Офсайд

Золотистый свет заходящего солнца растягивал их тени по изношенному полю. Саша, запрокинув голову, наблюдал, как последние лучи пробиваются сквозь его пальцы.

— Спасибо, — слова сорвались неожиданно даже для него самого.

Никита приподнялся на локте, сдвигая траву под собой:

— За что?

— За футбол. За... — Саша провел языком по пересохшим губам, — за то, что ты есть.

Наступила тишина, в которой слышалось только стрекотание кузнечиков. Потом Никита улыбнулся — по-особенному, уголками глаз — и прошептал:

— Дурак.

Его пальцы впились в Сашины волосы, когда он наклонился. Этот поцелуй не имел ничего общего с тем пьяным экспериментом — он был медленным, осознанным, полным немого вопроса и такого же немого ответа.