Точка отсчета: ноль
Пистолет оттягивал руку, а вторую Тэ аккуратно вытянул из чужой хватки, скользнув по горячим губам.
- Это же не стена. Да?
Тэ потянул за край почти оторвавшегося пластыря, и Макао, попытавшийся отпрянуть, оставил его в руках Тэ.
- Это что-то металлическое. Возможно, перстень. С камнем или гравировкой.
Макао стоял, повесив голову.
- Ты мне соврал. Ты зачем мне соврал...
Не выдержав горечи в усталом голосе старшего, Макао крепко, но осторожно вновь вцепился в его ладонь.
- Не хотел пугать... Волновать то есть. Ну вот как-то ... так, пи.
Больше всего он боялся, что встретит вновь тот самый разочарованный взгляд Тэ, когда поднимет на него глаза, а потому разглядывал чужие пальцы с изящным маникюром, словно припорошенные на кончиках ногтей серебристой дымкой. Это так не вязалось с тактическим костюмом, в который все ещё был упакован Тэ, что Макао пришлось тряхнуть головой, возвращая себе чистоту мыслей...
Но тут его виска - совсем рядом с разбитой бровью, коснулось что-то теплое, мягкое и очень нежное.
Губы.
Тэ прижал к себе младшего, опешившего от неожиданного объятия, и, забыв про все еще зажатый в руке пистолет, больно уперевшийся в спину Макао, стиснул юношу так жадно и сильно, словно его вот сейчас вырвут из его рук.
- Као... Я лучше действую при полной информированности... Не зная всей картины, я могу сделать что-то не так. Что-то испорчу.
- Ты ничего не испортил, пи Тэ... - прохрипел Макао. Голос его срывался - и не только от сокрушающей силы, с которой его обнимали.
Он медленно поднял свои руки и аккуратно опустил их на чужую талию, сгребая в горсти податливую ткань. Его шею опаляло тяжелое дыхание - короткие выдохи, словно человек в его руках очень старался сдерживаться и, вероятно, не зарыдать.
Тэ старался, правда. Тэ очень старался не пускать в сердце этого сумасбродного, свободолюбивого, смешного.
Этого сильного, смелого, верного.
Этого странного человека, заставляющего его смеяться, злиться, как никогда раньше, но забывать прошлое с каждым днем все сильнее. Оставлять его за порогом воспоминаний, как ненужный скарб, и нести с собой дальше только жизненный опыт, но не боль, его сопровождающую.
Так что Тэ действительно очень старался.
Пора было признать - он проиграл.
- Как ты вообще можешь что-то испортить... - пробормотал тем временем Макао, сжимая в руках ткань чужой рубашки так сильно, что ему уже начал чудиться треск. - Я с тобой увидел совсем другие грани себя, пи Тэ. Ты научил меня контролю, ты примирил меня с моим собственным разумом, давно уже не дающим мне спокойной жизни. Это все заметили дома, правда. Это все благодаря тебе.
Контроль, мысленно фыркнул Тэ. Контроль, который я как раз постепенно теряю.
Он немного отстранился, с изумлением уставившись на пистолет, который Макао тут же аккуратно изъял из его руки и откинул на стоящий неподалеку журнальный столик.
- Ты простишь мне эту ложь, пи?.. Она была не от равнодушия, наоборот... Совсем наоборот.
Тэ, которому в голову действительно приходили и такие мысли - что Макао просто плевать на его мнение, а потому факт нападения был скрыт - поежился. Полностью одетый под самое горло, зашнурованный и застегнутый на каждую пряжку и молнию, он внезапно почувствовал себя если не голым, но все-таки значительно обнаженным под горящим взглядом младшего.
Ему стало холодно и горячо одновременно. Лицо жгло, а руки... руки были совершенно ледяными. Он приложил их к щекам, и Макао тут же накрыл их своими широкими ладонями поверх и легко подул на лоб Тэ в попытке охладить.
Мятная жвачка с малиной.
Младший пах мятной жвачкой со вкусом малины, и Тэ неожиданно для себя рассмеялся.
- Больше никакой лжи, Као.
- Обещаю, пи.
- Никаких больше эмоциональных качелей. У меня от них кружится голова.
Голова действительно кружилась. Тэ понимал - они не разойдутся сейчас просто так, а если он вновь выгонит Макао, тот может больше не прийти, оставив эту затею, как бесперспективную.
(Тэ был в этот момент неправ, выгони он Макао вновь, тот нашел бы возможность вернуться. И возвращался бы всегда. Фамильное упрямство, что б его...)
Макао кивнул, чувствуя, что еще немного - и речь окончательно подведет его. Он огладил руки Тэ, спустившись на запястья, и услышал короткий судорожный вздох - вены у старшего оказались местом повышенной чувствительности.
Это было...
Макао аккуратно отнял руки Тэ от лица и, развернув их ладонями вверх, прижался губами к запястью сначала одной, а затем и другой руки.
Вздох превратился в слабый стон, и Тэ почувствовал, как сердце буквально делает кульбит. Он на секунду испугался, что оно решит выскочить из его груди, но оно просто забилось сильнее, разгоняя кровь и заставляя пальцы дрожать. Макао же, коснувшись чужой кожи на пробу губами, неожиданно провел языком по синеватым венам, хорошо заметным под тонкой светлой кожей.
Тэ едва не осел, бессильно, на пол, но его подхватили крепкие руки, земля качнулась под ногами, и Тэ понял, что его несут, но не к кровати, спасибо Будде, а к его круглому гамаку.
Усадив старшего, Макао опустился перед ним на колени и быстро расшнуровал высокие ботинки, откидывая их куда-то в сторону, а затем, избавившись от собственной обуви, устроился рядом с Тэ, раскрывая руки.
Тэ помедлил. А затем подался вперед, буквально влетая в предложенное объятие, словно пытаясь вплавиться в чужое тело.
Гамак под ними качнулся, и с улицы из раскрытого окна донесся запах роз и цветущей кассии. Они дурманили разум, заставляя дышать глубже, чувствовать сильнее, осязать больше.
И пусть места в гамаке было не слишком много, им было достаточно.
Достаточно, чтобы обнимать другого, легко прикасаться губами к рукам, вдыхать чужой запах где-то у шеи, заставляя ежиться и смеяться под щекотной иллюзией прикосновения.
А потом, нарочно-случайно столкнувшись губами в очередном движении навстречу друг другу, замереть, ошеломленными.
Это не было первым поцелуем ни для Тэ, ни для Макао.
Но обоих пронзило таким неожиданным ощущением правильности и реальности произошедшего в этот короткий миг, что на несколько секунд оба просто замерли, разделяя на двоих дыхание.
Потом Макао прошептал:
- Я выбираю тебя каждый день. Никто не может поколебать мою верность семье и клану, но тебя... тебя я выбираю каждый день. Самостоятельно. Не потому что ты просто красив или умен. Не потому, что веер в твоих руках неожиданно смертелен. Не потому что ты прекрасен, когда танцуешь с клинками. Но с тобой рядом солнце светит ярке, а воздух становится слаще. С тобой рядом я становлюсь лучше, нахожу себя и больше не боюсь потерять в хаосе моей жизни.
Не давая Тэ ответить, он вновь подался вперед, касаясь чужих губ чуть более настойчиво.
- Я не могу обещать, что больше не ошибусь и не совершу ошибку. Я всего лишь человек. Но я исправлю ее, если она случится, и отвечу за последствия.
Еще один поцелуй в приоткрытые в потрясении губы, и Макао попытался отстраниться, чтобы дать старшему немного пространства, однако ему не позволили.
Поцелуй вышел нежным, но уверенным. Тэ не дал младшему отступить, настойчиво зарываясь руками в темные, уже спутанные волосы, и притянул Макао ближе, практически роняя на себя в тесном пространстве гамака.
- Я должен сначала тебе признаться кое в чем, - Тэ прикусил алеющую губу и пристально посмотрел на Макао. У того зрачками уже затопило радужку, а щеки покрылись ровным румянцем, делающим юношу восхитительно привлекательным.
- Думаешь меня чем-то спугнуть, пи?
- Думаю, ты должен знать. Но больше - никто.
Тэ с трудом выпрямился, усаживаясь напротив юноши.
- Я убийца, Као. Помнишь, что говорил Кинн в схроне твоего брата? Он говорил обо мне.
***
Кинн, большой начальник, босс, мафиози - Кинн и не предполагал никогда, что может вздрагивать от неожиданности и замирать на своем месте в страхе.
Но он вздрогнул и затаился, в надежде, что буря по имени Порш Пачара Киттисават минует его, не оставив хладный труп после себя.
Порш, вернувшийся со встречи с господином Корном, приехавшим в комплекс и пригласившим его на чашку чая, рычал, срывая с себя футболку и буквально выпрыгивая из джинс, откидывая их куда-то в сторону с такой яростью, что Кинн старался дышать потише и аккуратно заползти под одеяло, где он ждал супруга вот уже несколько часов.
В ванной загремела о кафельный пол вода, а в приоткрытую дверь поползли клубы пара - видимо, Порш включил не обычный «тропический» душ, а полноценный кипяток, в желании смыть с себя неприятный диалог.
Кинн чуть вытянул шею и сглотнул, когда Киттисават, едва обтеревшийся, рухнул рядом с ним на постель, вытягивая бесконечные ноги и крепкие руки, все еще сжатые в кулаки.
- Прости, но я ненавижу его.
- Что-то смог узнать?.. - аккуратно прикоснулся к его лопатке Кинн и тут же был погребен под горячим и злым Поршем. Тот выдохнул ему на ухо:
- Планы. На моего брата.
***
- Пи Тэ, ты же помнишь, кто мой брат?.. Ты же не думаешь, что я испугаюсь тебя?
- Као, я убил своего первого человека в тринадцать.
- Я - в шестнадцать. Отец решил устроить проверку. То, что ты сделал это на несколько лет раньше, должно меня пугать?..
- Но...
- Или ты забыл, из какой я семьи? - Макао приподнял бровь, и хоть взгляд его был лукавым, тон не располагал шутить.
Тэ очень внимательно вглядывался в его лицо. Младший не шутил - и фамилия Терапаньякул была не пустым звуком.
Он аккуратно коснулся щеки Макао, провел под глазом, очерчивая темные круги, прикоснулся уголка губ - и его палец тут же был поймал в мягкий плен. Макао усмехнулся. Убийца, в самом деле... Для него многое вставало на свои места - и навыки, иногда - поведение, странные и непривычные знания (серьезно, Макао тогда полночи читал про тангутов, он даже над проектами по учебе так не сидел... ).
- Как только Вегас тебя сберег?.. - прошептал Тэ, не торопясь отнять палец, который тем временем аккуратно покусывали за подушечку. Зубы у Макао оказались острые.
Это не было вопросом, на который следовало ждать ответ, он вырвался у Тэ против его воли, и сейчас Макао не спешил выпускать изо рта его палец, чтобы ответить на него.
Короткий укол острых зубов пробрал Тэ до дрожи, заставив закрыть глаза. Тело Макао ощущалось рядом огнем, жаром, сметающем на своем пути остатки сомнений и страха.
Прошуршала молния рубашки, и Тэ почувствовал, как его кожи касается воздух - и губы Макао, все-таки выпустившего его палец из горячего плена. Руки взлетели в намерении оттолкнуть, Тэ открыл глаза и... напоролся на взгляд Макао.
Его не отпустят. И не дадут оттолкнуть сейчас. И, кажется, никогда...
***
- Как ты думаешь, они договорятся? - Пит, устроившись рядом с Вегасом на разворошенной постели, потерся носом об окат плеча любовника и устало выдохнул. В его крови еще бродило возбуждение, трансформировавшееся в эту потребность просто касаться, чувствовать чужое тепло ближе собственной кожи, вдыхать теплый воздух над чужим телом... Вегас, как тонко чувствующий Пита камертон, обхватил его руками, прижимая к себе ближе, и потянулся за сигаретой. Зажег - одну на двоих - и поднес к губам Саенгтама.
- У Тэ нет шансов.
- О, какая вера в младшего брата... - выдохнул ароматный дым Пит. - Тэ его динамил больше месяца, а ты думаешь...
- Думаю, сегодня - именно тот день, когда Макао решит высказать все, что накопилось в нем за это время. И да, я действительно в него верю.
- А я предупреждал Тэ.. - сонно пробормотал Пит. Его постепенно накрывало сном, и Вегас, затянувшись пару раз, раздавил сигарету в пепельнице рядом с кроватью. - Говорил ему - твой брат получает то, что хочет, рано или поздно, так или иначе... Упорный парень...
- Это семейное, - усмехнувшись, негромко проговорил Вегас, натягивая повыше одеяло на них обоих. - Точно тебе говорю.
Но Пит не слышал, он уже спал.