Глава 18. Горькая правда и новая рана.
Дни после смерти матери слились для Ари в один сплошной, серый кошмар.
Похороны, соболезнования, пустые взгляды родственников – все это проходило мимо нее, как в тумане.
Она двигалась, говорила, даже иногда ела, но внутри нее была зияющая пустота. Та самая пустота, которую оставила после себя мама.
Отец вернулся домой только под утро, после похорон.
Он обнял Ари, что-то говорил о том, как ему жаль, как он любил маму, но его слова казались ей фальшивыми, пустыми. Между ними всегда была какая-то пропасть, а сейчас она стала еще глубже.
Вскрытие показало, что причиной смерти стал обширный инфаркт.
Врач, который разговаривал с Ари и отцом, сказал, что у матери, скорее всего, давно были проблемы с сердцем, но она, видимо, скрывала это, не хотела никого беспокоить.
Эта новость стала для Ари еще одним ударом. Мама… такая сильная, такая заботливая… и такая одинокая в своей болезни. Почему она ничего не сказала? Почему не позволила помочь? Эти вопросы мучили Ари, не давая покоя.
Киса был рядом. Он не лез с расспросами, не пытался утешить банальными фразами.
Он просто был рядом. Держал ее за руку, обнимал, когда она начинала плакать, приносил еду, которую она почти не ела.
Его молчаливая поддержка значила для Ари больше, чем все слова на свете. Он был ее единственным якорем в этом бушующем море горя.
Прошла неделя. Потом еще одна. Ари понемногу начала приходить в себя. Боль не ушла, она просто стала глубже, тише. Она вернулась в школу, пытаясь отвлечься от своих мыслей, но это плохо получалось. Мир вокруг казался ей чужим, враждебным. И только рядом с Кисой она чувствовала себя в безопасности.
А потом… потом отец привел в дом новую женщину.
Это случилось в один из вечеров, когда Ари сидела в своей комнате, пытаясь делать уроки. Она услышала, как открылась входная дверь, потом – голоса.
Мужской, отцовский, и женский, незнакомый, с какими-то приторно-сладкими интонациями. Ари вышла в коридор и застыла на месте.
Рядом с отцом стояла женщина. Высокая, эффектная блондинка, лет сорока, в облегающем платье, которое не оставляло простора для воображения.
Ее лицо было безупречным, как у куклы, но глаза… глаза были холодными, расчетливыми.
Она окинула Ари оценивающим взглядом, и на ее губах появилась снисходительная улыбка.
— Ариша, познакомься, — сказал отец, его голос был каким-то неестественно бодрым. — Это Светлана. Моя… подруга.
«Подруга?» — мысленно усмехнулась Ари. Да уж, подруга.
Еще и месяца не прошло со смерти мамы, а он уже притащил в дом эту… эту… У Ари не находилось слов, чтобы описать ту гамму чувств, которая захлестнула ее в этот момент.
Гнев, обида, отвращение…
— Очень приятно, Арина, — проворковала Светлана, протягивая Ари руку с длинными, ярко-красными ногтями. — Твой папа так много о тебе рассказывал.
Ари проигнорировала ее протянутую руку.
— А моя мама, значит, уже ничего не рассказывала? — спросила она ледяным тоном.
Отец вздрогнул, на его лице появилось виноватое выражение.
— Ариша, не надо так…
— А как надо, папа? — Ари посмотрела ему прямо в глаза. — Как надо реагировать, когда в дом, где еще не остыл прах твоей жены, приводят новую… подругу?
Светлана удивленно вскинула идеально выщипанные брови.
— Девочка, ты не слишком драматизируешь? — сказала она с деланым сочувствием. — Жизнь продолжается. Твой папа имеет право на счастье.
«Счастье?» — Ари едва не рассмеялась ей в лицо. Да какое, к черту, счастье? Это предательство! Предательство памяти мамы!
— А вы, значит, и есть его новое счастье? — Ари смерила Светлану презрительным взглядом. — Надолго ли? Или вы тут так, проездом? Пока не найдете кого-нибудь побогаче?
Лицо Светланы исказилось от злости. Маска доброжелательности слетела, обнажив истинное лицо – хищное, стервозное.
— Ах ты, маленькая дрянь! — прошипела она. — Да как ты смеешь так со мной разговаривать?
— А как я должна с вами разговаривать? — Ари не собиралась отступать. — Вы пришли в мой дом, в дом моей матери, и ведете себя так, будто вам тут все принадлежит. Но вы ошибаетесь. Вам тут ничего не принадлежит. И никогда не будет принадлежать.
Она развернулась и ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью.
Слезы душили ее. Как он мог? Как он мог так быстро забыть маму? Как он мог привести в их дом эту… эту меркантильную стерву, которой, очевидно, нужны были только его деньги?
Ари упала на кровать и зарыдала. Ей казалось, что ее сердце вот-вот разорвется на части.
Сначала мама… теперь это… Мир, который она знала, рушился на ее глазах, и она ничего не могла с этим поделать.
В этот момент ее телефон завибрировал. Это был Киса.
— Лиса, что случилось? Я слышал крики.
Ари взяла трубку, но не могла вымолвить ни слова. Она просто плакала, и Киса молча слушал ее рыдания.
— Я сейчас приду, Лиса, — сказал он наконец. — Жди меня.
И Ари ждала. Потому что Киса был единственным человеком в этом мире, который мог ее понять.
Единственным, кто мог защитить ее от этой новой, еще более страшной беды.
Появление Светланы в их доме стало для Ари новой раной, еще более глубокой, чем смерть матери.
Потому что это было предательство. Предательство со стороны самого близкого человека – отца.
И Ари понимала, что теперь ей придется бороться не только со своим горем, но и с этой новой, наглой, беспринципной женщиной, которая пришла, чтобы разрушить все, что было ей дорого.
Но Ари не собиралась сдаваться.
Она будет бороться. За себя. За память о маме. За свое будущее. И она знала, что Киса будет рядом.
Он всегда будет рядом. Потому что они – одна команда. И вместе они смогут преодолеть все. Даже эту новую, такую подлую, такую циничную беду.