13
POV Матвей.
Мы просидели на кладбище до самого вечера. Влада рассказывала мне такие жуткие вещи, что мне становилось не по себе. Я задавался вопросом: как эта хрупкая девочка все это выдержала? И как она так умело скрывала в себе всю ту боль, что была у нее внутри? Она пережила так много, но на камере, на сцене и в жизни казалась такой счастливой и открытой, что я думал, что передо мной было 2 абсолютно разных человека.
Я понял, что она специально тянулась к толпе, лишь бы не быть одной. Она боялась одиночества, потому что однажды это загнало ее в такой угол, из которого она не могла выбраться.
Я не осуждал ее за прошлое. Это была ее история и она ее уже прошла. Она так боялась осуждения со стороны, что мне стало больно вдвойне. И я был уверен, что даже если это вылиться в люди, то они поймут. Поймут, как тяжело ей пришлось. Как минимум, я хотел в это верить.
Когда мы подошли к парковке, она спросила:
- Можно я поеду к тебе? Я не хочу оставаться дома, там сейчас такой ужас.
- Нужно.
Я и не собирался оставлять ее.
Она ехала за мной всю дорогу. Меньше чем через час мы оказались на парковке жилого дома. Поднявшись на этаж, я сразу пропустил ее в квартиру. Она выглядела такой разбитой и усталой, что мне хотелось лишь одного - чтоб она забыла обо всем это ужасе и отдохнула.
- Тебе следует отдохнуть.
Я уложив ее в свою кровать, а сам улегся на полу. Я не решался лечь с ней рядом и наоборот, боялся спугнуть. Она мирно сопела в моей кровати, а я сидел на полу возле нее и держал за руку. Периодически она просыпалась и плакала, и я как мог пытался ее успокоить.
Она проспала несколько дней. Она чувствовала просто ужасно, лежала с высокой температурой, но категорически отказывалась от врача. Она уже не плакала, лишь лежала в кровати и спала все оставшееся время.
За это это время я съездил к ней домой и привел там все в порядок. Собрал несколько ее вещей, которые были целы, и телефон. Она была очень мне благодарна.
Когда она наконец пришла в себя, то выглядела уже куда лучше. Отдохнувшей и уже не такой разбитой. На ее телефон приходило много сообщений, так как все ее потеряли. У нее было забронировано много мероприятий, но она все их отменила. В университете ее тоже искали.
Среди всех этих сообщений мы нашли сообщения Глеба. Он приказывал ей приехать к нему. Но она оставила это все без ответа.
Когда ей стало лучше, мы много что обсудили. Она по-прежнему сомневалась, что я останусь с ней после всего этого, и если честно, я тогда считал ее настоящей дурочкой.
- Я никуда не уйду, - твердил я, а она плакала, так как не могла в это поверить.
Она очень много разговаривала со мной и я в очередной раз убедился, как же она все это время чувствовала себя одиноко. У нее ведь не было никого, с кем бы она могла поговорить, кроме отца. А сейчас у нее был я.
Я много раз убеждался в том, что не ошибся. Да, сначала я влюбился в ее внешность, артистичность и как она говорила, в ту идеальную обложку, которую она показывала. Но в тот день, когда я увидел ее на кладбище, во мне что-то екнуло. Даже когда она перестала казаться мне тот милой эффектной девочкой с универа, я понял, что это уже что-то большее. И сейчас, когда я знал все ее секреты, травмы и проблемы, я в очередной раз убедился, что любил по-настоящему. Когда она сидела передо мной и плакала, я думал об этом все время. Я не знаю, любила ли она меня, но это уже было неважно. Я докажу ей, что она может быть любима. И не только из-за своей красоты и артистичности. А из-за того, что она в целом очень прекрасный человек.
И я докажу ей, что она заслуживает лучшего.