и как подозревал Поттер разговаривал с ним о брате. Судя по обмолвкам крестного, Бродяга считал, что Регулус сознательно пошел на смерть. Гордый представитель семейства Блэков не простил себе, что пошел на службу негодяю, разорвавшему себе душу. Сириусу и Кричеру действительно стоило пообщаться друг с другом, чтобы переосмыслить многие моменты в их жизни, только вот и Гарри хотелось бы поговорить с кем-нибудь. К сожалению, это была ночь полнолуния и Ремус не мог составить ему компанию. Внезапно в зале материализовалась мисс Грейнджер, воспользовавшаяся предоставленным ей Сириусом многоразовым порталом.

— Привет, что-то случилось? — Гарри был обеспокоен нежданным появлением подруги.

— Кроме того, что случилось днем, ничего — девушка вымученно улыбнулась и села на подлокотник кресла прижавшись плечом к другу. — Я сидела у себя в комнате и думала об этом предсказании. Это же просто ужас, что слова какой-то шарлатанки сломали жизнь стольких людей, твою жизнь. Потом подумала, что тебе еще хуже, чем мне и решила побыть с тобой.

— Спасибо — они несколько минут молчали, прижавшись друг к другу.

— Ты знаешь — Гарри тихо произносил слова, глядя на огонь. — Ведь Дамблдор обрек на смерть меня, моих родителей и семью Невилла. Организовал гибель людей, которые верили ему, надеялись на величайшего мага нашего времени. А этот великий волшебник боялся высунуть нос из Хогвартса и все чего-то выжидал. Оказывается он предпочел не сражаться в врагом, а подставить его под проклятие, воспользовавшись невежеством Риддла. Так ведь своей жизнью рисковать не придется.

— Может быть он и вправду верил, что иначе Волан-де-Морта не победить? — по голосу Гермионы чувствовалось, что она и сама не очень-то верит своим словам.

— Ага, как называться сильнейшим магом нашего времени, так он тут как тут, а как проверить это в деле, так сразу в кусты — Поттер замолчал ненадолго. — Хотя он же чистокровный волшебник, возможно действительно верит во всю эту чушь с предсказаниями. Вот только ты ведь видела дату пророчества. Риддл к тому времени уже десять лет терроризировал волшебный мир, а Дамблдор ничего не делал.

Сириус рассказал ребятам, что он и родители Гарри входили в организацию «Орден Феникса», возглавляемую Дамблдором. Изначально Бродяга считал, что она предназначена для борьбы с Волан-де-Мортом, но постепенно его стали терзать сомнения. Месяц за месяцем они только и делали, что собирали информацию и проводили бесконечные совещания. Акции силового воздействия на известных Упивающихся Смертью резко не одобрялись директором Хогвартса. Они теряли людей, добывая сведения, которые откладывались мертвым грузом. К тому времени, когда Поттеры погибли они уже были на грани того, чтобы покинуть этот Орден. Одно дело рисковать жизнью в борьбе с врагами и совсем другое — добывая никому не нужные данные. Министерство вело себя не многим лучше, но авроры по крайней мере хоть иногда пытались нанести удар по упиванцам. В итоге один сумасшедший с двумя дюжинами подручных терроризировал всю магическую Британию. О, разумеется у них на подхвате были оборотни, великаны, дементоры, но без волшебников эти магические народы не представляли серьезной угрозы.

— Директор устроил мне веселое детство, отправив жить к родственникам, ненавидящим магию, да еще и угрозами заставив относиться ко мне как можно хуже — при этих словах Гарри Гермиона обняла его за плечи. — Я вначале думал, что он хотел, чтобы я вырос безвольным идиотиком, который будет смотреть в рот доброму дедушке Дамби, спасшему меня от Дурслей. Но потом он не особо стремился сделать меня своей марионеткой, его вялые попытки в этом направлении даже не заслуживают внимания. А теперь я понимаю, что его беспокоил только один вопрос — буду я прятаться от Риддла, или предпочту сражаться с ним. Как только он понял, что я не намерен удрать куда подальше, ему стало абсолютно плевать на меня. Нет, он конечно не отказался бы от полного контроля, но по большому счету он ему был не нужен. С его опытом и знаниями, Дамби не составляло труда устраивать нам с Волан-де-Мортом встречу за встречей. Вспомни первый курс, а затем второй. По его мнению раньше или позже Риддл все сумеет убить меня, и тогда станет уязвимым. Так что я даже не пешка в игре директора, а так, наживка для Темного Лорда.

— Ты думаешь, Дамблдор снова попытается организовать вашу встречу с Волан-де-Мортом? — Гермиона нахмурила лоб. — И если я правильно уяснила тенденцию постарается организовать ее в Хогвартсе?

— Я не думаю, я уверен. — Гарри аккуратно убрал руку девушки с плеча. — И в школе ему гораздо проще отслеживать ее результаты. Разве его интересовала безопасность детей, когда он притащил в Хогвартс Философский камень, или когда по коридорам замка ползал василиск? И я боюсь, что ваша дружба со мной становится слишком опасной. На очередное свидание с Томом я предпочту пойти один. Я не хочу, чтобы мои друзья становились мишенями из-за меня.

— Гарри Джеймс Поттер, ты несешь полный бред — голос Гермионы дрожал от гнева. — Ты думаешь, что Волан-де-Морт не захочет уничтожить «грязнокровку» Грейнджер, если она не будет дружить с тобой? Или ты можешь вообразить что леди Гринграсс встанет на колени перед этим ублюдком, отказавшись от жизни в обычном мире? А может быть Невилл простит этому негодяю, что его родители много лет лежат в Святом Мунго? Мы в любом случае враги этой мрази, и боролись бы с ним, даже если бы не были друзьями. А что касается опасности — Колин Криви не был твоим другом, однако от василиска это его не спасло. И если ты еще раз попробуешь сказать что-нибудь подобное, я первая угощу тебя каким-нибудь проклятием позаковырестей. Может хоть тогда у тебя мозги проснутся.

Гарри почувствовал огромное облегчение от дружеской поддержки, которую оказала ему подруга в столь экспрессивной форме. Он действительно был готов к тому, чтобы разорвать отношения с друзьями. Лучше быть одному, и видеть их живыми и здоровыми, чем оплакивать несчастья, которые могли свалиться на ребят из-за дружбы с ним. Но Поттер чувствовал, что без друзей его жизнь стала бы пустой и ненужной ему самому. Он одновременно надеялся и боялся, что ребята, узнав о пророчестве, постараются дистанцироваться от него. А теперь Гарри чувствовал вину перед Гермионой, за то что хоть на миг допустил, что она оставит его одного. Не говоря ни слова, он обнял девушку, спрятав лицо в ее волосах. Сейчас им не нужны были разговоры, чтобы понять друг друга.

Когда Сириус под утро вышел из своей комнаты он увидел двух детей, спящих обнявшись в кресле перед камином. Улыбнувшись, он укрыл их пледом. Гарри получил поддержку, чтобы переварить свалившиеся на него новости. Мистер Блэк запоздало пожалел, что вчера вечером не остался рядом с крестником, но потом подумал, что так получилось даже лучше. Когда Гарри проснется, неизбежность встречи с Волан-де-Мортом уже не будет для него столь пугающей.