Всегда есть ПИЩА для размышлений

Очередной урок с профессором Снейпом подошел к концу, вернее, на этот раз не очередной, а последний за это лето. Драко Малфой позволил себе промокнуть вспотевший лоб идеально белым платком. Как бы ни желал юный наследник чистокровного магического рода свалиться на пол Дуэльного зала и просто лежать без движения, но твердо усвоенные правила этикета не позволяли этого сделать. Драко очень хотелось надеяться, что его мама знала, что делала, когда буквально вколачивала в него этот самый этикет. Отец, напротив, относился к соблюдению формальностей в своем кругу довольно скептически, но Нарцисса Малфой никогда не позволяла ни себе, ни сыну никаких вольностей. События этого лета уже подтвердили правильность другого решения матери, а именно об обучении его в детстве предметам магловской школы. С их курса только два человека, он и Забини, смогли в этом августе сдать экстерном придуманные министром экзамены и спокойно провести этот месяц дома. Как говорила Нарцисса «Я принадлежу к древнейшему и благороднейшему роду Блэков, поэтому хочу, чтобы мой сын был лучшим во всем», а Драко очень дорожил мнением своей строгой матери. И именно это заставляло его сейчас злиться на себя и своих учителей дуэльного искусства.

Сколько ни занимался с ним отец, сколько ни давал ему мастер-классов крестный, он никак не мог победить одного конкретного человека, а именно Гарри Поттера. Драко прекрасно видел, что рейвенкловец не так отточено, как он, выполняет необходимые движения палочкой, к тому же Поттер не мог похвастаться лучшей координацией движений, но, несмотря на это, все равно побеждал. Драко был почему-то уверен, что, невзирая на то, что он все лето занимался совершенствованием своего мастерства, случись им опять сойтись в поединке, его «любимый» соперник снова окажется победителем. Юный Малфой долго не решался задать вопрос по этому поводу Северусу Снейпу, но понял, что дальше молчать бессмысленно, если он, конечно, не хочет опять остаться в дураках.

— Крестный, благодарю за урок. Я хотел бы тебе задать один вопрос, не возражаешь? — Драко порадовался удивленному лицу Снейпа. Тот не привык к подобной фамильярности со стороны своего подопечного и наверняка старается понять, чего же Малфой хочет этим добиться. Ничего, скоро поймет.

— Я догадываюсь что тебе, наконец, захотелось кое-что узнать. Не ошибусь, если скажу, что тебе не понятна причина, по которой ты проигрываешь Поттеру.

Да, если Драко и хотел удивить зельевара, то приходилось признать, что этого не произошло. Крестный как всегда видел ситуацию на два шага вперед, и застать его врасплох было просто нереально. Но, может быть, это и к лучшему.

— Именно так, мне непонятно, почему я проигрываю ему, даже будучи лучше подготовленным, — Драко требовательно посмотрел в глаза своего декана.

— Ты верно заметил, что лучше подготовлен, — на губах Снейпа появилась фирменная кривая усмешка. — Вот только ты лучше подготовлен к традиционной дуэли с таким же, как ты, благородным чистокровным противником, а Поттер готовится не к «спортивному» поединку, а к бою.

Драко непонимающе уставился на своего крестного. На его взгляд никакой разницы между этими понятиями не было. Во время их поединков Поттер не нарушал никаких правил, уж самому-то себе Малфой врать не привык, так что он попросил Снейпа пояснить его утверждение.

— Драко, когда ты вступаешь в поединок, ты не готов побеждать любой ценой. Вся твоя подготовка нацелена в первую очередь на то, чтобы не проиграть, а Поттер готовится к тому, чтобы побеждать, — в голосе профессора звучали нотки, заставлявшие Малфоя думать, что Снейп хочет подтолкнуть его к какой-то мысли.

— Но почему ты меня учишь именно этому? — поверить в то, что его крестный сознательно что-то ему не дает и не имеет на это веской причины, Драко не мог. А значит, неплохо бы эту причину узнать.

— Твой отец считает, что Малфой должен уметь достигать своих целей, не ввязываясь в серьезные драки. Максимум, что ты должен себе позволять — это благородная дуэль, не несущая реальной опасности твоей жизни или здоровью. И именно этому я тебя и стараюсь обучить, — Снейп произносил все это бесстрастным голосом, но Драко готов был поклясться, что профессор не одобряет идеи Малфоя-старшего. И в данном случае мнение юного слизеринца полностью совпадало с мнением его декана. Он должен быть лучшим, неважно вписывается ли это в концепцию «благородства» его отца или нет.

— Крестный, а ты не мог бы учить меня не «танцевать», а драться всерьез? — Драко с надеждой смотрел на своего любимого преподавателя.

— Твой отец хочет, чтобы ты учился именно этим «танцам», а без его согласия я не могу дополнительно заниматься с тобой. В конце концов, именно твой отец отвечает за тебя.

Драко понимающе кивнул головой. Намек Снейпа понял бы любой хаффлпафец, а уж для Малфоя сказанное было прозрачней некуда. Что же, крестный подсказал ему способ осуществления его желания, остается только реализовать его. Жаль, что не придется отдохнуть, но время не ждет, каникулы на исходе. Драко отвесил легкий поклон Снейпу и вышел из зала. Он знал, что в это время его мать обычно находится в своем кабинете.

* * *

Дафну Гринграсс сильно беспокоила собственная сестра, поступающая в Хогвартс в этом году. Астория никак не могла решить, на какой факультет ей стоит распределяться и активно приставала ко всем знакомым, выясняя, что же может подойти больше всего. Идея о том, что ей стоит просто послушаться Распределяющую шляпу, даже не приходила амбициозной девочке в голову, так как доверить решение своей судьбы кому-то постороннему, пусть даже этот посторонний — великий артефакт Основателей, для Астории было абсолютно неприемлемо. Вся проблема была в том, что и сама она пока что не придумала ничего путного и пребывала из-за этого в весьма расстроенном состоянии. Дафна очень хотела помочь сестренке, но не могла придумать, как это сделать.

Хогвартс-экспресс ехал уже четвертый час, и в их купе наконец-то установилась спокойная атмосфера, способствующая эффективной работе мысли. Гермиона сидела, уткнувшись носом в очередную книгу по ментальной магии, Астория потихоньку расспрашивала Невилла о том, как тому удалось договориться с Распределяющей шляпой, и у мисс Гринграсс нашлось время додумать, какой совет стоит дать Астории напоследок перед распределением. Самой Дафне определиться с решением в свое время помог Гарри Поттер, да она и сейчас вполне могла бы рассчитывать на его поддержку, но как раз Мальчика-который-выжил в купе не было, так как юная надежда магического мира, как его называли газетчики, дожидался друзей в Хогвартсе. Интересно, что бы он сказал ей, если бы она заявила, что хочет снова пройти распределение. Она попыталась представить реакцию Гарри и вдруг облегченно улыбнулась. Теперь ей стало абсолютно ясно, что следует сказать Астории. Все что следует произнести: «На какой бы ты факультет не поступила, ты все равно останешься моей сестрой и я по— прежнему буду любить тебя. Так что доверься своей интуиции и вперед».

Дафна мысленно кивнула, поздравляя себя с удачным решением проблемы, и ее мысли перенеслись к другой задаче, неожиданно вставшей перед ней. Когда всем стало понятно, что о скорой поимке Блэка говорить не приходится, министр решил внимательно изучить его дело, стараясь понять, чего же можно ожидать от этого опасного преступника. Результаты этой проверки вызвали его удивление, и он попросил леди Гринграсс сообщить обнаруженные сведения Поттеру, как лицу явно заинтересованному в этом вопросе. А поскольку Виктории было понятно, что Гарри все равно расскажет обо всем друзьям, то она решила доверить всю информацию дочери, чтобы та и сообщила ее остальным.

Как выяснилось, Сириус Блэк просидел двенадцать лет в Азкабане, даже не будучи официально осужденным, и абсолютной уверенности, что он действительно совершил все те преступления, в которых его обвиняли, у министра не было. Еще точнее, у министра была полная уверенность, что в этом деле накопилось слишком много вопросов, а вот ответов было слишком мало.

Зная своего друга, Дафна предположила, что ему захочется самому разобраться в загадке Сириуса Блэка, и заранее обдумывала шаги, которые им придется предпринять, чтобы пролить свет на все темные моменты этой старой истории. В Хогвартсе находилось немало людей, хорошо знавших Блэка, а значит, со всеми ими необходимо будет переговорить. А поскольку никаких официальных полномочий у ребят естественно не наблюдалось, то к каждому источнику информации необходимо подобрать свой ключик. Именно над тем, кому какой ключ подходит, и раздумывала мисс великий детектив.

* * *

— Итак, картина получается замечательная. Все лето меня старательно прятали от злобного преступника Сириуса Блэка, а теперь никто не может сказать является ли он на самом деле преступником, а если является, то чего он на самом деле хочет. Я просто в восторге от нашего министерства и Визенгамота! — Гарри постарался придать себе самый беспечный вид, но получалось это неважно.

Вечером первого сентября четверка друзей собралась в уголке гостиной Рейвенкло и Дафна рассказала все, что узнала о деле Блэка. Ребят откровенно удивила «блестящая» работа органов магического правопорядка в этом деле, и теперь они слегка «выпускали пар», прежде чем перейти к серьезному обсуждению своих планов в связи с открывшимися обстоятельствами. К их глубокому удовлетворению, почти все школьники порядком утомились от долгой дороги и уже разошлись по своим спальням, так что четверке друзей никто не должен был помешать. Труднее всего было отослать в спальню Асторию, которая, просидев чуть не пять минут с Распределяющей шляпой на голове, все же решилась пойти по стопам сестры и осчастливила своим присутствием факультет Рейвенкло.

— Как говорит моя бабушка, лучше перестараться, чем «недостараться», так что ничего страшного не случилось, — Невилл был абсолютно спокоен. — Зато благодаря этой перестраховке министра ты выучил заклинание Патронуса. Да и мне компанию составил в этом летнем лагере.

— Я, конечно, рад этому, вот только все это можно было сделать без лишней езды по моим мозгам. А то теперь непонятно, чему вообще верить, — Гарри уже пришел в нормальное состояние и возмущался, скорее, из принципа.

— Нужно провести собственное расследование, — судя по блестящим энтузиазмом глазам Гермионы, ей всю жизнь не давала покоя слава мисс Марпл. — И начать следует с того, что последовательно расписать все, что мы знаем по этому вопросу.

— Хорошо, тогда бери бумагу и ручку, будешь все записывать. Гарри, попробуй разложить все по пунктам, а мы с Невиллом будем тебя поправлять, — Дафна решила взять руководство планированием в свои руки, благо она заранее продумала их возможные действия.

— Ну что же, попробуем. Во-первых, в свое время в Хогвартсе училась четверка друзей — Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю.

Во-вторых, после окончания школы их дружба продолжалась — об этом говорят фотографии в моем альбоме. Более того, когда у Джеймса Поттера родился сын, то есть я, Блэк стал моим крестным, а значит, из всех друзей именно он был ближе всего отцу, — произнося эти слова, Гарри тяжело вздохнул.

— Уточнение, он стал не просто твоим крестным, — голос Дафны оставался спокойным, но друзья, хорошо знавшие девушку, уловили в нем некоторое волнение. — По завещанию твоих родителей, Гарри, именно Сириус Блэк является твоим опекуном. Причем, поскольку официального суда над ним не было, он и сейчас остается им.

— А почему никто ничего не предпринял по этому поводу? — удивилась Гермиона. — Неужели так трудно было решить этот вопрос?

— У меня есть кое-какие мысли по этому вопросу, но я выскажу их, когда мы закончим обсуждение, — Дафна поспешила вернуть их рассуждения в запланированное русло.

— Хорошо, тогда, в-третьих, за моими родителями начинает охоту Волди, и они укрывают свой дом чарами Фиделиуса. Хранителем доверия становится Сириус Блэк, что неудивительно, учитывая первые два пункта.

— Здесь я уточню, — опять прервала его Дафна. — О Фиделиусе и о хранителе мы знаем только со слов Дамблдора и погибшего Петигрю. Врать директору вроде бы и не к чему, но было бы неплохо получить и другие подтверждения.

— Принято, тогда, в-четвертых, тридцать первого октября 1981 года в дом моих родителей приходит Риддл, убивает их и пытается убить меня. После чего сам он исчезает на десять лет, а я становлюсь великой знаменитостью. Если на доме были чары Доверия, то это могло произойти только из-за предательства хранителя.

В-пятых, через какое-то время об этом узнает Дамби, пока непонятно как, и посылает за мной Хагрида. Возле дома лесничий встречает Блэка, который хочет забрать меня, но лесник не отдает ему младенца. После этого Хагрид везет меня к Дурслям, где я и остаюсь на следующие десять лет.

В-шестых, Сириус Блэк, не предприняв даже попытки отнять меня у Хагрида, отправляется в Лондон, где его находит Петтигрю, и нападает на него, громко крича, что Блэк — предатель. От самого Петтигрю остается один палец, кругом куча трупов, а невменяемого экс-хранителя арестовывают авроры.

В-седьмых, Блэка кидают в Азкабан без суда и следствия, и он там сидит двенадцать лет, пока его не заходит проведать Фадж с газеткой. После чего узник начинает усиленно причитать на тему «Он в Хогвартсе».

В-восьмых, на Блэка что-то находит, он бежит из самой неприступной тюрьмы в истории и где-то скрывается уже два месяца.

— И наконец, в— девятых, в этом году новым профессором ЗОТИ становится Ремус Люпин, бывший в свое время другом Блэка и моего отца. Если кто-то считает, что это случайность, я готов лично отправиться в кабинет Филча и попросить выделить мне для уборки коридор погрязнее. Вроде все, — Гарри устало вздохнул, решив теперь послушать мнение остальных.

— Что касается опекунства Блэка, — в глазах Дафны играли смешинки, — то Дамблдору было очень выгодно, чтобы все так и оставалось. В итоге твоей судьбой распоряжался директор, а случись что, он оказывался не причем. Официально за тебя отвечал все это время человек, сидящий в Азкабане. Власть без ответственности — голубая мечта любого политика.

— Может быть, и так, а может, об этом вопросе все просто забыли, — задумчиво произнесла Гермиона. — У меня по ходу рассказа Гарри появился ряд вопросов, думаю, нам стоит поискать на них ответы, тогда и определимся, что делать дальше.

— Спрашивай, посмотрим, совпали ли они с моими, — с интересом предложила Дафна.

— Первый вопрос: почему Блэк не напал на Гарри возле дома его родителей? Я не думаю, что Хагрид мог бы защитить ребенка от могущественного темного волшебника, — девушка обвела друзей глазами, как бы спрашивая, не будет ли возражений.

— Я согласен. Если он через двенадцать лет решил поохотиться на Гарри, непонятно, почему не сделал это сразу. Хотя, возможно, мы не все знаем о возможностях Хагрида, — согласился с подругой Невилл.

— Второй вопрос: как директор узнал, что случилось в доме Поттеров, и почему он отправил туда именно Хагрида? — здесь Гермиона на секунду прервалась, собираясь с мыслями, но затем продолжила. — Возможно, это глупость, но у меня создается впечатление, что Дамблдор ожидал такого развития событий. Уж больно быстро он отреагировал на это нападение.

— Возможно, ты права, — Гарри задумчиво посмотрел на подругу. — Когда мы беседовали с Дамби, он заявил, что знает, почему Риддл хотел убить меня, но не считает это нужным рассказать мне. Так что вполне возможно, что он знал о предстоящем нападении и готовился к нему. Вот только защита моих родителей явно не входила в его приоритеты.

— Не обязательно, просто это мог быть один из возможных вариантов, на которые у Дамблдора был готов ответный план, поэтому он и отреагировал столь оперативно, — мисс Грейнджер явно не хотела, чтобы у них сложилось предвзятое мнение об этих событиях. — Нам сейчас важнее третий вопрос: что же Блэк увидел в газете, что решил немедленно бежать? — девушка удовлетворенно оглядела своих друзей, явно ожидая, не добавит ли кто-нибудь из них еще вопросы.

— Четвертый вопрос: почему Блэк не оказал сопротивления аврорам при аресте и не убежал раньше? — Невилл сделал неопределенное движение рукой, стараясь пояснить свою мысль. — Вряд ли ему так уж нравилось сидеть столько лет в окружении дементоров, но тогда непонятно, чего он ждал.

— И пятый вопрос, — голос Гарри стал непривычно жестким, — почему Дамби потребовал от министерства окружить школу дементорами и взял на работу бывшего друга Блэка?

— Ну что же, думаю на сегодня вопросов достаточно, — Дафна наконец решила перейти к планированию реальных действий. — И мы знаем, кто может помочь нам найти ответы на них. Это те, кто участвовал в тех событиях, или хорошо знал Блэка: Хагрид, МакГонагалл, Люпин и Дамблдор.

— Я бы добавил сюда Снейпа, — с усмешкой произнес Гарри. — Он учился вместе с моим отцом и что-то мне подсказывает, что неплохо знал его друзей. Причем его мнение о них может сильно отличаться от общепринятого.

— И неплохо бы увидеть ту газету, которая изменила все наши планы на это лето, — Невилл был явно не равнодушен к материальным аргументам. В ответ на его слова, Дафна с самым загадочным видом заглянула в свою сумочку и вытащила оттуда искомый номер «Пророка».

* * *

На следующий день первым занятием у третьего курса Рейвенкло было сдвоенное зельеварение со Слизерином. На удивление, урок прошел спокойно, но вот ехидная усмешка, пробегающая время от времени по губам профессора Снейпа, заставляла Поттера и компанию нервно поеживаться — слишком хорошо они знали зельевара, чтобы ожидать от его ухмылок чего-то хорошего. Когда занятие уже закончилось, и друзья уже решили, что на этот раз неведомая напасть пролетела мимо них, их надежды были разрушены самым жестоким образом.

— Малфой, Поттер задержитесь на минуту, — зельевар выглядел донельзя довольным.

Двое школьников подошли к нему, с опаской поглядывая на профессора и друг на друга.

— Насколько я знаю, вы оба хотели усовершенствоваться в боевом искусстве, —бесстрастным голосом произнес профессор, вот только в его глазах была легкая насмешка. Гарри понял, что Снейп за лето придумал для себя какое-то новое развлечение, вряд ли приятное для его учеников, но помня, что в его случае ученье — свет, а неученье — смерть, согласно кивнул. Малфой неуверенно посмотрел на своего декана, но тоже подтвердил кивком готовность получать новые знания.

— Ну что же, вы сами это выбрали, — голос профессора наполнился самыми зловещими интонациями. — Каждую пятницу мы будем играть в одну очень интересную игру. Участвуют две команды по четыре человека, командиры вы двое. В одном из помещений — завтра это будет пустой класс рядом с кабинетом истории магии— ровно в восемь вечера я буду оставлять вот этот вымпел, — профессор показал на флажок, стоящий на верхушке шкафа с ингредиентами, — и ровно в полночь приходить за ним. Одна команда будет защищать его, другая пытаться похитить. Если я не увижу вымпел на том месте, где я его оставил, защитники проиграли, если увижу — проиграли нападавшие. Завтра защитниками будет команда Малфоя. Ну а для лучшего стимулирования проигравшая команда в субботу после обеда приходит ко мне в кабинет драить котлы, — лицо Снейпа буквально лучилось радостью.

— Сэр, а как мы должны защищать это вымпел? — на лице Малфоя царило некоторое недоумение.

— О, я не собираюсь ничем ограничивать вашу инициативу, равно как и ваших противников. Только постарайтесь не убивать друг друга, иначе у вас скоро возникнут проблемы с набором пополнения, — профессора забавлял несколько ошарашенный вид обоих учеников.

— Простите, сэр, а если нас поймает после отбоя Филч или кто-то из преподавателей, мы можем сослаться на то, что занимаемся с вами? — Поттер хотел заранее уточнить все возможные виды неприятностей.

— Разумеется, нет! — в голосе преподавателя послышалось раздражение. — Все будет как в реальной жизни, где существуете не только вы и ваш противник, но и множество внешних проблем. Пора бы заметить, что вы уже не на первом курсе! Кстати, можете посмотреть на то, что завтра ждет неудачников.

Снейп с довольным видом оглядел приунывших учеников, не рассчитывавших на столь «приятное» времяпрепровождение, и указал легким кивком в угол, где стояла высокая стопка закопченных котлов, явно ожидавших чьих-то трудолюбивых рук. Их вид заставил Малфоя, непривычного к физическому труду, измениться в лице.

— Сэр, надеюсь, нам придется их чистить с помощью магии? — теперь в голосе слизеринца были отчетливо слышны панические нотки.

— Вы еще своего эльфа придумайте позвать, — на лицах Снейпа и Поттера появилось одинаково снисходительное выражение. — Эти котлы проигравший будут чистить исключительно мылом и пемзой. Так что старайтесь не проигрывать!

* * *

— До сих пор я учил вас противостоять физическим атакам. Все эти ударные, режущие и прочие заклинания, безусловно, опасны, и вы должны уметь защищаться от них, но гораздо опаснее ментальное воздействие, — профессор Снейп стоял перед четверкой рейвенкловцев и по очереди буравил каждого из них своим тяжелым взглядом. — Волшебник, владеющий ментальной магией, получает огромные преимущества. Он может читать ваши мысли, может подчинить вашу волю и разум, сделав вас своей послушной игрушкой, может заставить вас испытывать самую страшную боль без помощи каких-либо приспособлений. В бою менталист будет знать каждый ваш следующий ход, и вы будете напоминать жалкого слепца, пытающегося драться со зрячим противником.

Голос профессора завораживал, заставляя учеников напрягать все свое внимание. От его слов перед глазами вставали страшные картины, особенно когда он начал приводить примеры из прошлого, иногда совсем недавнего. Особенно тяжело было сохранить выдержку Невиллу, родителей которого довели до безумия заклятием Круцио, относящемся, как оказалось, к ментальной магии.

— Большинство людей осваивают пару заклинаний, позволяющих им влиять на разум других людей, и считают себя великими волшебниками. Но чтобы достичь хоть каких-то достойных внимания результатов в этой области, требуется огромный труд, на который мало кто способен. Я попытаюсь сделать все возможное, чтобы вы смогли пройти хотя бы первые шаги в постижении этого искусства, но от вас потребуется все ваше старание и трудолюбие, чтобы хоть что-то начало получаться.

Профессор еще раз обвел друзей грозным взглядом и одним безмолвным движением палочки наколдовал себе кресло. Видимо, решив, что для вводной части занятия он сказал более чем достаточно, Снейп уселся сам и движением руки предложил ученикам последовать его примеру. Занятия трансфигурацией не прошли даром для юных волшебников, и через несколько секунд они уже сидели перед ним в более-менее приличных образцах мебели.

— Итак, сейчас я покажу каждому из вас, что ощущает человек, когда к нему в голову вторгается ментальный маг. Меня будет интересовать информация о сегодняшнем уроке зельеварения, так что не стоит бояться, что я попытаюсь вызнать все ваши секреты. Возможно, у кого-то из вас имеется естественная предрасположенность к этому виду магии, и ему будет легче почувствовать мое присутствие. Ведь первым вашим умением в этой области будет именно определение факта ментального вторжения. Следующим шагом станет окклюменция, или защита разума от подобных вторжений. И наконец, если вы сумеете достаточно далеко продвинуться в этом искусстве, мы изучим легилименцию, или как ее называют в просторечье, чтение мыслей, хотя она не имеет ничего общего с этим вульгарным определением. После этого вы сами можете совершенствоваться до бесконечности в освоении ментальной магии. Итак, приступим. Мисс Гринграсс!

Зельевар по очереди называл имена учеников, пытаясь прорваться в их мозг. Благодаря летней практике в ментальной магии и выполнению заботливо подготовленных Гермионой упражнений, все они смогли сразу же почувствовать чужое присутствие в своей голове и даже пытались по возможности защититься от него. Более-менее прилично это получилось только у Гарри, который даже сумел отразить первый натиск профессора, и на секунду в его глазах мелькнула радость победы. Вот только второй удар Снейпа был намного мощнее, и защита Поттера мгновенно развалилась.

— Так, так, молодые люди... Вы ничего не хотите мне рассказать? — голос профессора был наполнен ядом и говорил о том, что сейчас кому-то придется плохо.

— Видите ли, сэр, этим летом мы выполняли ряд упражнений, которые способствуют более быстрому освоению ментальной магии, — осторожно начал Поттер.

— Это я прекрасно вижу. Мне только крайне интересно, чем было вызвано столь похвальное рвение в освоении этого раздела магии? — судя по виду профессора, было несложно догадаться, что в историю об интересе, возникшем на пустом месте, он почему-то не поверит, а рассказывать правду друзьям не хотелось.

— Э... профессор, — Гермиона решила попробовать отвлечь внимание зельевара, — мне попалась пара интересных книг, откуда я почерпнула методику начальной подготовки сознания к защите разума и решила поделиться ей с друзьями. Вы, кстати, не посмотрите, правильно ли я подобрала упражнения? Я могу принести к следующему занятию свои записи.

— Мисс Грейнджер, я нимало не сомневаюсь, что материал в книгах нашли именно вы, и, конечно же, проверю, на что вся ваша компания тратила свое свободное время, — голос Снейпа был слаще, чем липовый мед. — Вот только что за причина подвигла вас прочитать именно эти книги?

— Сэр, мы просто случайно узнали о том, что существует возможность читать наши мысли и решили защититься от этого, — Невилл решил, что наиболее простое объяснение будет выглядеть и наиболее правдивым. К тому же он действительно до этого лета не имел представления об этом разделе магии, хоть и вырос в волшебной среде. Так что в какой-то мере его слова были правдой.

Профессор Снейп внимательно оглядел учеников, которые смотрели на него честными глазами, и решил пока что удовлетвориться их объяснениями. Правда все равно выплывет раньше или позже, а сейчас его вполне устраивало, что не придется тратить время на подготовительные упражнения, с которыми они успели самостоятельно справиться. Поэтому он продолжил занятие, обучая рейвенкловцев выстраиванию простейшего блока. Его, конечно, можно было без труда пробить, но практика его построения и поддержания была необходимым этапом для освоения следующих уровней защиты.

— Ну что же, сегодня вы сумели меня приятно удивить. Несмотря на всю свою непрочность, теперь эти блоки сумеют защитить вас от непроизвольного считывания легилиментом ваших текущих мыслей. А чтобы вы усерднее тренировались, отныне на каждом занятии по зельям будьте любезны держать мысленные блоки. Это приучит вас постоянно быть готовым к вторжению в ваш разум и, возможно, избавит от будущих бед.

Профессор уже собрался уйти, как обычно сделав напоследок эффектный взмах мантией, но был остановлен Дафной.

— Сэр, вы не могли бы ответить нам на один вопрос, не относящийся к теме сегодняшнего занятия? — на лице рейвенкловки было невозможно прочесть никаких эмоций, вот только физиономии ее друзей свидетельствовали, что вопрос достаточно важен для их компании.

— Хорошо, мисс Гринграсс, постараюсь вам ответить, — профессор заключил сам с собой пари, что угадает тему вопроса и, конечно же, выиграл.

— Сэр, мы знаем, что вы учились в одно время с Сириусом Блэком, — Дафна постаралась всем своим видом показать, что она искренне сожалеет о таком нелепом совпадении. — Не могли бы вы рассказать, что из себя представлял этот человек?

Этого вопроса от своих учеников профессор Снейп ожидал с того самого момента, когда стало известно о побеге из Азкабана этого представителя «древнейшего и благороднейшего семейства». Все лето зельевар мечтал о том, что авроры сумеют поймать его старого недруга и ему не придется разговаривать с Поттером на эту весьма щекотливую тему, но как видно судьба повернулась к нему спиной. Ну что же, он не собирался кривить душой и отделываться ничего не значащими фразами. Как бы то ни было, своей тягой к знаниям, своим старанием Поттер и компания заслужили правдивый ответ.

— Что же, я попробую немного просветить вас, но учтите, что никакие дополнительные вопросов и просьбы прокомментировать то, что вам будет неясно, не принимаются. Я скажу то, что считаю нужным и не более, — он внимательно посмотрел на школьников и дождался их согласных кивков.

— Мы с Блэком учились на одном курсе, только я на Слизерине, а он на Гриффиндоре. Блэк был дружен с вашим отцом, мистер Поттер, а также с профессором Люпином и ныне покойным Питером Петтигрю. Мы были врагами с первого и до последнего дня в школе и постоянно поддерживали эту вражду как словесно, так и устраивая друг другу разные неприятности. Лично я считаю, что Блэк уже тогда был не вполне уравновешенным человеком, а позднейшие его поступки говорят о том, что, скорее всего, он просто сошел с ума, — профессор позволил себе легкую усмешку.— Насколько мне известно, ни один сторонник Темного лорда не знал, что Блэк работает на него, но в этом нет ничего особенно странного — в этой среде секретность была нормой. На мой взгляд, Блэк был просто самовлюбленным кретином, который сначала делает, а потом думает и который мог под воздействием момента совершить все что угодно, абсолютно не задумываясь о последствиях, — на несколько мгновений повисла тишина.— Все это я рассказал вам с одной единственной целью — вы должны понять, что не при каких обстоятельствах вам не следует самим пытаться найти его. Что взбредет в голову этого буйнопомешанного неизвестно никому, поэтому усильте свою бдительность — он уже сумел убежать из Азкабана и вполне может прорваться даже сюда, — Снейп решительно повернулся и направился к выходу из класса.

— Сэр, но как же ему удалось сбежать из тюрьмы? — Гарри явно понимал, что, скорее всего, спрашивает пустоту, но судя по голосу, он не мог не задать этого вопроса.

— Думаю, ему кто-то помог, хотя со мной согласны не все, — бросил через плечо Снейп, закрывая за собой дверь и прекращая этим возможную дискуссию.

* * *

Малфой уже четвертый час всматривался в пустоту коридора. Его план был прост и эффективен: встретить Поттера и компанию в единственном проходе, ведущем к помещению с вымпелом и задержать вдвоем с Гойлом. Забини с Крэббом засели в пустом классе, расположенном впереди по коридору, и собирались ударить в тыл рейвенкловцам в тот момент, когда они окончательно увязнут в бою. Единственным недостатком плана было пока что отсутствие противника, которое уже привело к тому, что Драко вынужден был каждые пять минут будить Гойла, явно неспособного сохранять бодрость на посту. Малфой очень надеялся, что Забини не уснет сам и не даст сделать этого своему напарнику, иначе противоборство с поттеровской командой могло закончиться совсем не так, как запланировал лидер слизеринцев.

Минута шла за минутой, но соперники и не думали выявлять свое присутствие. Малфой весь извелся сам и злобным шипением довел до белого каления Гойла, однако вокруг по-прежнему царила тишина. Но вот, наконец, раздались тяжелые шаги их декана, и Драко успокоился: видимо, Поттер почувствовал засаду и просто не решился напасть. В душе вместе с радостью от победы смешалась какая-то непонятная обида на соперника, ведь он был лучшего мнения о рейвенкловце. Ну что же, по крайней мере, им нет нужды прятаться от Снейпа — тот никогда не наказывал своих змеек за мелкие нарушения школьных правил.

— Мистер Малфой, пойдемте, посмотрим на вымпел, — профессор был привычно мрачен, только в глубине его глаз Драко уловил смешливые искорки.

Войдя в заброшенный класс, где четыре часа назад Снейп поставил на стол флажок, Малфой чуть не завыл от разочарования — вместо вымпела на столе лежали четыре куска пемзы, на каждом из которых была заботливо выведена зеленой краской фамилия одного из слизеринцев. А следы обуви на подоконнике ясно показывали, каким образом рейвенкловцы проникли в охраняемое помещение, минуя засаду слизеринцев. Проклятый Поттер умудрился обвести его вокруг пальца и выставил полным идиотом перед крестным! Ну все, месть его будет ужасна!

Драко мог бы еще долго предаваться мыслям о скорой и страшной мести, но тут его до конца добил ехидный голос зельевара:

— Что же, результат сегодняшней игры очевиден. Забирайте инвентарь, вам он завтра понадобится.

* * *

Идя на первое в этом году занятие по защите от темных искусств, четверка рейвенкловцев испытывала весьма неоднозначные чувства. С одной стороны все ученики, кто уже побывал на уроках профессора Люпина, отзывались о нем исключительно в превосходной степени, но опыт прошлых двух лет изучения этого предмета заставлял ребят испытывать некоторые сомнения в компетентности преподавателя. Как бы то ни было, к назначенному часу друзья сидели за партами и ждали профессора. Вместе со звонком в класс вошел мужчина средних лет болезненного вида в потертой мантии.

— Здравствуйте, сегодня мы будем заниматься в другом помещении, поэтому свои вещи оставьте здесь, за исключением волшебных палочек, а сами пройдите к учительской.

Гарри удивился такому началу урока и по дороге тихонько поинтересовался у друзей, не в курсе ли они, как проходили первые занятия у других учеников.

— До сих пор все уроки ЗОТИ проходили там, где положено, — твердо заявила Гермиона, как никто старавшаяся держаться в курсе всех событий, связанных с учебой. — Похоже, что у профессора особое отношение к нашей группе.

— А что здесь такого? — Невилл удивленно посмотрел на подругу. — Ведь известно, что Люпин был другом отца Гарри, поэтому естественно, что он относится к нашей группе иначе, чем к другим.

— Невилл, а ты слышал, чтобы другие преподаватели настолько выделяли кого-либо из учеников, чтобы менять из-за него учебные планы? — во взгляде Дафны Лонгботтом прочел изрядную долю иронии. — Нет, конечно, наличие у нас Гарри может повлиять на отношение профессора ко всей группе, но думаю, причина переноса места занятия сегодня в чем-то другом.

Гарри пришла в голову мысль, что такое изменение плана занятия дает возможность поближе познакомиться с профессором, и им следует постараться извлечь из этого возможность пообщаться с преподавателем в неформальной обстановке.

— Надо зацепить профессора Люпина чем-то, что позволит прийти к нему после занятий и поговорить, — рейвенкловец чуть ухмыльнулся. — Если вы не забыли, то наш преподаватель является источником сведений о прошлом Блэка.

— Думаю, толку будет больше от тебя самого, — голос Дафны приобрел деловитость. — Попроси его о встрече сразу после урока, вряд ли он откажет. План разговора придумаем позже.

Школьники собрались у дверей учительской и с интересом ждали продолжения событий. Подошедший последним профессор Люпин открыл дверь в помещение и предложил ученикам пройти туда.

— Мне удалось обнаружить в нашей учительской боггарта, спрятавшегося в платяном шкафу, поэтому мы проведем наше занятие здесь, — профессор внимательно оглядел учеников. — Кто-нибудь может мне рассказать, что представляет из себя это существо?

Сразу же поднялось несколько рук, в том числе рука Гермионы.

— Мисс Грейнджер, пожалуйста, — судя по всему, профессор уже успел заочно познакомится со своими учениками.

— Боггарт — это привидение, которое меняет свой вид. Он превращается в то, чего человек больше всего боится. Предпочитает прятаться в темных местах.

Гермиона отчеканила ответ, ни на букву не отклонившись от текста учебника. Получив законные пять балов, девушка с горделивой улыбкой оглянулась на друзей. Те имели весьма задумчивый вид, и через секунду мисс Грейнджер сообразила почему. Если они сейчас будут на практике учиться бороться с боггартом, то на всеобщее обозрение вылезут их главные страхи. Девушку почему-то не восхитила подобная перспектива, но профессор уже продолжил объяснения, и Гермиона предпочла на время отложить эту проблему.

Преподаватель рассказал особенности борьбы с боггартами и показал соответствующее заклинание. Когда все сумели повторить его, он объявил, что сейчас каждый из них по очереди будет сражаться с этим приведением, и уже пошел к шкафу, когда его остановила поднятая раку Дафны.

— Да, мисс Гринграсс? — в голосе профессора слышалось некоторое удивление. — Вы что-то хотели спросить?

— Профессор, вам не кажется, что страхи каждого человека это нечто весьма личное, и выносить их на всеобщее обозрение не совсем этично? — голос рейвенкловки был абсолютно бесстрастен, однако в его холодности угадывалось неодобрение подобной практики.

— Как я уже говорил, с боггартом гораздо легче бороться, когда вокруг него много людей, — профессор Люпин ничем не показал ожидаемого неудовольствия строптивой ученицей — Впрочем, те, кто желает сохранить свои страхи втайне, могут сейчас покинуть учительскую, я буду вызывать их позже, по одному. Как вы понимаете, при первой попытке защититься от этого привидения наличие рядом преподавателя обязательно. Тем не менее, я мог дать вам слово, что никому не расскажу, что увижу во время занятия.

Дафна кивнула в ответ и направилась к выходу из класса. Друзья, не раздумывая, направились за ней, а за ними потянулась и остальная группа — никому не хотелось, чтобы их интимные мысли стали известны окружающим. Профессор Люпин несколько удивленно посмотрел вслед ученикам, но, тем не менее, ничего не сказал.

Гарри напряженно ждал своей очереди пройти испытание боггартом. Он пытался представить себе, что именно может увидеть в учительской, и не мог остановиться ни на одном варианте, слишком много ему пришлось пережить в жизни, чтобы какой-то один страх затмил остальные. Он наблюдал, как другие ученики заходят в кабинет, а через несколько минут покидают его кто с улыбкой, а кто и весьма недовольным выражением лица.

Дафна Гринграсс пробыла в учительской меньше минуты и покинула ее с тем же бесстрастным выражением лица, что и зашла. Гермионе же потребовалось чуть не десять минут, чтобы пройти это испытание, причем вышла она сильно уставшей и расстроенной. К счастью, Дафна тут же оттащила подругу в сторону и постаралась успокоить ее. Невилл, как и большинство рейвенкловцев, провел в учительской примерно две минуты. И вышел хоть и слегка запыхавшимся, но вполне довольным.

Наконец дошла очередь и до Поттера. Гарри, постаравшись придать себе самый независимый вид, вошел в учительскую и направился к шкафу.

— Вы готовы? — Люпин посмотрел на ученика и, получив утвердительный ответ, открыл шкаф. Из открытых дверей на юного рейвенкловца вышел... дементор!

Гарри опять почувствовал холод, и в его голове снова раздались крики матери. Но на этот раз Поттер был готов к встрече с этим воплощением ужаса.

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! — Гарри вспомнил те чувства, что испытал на первом курсе, когда понял, что у него появились настоящие друзья. Яркий свет, полившийся из его палочки, напугал боггарта и заставил его искать убежища в спасительной темноте шкафа.

Рейвенкловец тяжело дыша посмотрел на профессора Люпина, закрывшего за привидением дверь. Гарри действовал, не задумываясь, и применил вместо заклинания «Риддикулус», предназначенного для боггартов, изученные летом с помощью Тонкс чары Защитника, что вряд ли могло устроить преподавателя. Однако вместо неодобрения Гарри прочитал в глазах профессора ясно выраженное уважение.

— Мистер Поттер, вы, конечно, сделали не совсем то, что от вас ожидалось, но, тем не менее, достигли успеха, — профессор помолчал несколько секунд. — Откровенно говоря, я и сам плохо представляю, как можно справиться «Радикулусом» с подобным воплощением страха, и, тем более, на ожидал, что вашим боггартом будет дементор. Эти существа сами по себе олицетворяют страх, и получается, что больше всего вы боитесь испугаться. Даже удивительно, что вы не попали на Гриффиндор.

Гарри успел успокоиться и решил, что наступил подходящий момент, чтобы попросить профессора о личной встрече. Вряд ли они в ближайшее время останутся наедине еще раз.

— Сэр, а вы учились именно там? — он знал это и так, но посчитал такой вопрос хорошим способом перевести разговор в нужное русло.

— Да, в свое время мы учились там с твоим отцом, — на губах профессора появилась улыбка. — Ты, кстати очень похож на него.

— Мне многие говорят это, но я очень мало знаю о нем. Вы не могли бы рассказать о том, каким он был? — Гарри с надеждой посмотрел на своего преподавателя. Он не думал, что тот сможет отказать ему в такой просьбе.

— Конечно, но только, разумеется, не на уроке, — профессор задумчиво нахмурил лоб. — В эти выходные я буду занят, но в следующую субботу с удовольствием приглашаю тебя на чай после ужина.

* * *

— Привет, Хагрид! — Гарри с друзьями стоял пред дверью избушки лесника и наблюдал смену выражений на лице ее хозяина, начиная от удивления и заканчивая откровенной радостью.

— О, привет! Просто так зашли поболтать, или случилось чего? — голос Хагрида одновременно выражал обиду и надежду.

Обида великана была вызвана тем, что ни один из друзей не выразил желание обучаться уходу за магическими существами. Дело в том, что в этом году ученикам было предложено выбрать помимо обязательных предметов, которые они изучали и раньше, и к которым теперь прибавилось изучение жизни обычного или магического мира, еще два предмета из трех возможных, не входящих в основной курс. Друзья дружно решили ходить на нумерологию и руны, поскольку посчитали их более важными, чем уход за магическими существами, а именно последний предмет и должен был в этом году преподавать Хагрид.

Благодаря тому, что зимой удалось покончить с загадкой тайной комнаты Слизерина, с лесника Хогвартса были сняты все обвинения в преступлении, совершенном когда-то Томом Риддлом. Дамблдор, зная любовь Хагрида к зверям, а заодно в виде своеобразной компенсации, предложил великану занять освободившееся место преподавателя по этому предмету. Хагрид явно рассчитывал, что рейвенкловцы, благодаря усилиям которых и стала возможна его реабилитация, с удовольствием будут посещать уроки новоявленного профессора, а когда узнал, что они выбрали другие предметы, то весьма сильно расстроился.

— Хагрид, нам просто захотелось навестить тебя, — Гарри говорил как можно убедительнее. — Ты же не собираешься обижаться на нас, за то, что мы не выбрали твой предмет?

— Ну, того, проходите тогда, — Хагрид сохранял несколько надутый вид. — Хоть чаем вас угощу, раз ко мне на уроки не ходите.

— Нам как раз очень хотелось на них ходить! — горячо воскликнула Гермиона. — Но ты представляешь, профессор Флитвик наотрез отказался подписывать разрешение на изучение ВСЕХ предметов! А без нумерологии и рун нам никак не обойтись в будущем, — в голосе мисс Грейнджер звучала неподдельная грусть.

Когда Гермиона говорила, что ОНИ очень расстроились от того, что придется выбрать только два предмета, она имела в виду в первую очередь себя. Друзей девушки не особенно прельщала перспектива посвящать свое время изучению пусть и магических, но все же животных. Но зато фанатка учебы мисс Грейнджер горевала от самого факта, что ей придется ОТКАЗАТЬСЯ от хоть каких-то предметов с такой силой, что ее переживаний хватило бы на всех четверых.

— Да я понимаю, — Хагрид видел, что Гермиона расстроена вполне искренне, и не мог огорчать ее еще больше своей обидой. — У вас времени и так мало, а тут еще дополнительные уроки. А я хотел вам показать таких замечательных зверюшек!

— Ну, ты же можешь нам их показать и не на уроках, — Гарри постарался не уточнять, что понятия Хагрида об «интересных» животных несколько расходятся с мнением большинства людей. — Мы уверены, что и так их увидим.

Обрадованный тем, что разговор пошел о его любимом предмете, Хагрид с полчаса рассказывал ребятам, каких он замечательных зверей уже успел показать ученикам, а какие еще ждут своей очереди. Несмотря на откровенно неграмотную речь нового профессора, рассказ получился интересным, так как Хагрид прекрасно разбирался в волшебном животном мире и искренне любил всех животных. Особую прелесть рассказу предавало то, что сейчас рядом с учениками не было всех тех монстров, о которых так ласково отзывался великан.

Дав хорошенько выговориться их гостеприимному хозяину, Гарри наконец решил перейти к вопросу о событиях двенадцатилетней давности, который и был основной причиной их прихода в гости.

— Хагрид, помнишь, когда мы с тобой познакомились, ты мне рассказывал на том острове о волшебном мире? — Гарри увидел, как при этих его словах лицо великана приняло довольное выражение.

— Ну дак, конечно, — Хагрид смущенно кашлянул. — Это я на самом деле горжусь, что был первым, кто сказал тебе, что ты волшебник.

— Так вот, ты тогда сказал, что лично забирал меня из развалин дома родителей, — голос Поттера стал немного тише. — Ну... когда они погибли...

— А... да... так оно ж и было, — Хагрид достал огромный носовой платок и шумно высморкался. — Тогда же я тебя и увидал в первый раз. Ну, дак я ж тебе говорил.

— Да, но тогда у меня и так голова пухла от новых впечатлений. А ты не мог бы рассказать нам это сейчас подробнее? — Гарри увидел, что великан слегка нахмурился, и поспешил заранее отклонить возможный отказ. — Пожалуйста, Хагрид, ведь кроме тебя никто не знает, что там происходило, а мне хочется как можно лучше восстановить события того дня.

— Ну, это то понятно, — Хагрид вновь выглядел смущенным. — Ну, ты ж знаешь, рассказчик из меня плохой, ну уж как смогу, я попробую, в общем.

Рассказ нового преподавателя Хогвартса получился пусть и сумбурным, но зато весьма красочным. У Хагрида, жизнь которого не отличалась богатством новых впечатлений, те события прекрасно отложились в памяти, и сейчас картины той ночи как живые всплывали перед друзьями.

Внезапный визит Дамблдора к леснику в праздничную ночь, сообщение о гибели Джеймса и Лили Поттеров от руки Того-кого-нельзя-называть, а затем и об исчезновении самого убийцы и отправка Хагрида порталом в Годрикову лощину послужили прелюдией к основному рассказу.

Ребята, казалось, вживую видели, как лесник осторожно подкрадывается к дому Поттеров и как дергается, увидев на его месте развалины. Но ведь черной метки над домом не было, значит, еще оставалась надежда на лучшее! Может быть, Дамблдор на этот раз ошибся! И Хагрид, забыв об осторожности, бросается к дому. Но уже через несколько шагов он понимает, что надежда оказалась ложной — у самого входа он видит тело Джеймса. Видимо, тот пытался задержать врага, но не сумел ничего противопоставить ужасу волшебного мира.

Вдруг из-под обломков раздается детский плач — значит, Гарри все же выжил, а может быть, и Лили тоже! Хагрид своими огромными руками раскидывает в сторону куски стен и потолка, стараясь прорваться к маленькому Поттеру. Вот уже виден кусок детской кроватки, и тут он натыкается на женское тело. Хагрид переворачивает его и узнает в  трупе красавицу Лили. Увы, но, похоже, малыш Гарри остался круглым сиротой. Великан продолжает методично расчищать дорогу к младенцу и находит еще одни останки. Под обгоревшим обрывком черного плаща валялась кучка пепла. Великан неверяще смотрит на нее, и внезапно его охватывает дрожь. Только в эту секунду он наконец понимает, что человека, несколько лет наводившего страх на магическую Британию, больше нет.

Но новые крики ребенка выводят лесника из ступора, и он добирается до малыша. Быстро осмотрев маленькое тельце и не найдя никаких видимых повреждений, кроме странного шрама на лбу, Хагрид облегченно вздыхает и выносит ребенка из развалин дома. К счастью, рядом с кроваткой стояла и корзинка с пеленками и какой-то детской одеждой, что не укрылось от зоркого глаза Хагрида, который понял, что директор отправил его забирать ребенка, не обеспечив ни запасом детской еды, ни защитой малыша от осенней непогоды. Мальчик наверняка замерз бы, находясь практически голым в холодную октябрьскую ночь, но Хагрид сообразил запихать его себе под куртку, где вполне мог бы поместиться не только годовалый младенец, но и нынешний Гарри.

В это неспокойное время люди не спешили выходить на улицу, даже если под их окнами раздаются взрывы и крики о помощи. Большинство волшебников забилось по углам и помышляло лишь об одном: «только бы не меня, только бы не меня». Поэтому Хагрид не удивляется, что возле дома Поттеров, стоящего посреди волшебной части этой деревни, еще нет толпы людей, но он понимает, что раньше или позже зрители все же появятся. В тот момент леснику надо было почти за сутки суметь добраться из этой глуши в Лондон, где в одном из пригородов живут родственники Гарри, и куда велел отвезти малыша Дамблдор. Но тут возле развалин появился еще один участник этих событий.

Сириус Блэк, прибывший на своем летающем мотоцикле, на самом деле очень сильно выручил простоватого великана. Как Хагрид добирался бы обычным транспортом до Лондона, не имея ни привычки им пользоваться, ни денег, он не мог ответить и сам. Поскольку для Хагрида было немыслимо ослушаться профессора Дамблдора, он, разумеется, не отдал Гарри его крестному и поскорее улетел, пока что-либо еще не попыталось помешать ему выполнить задачу. Весь день он провел с Гарри в маленькой избушке, расположенной в глубине Запретного леса, которую уже давно сложил на случай, если придется прятаться от кого-нибудь. Вряд ли кто-нибудь, кроме лесника Хогвартса, мог бы решиться зайти в эти опасные дебри. Он с гордостью рассказывал, как нашел в своих карманах хлеб и, размочив в воде, кормил маленького Гарри старым народным методом. Следующим вечером Хагрид отвез малыша к его родственникам, где его уже поджидали Дамблдор и МакГонагалл.

— Ну а в следующий раз, значит, я тебя увидел только через десять лет, вот, — по ходу рассказа Хагрид сильно разволновался и теперь вытирал с лица слезы своими огромными ладонями. — Я ведь и тогда плакал, когда тебя директору отдавал, уж больно расставаться не хотелось, да что поделаешь — Дамблдор сказал, что так будет лучше.

По ходу рассказа Хагрида у Гарри возникло множество вопросов, но он не хотел прерывать великана, так как тому и без этого было очень трудно собраться с мыслями. Однако теперь рейвенкловец решил уточнить ряд моментов.

— Скажи, Хагрид, а что делала МакГонагалл у дома Дурслей? — Поттеру было не ясно, каким боком оказалась замешана в этом деле декан Гриффиндора. — Она что, должна была поговорить с ними? — это было самое очевидное предположение, так как именно профессор трансфигурации чаще всего проводила беседы с родителями детей из обычного мира, поступающих в Хогвартс, и, соответственно, имела большой опыт общения с неволшебниками.

— Дак это, узнала она о том, что тебя к маглам хотят отдать, и отправилась туда утром, — Хагрид сокрушенно покачал головой. — Как она пыталась убедить директора не оставлять тебя этим Дурслям, ведь целый день за ними наблюдала. Говорит что ужасней маглов в жизни не видела, да и я также подумал, когда тебе письмо в школу значит отвозил, вот. Но только Дамблдор все равно говорил, что тебе жить надо у родных, а родственников других у тебя значит и не было.

— А почему тебе Блэк мотоцикл отдал? — Гарри не мог понять логики поступков этого друга отца. — Ему самому он разве больше не нужен был?

— А зачем он ему? Он же на нем прилетел, чтобы тебя забрать, — великан выглядел удивленным. — Это то понятно, с малыми детьми нельзя ни аппарировать, ни порталами перемещаться, все это знают. Потому и я тебя магловским транспортом везти собирался, да вот оказия подвернулась. А он как мне его отдал, так сам и отправился обычным путем, аппарировал, значит.

— А он сказал, каким образом узнал о том, что случилось? — если о том, каким образом Дамби получил информацию о том, что случилось в тот вечер в доме Поттеров, можно было пока только предполагать, то тут уже появлялись какие-то зацепки.

— Не, он только сказал, что тебя забрать хочет, как опекун, значит, а я не дал, так как у меня приказ от Дамблдора другой был, — Хагрид с важным видом посмотрел на ребят. — И хорошо, что не отдал, он же этот Блэк преступником оказался. Увез бы тебя и сбросил где-нибудь с мотоцикла своего, и не было бы тебя больше.

— И он не пытался отнять меня силой? — Гарри постарался изобразить некоторое недоверие словам Хагрида. — Ведь если он такой крутой волшебник, что смог удрать из Азкабана, то и силой мог меня забрать у тебя.

— Да кто его разберет, этого сумасшедшего? — лесник выглядел явно озадаченным. — Может, он раскрываться раньше времени не хотел, может, еще что. Меня-то так просто голыми руками не возьмешь, но Блэк, конечно, мог бы со мной справиться, да не стал почему-то. Одно слово сумасшедший, не знаешь, чего от него ждать.

Да, стоит хоть немного отвлечь Хагрида от его любимых животных, как все его мысли превращаются в набор примитивных штампов. А ведь Гарри уже давно убедился, что великан искренне симпатизирует ему, вот только это не могло помочь вывести наивного профессора за рамки накрепко вбитых в голову понятий. Дамблдор навсегда останется для лесника самой светлой личностью на свете, все идеи которого следует воспринимать как истину в последней инстанции. Поэтому рейвенкловец старался никогда не показывать Хагриду, что в чем-то не согласен с директором, дабы не расстраивать лесника.

— Хагрид, а ты показывал маленького Гарри Блэку? — с интересом спросила Гермиона.

— Не, он не видел мальчика, — Хагрид удивленно взглянул на подругу Поттера. — Он хотел подержать его на руках, да я не разрешил, сказал, что замерз ребенок, и не надо его беспокоить. А на самом деле побоялся я кому доверить его, ну кроме Дамблдора, конечно. Раз сказал директор лично забрать мальчонку и отдать ему в руки, так я и сделал.

Гарри не совсем понял ход мыслей девушки и с интересом посмотрел на нее. В тот же миг он услышал у себя в голове одно слово «ШРАМ», и через пару секунд его обдало холодом. Выходит, о его главной отличительной особенности изначально знали всего три человека в волшебном мире, причем это были Дамби и два преданных ему постоянных обитателя Хогвартса. Но откуда тогда всем магам стало известно про это молниеобразное украшение его лба? По лицам Невилла и Дафны он понял, что мисс Грейнджер и им послала подобное сообщение. Недоверчивая мисс Гринграсс тут же решила проверить один из вариантов.

— Скажи, Хагрид, — девушка застенчиво улыбнулась, — а ты кому-нибудь еще рассказывал эту историю?

— Не, кому ж я расскажу, — любитель особо опасных животных посмотрел на Дафну как на несмышленого младенца. — Меня ж никто и не спрашивал, а сам я, значит, и не болтал. Дамблдор же сказал мне, что б я ни о чем таком и не вспоминал, вот и помалкивал. Это вам рассказать другое дело, это ж самого Гарри касается, а другим незачем. Да и честно говоря, я и не общаюсь то ни с кем особо. Вот это вы хоть изредка заходите, а остальные так и вообще почти не бывают. Я ж все больше в лесу время провожу, чем тут, так-то вот.

Гарри стало даже немного неудобно, что он не хочет лишний раз навещать лесника. Рейвенкловцу не совсем нравился этот человек, но вот так узнать, что они чуть ли не единственные люди, с кем тот общается... сразу вспомнилась жизнь до Хогвартса в доме Дурслей. Да и понятно, другим профессорам не очень-то интересно беседовать с наивным великаном, а школьники живут своей жизнью. Поттер дал себе слово почаще вспоминать о Хагриде, чтобы тот не чувствовал себя так одиноко.

* * *

Занятия по защите разума дали неожиданный эффект — ребятам стало легче даваться мысленное общение друг с другом. Мисс Грейнджер не преминула заявить, что она как раз и ожидала подобного результата, полностью подтверждавшего ее мысли о единстве принципов применения любых проявлений ментальной магии. Однако, судя по тому, с какой радостью она воспринимала эти успехи, не составляло труда догадаться, что девушка была далеко не так сильно уверена в истинности своей теории, как хотела это показать.

Теперь у ребят всегда получалось поддерживать устойчивую мысленную связь друг с другом, правда, пока что на уровне достаточно коротких предложений, да к тому же существовало одно ограничение — как и для других разделов ментальной маги, для подобного общения важную роль играл зрительный контакт. Хотя с учетом того, что они занимались подобной практикой всего несколько месяцев, успех был и так потрясающий. А на то, что им в итоге удастся общаться без необходимости видеть друг друга, указывала пара всплесков мыслей, случившихся у достаточно эмоционального Гарри, когда друзей рядом не было, но при этом «услышанных» Гермионой. Так что дело оставалось только за упорными тренировками.

Собственно, в искусстве окклюменции рейвенкловцы проделывали пока только первые шаги, но, по словам их преподавателя, щиты, которые они учились выстраивать вокруг своего разума, с каждой неделей становились все прочнее и прочнее. Профессор Снейп пообещал, что если они и дальше будут продолжать совершенствоваться в этой области магии теми же темпами, то сразу после Хеллоуина они перейдут от построения простой защиты к использованию более сложных методик маскировки воспоминаний.

Гарри очень жалел, что уже сейчас не обладает хотя бы минимальными навыками чтения мыслей. Это значительно помогло бы ему в ходе бесед, которые он провел с профессорами Люпином и МакГонагалл. Их рассказы о Сириусе Блэке настолько совпадали, вплоть до мелких деталей, что Поттер сильно заподозрил, что оба преподавателя ему скармливают хорошо подготовленную и заранее согласованную официальную версию. Нет, он не думал, что они стремятся сознательно обмануть его, но вот Гарри был уверен в том, что они рассказывают далеко не все, что знают об этом беглом преступнике. Впрочем, он не мог их осуждать, предполагая что то, что они оставили за границами своего повествования, вполне может касаться каких-то личных моментов, к нему явно дела не имеющих.

Неожиданную помощь в сборе информации о Сириусе Блэке ребятам оказала Тонкс, к которой друзья частенько заглядывали на чай. Как оказалось, она знала о беглом преступнике не только официальную информацию, которую довели до авроров, но и множество личных сведений, сообщенных ей собственной матерью. До своего ареста Сириус Блэк достаточно часто общался с миссис Тонкс, являясь единственным родственником, поддерживающим с ней отношения. Более того, сама Нимфадора помнила, как в детстве она играла с шумным и веселым дядей, любившим дарить ей забавные игрушки.

В итоге своего расследования перед друзьями вставал образ взбалмошного шумного мужчины, который любил погулять в компании, весело провести время с девушками и для полного счастья устроить какую-нибудь пакость неприятным лично ему людям. Смелый, решительный, способный иногда на жестокость, но никогда на подлость Блэк плохо вязался с образом коварного предателя и убийцы. Его либо искренне любили, либо столь же искренне ненавидели, но равнодушным к себе он оставить не мог никого. Конечно, можно было принять версию, что он действительно сошел с ума, вот только было трудно поверить, что сумасшедший сумел стать единственным беглецом из неприступной волшебной тюрьмы.

Теперь оставалось только основательно подготовиться к встрече с Дамби, так как у рейвенкловцев уже накопилась масса вопросов, ответы на которые знал только директор Хогвартса. Подобную беседу по собственной инициативе организовать, конечно, не так просто — напрашиваться на прием к профессору Дамблдор в школе было не принято, да и в любом случае Гарри не отказался бы от какого-нибудь формального повода для проведения этой беседы. Ему показалось самым подходящим провернуть это дело на Хеллоуин, обосновав все личной просьбой о разрешении поездки в Годрикову лощину. К тому же, до этого праздника оставалось меньше двух недель, так что долго ждать ему не придется.

* * *

Драко Малфой вытер свой вспотевший лоб усталой рукой. Теперь он уже знал, что в реальной жизни не всегда получается строго соблюдать правила этикета, и что поле пусть и учебного, но все же боя, несколько отличается от дуэльного зала в Малфой-мэноре. Очередная атака рейвенкловцев на позиции слизеринцев была успешно отбита, и злобные противники откатились куда-то вглубь коридоров школы, чтобы, зализав раны, выполнить очередную попытку отбить у Драко заветный вымпел. Посмотрев на часы, лидер бойцов зеленого факультета понял, что времени у их оппонентов почти не осталось, и значит, новая атака, которая последует в ближайшие минуты, будет последней.

На этот раз победа команды Малфоя была близка, как никогда. Методы обучения, применявшиеся его крестным, конечно, можно назвать жестокими, но в эффективности их сомневаться не приходилось. Прошло несколько недель с начала их «игры», и слизеринцы методом проб и ошибок научились не допускать детских промахов, которые постоянно совершали в первое время. Профессор Снейп считал, что его ученики должны на своей шкуре испытывать последствия ошибочных решений, и предпочитал дать им сначала в полной мере понять цену их неумелости, чтобы потом ехидным «разбором полетов» закрепить полученные одним местом навыки.

Но как ни старались слизеринцы приблизить час своей победы, их противники раз за разом разрушали все их «гениальные» замыслы. Конечно, тут сказывался опыт, полученный рейвенкловцами за время их обучения в школе, но на законный, по мнению Малфоя, вопрос о честности игры в таких условиях, лидер слизеринцев получил от крестного вместо ожидаемого сочувствия хороший выговор. Во-первых, заявил строгий наставник, в жизни всегда стоит ожидать, что противник заранее подготовится, чтобы напасть на вас, поэтому ожидать, что соперники будут заведомо слабее или что их действия будут недостаточно слаженными, как минимум глупо. А во-вторых, ехидно продолжил декан Слизерина, у мистера Малфоя как и мистера Поттера было целых два года, чтобы создать себе надежную команду, и он, профессор Снейп, всерьез задумывается, не стоило ли шляпе распределить к нему на факультет именно Поттера, а вот Малфоя отправить куда-нибудь в Гриффиндор.

Однако чудеса в этой жизни все же случаются, и сегодня Снейп решил немного помочь своим змейкам. Драко усмехнулся, вспомнив лицо Поттера, когда его крестный «попросил» Грейнджер помочь ему сегодня вечером с проверкой эссе первокурсников. В итоге соотношение сил в текущей операции стало четыре против трех, что не могло не поднять дух слизеринцев. Благодаря большому количеству набитых шишек команда Малфоя предпочла подготовиться как можно лучше к сегодняшнему бою. В очередной пустующий класс слизеринцы натащили огромное количество старых парт и другой подобной рухляди, которую удалось найти в окрестностях и посредством чар и трансфигурации соорудили вокруг стола для неизменного вымпела укрепленную позицию, из которой вышибить их было более чем проблематичным. Вдобавок, между дверьми класса и их укреплениями на полу было раскидано большое количество различных мелких препятствий, предназначенных сковать свободу действий противника. Получив определенный опыт, Малфой предпочитал теперь использовать все возможные средства для достижения успеха.

Получившая незапланированные потери команда Поттера в ходе первых четырех атак на укрепления слизеринцев сумела расчистить подступы к форту Малфоя, так что теперь они могли сходу приступить к штурму укреплений. Драко учел свои прошлые ошибки и не стал посылать кого-нибудь из бойцов на восстановление системы препятствий — в прошлый раз это закончилось коварной вылазкой рейвенкловцев, в ходе которой команда Малфоя лишилась Винсента Кребба. Наследник рода Малфоев не собирался дважды наступать на одни и те же грабли.

До двенадцати часов оставались уже даже не минуты, а секунды, и на лицах подчиненных Малфоя стали расползаться довольные ухмылки. Им уже до смерти надоело каждую субботу надраивать котлы у любимого декана, и уже не оставалось сомнений, что завтра этим общественно-полезным трудом придется заняться их противникам. Драко хоть и предвкушал грядущий триумф, счел своим долгом одернуть свою команду.

— Внимание, не расслабляться! — в голосе юного Малфоя звенел металл. — Мы еще не победили, поэтому не теряйте бдительность, от этих вражин всего можно ожидать!

Как будто откликаясь на его слова, в комнату ворвалась команда Поттера. Сам командир рейвенкловцев стремительно несся вперед, не отвлекаясь на огонь противника, а Лонгботтом и Гринграсс, двигаясь на флангах и чуть сзади, прикрывали его щитами, не особенно заботясь о собственной защите. Вот очередной Ступенфай Забини достал Лонгботтома, и он свалился на пол. Но Поттер уже почти успел добежать до укрепления, и в этот момент Гринграсс, отбросив свою защиту, подкинула командира заклинанием левитации. В тот же момент ее настигло заклятие Малфоя, но Поттер уже летел через защитный барьер. Он прикрылся щитом от стоящих в центре обороны Кребба и Гойла, но Малфой уже видел, что их с Забини заклинания гарантированно достанут его.

Внезапно Поттер снял свой щит и нанес мощное Редукто в сторону стола, на котором был установлен вымпел. Через секунду пораженное с двух сторон оглушающими заклинаниями безвольное тело рейвенкловца уже камнем летело вниз. Малфой, который при всей своей «любви» к Поттеру, вовсе не желал причинять своему противнику реальный вред, успел задержать его полет, и командир соперников тихо опустился на пол.

— Так, так что тут у нас сегодня? — голос профессора Снейпа как всегда холоден и ехиден. — Изменения типового сценария, как я вижу, не произошло.

Драко неверяще поворачивает голову к тому месту, где должен был стоять вымпел, и в его глазах торжество победы сменяется разочарованием. Теперь финальный маневр рейвенклорвцев становится понятным — они сознательно жертвовали собой, чтобы нанести один единственный, но зато смертельный удар. На месте стола лежала груда обломков, а сам вымпел отлетел куда-то в угол. Сразу вспомнились слова их декана о том, что флажок должен к двенадцати часам стоять на том же самом месте, где он его и оставлял. Поттер, который сейчас валялся возле ног Малфоя, в очередной раз заставил слизеринцев испытать горечь поражения.

— Гарри! Ты цел?! — ну, конечно, эта Грейнджер не могла не прийти вместе с профессором, чтобы узнать результаты очередного тура их «Игры». Вон бросилась к своему дружку, как будто он при смерти. Драко подумал, что стоит предупредить своих товарищей, чтобы никому не говорили, что он подстраховал Поттера, а то эта его подружка еще решит поблагодарить «слизеринского принца». Обойдемся без соплей!

— Мистер Малфой, — с неприкрытой издевкой протянул Снейп. — Помнится, я объяснял вам разницу между дуэлью и боем, так вот сегодня вы получили наглядный пример этого. Вы сумели поразить всех противников, сами не понеся потерь, и все равно проиграли. А теперь для наглядности представьте, что на месте вымпела был бы дорогой для вас человек. Вы также принялись бы охотиться за противниками, вместо того, чтобы защитить его?

Драко вынужден был потупить глаза. Слова Снейпа больно били по самолюбию слизеринца, привыкшего без особого напряжения добиваться успехов. Он увлекся внешней стороной борьбы, забыв ее цели, и это был непростительный промах. Мама и крестный не раз говорили с ним на эту тему, и получить вот такой публичный урок было поэтому вдвойне обидно. А главное винить в этом некого, кроме самого себя.

— Сэр, я понимаю, что виноват, — неожиданно твердо произнес Малфой. — Надеюсь, что мне больше не придется краснеть по этому поводу.

Одобрительный взгляд крестного показал Драко, что он находится на правильном пути. В конце концов, эти игры их декан и устраивает именно для того, чтобы в реальной жизни они не допускали подобных ошибок.