Часть 5. Сломанная жизнь
Ночь встретила её ледяным воздухом и гулом трассы. Машина, в которой её увезли, резко остановилась, и дверь открыли грубо:
— Вылезай, — сказал кто-то.
Изабелла даже не сопротивлялась. Она просто вышла и осталась стоять у обочины, а фары унеслись вдаль. Всё закончилось так же внезапно, как началось. Только внутри ничего не закончилось.
Она села прямо на холодный асфальт. В коленях не было сил держать её. Пальцы дрожали, губы пересохли, дыхание сбивалось. Мир вокруг будто потерял краски: лишь редкие машины проносились мимо, оставляя за собой световые следы.
«Это не я... это не могло случиться со мной», — билась мысль в голове. Но тело говорило обратное. Слёзы текли без остановки. Она не пыталась их вытереть, просто позволяла им падать.
Так она сидела долго, не зная, сколько прошло времени. Внутри было чувство пустоты и грязи, от которой невозможно избавиться. Хотелось исчезнуть, чтобы больше никогда не видеть этот мир.
Когда немного рассвело, она поднялась и пошла пешком. Каждая улица казалась чужой, каждый взгляд случайного прохожего — обжигающим. Ей чудилось: все знают. Все видят, что с ней произошло. Она чувствовала себя вывернутой наизнанку.
Дома Габриэлла спала, отец был на работе. Изабелла тихо прошла в свою комнату и закрыла дверь. Она не легла на кровать — села за стол и достала чистые листы бумаги.
Её рука дрожала, когда она взяла ручку. Но она знала: должна всё написать. Последний раз.
⸻
Письмо
Папа. Габи. Гави.
Если вы читаете это письмо, значит, меня уже нет рядом. Я долго думала, как объяснить, но других слов у меня нет. Простите меня. Простите за слабость, за то, что я не справилась.
Сегодня ночью со мной случилось то, чего я не смогу пережить. Меня сломали. Заставили. Увезли куда-то и сделали со мной то, что нельзя назвать иначе, как... позор. Я пыталась кричать, но никто не услышал. Я хотела сопротивляться, но у меня не было сил. Я чувствовала себя вещью. Игрушкой. И после этого во мне ничего не осталось. Я пустая.
Я не знаю, кто они. Их было несколько. Лица — чужие, незнакомые. Но они называли друг друга по именам. Я запомнила одно — их главу зовут Ламин. Я не уверена... но мне кажется, это тот самый Ламин, друг Гави. Пусть Господь рассудит, так ли это, я сама уже ничего не смогу проверить.
Папа, я знаю, ты всегда говорил, что мы должны быть сильными. Но я не смогла. Я чувствую только стыд. Я не могу больше смотреть на этот мир. Я боюсь, что вы отвернётесь от меня, что больше никогда не посмотрите на меня с любовью. Я не смогу с этим жить.
Габи... моя милая сестрёнка. Прости, что я ухожу. Прости, что оставляю тебя одну в этом мире. Но знай: я всегда буду рядом, пусть даже невидимая. Береги себя. Не вини себя ни в чём. Вина только на тех, кто сделал это.
Гави... я не знаю, прочтёшь ли ты когда-нибудь эти строки. Я любила тебя как брата, несмотря на твои ошибки. Но если это правда, если твой друг и правда причастен... я не знаю, сможешь ли ты с этим жить. Но, может быть, ты должен знать, кто он на самом деле.
Я пишу это письмо, потому что не хочу уйти молча. Я хочу, чтобы вы знали правду. Чтобы хоть кто-то её знал. Я не смогу прожить ещё один день, будто ничего не случилось. Поэтому прощайте. Я люблю вас. Простите меня.
Ваша Белла.
⸻
Она отложила ручку и уставилась на исписанные страницы. Бумага была вся в разводах от слёз. Сердце колотилось, как будто знало: это её последнее письмо.
Изабелла сложила листы, аккуратно положила в конверт и подписала: «Семье».
После этого она долго сидела в темноте, сжимая конверт в руках. В голове звенела только одна мысль: «Больше я не хочу просыпаться».
И где-то глубоко внутри она уже знала — решение принято.
В какой-то момент она встала. Движения были странно спокойные, будто всё вокруг стало неважным. Она вышла из комнаты, прошла по коридору босиком, осторожно, чтобы не разбудить сестру.
Двор встретил её тишиной и холодным ветром. Ночь почти ушла, на горизонте уже бледнело утро. Но для неё это утро не наступало.
Она пошла в самый дальний угол сада, где всегда росли старые яблони. Туда редко кто заходил — место было тихим, скрытым от глаз. Именно там она решила всё закончить.
Изабелла подняла взгляд к небу. Слёзы вновь наполнили глаза, но теперь она не сопротивлялась.
— Простите меня... — прошептала она.
И через мгновение сделала то, от чего не было дороги назад.
В этом углу сада её жизнь остановилась.
~~~~~~~~~~
Ребят, честно... эта глава далась мне очень тяжело. Писать её было прямо эмоционально тяжко, но без этого момента дальше история просто не работала бы. Тут впервые упоминается Ламин — именно его имя Белла оставляет в письме, и от этого дальше всё начнёт раскручиваться.
Если вы дочитали до конца — напишите, как оно на вас зашло. Мне реально важно понять, получилось ли передать всю её боль.