4
Эта ночь была такой же, как и все остальные.
Олег взял её. Грубо, без слов, без чувств.
Но на этот раз он не остался.
После, он просто встал, оделся и ушёл, оставив её в темноте, в тишине, в одиночестве.
Он уехал по делам, забрав с собой Диму, Влада и Александра.
В доме остались только женщины… и Максим.
Максим.
Охранник. Молчаливый, но внимательный.
Ему не нужно было говорить, чтобы дать понять, что он хочет.
С самого начала его взгляд цеплялся за Мадонну.
Жадный. Пронзительный. Долгий.
Теперь, когда Олега не было, он не мог упустить свой шанс.
Когда все легли, когда дом утонул в темноте, он пришёл за ней.
И не спрашивал разрешения.
Не спрашивал ничего.
Но только одна из них не знала главного правила этого дома:
Когда хозяева уходят — женщины должны запираться в своих комнатах.
Они знали.
Юля, Елена, Мэрилин.
Они знали, что оставаться одной с охранниками — опасно.
И потому каждая из них молча закрыла дверь, как только машины скрылись за воротами.
Но Мадонна не знала.
И когда Максим вошёл в её комнату, она ещё не понимала, почему он здесь.
Но, увидев его глаза, она почувствовала страх.
Она сопротивлялась.
Била его изо всех сил.
Руками. Ногами. Локтями.
Она была быстрая. Сильная.
Но он был сильнее.
Гораздо.
Она кричала.
Её голос разрывал тишину дома.
Но ни одна дверь не открылась.
Никто не пришёл.
Потому что каждая из них понимала, что случится.
Каждая знала это правило.
Только она — нет.
Слёзы текли по лицу.
Боль.
Грубые движения.
Она ненавидела его. Ненавидела себя. Ненавидела этот дом.
Но больше всего…
Она ненавидела Олега.
За то, что оставил её здесь.
За то, что создал этот мир.
За то, что завтра он всё равно вернётся…
…и ничего не изменится.
Утро.
В доме царила обычная рутина — мужчины за столом, женщины рядом, сервированный завтрак.
Но чего-то не хватало.
Точнее — кого-то.
Мадонна не вышла из своей комнаты.
Это было странно.
В этом доме существовали правила.
Являться на завтрак, обед и ужин — обязательно.
Даже если ты не голоден.
Даже если не хочешь видеть никого из них.
Поэтому Олег нахмурился.
— Где она? — его голос был холодным.
Он не привык, что его жена нарушает правила.
Посмотрев на домработницу, он кивнул, приказывая позвать её.
Женщина вернулась через пару минут, опустив глаза.
— Говорит, ей плохо после вчерашнего.
После вчерашнего?
Олег не понимал.
Он не делал с ней ничего такого, чего не делал раньше.
Что изменилось?
Его взгляд медленно прошёлся по женщинам.
Юля. Опустила голову, отводя взгляд.
Елена. Сжала пальцы, как будто боялась, что скажет лишнее.
Только Мэрилин решилась поднять глаза.
Её голос был тихий, но твёрдый.
— Он насиловал её всю ночь.
Тишина.
Густая, давящая, как гроза перед бурей.
Олег не сразу понял, кого она имеет в виду.
Но когда понял…
Весь дом содрогнулся от его ярости.
Олега захлестнула ярость.
— Где этот ублюдок?!
Громкий гневный рёв разорвал утреннюю тишину.
Все вздрогнули.
Мужчины тут же вскочили с мест, понимая, что сейчас начнётся что-то страшное.
— Привезти Максима. Немедленно. — Олег не повторял дважды.
Его приказы исполняли сразу.
Влад уже звонил кому-то, а Александр молча встал из-за стола, как будто готовясь к неизбежному.
Но Олег не ждал.
Он развернулся и быстрым шагом направился наверх.
К ней.
К Мадонне.
Дверь в её комнату была закрыта.
Он не постучал.
Просто вышиб дверь с одного удара.
Перед ним — она.
Мадонна лежала на кровати, отвернувшись к стене.
Тонкая. Хрупкая. Сломанная.
На её запястьях — следы.
На шее — синяки.
Голубоватые, чужие.
Не его.
Олег остановился.
Он никогда не считал себя хорошим человеком.
Но это…
Это было личное.
— Спускайся вниз.
Голос Олега был стальным, не терпящим возражений.
Мадонна не сразу ответила.
Она едва подняла голову, её зелёные глаза были пустыми, как мёртвое море.
Но она знала — он не оставит её в покое.
Сжав пальцы, она медленно встала.
Боль пронзила всё тело, но она не издала ни звука.
Она не покажет ему свою слабость.
Не покажет, как внутри всё рушится.
Спускаясь вниз, она чувствовала напряжение в воздухе.
Что-то должно было случиться.
Она вошла в гостиную и увидела его.
Максим.
Связанный. На коленях.
Весь в крови.
Олег стоял перед ним, молчаливый, грозный, как сама смерть.
Мадонна остановилась, но он лишь кивнул на кресло.
Она села.
Молча.
Смотрела.
Олег ничего не сказал.
Просто подошёл ближе.
И в один быстрый, безжалостный момент — свернул шею Максиму.
Хруст костей.
Тело обмякло, оседая на пол.
Но Олег не остановился.
Он отошёл на шаг.
И всем весом врезал ногой по груди мёртвого тела.
Удар пришёлся прямо в сердце.
— Этого достаточно? — его голос был тихим, но тяжёлым, как свинец.
Мадонна не отвела глаз.
— Нет.
Он усмехнулся.
И посмотрел на тело.
— Тогда я продолжу.
Тишина.
Все молча смотрели на Олега.
Но он не закончил.
Он наклонился к мёртвому Максиму, схватил его за воротник и потащил тело, словно мешок с мусором.
— Юля.
Жена Димы вздрогнула, когда он произнёс её имя.
— Иди на кухню. Возьми нож. Острые, ты знаешь, где лежат.
Она замерла.
— Скорее.
Юля дрожащими руками вышла из комнаты.
— Зачем тебе нож? — спросил Александр, но Олег лишь медленно поднял на него взгляд.
— Сейчас увидишь.
Юля вернулась.
В руках большой кухонный нож.
Она осторожно протянула его Олегу.
Он взял.
С минуту разглядывал блеск лезвия.
Затем медленно, не спеша, опустился на одно колено рядом с трупом.
И без единого слова вонзил нож прямо в грудь Максима.
Раз.
Лезвие вошло плавно, без сопротивления.
Олег вытащил.
Два.
Удар глубже.
Он не спешил.
Каждое движение точное, методичное.
Как хирург.
Как мясник.
Три.
Мадонна не отвела глаз.
Она не чувствовала ни страха, ни ужаса.
Только какую-то мрачную, извращённую справедливость.
Максим не просто умер.
Олег стёр его с лица земли.
Наконец, он остановился.
Капли крови упали на пол, пропитывая ковёр.
Олег поднял взгляд на неё.
— Теперь достаточно?
Мадонна смотрела на него, не мигая.
Потом медленно кивнула.
— Теперь — да.
Олег всегда был справедлив.
Его боялись, уважали, слушались беспрекословно.
Потому что он никогда не прощал предательства.
Потому что за своих людей он стоял горой.
Мафия жила по своим законам.
И этот закон был прост:
Кто тронет наших — умрёт.
Максим знал, на что идёт.
Он знал, что нельзя прикасаться к чужой жене.
Тем более — к жене босса.
Но он рискнул.
И поплатился за это.
Олег не делал этого ради мести.
Не ради справедливости.
И даже не ради Мадонны.
А ради принципа.
Чтобы никто не посмел подумать, что можно пойти против него.
Чтобы каждый знал, что бывает с теми, кто переходит черту.
Он кинул окровавленный нож на пол и встал.
Посмотрел на своих людей.
— Уберите это дерьмо.
Дима и Влад кивнули и тут же взялись за тело.
Олег не посмотрел на них.
Его взгляд был прикован только к ней.
Мадонна.
Она сидела всё так же, не шелохнувшись.
Но теперь её глаза были другими.
В них не было страха.
Только пустота.
А может, что-то ещё…
Что-то, что даже Олег не мог разгадать.
Они были похожи.
Слишком похожи.
Олег смотрел на неё и вдруг осознал это.
Та же пустота в глазах.
Та же холодная, безразличная маска.
Та же способность молча принимать жестокость, словно это просто часть жизни.
Она не дрожала, не плакала, не отворачивалась.
Не отводила глаз, когда он убивал.
Не сжалась, когда кровь стекала на пол.
Она была похожа на него.
Не сломленная.
А ставшая другой.
Как будто что-то внутри неё умерло.
И родилось заново.
— Теперь ты понимаешь, где живёшь? — Олег говорил медленно, словно пробуя каждое слово на вкус.
Мадонна медленно моргнула.
И едва заметно кивнула.
— Да.
Его губы изогнулись в кривой усмешке.
— Вот и хорошо.