Мой мир рушится.
POV Лиса:
— Лиса, сегодня в нашем университете будет вечеринка в честь начала учебного года. Ты пойдёшь?
— Я не хочу туда идти. Оставьте меня в покое.
Я устала.
— Ну уж нет. Ты идёшь и точка. Сегодня после пар идём по магазинам. Пока.
Джису ушла громко хлопнув дверью. Я закрыла глаза и попыталась уснуть.
Сон – это единственный отрезок времени, когда я могу забыться. Жизнь – это небольшая прогулка перед вечным сном.
Мы с Джису уже без пяти минут как находимся на этой вечеринке.Народ уже вовсю веселится. Пьют, курят, принимают наркотики, а я внимательно рассматриваю всех вокруг и пытаюсь отыскать тебя среди толпы. И...Нахожу. Ты стоишь в прекрасном чёрном костюме, который тебе безумно идёт. Твои идеально уложенные волосы, твои прекрасные глаза. Красивые... такие родные... до безумия прекрасные... и грустные... в такие глаза и влюбиться не трудно... они дают желание жить — именно жить, а не существовать...
Ты стоишь и мило улыбаешься каждой, проходящей мимо тебя девушке, а твоя невеста по хозяйски расположила на твоей талии свои руки. Я ревную. Чертовски ревную. Говорят, если мы не ревнуем, значит, не любим. Ревность может разрушить самые крепкие отношения. Однако, она — непременный атрибут любви. Я ревную тебя также сильно, как и люблю.
Люблю твой аромат, люблю слышать как ты дышишь, люблю наблюдать за твоим взглядом,люблю просто, когда ты рядом...
Ты – самая сильнейшая зависимость. Поражаешь и сердце, и мозг, и тело, и душу. Иногда мне кажется, что от мыслей о тебе, я теряю рассудок. Или давно потеряла...
Жизнь без тебя – это как чай с лимоном и без сахара, многим нравится, а я не могу пить эту гадость.
Даже сейчас, когда ты стоишь и целуешь свою будущую невесту, я просто желаю тебе счастья.
Я задыхаюсь...И кажется...Умираю?
Ухожу. Не желаю на это смотреть. Иду в сторону уборной, для того чтобы освежится, как меня резко прижимают к стене. Мин Юнги.
Мин Юнги – человек загадка. Он главный наркодилер в этом районе, его папаша один из самых богатейших людей нашей страны. Ему позволено всё, и он этим пользуется. Сколько раз он пытался меня изнасиловать? Я уже сбилась со счёту. Он снова прижимает меня к холодной стене и лапает. Я вырываюсь и пытаюсь закричать, но он закрывает мой рот рукой.
— Вырвешься, будет больнее. Лучше молчи, пока я не уничтожил всё то, что ты так сильно любишь. Я просто немного развлекусь.
— Отпусти меня! Ублюдок мерзкий. Только и можешь, что быть на побегушках у своего мерзкого папаши. Хватит отравлять мою жизнь!
— Ты напросилась!
Он больно хватает меня за запястье и ведёт в неизвестном мне направлении. Я вырываюсь, но он лишь больно сдавливает мои руки и закрывает рот рукой. Слёзы катятся по моим щекам и я понимаю, что сейчас меня уничтожат. Мне никто не поможет. Всё обречено.
Он со всей силы кидает меня на кровать и... Я не хочу это вспоминать. Крики. Разорванные вещи. Кровь. Шрамы и гематомы. Меня изнасиловали и избили. Прямо сейчас я окончательно сломалась. Меня больше нет, и не будет...
Изнасилование — одно из самых ужасных преступлений на земле, и оно совершается каждые несколько минут. Проблема людей, которые имеют дело с изнасилованиями в том, что они учат женщин как обезопасить себя. Хотя на самом деле нужно учить мужчин не насиловать. Идите к источнику насилия и начинайте с него. Многие насильники вовсе не являются больными людьми. Это личности, которые верят, что могут безнаказанно навязать свою волю другим.
Я крепко прижимаю ладони к глазам, пытаясь затолкнуть слёзы обратно...Но понимаю, что слезами ничего не изменить, потому что, миру нет дела до моих слёз. Я знаю боль. Сначала тебе кажется, что сможешь вынести её, а на деле оказывается, что не можешь. И когда это происходит, ты либо находишь причины жить дальше, либо...Умираешь...
Моя боль — это только моя боль. Она никогда и никого не интересовала, так всегда было и так всегда будет. Она останется только со мной.
Сейчас, лёжа на этой блядской кровати, в разорванной одежде и с кровоточащими ранами я понимаю, что совсем никому не нужна.
Кто меня спасёт? Кто заберёт у меня эту боль? Как жить дальше? Как мне не потерять себя?
А время — оно не лечит. Оно не заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта. И иногда, зацепившись за что-то, эта повязка слетает, и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль... и новую жизнь... Время — плохой доктор. Заставляет забыть о боли старых ран, нанося все новые и новые... Так и ползем по жизни, как ее израненные солдаты... И с каждым годом на душе все растет и растет количество плохо наложенных повязок...
Просто смотрю в одну точку и кажусь обезумевшим психом. Я уничтожена, сломлена и кажется уже не живая. Простая фарфоровая кукла без души. Дрожу всем телом, и вспоминаю его мерзкую улыбку и прикосновения. Хочется кричать и содрать с себя кожу, лишь бы отмыть следы его мерзких рук. Захожу в душевую кабину и до боли тру всё тело мочалкой, сдираю до крови. Кровь в перемешку со слезами. Кровь везде, она повсюду,
и я сдаюсь. Скатываюсь по стене и рыдаю в захлёб. Сердце разрывается и я рву на себе волосы. Затем ели как выбираюсь из душевой кабины и просто падаю на кровать, но этой ночью я точно не усну.
Кто-нибудь спасите, пожалуйста!
РOV Чонгук:
Я стоял и мило беседовал со своей невестой. Как же мерзко. Я устал претворятся. Когда целую эту мерзкую даму, всегда представляю Лису. Любимую и желанную. Её губы сладкие и мягкие. Её объятия желанные и самые тёплые. Люблю её с головы до пяток, и не представляю свою жизнь без неё, но прийдется...Я задумался и вздрогнул от неожиданности, когда на мои плечи опустилась чья-то рука. Мин Юнги. Как же он меня бесит. Один из шайки моего отца, такой же мерзкий тип.
— Что тебе надо от меня?
Он усмехнулся и наклонился ближе к моему уху.
— Ты знаешь что я сейчас сделал? Твоя любимая Лисочка, сейчас лежит на кровати и захлебывается в слезах из-за того, что я...
Я опешил. Толко не говорите, что он... Нет...
— Что ты с ней сделал, мерзкий ублюдок? Сука, я убью тебя!
— Изнасиловал.
Я перестал дышать. Сердце будто перестало биться. Я со всей силы ударил этого ублюдка по лицу, и не мог остановится. Я бы наверное убил его, если бы не охрана.
Я сорвался с места и побежал в сторону комнаты Лисы. Ладони потели и я очень надеялся, что слова этого ублюдка лишь враньё. Наивный.
Врываюсь в комнату и вижу тебя... Ты сидишь поджав ноги к груди и дрожишь. Захлебываешься в слезах и истерически смеёшься.
— Лиса!
Я побегаю к тебе и крепко обнимаю. Ты отталкиваешь. Впервые. Что он с тобой сделал?
— Что он сделал? Лиса, ответь. Родная, не молчи.
Ты поднимаешь на меня свой взгляд, всматриваешься и пытаешься понять, я ли это?
Затем хватаешь меня за край пиджака и прижимаешь к себе. Слёзы скатываются по моим щекам, и я с замиранием сердца гляжу на тебя. Прижимаю к своё груди и зарываюсь носом тебе в волосы. Бывают такие моменты, когда боль до того сильна, что невозможно дышать. Будто я захожу в соленое море по грудь, и чувствую множество ран на теле. И задумываюсь, а что если окунуть туда душу? Мы погибли от боли, на самом-то деле...
Ты всхлипываешь, а я пытаюсь затолкать свои слёзы вовнутрь. Лишь бы не быть перед тобой слабым. Когда мне плохо — я начинаю молчать. Мне проще, запереть боль в себе. Не причинив вреда другому. Плевать, что она медленно жрёт меня изнутри.
— Чонгук, спаси меня,прошу. Мне больно. Очень. Я живая. Мне больно. Чонгук, мне кажется я умираю.
— Тише, не плачь. Родная моя. Просто обними меня и попытайся уснуть
Она сжимает в руках мою рубашку и дрожит. Я укрываю её тёплым одеялом и обнимаю.
И лишь помоешь того, как ты крепко заснула в моих объятия я выхожу из общежития, и еду к своему отцу. Я точно знаю, это его рук дело.
— Отец! Где ты?
Я захожу в его кабинет. Он как всегда суров и зол. Я ненавижу его всем сердцем и душой. Он забрал у меня всех, но я не позволю причинить боль Лисе. Никогда.
— Это твоих рук дело? Зачем ты это сделал, бесчувственная тварь. Я ненавижу тебя, чтоб ты сдох.
Он вскакивает и быстрым шагом подходит ко мне. Замахивается и даёт сильнейшую пощёчину.
— Как ты смеешь со мной так разговаривать, щенок. На колени. Быстро.
Я не смею ему перечить. Так будет хуже. Опускаюсь на колени и снимаю рубашку. Он берет ремень и медленно походит. Удар. Я стискиваю зубы, но молчу. Закричу, хуже будет. Второй удар, прямо по недавно зажитой от прошлых ударов ране. Скулю, но не кричу. Третий, прям по гематоме. Четвёртый уже не чувствую. Спина вся горит, но эта боль не сравнима с той, что у меня в сердце. Ещё десять ударов и он заканчивает. Я ели как поднимаюсь на ноги и пытаюсь скрыть свою боль.
— Ещё раз увижу тебя с этой девкой, убью её, но перед этим заставлю помучится. Прямо как сегодня.
Он широко улыбается и снова приступает к работе. Чертов псих!
Я ели как дошёл до своей комнаты. Подхожу к зеркалу и снимаю рубашку. Спина вся синяя, в страшных гематомах.
Я прикасаюсь и вскрикиваю. Больно. Очень. Но Лисе в сто раз больней. Захожу в ванную и достаю лезвие.
Провожу пальцами по изрезанной руке и делаю новые надрезы. Наслаждаюсь, как обезумевший псих. Слёзы скатываются по моим щекам, и я истерически смеюсь. Кровь медленно стекает по моей руке, и капли с грохотом падают о кафель с характерным звуком. Смотрю в зеркало и не узнаю себя. Что со мной стало? В кого я превратился? Причиняю себе боль, лишь бы не думать о том, как больно ей. Моя бедная девочка, что они наделали.
Жизнь – это боль. Я каждое утро просыпаюсь с болью, но скрываюсь по маской. Сказать, сколько раз мне хотелось послать все к черту, свести счёты с жизнью. Жить – это значит покрываться шрамами. И каждый раз, я пытаюсь избегать тебя, но ты везде. Абсолютно везде.
И я задыхаюсь... От боли... Принимаю очередную порцию снотворного и засыпаю.
И каждый раз задаю себе этот вопрос:
Что они сделали с нашей любовью?
—————————————————————————
сердце в тихо-атлантическом тонет
и спасти его сможет
отнюдь не любой
я опять занимаю сигаретой ладони
потому что не могу
их занять
тобой.
Продолжение следует...