Часть 23
Т/и, всё ещё стоя в объятиях Влада, почувствовала, как её телефон вибрирует на столе.
Это был незнакомый номер, и хотя она обычно не отвечала на такие звонки, что-то внутри неё заставило её поднять трубку. Она аккуратно отстранилась от Влада, но всё равно оставалась рядом, держа его взгляд.
— Алло? — сказала она, прислушиваясь к голосу на другом конце провода. — Кто это?
Голос, который ответил, был ей знаком. Это был голос её сестры, с которой она не общалась уже много лет. Сердце т/и сжалось, а в голове зазвучала куча вопросов, которые она не могла сразу выразить.
— Привет, это я, — прозвучал голос её сестры. — Нам нужно поговорить, ты не могла бы встретиться? Это важно. Я буду в кафе, адрес отправлю.
Т/и замерла. Она не могла поверить, что её сестра вдруг решила выйти на связь. Сколько лет прошло с того момента, как они порвали общение? Сколько всего произошло, и теперь она снова звонила? Почему?
— Почему ты решила позвонить мне после всего этого времени? — её голос был чуть напряжённым, но сдержанным.
Сестра немного помолчала, и затем ответила, как будто пытаясь оправдаться:
— Потому что мне нужно кое-что обсудить, и... это не может подождать. Я жду тебя.
Т/и почувствовала, как её нервы начинают напряженно работать, а сердце бьётся быстрее. Всё в ней сопротивлялось идее встречаться с сестрой, но было что-то в её голосе, что заставило её сомневаться. Она обернулась к Владу, не зная, что делать, и произнесла с тяжёлым вздохом:
— Это моя сестра. Она хочет встретиться. Не знаю, что она хочет, но... мне нужно пойти.
Влад, заметив её тревогу, слегка наклонил голову и сказал:
— Ты уверена, что хочешь это сделать? Если это важно для тебя, я могу пойти с тобой.
Т/и замолчала на мгновение, взвешивая всё. Она не могла точно понять, что сейчас будет.Всё её тело говорило, чтобы она не шла, но её интуиция подсказала, что эта встреча как-то связана с её прошлым, и она должна быть готова.
— Спасибо, но я справлюсь сама, — сказала она, пытаясь показать, что готова сама встретиться с сестрой. — Я вернусь скоро.
Влад кивнул, но его взгляд оставался настороженным. Он не был уверен, что это хорошая идея, но не стал настаивать. Всё-таки т/и приняла решение сама.
— Будь осторожна, — сказал он, слегка прижимая её руку. — Если что-то будет не так, я рядом.
Т/и улыбнулась, хотя внутри неё было чувство тревоги. Она ещё не знала, что её ждёт, но понимала, что эта встреча не обещает быть простой. С тяжелым вздохом она положила телефон обратно в карман и направилась к выходу.
Т/и, почувствовав, как сердце бьётся быстрее, поспешно переоделась. Она выбрала простое, но элегантное платье, которое идеально сочеталось с её настроением — не слишком яркое, но и не слишком холодное, отражающее её сомнения и неопределённость в том, что сейчас происходит. Она быстро посмотрела в зеркало и, поправив волосы, оставила дом.
Выйдя на улицу, она почувствовала свежий воздух, который немного успокоил её нервное состояние, но мысли всё равно оставались в замешательстве. Её шаги звучали эхом на пустынной улице, а в голове крутились вопросы. Почему сестра решила связаться именно сейчас? Что она хотела обсудить? И главное, чего она от неё ждала?
Она вскоре оказалась у кафе, которое указала сестра. Это было небольшое, уютное место с мягким светом, идеально подходящее для таких встреч. Т/и огляделась и заметила сестру в углу, сидящую за столом. Она выглядела как всегда — спокойно, уверенно, но в её глазах был след некой тревоги, который сразу бросался в глаза.
Сердце Т/и сжалось, но она, собравшись с силами, направилась к ней.
Сестру звали Вероника — на несколько лет старше Т/и, с длинными тёмными волосами, аккуратной укладкой и безупречным макияжем. Она всегда умела держать лицо. Даже сейчас, с округлившимся животом, в мягком светлом платье и пальто, она казалась собранной. Но Т/и увидела то, что другие бы не заметили: страх в её глазах.
Т/и подошла к столику и села напротив, не улыбаясь.
— Привет, — сказала она сухо, глядя на сестру. — Ты выглядишь... неожиданно.
— Привет, — кивнула Вероника. — Спасибо, что пришла.
— Я чуть со стула не упала, когда услышала твой голос. Беременность — это, конечно, не повод для воскрешения отношений, но звучит как начало триллера.
— Очень смешно, — вздохнула Вероника, скрестив руки на животе. — Я правда не знала, к кому обратиться.
Т/и замолчала. Воспоминания нахлынули волной.
Они не ладили с самого детства. Вероника всегда была «идеальной» дочерью — училась на отлично, участвовала в олимпиадах, ходила на бальные танцы. А Т/и... была собой. Ведьмой. Маленькой, дикой, неуправляемой. Когда им было по 14 и 17, случилось самое страшное: Т/и провела ритуал, чтобы защитить маму от мужчины, который поднимал на неё руку. А Вероника рассказала об этом — и Т/и чуть не попала в спецшколу. С тех пор между ними пролегла бездна.
Т/и не простила.
— Давай к делу, — сказала она, убирая с глаз прядь волос. — Чего ты хочешь?
Вероника отвела взгляд, глядя куда-то в окно.
— Мне очень нужны деньги.
— Прямо зацепила.
— Это серьёзно, — перебила её сестра. — Мне нужно... четыреста тысяч.
Т/и чуть не поперхнулась кофе.
— Ты совсем поехала?
— Пожалуйста. Я... Я вляпалась. У меня долги. От первого мужа остались. И с ребёнком на подходе... Мне просто нужно время, я верну.
— Ты сдала меня, когда мне было четырнадцать. И теперь ты сидишь тут, беременная, красивая, уверенная — и просишь у «чокнутой младшей сестры» четыреста штук?
— Я знаю, что была неправа.
— Да ты меня чуть не уничтожила.
Они замолчали.
Вероника тихо сказала:
— Я не знаю, к кому ещё идти. Больше никого нет. А ты... у тебя сейчас, говорят, всё хорошо.
— Я что, похожа на благотворительный фонд имени припадочной ведьмы?
Но внутри уже всё металось. Т/и почувствовала: Вероника правда в отчаянии.И как бы она её ни ненавидела — ребёнок-то не виноват.
— Я подумаю, — коротко бросила Т/и. — Но учти: если соврала хоть слово — я тебя закопаю. Лично.
Вероника впервые за всё время чуть улыбнулась.
— Спасибо.
— Не радуйся раньше времени. Я ещё не сказала «да».
Т/и ехала на своей машине к кладбищу, в голове крутились фразы Вероники, будто заела пластинка. Она в сотый раз прокручивала разговор, и что-то внутри не давало покоя. Чуйка. Старая, ведьмина, пронзительная.
"Пиздит она", — подумала Т/и и крепче сжала ткань рюкзака.
На кладбище стояла знойная тишина. Только стрекотание насекомых, порывы ветра и шелест старых лент на крестах. Т/и прошла вдоль заброшенных могил, встала у одной из своих любимых — с выцветшей надписью "Фекла Васильевна, 1863–1911", и начала готовиться.
Она достала свечи — чёрную, белую и серую.
Разложила их треугольником. В центр положила платок, которым сестра дотрагивалась до лица в кафе, — пока Вероника отвлекалась, Т/и его незаметно забрала.
Она достала нож и надрезала ладонь, капнув кровь на платок.
Затем прошептала:
— Явись, правда, что скрыта под ликом родства. Пусть земля мёртвых скажет то, что не сказал бы живой.
Свечи вспыхнули выше, чем положено.
Сухие листья закрутились в воронку.
И Т/и увидела. Как будто фильм, быстро, но отчётливо:
— Вероника в квартире, сидящая у монитора, судорожно кликающая в онлайн-казино.
— Муж, худой, с затравленным взглядом, берущий деньги из её кошелька.
— Его истерика, когда нет героина.
— Она орёт, швыряет кружку, потом сама же извиняется.
— Он уходит.
— Она остаётся. И продолжает играть. Снова. И снова.
Сцена исчезла. Свечи погасли.
Т/и опустилась на колени и долго просто сидела. Потом стиснула зубы.
— Пиздец. Ну, конечно.
Но даже при всей ярости — ей было жаль. Не Веронику, нет. Ребёнка.И да, себя — что снова в это ввязалась.
На свежей земле, в другом месте кладбища, она рассыпала круг из соли и пепла.
В центр положила клочок бумаги с именем сестры и символом зависимости — игральную карту, которую заранее принесла.
Т/и достала маленькую бутылочку с настоем полыни, крапивы и чертополоха — всё, что рвёт зависимости и чистит.
Влила немного на бумагу и заговорила:
— Пусть сор из мозгов выветрится.
— Пусть рука больше не тянется к греху.
— Пусть разум обретёт свободу,
— А тело — контроль.
Она подожгла карту. Огонь вспыхнул зелёным, как часто бывает при сильной энергетике.
Когда всё сгорело, Т/и собрала пепел и развеяла по ветру.
— Будет болеть, сучка, но отрежется. Избавишься — спасибо скажешь. Не избавишься — сам виноват.
Она встала, стряхивая пыль с рук, и вытерла кровь о подол платья.
На этом ритуал был окончен.
На душе было тяжело. Не победа, не злость — что-то между.
Но она знала: всё сделала правильно.
Теперь Вероника была избавлена от тяги к игре. Хотя бы магически.
Остальное — уже её выбор.