part ¹²
Дверь скрипнула, открываясь слишком медленно, будто нехотя. Я невольно напряглась, почему-то ожидая увидеть чужого, но выдохнула, когда в проеме показался... Пятый. Рукава его черной рубашки были закатаны до локтей, обнажая тонкие предплечья. Его дыхание сбивалось, а лицо казалось неестественно румяным.
— Все в порядке? – спросила я, не скрывая беспокойства. Его внезапный уход во время моего рассказа заставил меня нервничать. Я слышала странные звуки из уборной, но не стала лезть. Он избегал моего взгляда, нервно поправляя рукава и теребя кожаный ремень.
— Пять?
Он резко откашлялся, челюсть напряглась.
— Как давно ты не ела? – его голос звучал отстраненно, но судорожные движения выдавали дискомфорт.
— Я... даже не помню, – растерялась я от неожиданного вопроса. Тело тут же напомнило о себе громким урчанием. Пятый скривился, будто это его лично оскорбило.
— Что? — возмутилась я.
— Схожу в магазин. Вернусь через десять минут. Что любишь? – он говорил сквозь зубы, но его ноги уже разворачивались к выходу. Я встала с дивана, отрицательно качая головой.
— Да что угодно... Только у меня аллергия на мёд.
Не понимаю, зачем ляпнула это. Последний раз я ела мёд лет пять назад, и реакция была смешной – немного чесалось горло да и красные пятна…
— Киана. – Его резкий тон выдернул меня из мыслей. Мое имя в его исполнении снова застряло в голове. Навязчиво.
— Не натвори ничего.
Ну надо же — нашел себе ребенка.
— Иди уже, — буркнула я.
Я осталась одна среди крестов, со странным чувством в груди. Что вообще значило это его "не натвори ничего"?
Было ощущение, что он говорил это скорее себе, чем мне.
Мне так хотелось узнать историю его имени, его прошлого — я не заметила, как все это время сидела почти неподвижно, пока не хлопнула входная дверь.
— Вот. – Пакет с грохотом упал на стол. Я метнулась на кухню и увидела – он был полон, до отказа набит продуктами.
— Погоди... откуда у тебя столько денег? – первая мысль: кража. Или... убийство? Но я сомневалась, что он успел бы кого-то грохнуть за углом — его не было всего минут пятнадцать. Или я просто слишком глубоко ушла в свои мысли.
Подключив розетку от холодильника, Пятый с задумчивым лицом начал молча хозяйничать – раскладывать еду по полкам, будто был у себя дома.
Почему он меня игнорирует?
Мой взгляд привлек целлофановый пакет со свежими пирожками. Руки сами потянулись к нему. Я украдкой посмотрела на Пятого – можно ли..? – и, не дождавшись реакции, с удовольствием откусила почти половину.
Выпечка из магазина на углу всегда была особенно вкусной. Заметив в пакете бутылку Кока-Колы, я сразу же достала ее и сделала несколько жадных глотков. Но тут заметила, как Пятый застыл в дверях холодильника. Он просто стоял, не двигаясь.
— Я тут уже два года. Два года, как не могу разобраться, как вернуться обратно. – Его голос звучал настолько отчужденно и холодно, что по груди пробежала дрожь. Он повернулся, облокотившись на дверцу холодильника. — Я спасал мир. А в итоге очутился здесь. Один. Я пытался найти свою семью. Хоть кого-то, но все, что я узнал, что моя мать умерла при родах, и похоже, я прожил здесь всю свою жизнь. Я как будто просто... существовал. – Его глаза упали на меня, не заметив как я жадно допиваю напиток, он продолжил. — У меня было официальное прошлое, но я его не помнил. Я знал, что прыжки во времени непредсказуемы. Какое-то время я думал, что попал в парадокс. Но жизнь здесь была слишком... обычной, чтобы заподозрить хоть что-то.
— Что-то я не понимаю… Ты типа… не отсюда? – я положила локти на стол и спросила. Его взгляд скользнул вниз. В полупрофиль он казался каким-то нереальным – настолько красивым, что я невольно застыла, не в силах отвести глаз. На мгновение мне стало трудно поверить, что он действительно стоит передо мной и делится своими секретами.
— Не знаю почему, – тихо сказал он, — но думаю, ты единственная, кто не сочтет меня сумасшедшим.
Он поднял голову. Я тут же отвела взгляд и неловко откашлялась. Он точно это заметил. Я покраснела.
— Я не Макс. Я не знаю, почему именно это имя. И не понимаю, почему это тело. Этот год. Я жил в 2019 и...
— В каком?!. Вау… – я осеклась. — Прости, что перебила. Просто… это же через четырнадцать лет.
Повисла пауза. Он какое-то время смотрел в одну точку.
— Я знал, что с тобой будет проще. Но почему ты так легко мне веришь? У тебя нет сомнений? Ни страха? Инстинкта самосохранения? Я убил человека у тебя на глазах… А ты даже не боишься меня. – В его голосе нарастало напряжение. Но это была не ярость, а скорее, внутреннее отчаяние. Недоверие к себе. Или к тому, как легко я его приняла.
— Ты снова резко меняешь тон. – Я чуть наклонилась вперед, голос стал тише. — Но ты же спас меня. Или хочешь сказать, что убиваешь всех подряд? – Мой лоб нахмурился. — Зачем тебе врать? Не похоже, что ты хочешь жить в этом мире.
Пятый отодвинул стул к окну и сел.
— Из меня сделали киллера. Я был, и до сих пор являюсь машиной для убийств. – Он выдохнул — Мне пришлось убить стольких людей чтобы вернуться обратно домой, в итоге я застрял тут. – закрывая глаза ладонями, он говорил чуть ли ни с оскалом.
— Что значит пришлось? Тебя заставляли убивать? – я замерла, в ожидании ответа. Мне не верилось, что такой хрупкий на вид парень, мог быть наемным убийцей.
— Комиссия пространственно-временного континуума. – Он взял и сделал глоток газировки, пальцы сжимали банку так, что костяшки побелели. – Те, кто следят за аномалиями и предотвращают парадоксы. Для них я был... идеальным оружием. Лучшим в своем деле.
Я застыла.
— Мне предложили пятилетний контракт, но я сбежал через два. – Его губы искривились в чем-то среднем между улыбкой и гримасой боли. — Используя знания о работе Комиссии, я украл чемодан.
–- Какой еще...
— Чемоданы, работающие как мини-машины времени, – перебил он, поставив банку с таким звоном, что я вздрогнула. – Порталы для прыжков сквозь время и пространство. Никто так и не понял, что я манипулировал ими, заставив самих расчистить мне путь к побегу.
Его голос сорвался, когда он продолжил.
— Но когда прыжок сработал... – Он резко провел рукой по лицу, будто пытаясь стереть воспоминание. —- Я ошибся в расчетах. Приземлился перед собственной семьей... в теле тринадцатилетнего мальчишки.
Эта фраза вырвалась с такой горькой усмешкой, что мне стало не по себе.
— Мне шестьдесят, – сказал он тихо, прежде чем я успела спросить. Взгляд его скользнул к двери с крестами. — Когда я попал сюда - было пятьдесят восемь. Ментально.
— Комиссия... они всегда предупреждали. Любой прыжок, любая попытка что-то изменить создает новые парадоксы. Разрывает реальность.
Он внезапно засмеялся, сухим, безрадостным смехом:
— А потом я понял. Само существование Академии... это и есть аномалия. Комиссия следила, чтобы все, что должно произойти – произошло. Поэтому и пыталась уничтожить нас всех…
В глазах слишком молодого лица, была такая сильная усталость, что мне стало трудно дышать. Вся тяжесть прожитых лет, всех ошибок и потерь давила на него с нечеловеческой силой.
— Сорок пять лет. Сорок пять лет я прожил в одиночестве, разговаривая только с Долорес. – Голос его дрогнул. — И даже с ней не всегда мог ужиться. Она... любила меня упрекать.
— Долорес, это твоя...?
— Манекен, – резко оборвал он. Но в его голосе внезапно прозвучала странная нежность. – Я знал, что она не живая. Но все равно... все равно любил ее. Даже когда моя семья решила, что я окончательно сошел с ума.
— Но как это..? Ты знал об Апокалипсисе? Как ты попал туда? – мой голос был рваным, я восприняла это слишком глубоко.
— Я не знал об этом. Только хотел доказать отцу, что я могу… Хоть отец говорил мне, что это опасно, он не говорил о наступлении конца света. – Пятый усмехнулся — Не было ни дня, когда его голос не звучал в моем сознании. Фраза “я же говорил”, эхом отзывается в моей голове, по сей день. – Он взглянул на меня и по мне пробежали мурашки. — Прыжки непредсказуемы. А вся эта хрень давит на меня.
— Мне сложно находиться в этом теле, потому что у меня снова, долбанный переходный возраст. – нога парня беспокойно дергалась, а это в свою очередь напрягло меня. У меня было ощущение, что он сдерживается от чего-то.
Он встал. Отвернувшись, я не видела его лица. Но мне до боли хотелось помочь. Сделала шаг вперед – он резко дернул руку, словно отгораживаясь.
— Не подходи. Не... – голос его дрогнул, когда я дернулась назад. — Не люблю, когда близко.
— Тише... Не любишь, так не любишь.
Я опустилась на стул, бессмысленно перебирая варианты вопросов. Внезапно он закрыл глаза рукой, пальцы впились в переносицу.
— Киана. – его голос прозвучал хрипло. — Ты говорила о времени. Тогда, в заброшенном здании. – пауза повисла тяжелой завесой. — Что ты скрываешь?
От его тона по спине пробежал холодок. Его глаза горели – это не было просьбой. Это был ультиматум. Даже не двигаясь, он давил на меня всей своей подавленной яростью.
— Пятый, я ничего не... – я смягчила голос, пытаясь успокоить бурю. — Просто думала, ты не воспринимаешь меня всерьез.
— И не воспринимаю. – он резко выдохнул. — До тех пор, пока мои руки не начали излучать синие всполохи, когда я размышлял о твоих словах.
Я моргнула, не понимая.
— Какие всполохи?
— Мерцание, свечение... не суть. – он махнул рукой. — Я думал о твоих словах, что время не линейно. И моя сила сработала. Ощутил толчок, увидел этот проклятый свет... а когда вскочил – все исчезло.
— Пятый... – я осторожно наклонилась вперед. — Может, ты просто не в том состоянии...
Он посмотрел на меня с таким сожалением, будто уже жалел, что вообще заговорил. Я отодвинулась.
Минута молчания была ужасно тяжелой. На меня давила атмосфера вины и отчаяния. И не зря.
— Я не уважал методы воспитания этого старика. – Пятый прервал тяжелую тишину.
— Ты говоришь о своем отце?
— Мне сложно называть его так. Реджинальд был манипулятивным и отстраненным, больше заботящимися о своих эксперементах, чем о нашем благополучии. Я разочарован в нем как в отце, хотя уважаю его ум. В случаях, когда речь шла о спасении мира, я признавал его интеллект и способности.
Впервые за все время Пятый по-настоящему открылся кому-то. Меня согревала мысль, что, возможно, я стала первой, кому он доверился. Но как бы я ни старалась сохранять нейтралитет, видя, как этот мальчик с глазами старика безнадежно смотрит в пустоту, что-то болезненно сжималось у меня в груди.
— У меня своя правда о времени, — его голос звучал хрипло, пальцы нервно сжимали край стола. — Я верю только в то, что могу потрогать. Но за два года в этой ловушке... — он резко выдохнул, — ты первая, кто дал мне хоть какую-то надежду.
Неожиданно он оттолкнулся от стены и в два шага оказался передо мной, опершись ладонями о стол. Расстояние между нами сократилось до опасного минимума. Я почувствовала, как тепло разливается по щекам.
— Вот мое предложение, – он наклонился чуть ближе, и я уловила легкий запах дождя от его кожи. — Я обеспечиваю тебя всем необходимым. А ты... попробуешь помочь мне. Кроме того... – уголок его губ дрогнул, — ты не считаешь меня сумасшедшим. Это... приятно.
Его зеленые глаза, обычно такие холодные, теперь смотрели на меня с непривычной теплотой. А мое сердце бешено колотилось, сбивая дыхание.
— Но если я не смогу... – начала я, но голос предательски дрогнул.
— Хотя бы попытаемся, – он перебил, и в его словах прозвучала давно забытая надежда. — Я не могу упустить этот шанс.
— Киана? – его голос стал мягче, когда он наклонил голову, пытаясь поймать мой взгляд. — Ты в порядке?
Я отпрянула, чувствуя, как сжимается горло.
— Можешь... не подходить так близко? Мне некомфортно, – прошептала я, смущаясь собственной реакции.
Когда же я успела так отвыкнуть от простой человеческой близости?
Пятый мгновенно отступил, но улыбка не сошла с его лица.
— Хорошо. Значит, договорились?
Я лишь кивнула, пока он отходил к окну, давая мне пространство. Его профиль на фоне заката выглядел неожиданно мирным – как будто на мгновение тяжесть прожитых лет наконец отпустила его.
— Так… ты будешь жить тут? Со мной? – губы непроизвольно дернулись вверх, отражая легкую надежду.
— Нет, Киана. Я не буду жить с тобой. — выдохнул он, опуская взгляд. — Если я пропаду, они начнут искать. Я уже сбегал несколько раз, и меня пометили как "проблемного". Когда я не появлялся неделю, в детдоме подняли тревогу. Я не хочу снова проходить через это.
Я опустила глаза. Внутри что-то сжалось, словно эта фраза сломала ожидание. Но спустя секунду я поняла, что он прав. Так безопаснее. Хоть мое одиночество и шептало мне обратное.
Я не умею быть одна. Особенно после таких моментов сближения, когда тепло только коснулось тебя, и тут же уходит.
— Уже поздно. Мне пора. – Пятый поднялся, выпрямляя спину, а я автоматически встала следом. И только тогда заметила, насколько он выше меня. Почти на голову.
— Хорошо. Мы… увидимся?
Его взгляд задержался на моем лице дольше, чем я ожидала. Я почувствовала смущение, но все равно ждала ответа.
— Завтра вернусь. Будь здесь. — коротко бросил он.
Он накинул пальто и направился к двери. Я не успела даже попрощаться, как хлопок двери разрезал воздух.
— Странный, — пробормотала я, направляясь к рюкзаку.
Тишина, оставшаяся после него, была неприятно вязкой. Как будто весь воздух в комнате застыл. В такие моменты я стараюсь не оставаться одна – или говорю с собой, или начинаю что-то делать, чтобы не сойти с ума. Сегодня я выбрала душ, просто чтобы почувствовать себя легче.
Вода стекала по телу, а в голове все так же звенело от мыслей.
После душа я заперла дверь с крестами. Сейчас мне абсолютно не хотелось думать о них, и я представляю, что заходя внутрь, меня сразу же накрывает паника, и эти кресты, служившие мне спасением, нападают на меня, накрывая с головой словами родителей о прошлом.
Я сидела на полу главной комнаты, прислонившись к стене. Мое дыхание сбилось, как после бега.
Паника не спрашивает разрешения. Она просто приходит.
И вот я снова в той деревушке, вижу как меня толкают за забор, одновременно срывая с меня одежду. Таз с кровью, из которой идет пар, от разной температуры на улице, несут в мою сторону. А я эту разницу совсем не чувствую, так как занята тем, что кричу, что не хочу, чтобы это происходило.
Я помню, как замахнулась и ударила маму по лицу. Помню ее выражение, и голос: "Это не ты. Это бес в тебе."
И вот мои руки уже опущены. Кровь снова на коже. Она горячая, липкая. Меня почти выворачивает.
Я не заметила, как слезы потекли по щекам. Только когда они скатились к губам напоминая о крови.
Душ не помог. Я накинула старую белую кофту, схватив дневник и ручку, вышла в подъезд.
Вышла не дальше лестничной площадки, потому что знала – если уйду дальше, что-нибудь точно случится. Здесь хотя бы можно дышать.
Я села на ступеньку. Подтянула колени к груди. Лист бумаги в дневнике был пустым, как и моя голова. Все только что было слишком громко и теперь стало глухо.
Я не сразу услышала шаги. Кто-то спускался очень неторопливо.. Моя грудь все еще поднималась быстро, голова опущена вниз, волосы скрывали лицо.
— Девушка… вы в порядке?
Голос был чужим но накрывающий теплотой, с низким, приятным тембром. Я подняла голову и увидела русого парня, с невероятно приятной внешностью.
Он улыбнулся мне и посмотрел на мои розовые волосы, спадающие мне на лицо.
— Вау, это что-то новое. Вам очень идет розовый. – парень улыбнулся мне. Его улыбка была такой солнечной, что на секунду я забыла, зачем я вообще тут сижу.
— Спасибо, – я вытерла слезы рукавом, и выпрямилась. — Не обращайте внимание…
— Как это? – перебил меня он. — Я не могу просто уйти, когда такая милая девушка сидит одна, да еще в таком состояний.
На парне был темно желтый жилет, свободные штаны такого же цвета и сумка на бок, что подходила по его стилю. Сам он казался очень легким на общение, даже если я почти не знала его.
— Простите, я не хочу утруждать вас. – голос был тихим. Парень сел на корточки, двумя ступенями ниже и снова улыбнулся.
— Может на “ты”? Я кстати Алекс.
Я смутилась но тоже протянула ему руку, совсем забыв о переживаниях.
— Киана. – скрывая улыбку произнесла я, чувствуя его дружелюбное рукопожатие.
Алекс был похож на милого щенка в человеческом воплощений.