1
Ты родилась в сентябре.
Всё ещё теплый ветер ранил нежную детскую кожу, расстирал щёки до красноты и заставлял жмурить медово-карие глаза. Мягкий изгиб коралловых губ сливался с ковром ноября, а на последних сугробах, подсвеченных весенним солнцем, уже оставались следы подошвы маленьких ножек.
Рыжая девчонка с неизменно красным носом и холодными пальцами. Ты, однако, не принимала ни знойного лета, ни благоухающей весны, ни даже темно-фиолетовой и тихой зимы.
Только дожди, туманы, и болезненная романтика сезонного насморка.
Не пугали и новые трудности в виде учёбы: любимой рыже-золото-нелюдимой девушке ты могла простить всё. Даже проводила параллели между собой и преданной подругой, и оказывалось, что вы – идентичны. Рассказывать об этом маленьком открытии сверстникам было глупо: и так друзей нет, а тут ещё и странной считать начнут.
Казалось, только с началом сентября начиналась настоящая жизнь. Словно солнце становилось приветливей, погода – приятней, а влага в легких вытесняла часть кислорода. В шкафу вместо надоевших футболок своё законное место занимал старый дождевик, а в комнате над окном появлялись связки облепихи и красного перца. Дом наполнялся запахом сладкого ожидания чего-то неизведанного, но приятного.
Ты росла. Нежное девичье естество приобретало всё более чёткий образ. Но кое-что оставалось неизменным – трогательная связь с рыже-золотой девчонкой. Ну и запах гербария на костлявых пальцах.
А потом появился он.
Эйприл в пух и прах сломал твою тихую уютную жизнь. Взбалмошный зеленоглазый демон, к тому же овен по гороскопу. Хотя вспомнить как вы познакомились довольно сложно – кажется, будто знали друг друга всю жизнь. Его телу всегда было холодно, но сердце согревало и тебя, и, кажется, весь мир. С ним ты тайно смаковала влюбленность, будто это было чем-то запретным.
Ты учила его любить туман, а он – выбирать спелую клубнику. С Эйприлом хотелось проживать весь год и даже чуточку больше. Хотелось вместить в одну бессонную ночь память на всю жизнь. Любимой подруге пришлось изменить с любимым, а ты и не была против. Есть некая романтика и в том, чтобы убегать от грозных хозяев с пакетами ворованной малины, а холода ты приблизить не сможешь. Не тогда, когда сердце стало горячим к жизни авантюриста.
С наступлением учебы выходить на улицу не хотелось вовсе. Не радовали даже желтые листья на тротуаре – чужой плед и теплая грудь выглядели гораздо соблазнительнее. Хоть Эйприл и не делал тебя более или менее собой, тебе нравилась эта активная девчонка, которая получалась в его ласковых руках.
Прожить с ним всю жизнь казалось самым желанным исходом. Радости весны, открытые ним/с ним, были для тебя приятнее чего-либо. Слепое сердце твердило об аккуратности его намерений, никак не о банальном нежелании. А он блек, границы ваших чувств размывались, но и так были видно, что твоих шагов намного больше.
А потом он ушел.
Похоронил себя в умирающем тепле августа. Не было ссор и криков, лишь сожаление в зелёных глазах. Рваное сердце страдало от чужого тепла, что в нём осталось. Тело больше не горело, да и огнива больше нет. Ты привыкла к компании, а теперь рядом нет никого.
Кроме рыже-золотой девчушки.
Она раскрыла свои руки-крылья, приглашая в объятия.
Она не забыла о своей грустной поклоннице.
503 слова