Останься только навсегда

Шайди

Кровь шумит у меня в висках. Мне душно. Нечем дышать. Абсолютно нечем. Я ощущаю на коже горячее дыхание, вырывающееся с губ проклятого мотылька. И почему сейчас? Почему не через неделю, месяц, год? Почему именно сегодня, когда я ещё не готова принять себя, а должна уже уметь маневрировать и контролировать неизвестные, убивающие эмоции, которых я так долго не испытывала? Почему не месяц назад? Почему?

У меня дрожат ноги. Чёрт, это смешно. Я Шайди Лоу, а у меня дрожат ноги от адреналина. Всё дрожит. Это так ново и так страшно. Я пока не готова встречаться с такими людьми, как Рейден Броуд. И мне так плохо оттого, что увидел меня вот такой. Слабой. И мало того, я об этом сказала. Боже, я нарушаю все правила, с которыми жила столько лет. Это произошло так неожиданно, и я ничего с этим не смогла сделать.

— Я не могу смотреть на эти гу...на эту кровь больше, — Рейден резко стягивает с себя футболку, и его ладонь ложится на мой затылок, а ткань прижимается к носу.

Он не сводит взгляда с моих глаз, и моё дыхание восстанавливается. Для меня это очень странно. Я вижу всё так красочно и ярко, особенно его. Как будто я не видела Рейдена раньше. Он другой. Он красивый и горячий. И его руки согревают меня.

— Вот! Что и требовалось доказать. Она изменяла тебе с этим мужчиной, а ему с тобой. А вам обоим с моим мужем, — довольно заключает Келли.

Прикрываю глаза и шумно вздыхаю.

— Убери от меня свою вонючую майку, — упираюсь ладонями в грудь Рейдена и отталкиваю от себя, как и необходимую на самом деле помощь. Нос горит, и его дёргает внутри.

— Я не изменяла Уэйну, и я не сплю с Мертоном. Я прошу вас уйти из моей квартиры. Достаточно. Уэйн, ты можешь угомонить свою тётю, — поворачиваюсь к задумчивому другу. Конечно, он всё понял. Уэйн сразу всё понял, оценив ситуацию, и то, что он сейчас сохраняет хладнокровие, чего я не могу сделать, рождает внутри меня благодарность.

— Шайди, — за спиной раздаётся голос Элеонор, и я оборачиваюсь.

— Хватит. Скажи им правду. Он приказал это сделать, — тихо добавляет она.

Нет...я не могу...Нет...

Поворачиваюсь ко всем и делаю шаг назад, поднимаясь на ступеньку.

— Шайди, он хочет, чтобы ты это сделала. Скажи, — мягко говорит Уэйн.

— Я...Мертон здесь, — выдыхаю, и мои плечи опускаются.

Желание драться и защищать до последнего превращается в пыль.

— Я знала. Дай пройти...

— Нет! — Снова расставляю руки, не позволяя подняться наверх Келли.

— К нему нельзя. Нельзя...нет...нет...нельзя, — мотаю головой, бросаю умоляющий взгляд на Уэйна, и он всё понимает. Обхватывает Келли и под её возмущённые выкрики стаскивает с лестницы на пол.

— Я скажу, сейчас скажу. Я...у Мертона...он в данный момент в моей постели...

— Проститутка!

Жмурюсь и опускаю голову, качая ей. Лучше бы была проституткой.

— Мэм, да закройте свой рот, наконец-то! — Повышает голос Рейден.

Чем быстрее я скажу, тем быстрее останусь одна. Мне сейчас же нужны одиночество и тишина.

Вскидываю голову, и взгляд встречается с Его. Да, это так глупо и странно, смотреть в глаза Рейдена и думать, что я признаюсь только ему. Я больше не ищу понимания или же сочувствия. Ничего не ищу, только себя. Я это где-то потеряла, и не знаю, откуда именно начать поиски.

— У Мертона долгое время были проблемы с сердцем, поэтому я всегда была рядом с ним, чтобы связаться с его врачом и оказать первую помощь. Мы были в Германии не в отпуске. Мертон проходил лечение для того, чтобы протянуть до времени, когда для него найдут свободное сердце для пересадки. Но всё произошло очень быстро. Ему стало плохо на мероприятии корпорации, и мне пришлось вызвать вертолёт, охрану и сделать так, чтобы никто не увидел, как его переносят с балкона на крышу. Он задыхался, и я думала, что он умрёт. Ему сделали операцию, и он всё это время пролежал в больнице втайне от всех. Ему разрешили отправиться домой, и он выбрал это место, — замолкаю, глубоко вздыхая.

— Он выбрал тебя, а не меня? Он...Матерь Божья, он предал меня...

— Да прекратите, миссис Роксборро, выдумывать глупости, — уже раздражённо передёргиваю плечами.

— Между мной и вашим мужем ничего нет и никогда не было, кроме моего желания прийти в любой момент ему на помощь. Раз в полгода мы ездили в разные клиники, сохраняя анонимность, чтобы поддерживать работу его сердца. Пять с половиной лет назад он перенёс операцию, но она не помогла. Нужно было новое сердце. Мертон не хотел...его привезли сюда, потому что здесь Элеонор, она раньше работала в больнице и была хирургической медсестрой. Она делает ему капельницы, проверяет его состояние. А также лечащий врач навещает его раз в день и постоянно на связи. Он попросту не хотел вас волновать, миссис Роксборро. Он боялся быть слабым в ваших глазах. Всегда хотел оставаться сильным героем, каким был при первой вашей встрече. Мужское эго. Поэтому он и попросил меня о возможности остаться здесь пока не поправится. И сейчас ему может быть хуже, потому что, вероятно, он проснулся от криков, ваших криков и скандала, который вы закатили, — бросаю обвиняющий взгляд на бледную, едва стоящую на ногах женщину.

— Шайди, это уже было лишним, — цокает Уэйн.

— Лишним? Правда? Я так не считаю. Если бы она не начала орать и не заставила меня встать на её пути, то он бы спал, и его восстановление прошло бы практически незаметно. Но теперь обо всём может узнать и пресса, ведь в моей квартире устроили балаган. Нет, я думаю, что Мертон не справится со всем, когда увидит её. Вот и всё. А теперь проваливайте отсюда все. Буквально все, — осматриваю троих гостей и складываю руки на груди. Чёрт, нос болит, и из него снова идёт кровь. Стираю её языком, и это такой привычный вкус. Сколько раз я её слизывала? Множество. И она не изменилась с годами. Прискорбно.

— Я...я никуда не уйду. Я хочу увидеть его, — мямлит Келли.

— Нет...

— Шайди, она его жена. И если она готова была всё крушить и метать, решив, что Мертон изменяет ей, и испугавшись потерять его, то ты должна пропустить её к человеку, которого она любит, — перевожу взгляд на Рейдена.

— Нет, — категорично отрезаю я.

— Шайди, пропусти её. Он хочет её видеть, — говорит Элеонор, а меня это раздражает. Когда я стала никому не нужной? Почему всё идёт против моего желания.

— Пожалуйста, тогда я умываю руки. Теперь вы сами несёте ответственность за Мертона, — фыркая, сбегаю вниз по лестнице и зло толкаю плечом Уэйна, даже не заступившегося за меня.

Сколько я сделала для Мертона? Только я и никто больше. Я всегда была с ним, и теперь мне пришлось выдать нашу, только нашу, тайну, связывающую нас столько лет. Теперь у меня её отберут, а когда он полностью придёт в себя, то увижу в его глазах отвращение и обвинение в том, что именно я так повлияла на его состояние. Я его чуть не убила...я, чёрт возьми, чуть не убила человека, который оберегал меня, как мог. Я чувствую себя отвратительно.

Вхожу в кухню, включаю холодную воду и набираю её в ладони, смывая кровь с лица, а затем с рук. Голова болит. В ней так сильно шумит. Мои руки до сих трясутся.

Жмурюсь и шумно вздыхаю. Хочется всю голову подставить под ледяную воду, чтобы прекратить этот быстрый стук в висках. Кажется, что даже глаза пульсируют от боли. Всё пошло наперекосяк.

Но вода выключается, и я открываю глаза. Капля крови из носа падает на дно белокаменной раковины и расплывается в воде.

— Надо приложить лёд, Шай, — я узнаю этого голос. Рейден. Лучше бы ему уйти отсюда и поживее. Этого ещё не хватало, чтобы сейчас обсуждать что-то с ним. Я не хочу его ни видеть, ни слышать, ни помнить. Но я, чёрт бы его побрал, помню каждую деталь его проклятого лица и аромат футболки.

— Уходи, — бросаю я, выпрямляясь, хватаю полотенце и закрываю нос.

Но он, словно не слышит. Ходит здесь в одних джинсах, да ещё хлопает дверцей холодильника.

— Кто-то же должен о тебе позаботиться. Дай я посмотрю, — мягко говорит он.

Прищуриваюсь и делаю шаг назад. Никаких прикосновений больше. Никаких.

— Я сама.

— Сама ты получила удар по носу, бабочка, — усмехается он, наступая на меня.

Не надо ко мне прикасаться. Я не могу позволить ему дотронуться до меня. Он очень горячий. Каждый его отпечаток на моей коже въелся в неё.

— Ты поставил ногу...

— Поэтому я должен исправить ситуацию. Я не причиню тебе боли, — цокаю и качаю головой, упираясь спиной в стену.

— Где-то я уже это слышала.

— Шай, я извинился, и ты знаешь, что иначе я поступить не мог. Всё, прекращай, мне кажется, что у тебя фобия на вид крови, или ты не можешь устоять перед моими прикосновениями.

В точку. И в первом случае. И во втором.

Только хочу возразить, как Рейден обхватывает мою руку и убирает полотенце от носа. Он заворачивает в него лёд и осторожно прижимает в переносице.

— Подними голову, — даже не даёт сделать это самой. Подхватывает пальцами мой подбородок и заставляет смотреть в глаза.

— Почему? — Выдыхает он.

— Что именно? Почему я хочу тебе врезать?

— Ты стала дерзкой, ещё более дерзкой, чем раньше. Это ты, да? Вот такая ты настоящая, чего я и добивался каждый день рядом с тобой? Почему не со мной, бабочка? Почему не мне первому ты показала свои крылья? — В его голосе столько горечи, и она передаётся мне. Я всё понимаю теперь. Каждое слово. Каждый взгляд. Каждую минуту из прошлого. Если бы я могла, то сказала бы ему, что он и был первым. Сегодня. Из-за него это всё случилось. Из-за него. И я напугана, потеряна и не знаю, что с собой делать, когда творится подобное. Но я не могу больше давать Рейдену повода считать, что есть будущее. Его нет. У меня по крайней мере.

— Потому что ты не тот самый, — отвечаю я, и его глаза темнеют от боли.

Другого дать я не могу. Я не должна, особенно когда мои руки запятнаны кровью. Особенно, когда теперь я изменилась из-за него.

— Уэйн тот самый? — Его голос садится.

— Да.

— Ты мне врёшь, Шайди. Я достаточно знаю тебя, чтобы понять, когда ты мне врёшь. Ты снова боишься себя. И я извинился. Я уже говорил, что готов сотню раз извиняться за то, что разбил твоё сердце. Но и моё ты разбила тоже. Если бы я знал, что встречу тебя, то никогда бы не прикоснулся к другой женщине. И я тот самый, Шай. Я твой мотылёк и буду всегда им, а ты моей бабочкой. Ты поймёшь это, когда уже будет слишком поздно. Но я не собираюсь снова бегать за тобой и унижаться. Я сделал достаточно, чтобы ты увидела и узнала меня. Я готов был пожертвовать своей жизнью ради твоей безопасности и свободы, но только сейчас до меня доходит, что это всё было впустую. Ты не та, кто сможет доверять мне полностью и позволит защищать себя. Ты просто не та. Прости меня, — берёт мою руку и прикладывает ко льду, опуская свою.

И эти слова причиняют боль. Она такая же, как в тот момент, когда Рейден лгал мне в ту ночь. Нет, она сильнее. Меня обдаёт холодом и страхом, что он уйдёт, ведь никакие причины его здесь больше не держат. Я не та, а он тот. Это реальный мир, в котором каждый выбирает то, что для него безопаснее. Я выбрала Уэйна, ведь ему я не боюсь причинить боль и со стопроцентной вероятностью знаю, что и он не доберётся до моих ран. Потому что он не тот.

— Мне стыдно за то, что ты натворила, Шайди. Мне стыдно за тебя, и я не узнаю тебя. Ты больше не та, кого я мог бы любить, — сдавленно произносит Рейден, хватая со стола свою испачканную кровью футболку.

Он оборачивается и окидывает меня печальным взглядом, от которого я готова рухнуть на пол. Он повторяет слова Мертона, и это чудовищно. Мне тоже стыдно. Мне жутко. Мне страшно. Я не могу быть одинокой, ведь я так привыкла к теплу. К его теплу, которое исчезает, когда оно стало мне нужным. Нельзя было привязываться к людям. Нельзя. Но я это сделала, и это моя кара.

— Я рада, что ты это понимаешь. Стыдиться за меня тебе не положено, и тебе за это не платят. Выполняй то, что прописано в контракте, Рейден, — мой голос полон холода. Так я себя и чувствую. Отвратительно и грязно.

— Что ж, хорошо. Но, я не нарушаю своих обещаний, каким бы ублюдком ни был для тебя, Шайди. Если тебе понадобится моя помощь, то ты знаешь и место, где я живу, и номер моего мобильного. Я всегда буду готов помочь, несмотря на то, что нас связывало в прошлом. Я помогу тебе в любом случае, — поджимает губы и направляется к двери.

Не оборачивается, не просит остаться здесь, как тогда, в тот жуткий и страшный вечер, когда Мертону стало плохо, и все мои чувства атрофировались. Да и я сама была не в лучшем виде и состоянии, чтобы хоть что-то ощущать. Увы, разбитые сердца не склеить никакими словами.

— Мне жаль, — шепчу, смотря в пустоту перед собой.

Отталкиваюсь от стены и подхожу к стулу. Падаю на него и закидываю голову назад, продолжая прижимать полотенце с тающим льдом к носу.

Я и не помню, когда за последние годы у меня в голове был такой бардак, а горло саднило от крика. Я не кричу. Мне не нравится, когда кричат на меня. Последнее особенно. Но сегодня всё разрушилось. Я знаю, что собрать себя снова не смогу. У меня не так много времени, чтобы в таком состоянии сбежать от всего, сменить имена, купить новые документы, украсть сестру и забрать с собой. Вот моя цель, ради которой я встала и иду дальше. И теперь это на самом деле единственное, как и раньше, ради чего я буду дышать. Ещё немного, и всё закончится. Вот тогда я смогу полностью погрузиться в себя.

— Шайди, — моей руки касается Элеонор, и я открываю глаза. По ним резко бьёт свет от лампочек на потолке.

— Это больно, — шепчу, опуская голову и часто моргая.

— Я знаю, но тебе следовало сказать Рейдену правду. От неё тебе не убежать. Ты же сама всё слышала и видела. Девочка моя, маленькая моя, мне так больно за тебя, — она прижимает мою голову к себе, и я позволяю ей эту ласку. У меня не было матери, которая бы вела себя со мной так и прощала меня за всё. У меня была только Элеонор, и я до сих пор не могу пережить момент, когда ударила её. Мне тоже стыдно за себя. Безумно стыдно, ведь за такой короткий промежуток времени я потеряла и друзей, и близких людей. Я сама оттолкнула их от себя, переживая ужасающую боль в сердце. Так я защищала себя. Я не думала ни о чём...мне стыдно.

Я не та.

— Прости меня, — тихо произношу я.

— Я давно простила, потому что прекрасно знаю тебя и то, как непривычно для тебя любить кого-то из мужчин. Ты долго это делала с Мертоном, а Рейден всё сотворил быстро. Всё в порядке. Давай, я посмотрю, не сломала ли ты свой хорошенький носик? — Элеонор садится на стул и пододвигается ко мне.

Я чувствую себя маленькой. Именно в том времени, которое у меня украли. Я ощущаю заботу, материнскую любовь, и мне так плохо внутри. Мне очень плохо.

— Только ушиб. Сейчас наложу мазь. Кровь остановилась, но тебе следовало бы принять душ.

— Как Мертон? — Спрашиваю её.

— Нормально. Сделаю ему укол через двадцать минут. Для него сегодня слишком много эмоций, пульс подскочил и давление тоже.

— Боже, — закрываю лицо ладонями и качаю головой.

Это моя вина. Я кричала на него. Я ударила его несколько раз. Я ругалась с ним. Я спровоцировала инфаркт, от которого он едва не умер. Чёрт возьми, Круэллой быть отвратительно.

— Всё будет в порядке. Я думаю, что присутствие его жены поможет ему. Я предложила ей остаться здесь.

— Что ты сделала? — Обескураженно шепчу, убирая руки от лица.

— Она его жена, Шайди. Она его любит и будет заботиться о нём. Теперь она будет осторожнее с ним и, наконец-то, прекратит думать, что ты проститутка, — мягко говорит Элеонор, выдавливая мазь на пальцы.

— Но...но с ним спать нельзя. Он должен быть там один. В комнате специально выстроенная температура, и ему нельзя болеть. А любой новый человек — это бактерии. Ты же знаешь это, Элеонор. Ты же...

— Конечно, знаю. Но также знаю, что он должен снова привыкать к бактериям, чтобы его организм перестал на них остро реагировать. Завтра у мистера Роксборро поднимется температура, но убирать источник раздражения нельзя. Мертону пора возвращаться к нормальной жизни, если он хочет поправиться быстрее. К тому же у тебя две спальни. В ней Келли и поживёт.

— А я? Куда идти мне? На диване мы вместе с тобой не поместимся. К тому же запрещено ставить дополнительную кровать в мою комнату, а спать с кем-то другим я просто отказываюсь, Элеонор! — Возмущаюсь я, а потом кривлюсь от боли в носу, пока она его смазывает.

— Уэйн готов тебе в этом помочь.

— Но он далеко. Я не могу оставить Мертона одного, я должна знать, как он себя чувствует. И это моя квартира. Я купила её сама. Я...

— Шайди, ей нужно здесь остаться. Они семья. Мертона нельзя транспортировать, пока он не встанет на ноги. Может быть, пришло время поговорить с Тиной, раз ты не хочешь быть далеко?

— Нет, я не готова. Да и что я ей скажу? Эй, привет, помнишь меня? Я та сука, которая пожелала твоим детям смерти и назвала их ублюдками. Да-да, это именно я, можно мне пожить у вас с Аароном? — Язвительно передразниваю я.

— Но это нужно сделать. Она поймёт, Шайди. Она же всегда тебя понимала. Попытайся. От попытки ещё никто не умер. Ты натворила дел, ты же за них и отвечай.

— Я не могу. Я не готова, Элеонор. Сегодня был самый жуткий день, и я кричала. Ты же слышала. Я меняюсь и не хочу создавать проблемы ещё кому-то. Я ходячая проблема с моим криминальным прошлым. И раз эта информация уже стала поводом шантажа, то так будет снова. Не желаю подставлять ещё кого-то. Достаточно, что я испортила здоровье Мертону и чуть его не убила. Придумала план мести для Рейдена и притащила чёрного мотылька. Хватит. Я в последнее время только и делаю, что совершаю ошибки. Я не могу дышать от чувства вины перед всеми, и мне лучше просто исчезнуть.

— Хорошая моя, так проблемы не решаются. Ты же сильная и выносливая. Вон посмотри, даже с кровью на лице, ты так яростно защищала Мертона. Ты умница, и ошибки совершают все, это нормально. Возьми и исправь их. Если ты не хочешь идти к Тине, то есть последний вариант — Рейден. Он живёт в квартире Мертона, а там четыре спальни. Вряд ли он тебе откажет, — вытирая полотенцем руки, Элеонор поворачивается ко мне, а я смотрю на неё, как на пришельца.

— Ты с ума сошла? Он только что сказал мне, насколько я ничтожна и безобразна в его глазах. Я не та, Элеонор. Я добивалась именно того, чтобы он это понял. И теперь жить с ним неизвестно сколько, пока Мертон не поправится? — Ужасаюсь я.

— Хорошо, купи новую квартиру здесь. Но ты не можешь тратить такие деньги, Шайди. Ты их копишь для побега, который я считаю тоже не вариантом, но не лезу с советами. Поэтому подумай, что для тебя важнее: быть рядом с Мертоном или поддаться своему страху видеть Рейдена и пожинать плоды своих «трудов», — издаю слабый стон от её правдивых слов. Мне страшно увидеть снова ненависть и презрение. Я их вижу слишком часто в глазах окружающих. Я кожей чувствую их ненависть. И я сама этого хотела.

— Проверю Мертона, и мне нужно в душ. Я подумаю, — отрезаю, поднимаясь со стула.

— Я убираю у Рейдена три раза в неделю.

— Ты что, вступила с кем-то в сговор, Элеонор? Это его мать? Ты издеваешься? — Всплёскиваю руками. Вот этого ещё не хватало.

— Мертон попросил. Рейден редко появляется дома, потому что постоянно работает, и он очень аккуратный. Ощущение, что он там даже не бывает. Я не могла тебе сказать об этом, как и о том, что за причина побудила его разбить твоё сердце. Но поверь мне, Шайди, ему тоже плохо. Что бы Рейден ни говорил, он скучает и явно готов взять решение всех твоих проблем на себя. Пусть сам расскажет тебе, через что ему пришлось пройти. Ведь позволить загнать себя в угол страхом за жизнь другого человека можно только при условии, что он тебе дороже собственной жизни. Это уже на самом деле много значит. Очень много. И это не пройдёт. Прислушайся ко мне. Всё то, что мы слышали сегодня, подтверждает мои мысли. Рейден тебя любит. Он очень тебя любит, но теперь тоже боится доверять тебе и себе, потому что понятия не имеет, кто ты такая. Попытайся принять саму себя, Шайди. Ты другая. Ты становишься женщиной, у которой есть ещё один шанс на будущее. От попыток что-то изменить, как я и говорила, никто не умирал.

— Да, всё это прекрасно на словах, Элеонор. Но когда меня посадят, что будет с ним? Мертон защитит себя, а он? Рейден не сможет стоять в стороне и наблюдать спокойно. Он пойдёт следом, как соучастник или же того хуже. Я не могу разрушить его жизнь, и знала об этом с самого начала. Поэтому я скоро исчезну, и лучшим вариантом будет доказать ему, что я действительно не та, а он не тот. Я смогу. Уж что-что, но быть Круэллой у меня получается отлично. И я прошу тебя, не надо толкать ни меня, ни его, ладно? Пожалуйста, не лезь в его жизнь. Пусть он добьётся собственного места на пьедестале, он его заслужил. Не для этого я столько прошла, чтобы видеть, как он сгорит. Он будет гореть, но без меня намного ярче. Пойду в душ. — Сердце так болит. Оно сжимается при каждом шаге, потому что я права. Скоро кто-то ещё узнает про то, что я скрываю. А дальше начнётся ад. Я должна исчезнуть раньше. Я не могу подвергать такой опасности Рейдена. Он заслуживает намного больше, чем жизнь в бегах.