8. Последний вечер
Последующие несколько дней Гермиона провела в жутком настроении и не стеснялась срывать его на Краме, ведь с Роном у них все наладилось. После поведения Крама на третьем туре, Рон снова проникся к нему небывалым уважением, но показывать это не спешил. Новости, о которых Гермиона с Роном узнали в больничном крыле повергли их в шок.
Во-первых, Волан-де-Морт вернулся.
Во-вторых, он возродился с помощью крови Гарри Поттера, а это - что-то, да означало. Но пока ещё неизвестно - что именно.
В-третьих, Грозным Глазом, Профессором Аластором Грюмом, оказался всем известный Барти Крауч младший- сын покойного главы Департамента международного магического сотрудничества и ярый Пожиратель смерти. До недавних пор он тоже считался умершим, так как в Азкабане нашли его труп. Но это оказалась его покойная мать, которая до последнего вздоха принимала оборотное зелье, чтобы спасти сына. А настоящего Грюма никто из учеников никогда не знал.
В-четвёртых, Седрика убил Волан-де-Морт, просто посчитав его лишним. Гарри с Седриком вместе взялись за кубок, но он оказался порталом, который привёл их на кладбище, где и провели ритуал возрождения Волан-де-Морта.
И, наконец, в-пятых, Министр магии Корнелиус Фадж не поверил ни единому слову Гарри и Дамблдора, посчитав их сумасшедшими смутьянами, которые хотят посеять панику и захватить его власть.
Гермиона была в бешенстве. Она прекрасно понимала, что грядут большие перемены и вскоре ей придётся неотступно следовать за Гарри. Но она была готова пожертвовать собой ради победы и ради спасения всего волшебного мира. А Фадж был готов жертвовать всем миром, лишь бы не лишиться своего поста!
Последний вечер пребывания в Хогвартсе, Гермионе пришлось провести с Крамом. Он подарил ей золотое кольцо с ярко-красным камнем.
- Я пока не буду дарить тебе то кольцо, с которым делал предложение... Это семейная реликвия, и его нельзя терять, - проговорил Виктор, надевая свой подарок Гермионе на безымянный палец, - Это турмалин- мощный оберег нашей любви. Носи его всегда и везде. Если снимаешь, то постарайся не терять. Когда ты его снимешь, или тебе будет очень плохо,- он показал свою руку- на его безымянном пальце тоже красовалось кольцо, но только с темно-красным камнем,- мой камень почернеет. И, с его помощью мы сможем найти друг друга. Мне это объясняла моя бабушка. Я пока не знаю, как с его помощью я смогу найти тебя, но, думаю, мы разберёмся.
Гермиона посмотрела на Крама. Ну, почему? Почему он поступил с ней так ужасно в ночь Святочного бала?! Он же хороший! Такой понимающий и храбрый... Она могла бы даже влюбиться в него! Все могло быть иначе! А сейчас, слушая его красивые, а главное, искренние речи, она не испытывала ничего, кроме раздражения и желания убить его! Виктор, тем временем продолжал:
- Поговори со своими родителями. Я хочу, чтобы ты прилетела ко мне в Болгарию на пару недель. На все каникулы, боюсь, не получится- ты будешь скучать. Я буду вечно пропадать на тренировках... Да, и, мне что-то подсказывает, что у тебя тоже не будет достаточно времени на меня, - Крам с грустной улыбкой погладил щеку Гермионы,- Но, это все временно! Ты только закончи школу! И мы сразу поженимся! Я не смогу долго ждать.
Гермиона с подозрением глянула на него. Он мог бы спокойно приказать ей, мол, ничего не знаю, летом летишь ко мне в Болгарию! Или: «Плевать я хотел на твою учебу- ты должна думать только обо мне!» Однако, он все прекрасно понимает, он знает, что для Гермионы очень важна учеба и жертвует своим эго, чтобы она хорошо окончила школу.
«Это любовь,- думала Гермиона, - Настоящая, искренняя, глубокая... но ненормальная любовь. И эта любовь заставляет его мучить меня! Клянусь Богом, когда-нибудь я избавлюсь от него! Чего бы мне ни пришлось предпринять!»
- Оно очень красивое, - Вслух сказала Гермиона, - Конечно, я не знаю точно, люблю я тебя или нет... Но думаю, этот оберег подскажет мне. Спасибо, Виктор! - Гермиона крепко обняла его,- Я буду скучать по тебе!
- И я тоже, милая! Жду не дождусь, когда покажу тебе магическую Болгарию! Тебе там понравится!
- Мне там понравится, если ты будешь рядом! - Нежно пропела Гермиона. Про себя же, она поражалась, откуда она набралась этих приторных фразочек! Ночь, по мнению Виктора, прошла волшебно.
Во время третьего тура Малфой был сам не свой. Он видел, как Крам при всех показал, что они с Грейнджер снова вместе. А она... даже не смутилась! Что-то ответила ему... не возмутилась, не рассердилась, значит точно- снова вместе! Грязная шлюха! А потом обнималась с этим нищебродом Уизли у всех на виду! Стопудов, она прекрасно знала, что на неё смотрят! И КТО на неё смотрит! Волновалась за своих трахарей как умалишенная... Кто там ей больше зашёл: Поттер? Крам? ... Малфой, не помня себя, схватил Пэнси и повёл ее к кустам за лавкой со сладостями. Он зажал ее и начал целовать, не обращая внимания на прохожих. Внезапно, кто-то схватил его за плечо и сквозь зубы процедил:
- Я не думаю, мистер Малфой, что это удачное место для романтических свиданий!
Снегг смотрел разъяренно на сына своего близкого друга и старался сдержаться, чтобы не отвесить ему подзатыльник. Пэнси стояла, стыдливо опустив глаза в пол.
- Минус пять очков Слизерину! Впредь будете умнее!
И он исчез в толпе, словно приведение. Малфой скривился в подобии улыбки и, оставив Пэнси, вернулся на трибуну. Там он увидел в объятиях Уизли, плачущую Гермиону. От злости его перекосило ещё сильнее. Он кивком указал Крэббу и Гойлу в сторону «грязнокровки» и они пошли к ней, протискиваясь сквозь толпу. С каждым шагом Драко сердился все больше и больше. Он видел, как Уизли ласково гладит ее, похлопывает по спине и что-то бормочет. Малфой знал, что Уизли и Грейнджер просто друзья, но чувствовал, между ними какую-то связь. Крам уплывет в Болгарию. Какими бы сильными ни были у них с Гермионой чувства, расстояние делает своё дело. Тем более, он знаменитость! Соблазн есть всегда и все когда-то ему поддаются. А Грейнджер останется тут со своими извечными дружками, один из которых, может стать ей больше, чем другом. Оказавшись прямо над «сладкой парочкой», Малфой, как можно язвительней произнёс:
-Грейнджер, ты бы хоть дождалась, когда твой парень в Болгарию укатит, а уж потом со всяким нищим отребьем обнималась!
Он получал удовольствие, чувствуя, как краснеет Уизли и злится Гермиона. Но он не ожидал следующего:
- Депульсо!
Их с Крэббом и Гойлом отшвырнуло в сторону. Они сбили с ног не одного ученика, но все были настолько обеспокоены состоянием Крама, что на это никто долго не возмущался. Ученики вновь подбежали к краю трибуны и смотрели вниз, пытаясь разглядеть, что там делают с болгарским чемпионом. Драко ошалел от неожиданности. Он даже от Уизли не ожидал, что он нападет на них в присутствии преподавателей и всей школы. Он подбежал к краю трибуны и, тихонько направил свою волшебную палочку на Гермиону:
- Легиллеменс!
Он увидел своё лицо, которое, чуть ли ни заглатывала своим ртом Пэнси Паркинсон. Малфой поморщился. Неужели их поцелуи выглядят так отвратительно со стороны? Он увидел, как Гермиона буквально проматывала в голове этот эпизод, и именно он, послужил главной причиной ее слез.
«Она ревнует меня!» - Догадался Малфой: «Я ей не безразличен! И она не ненавидит меня!»
Связь быстро прервалась, потому что Гермиона спустилась к Краму. Драко вновь заскрипел зубами. Этот болгарин очнулся! И берет Гермиону за руку! Дальше Малфой не стал смотреть. Всю его радость как в унитаз смыло. Он ушёл в замок.
Пришедшие в гостиную слизеринцы рассказали Малфою, что Диггори убили, а счастливчик Поттер снова победил. Малфой скрипнул зубами. Нет, плохих новостей меньше не становится! Пэнси попыталась привлечь внимание Малфоя, но тот был не в настроении «играть в голубков». Он отправился спать, но лишь проворочался всю ночь.
Наутро в большом зале Дамблдор заявил во всеуслышание, что Седрика Диггори убил лорд Волан-де-Морт. За столами других факультетов заерзали, услышав это имя. Малфою самому стало не по себе, ведь возвращение Темного Лорда означало то, что Малфои будут принимать непосредственное участие в осуществлении Его планов по захвату всего Магического мира. Когда отец говорил о могуществе Темного Лорда и о том, как он возвысит их, Малфоев, среди других волшебников- это казалось Драко очень отдалённым, или, скорее, даже невозможным будущим. А сейчас... все начинало принимать серьезный оборот и раз уж старик Дамблдор во всеуслышанье заявил о ЕГО возвращении, - это не могло быть простыми слухами.
Малфой поник. Все его мечты, все его планы катились к чертям. А самой назойливой и несбыточной мечтой была Она...
Он взглянул на гриффиндорский стол: Гермиона сидела между Крамом и Гарри и оплакивала Седрика. Как же Малфою хотелось высушить ее слёзы! Он хотел быть с ней, хотел именно ЕЁ! И не так, как хотел бы любую другую чистокровную сексуальную девушку волшебного мира... Было в «этой Грейнджер» что-то такое запретное, неприкосновенное, грязное, но, в то же время чистое... Ее невозможно было бы просто «иметь», не испытывая при этом никакого чувства. Пусть Малфой и не зашёл ещё так далеко, но он знал наверняка, что любой, кто испытает это сладкое ощущение, оказавшись с ней в постели - «пропадёт».... растворится в ней целиком и полностью...
Малфой видел, что происходит с Крамом. Тот готов был послать к черту весь магический и не магический мир, лишь бы оставаться рядом с Гермионой. Его взгляд был пропитан бесконечной нежностью и страстью, стоило ему только посмотреть на неё.
«Вот же урод! Ему посчастливилось первому сорвать этот непорочный цветок! И чего только Грейнджер нашла в этом придурке, если не считать, что он знаменитость... Поттер тоже знаменит, но с ним она стопудово не кувыркалась!»
Драко точно это знал, потому что не раз заглядывал в мысли Грейнджер и Поттера. Если они и относились друг к другу с нежностью, то она имела исключительно дружеский характер. Драко ни в жизни не мог понять таких отношений. Не мог понять Поттера. Конечно, зрение у Гарри было ужасным, но не разглядеть рядом такую красотку, как Грейнджер, очень тяжело. Даже этот увалень Уизли что-то чувствует к ней, а именно его Драко не хотел даже представлять в роли своего соперника. Уж точно не это рыжее, туполобое ничтожество! Но, он явно видел, что если Гарри видит в Гермионе лишь сестру и лучшего друга, то Рон, в какой-то мере считает ее чуть ли не своей собственностью. Может это дружеская ревность, а может и нечто большее...
Когда прощались с учениками из Дурмстранга и Шармбатона, Малфой не посчитал нужным выйти во двор школы. Он решил понаблюдать сверху с балкона. Конечно же, фанатки Крама плакали в голос, а тот лишь безмятежно помахал всем руками и подбежал к Гермионе. Та молча сидела на скамейке и грустно улыбалась. Крам поцеловал ей руки одну за другой.
- Не грусти, милая, на каникулах, надеюсь, мы с тобой встретимся в Болгарии!
Она немногозначительно осмотрела толпу девчонок, рыдающих, глядя на Крама.
- У тебя очень много поклонниц здесь. А в Болгарии, думаю, их ещё больше.
Крам удивленно улыбнулся:
- Ты ревнуешь?
- Нет, просто констатирую факт! - Раздраженно ответила Гермиона. На самом деле, она проверяла реакцию Крама на подобный тон и осталась довольна. Виктор расцвёл и приподнял ее лицо.
- Ты ревнуешь! Милая! Тебе не надо волноваться о других фанатках! Я люблю лишь тебя и хочу разделить с тобой всю свою жизнь! Ты веришь мне?
- Конечно! - Вновь с ноткой сарказма ответила Гермиона. Крам рассмеялся:
- Ты такая глупенькая, несмотря на то, что входишь в список самых лучших учениц школы... - Он бережно прижал ее к своей груди. Гермиона мысленно улыбнулась:
«Нет, это ты глупенький, Виктор Крам! Ты настолько ослеплён своей одержимостью, что забыл о том, что я не могу отвечать ложью на твои вопросы! Но это мне лишь на руку!»
Гермиона крепко обняла его и со слезами прошептала:
- Пиши мне! Не забывай меня!
- Что ты, милая, я... никогда! - Крам растаял. Он чувствовал, как учащенно бьется пульс его возлюбленной, а сердце лгать не может. Но на самом деле, ее пульс выстукивал бешенный ритм от ликования и мысли: «Получилось! Получилось! Он верит мне! Он думает я в него влюблена!» и, поцеловала его.
На прощанье он запечатлел на ее руке учтивый поцелуй, полный нежности и преданности. Наконец, сигнал с его корабля дал ему понять, что пора отчаливать. Он с грустью посмотрел ей в глаза и, резко развернувшись, поднялся на палубу. Гермиона смотрела ему вслед и, лишь когда судно Дурмстранга скрылось из виду, она развернулась к своим друзьям, которые взволнованно наблюдали за ней. Рон помялся.
- Ну, ты как, в порядке, Гермиона?
- Да,- просто ответила она и тепло им улыбнулась. В ее глазах не было ни капли слез, что просто поразило ребят.
- Ты точно в порядке, Гермиона? - Осведомился Гарри.
- Ну, если учитывать, что Сам-Знаешь-Кто вернулся и убил Седрика, то не совсем! - Раздраженно проговорила Гермиона.
- И ещё, твой парень уплыл!- Напомнил Рон.
- Ну, уплыл - и уплыл! - Махнула рукой Гермиона,- У нас есть проблемы и посерьёзнее, не так ли? - и она схватила под руки своих изумленных друзей и повела их в замок.
Малфой, тем временем, пристально наблюдал за ними. А точнее, за ней. На дальнем расстоянии он не мог применить заклинание Легилеменции или увидеть ее выражения лица. Но то, с какой страстностью она обнимала Крама, не укрылось от него.
- Не думаю, что на расстоянии в 2000 мили ваша страсть сохранится,- хмыкнул Малфой, - Или он увлечётся очередной фанаткой или ты...
Поезд Хогвартс-Экспресс нёсся с обычной для него быстротой. В купе сидели Гарри, Рон, Гермиона и Джинни и жевали шоколадных лягушек. Периодически, то надевая на палец кольцо, то снимая, Гермиона думала, отчего к ней так несправедлива жизнь! На первом курсе, когда она прибыла в Хогвартс с огромным желанием обзавестись друзьями- с ней никто не хотел дружить. И если бы не чувство вины Рона и самоотверженность Гарри, она бы просто умерла от лап горного тролля. На втором курсе она сидела допоздна в библиотеке, чтобы хоть что-то отыскать о чудовище, спрятанном в Тайной комнате. В итоге, в одном из темных коридоров ее настигло это самое чудовище. Благо, что она носила зеркальце с собой, иначе бы она умерла от прямого взгляда Василиска. На третьем курсе им с Гарри пришлось путешествовать в прошлое, чтобы спасти его крестного и Клювокрыла и чуть сами не пали от клыков оборотня Люпина. А в этом году- полный суп-набор: Ее заставили под Империусом дать Непреложный Обет; чуть не убили расщепляющим зельем; и, вдобавок, Волан-де-Морт вернулся... ах, да! Ещё и девственности ее лишили в четырнадцать лет!
«Может, мне не стоит возвращаться в школу после каникул? - Размышляла Гермиона, - Ну, правда! Залечь на дно. Спрятаться там, где Крам никогда не найдёт ее...»
Но, посмотрев на своих друзей, она вздохнула. Эти два бездаря не смогут без неё. И, как бы ни была соблазнительна мысль: залечь на дно, она никогда не сможет оставить их и... в голове мелькнул ещё один образ высокого статного блондина, глаза которого сияли ярким светом, всякий раз, когда он смотрел на неё...