8 глава
Лилиан
Утро начиналось обычным, но в голове была настоящая буря. Уже почти неделя прошла с того дня, когда я в последний раз видела Виту — ту Виту, которая, несмотря на всё, была сильной и одновременно такой ранимой.
Она казалась такой далёкой и одновременно близкой — будто жила на другом конце мира, в котором я никак не могла разобраться.
Я не могла перестать думать о том, что происходит с ней и почему всё так изменилось между нами.
Вита… Она всегда была для меня кем-то большим, чем просто подруга моей мамы. Её дом был как второй дом для меня с самого детства. Она была моей крестной, и это слово, которое раньше казалось просто формальностью, сейчас обретало новый смысл.
Внутри меня зарождались новые чувства, но я не знала, как их назвать.
Кто я? Кем я хочу быть?
Я всегда думала, что знаю ответ — я девушка, я нравлюсь парням. Но теперь, глядя на Виту, чувствуя эту непонятную близость, я задаюсь вопросом: а может, я не так проста, как думала?
Вита старше меня на целых семнадцать лет. Семнадцать лет — это огромная пропасть между двумя жизнями, двумя мирами. И всё же она казалась мне такой настоящей, такой родной.
Я помнила, как однажды мама рассказывала, как Вита крестила меня, как она заботилась обо мне, когда я была совсем маленькой, как дарила подарки и была рядом в самые важные моменты.
Теперь я смотрела на неё по-другому. Это пугало и манило одновременно.
Я пыталась спрятать свои чувства, объяснить себе, что это просто симпатия, что это всё пройдет. Но чем больше я думала, тем сильнее они становились.
В моей голове звучали вопросы, которые я боялась себе задать вслух: «Могу ли я любить женщину? Могу ли я любить Виту? И если да — что будет дальше?»
Я не хотела разрушать то, что было между нами. Я не хотела потерять доверие мамы, не хотела причинять боль Софии.
Но в тот самый момент, когда мои мысли закрутились в бесконечный водоворот сомнений и страхов, зазвонил телефон.
На экране высветилось имя Виты. Моё сердце пропустило удар.
Я глубоко вдохнула и ответила:
— Привет, Вита.
Её голос был мягким, немного усталым, но таким родным:
— Лили, София очень хочет тебя видеть. Ты могла бы прийти?
Я улыбнулась, даже не скрывая радости.
— Конечно, Вита. Я буду через час.
И хотя я старалась звучать спокойно, внутри меня бушевало настоящее торнадо — смесь надежды, страха и желания быть рядом.
Я встала с кровати и почти машинально начала собираться. Обычно я бы не стала особенно прихорашиваться, если не на важную встречу. Но сегодня было иначе.
Я взглянула в зеркало — пригладила волосы, слегка нанесла блеск на губы, чтобы не выглядеть слишком просто. Сердце колотилось, а в голове кружились мысли: «Что я чувствую? Как всё будет? Смогу ли я сдержать себя?»
Выйдя из дома, я прошла по шумным улицам Нью-Йорка. Город был наполнен своим привычным гулом и суетой, но внутри меня царила тишина и волнение.
Я шла, чувствуя, как каждая клеточка просит этого момента, этого приближения.
Наконец, я подошла к знакомой двери. Сердце стучало так громко, что казалось, оно может вырваться наружу.
Я постучала. Дверь приоткрылась, и я увидела Виту. Она была в домашнем халате — мягком, уютном, словно оберегающем её от всего мира. Рыжие волосы были распущены, немного пушились и светились в мягком свете коридора. Без макияжа, без прикрас — просто настоящая и уязвимая.
Я так хотела наклониться ближе, коснуться её лица, почувствовать тепло её кожи… и, словно прочитав мои мысли, Вита тихо прошептала:
— Софи спит…
В этот момент мир вокруг будто замер. Я почувствовала, как между нами возникло что-то невидимое, что-то, что тянуло меня ближе.
Без слов я сделала шаг вперед. Вита не отступила. Её глаза — глубокие и полные эмоций — встретились с моими.
И тогда, словно подчиняясь притяжению, наши губы встретились в нежном поцелуе.
Он был мягким и робким, как первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь ночную тьму.
Мы стояли там, у самой двери, в этом тихом моменте, где больше ничего не имело значения, кроме нас двоих.
Я закрыла глаза, растворяясь в этом чувстве, в этом тепле, которое так долго жила в моём сердце, но боялась признать.
Вита осторожно коснулась моих волос, словно боясь нарушить хрупкость момента.
Этот поцелуй — первый — был началом чего-то нового, чего-то настоящего.
И я знала, что с этого момента ничего уже не будет прежним.