Глава 8
—Ведьма однажды, ведьма навсегда!
Словно заговор, нарастающим эхом монотонный женский шёпот окутывает мелкими толчками постукивая где-то в районе солнечного сплетения. В голове роем проносятся древние символы, о которых я, казалось, благополучно забыла. И леденящий душу запах смерти, будто вовсе не могучий палач, а трусливый котёнок, отступает под натиском угрожающих заговоров.
Между тем кто-то, несмотря на развернувшуюся внутреннюю борьбу, настойчиво вытягивает мое замершее сердце из кромешной тьмы. Долгое мгновение, и тело магнитом бросает в крепкие объятия.
— Элери! Очнись, — слышу требовательный мужской голос.
Распахнув глаза, первое, что я вижу, это обеспокоенное лицо в миллиметре от моих подрагивающих ресниц. Но я не силах подать голос, хотя до боли хочу закончить тревожный поток его мыслей— горло будто жгутом стянуто, а тело больше похоже на кусок старого мыла, что давно выкинули в воду, отёкшее и слабое. Противиться остаточному действию отравы глупо сравни абсурду, ведь пока токсин гуляет по лимфе, мышцы так и останутся парализованными. Поэтому мне ничего не остаётся, как бесстыдно разглядываю мужчину, что отчаянно мечется, проверяя то частоту дыхание, то пульс.
Вот он в очередной раз, обхватив запястье пальцами, припал лбом к груди в надежде услышать заветный стук.
— Жива! — тяжело выдыхает, наконец, встречаясь со мной взглядом. На лице отпечаток беспокойства, вот оно пролегло меж широких бровей. Губы плотно сжатые и чуть подрагивающие от эмоционального перегруза. Я впервые замечаю упрямую ямочку под нижней губой и невольно вздыхаю, чем окончательно выдаю свою растерянность.
Не говоря ни слова, Бенджамин Харрис по прозвищу «старина Кинсли» пытается усадить меня, чуть облокотив о широкую спинку зелёного кресла. Но я ещё не в состоянии самостоятельно удерживать в пространстве, поэтому благополучно сползаю, вернее, соскальзываю обратно в заботливые руки, вдруг осознавая, что и банального «Ой» произнести не могу. А мой босс, кажется, совсем не паникует, будто и сам в курсе, что побочный эффект не вечный.
Не вечный, так ведь? Я уже, правда, и сама сомневаюсь.
Ловко перекинув мои ноги через подлокотники, он оставляет меня в такой несуразной позе и, обойдя стол, выуживает откуда-то телефон и буквально впивается пальцами в него, возвращаясь в своё привычное амплуа властного и непоколебимого владельца парфюмерной империи— снова отдаёт указания. Бедная мисс Дин, не хотела бы я оказаться на ее месте. Я бы вообще хотела быть сейчас подальше отсюда, гулять босыми ногами у подножья вулкана Шишалдина в поисках любимых трав. Последнее время это стало навязчивой идеей, желание хоть на секунду слиться с той частью планеты, что не тронута, не осквернена алчной рукой человека. «Скорее всего, во мне бушуют гормоны или я просто старею... »
Мистер Харрис громко вешает трубку, так что аппарат послабее давно бы треснул пополам. Но через пару секунд снова остервенело бьет по циферблату старенького телефона. Я такой только в интернате последний раз видела. Сенсорные двери и кнопочные телефоны, будто восемнадцатый век заплутал в двадцать первом. Да и кабинет больше напоминает крохотную комнату отдыха, он весьма скромно отделан, учитывая откровенно абсурдный размах самой компании. Это я, если что, о фонтане на первом этаже. Здесь же все до убожества просто— пыльный стол, стул и широкое кресло.... а, и маленькая отвратительно-гудящая вентиляция прямо над дверью. Клятвенно обещаю себе подумать об этом несоответствии чуть позже, будет необходимо проанализировать ситуацию с самого начала....
Нет, ну что за черт! Ягоды ландыша не идут ни в один известный миру состав, они запрещены, опасны. Более того, в большинстве случаев человеческий нос не способен уловить злого аромата. Об этом знает любой ботаник, даже дилетант, что всю жизнь ряску да земляничные листы собирал!
Внутри раскалённым шаром разрастается злость и негодование. Я слышу запах обмана и вместе с тем чувствую себя полной идиоткой. Агрессия приливает к лицу, точно поцелуй дьявола, и я делаю слабую попытку пошевелить губами. Две пересохшие створки медленно размыкаются, и из меня вырывается неразборчивый стон. Вздрогнув, мистер Харрис тут же срывается ко мне и со словами: — Ну нет, так не пойдёт! — перекидывает меня через плечо, как мешок с сеном, и уносит в неизвестном направлении.