Глава 29. У постели
Мир сузился до стерильной белизны больничной палаты и мерного писка аппаратов. Эктор лежал неподвижный, бледный, опутанный проводами и трубками. На его лице — ссадины, рука в гипсе. Он был жив, но выглядел хрупким, сломанным. Не таким, каким она его всегда знала.
Серджи метался по коридору, разговаривая с врачами. Лора плакала тихо, в сторонке. Ариана стояла у окна, не в силах отвести взгляд от его неподвижной фигуры. Вся её ненависть, вся ярость куда-то испарились, оставив после себя лишь ледяной ужас и щемящую боль.
Она подошла к кровати, её пальцы сжали холодный металл поручня.
— Глупец, — прошептала она, и её голос дрогнул. — Самовлюблённый, эгоистичный глупец.
Но в её словах не было злобы. Была боль. Была боязнь.
Его пальцы дрогнули. Она замерла. Его веки затрепетали, и он медленно открыл глаза. Они были мутными от боли и лекарств, но он увидел её. Сфокусировался на ней.
— Принцесса, — его голос был хриплым, едва слышным. — Ты... здесь.
— Кто ещё будет тебя ругать? — она попыталась пошутить, но получилось неубедительно.
— Ты уезжаешь, — это было не вопросом, а констатацией. Он помнил.
Она молча кивнула.
Он закрыл глаза, и его лицо исказилось от гримасы боли — не физической.
— Хорошо, — выдохнул он. — Уезжай. Это... правильно.
Но его рука — та, что была свободна от гипса — слабо пошевелилась, и его пальцы коснулись её руки. Слабо, едва ощутимо. Он не хотел, чтобы она уезжала. И она это поняла.
В этот момент в палату вошёл Серджи. Увидев их, он нахмурился.
— Ариана, тебе лучше выйти. Ему нужен покой.
Она кивнула и вышла. Но прикосновение его пальцев осталось на её коже, как обжигающее напоминание. Она не могла уехать. Не сейчас.