Реферат

Вид у меня был уставший. Не знаю точно, но спала в ту ночь я очень мало. Всю ночь я прокручивала в своей голове произошедшее у нас с Мишей на кухне. Больше всего удивляло, что я не чувствовала или не думала о чем-то негативном. От воспоминаний только начинали дрожать колени, а внутри все теплело и трепетало. Я чувствовала себя максимально счастливой. Все лишние мысли растворились. Я не могла поверить, что это действительно произошло. Раньше такое интимное действие вызывало у меня смущение даже от представлений. Но теперь это случилось, и все, что я чувствовала, было нереальное удовольствие.

Миша был и нежен, и груб одновременно. Я вспоминала, как его руки касаются моих ног, груди. Я чувствовала себя такой хрупкой в его руках.

Я понимала, что говорить об этом незачем. Наши отношения развивались очень странно, но обсуждать случившееся точно не нужно было. После случившегося Миша поцеловал меня и отправил спать. Но тут уже была я виновата, потому что так и не решилась заснуть вместе с ним. Для меня это показалось слишком быстрым действием. «Ты раздвинулась на столе под его язык, а заснуть с ним не решилась?» Да, не решилась. Я лишь ответила на его поцелуй, снова покраснела и ушла в свою комнату. Лишь под утро в голову начали закрадываться мысли, что это могло обидеть моего физрука.

Но все было наоборот. Утром мы встали. Сначала я очень стеснялась смотреть Мише в глаза, но на кухне мы встретились взглядом. Я поняла, что хочу смотреть только в его глаза.

Мне было интересно, почему мы не зашли дальше. Конечно, я бы не решилась, испугалась, но мое тело желало этого и даже после, на протяжении ночи, утренней поездки в колледж. Я чувствовала, как Миша возбужден, но почему он не решился сделать большее в тот же момент. Самые приятные предположении заключались в том, что Миша не хотел сильно спешить, думал, что я не готова. И, кажется, был абсолютно прав.

Наши отношения очень странные, они только начались, есть много вопросов, а ответы находятся не сразу. Меня не пугало, что Миша сделал вчера со мной на кухне, меня пугало, что он сказал потом. Я даже не могла толком понять, что он серьезен. Еще больше не верилось, что вот-вот я все узнаю. Но холодная дрожь пробивала, когда в голове всплывали представленные картинки того, что Миша может мне показать. Я так много представила за это время, но что я все-таки увижу? Чем Миша занимается, что Света просто ушла от него, как только узнала?

Но все мои мысли резко оборвались, когда я услышала:

— Итак, у нас небольшие проблемы с залом, поэтому сегодня у нас с вами лекционное занятие, — Миша стоял прямо передо мной в небольшом помещении для освобожденных, где собралась вся наша группа.

Миша выглядел замечательно. Я не могла на него не смотреть, хоть мы и виделись совсем недавно. На нем был черный спортивный костюм, который обтягивал его тело, но закрывал татуировку. В голове снова всплыли воспоминания, где Миша стоит передо мной с оголенным торсом, а потом берет на руки и... «Угомонись уже!»

— Это значит, что сегодня мы ничего не делаем? — Спросила одна из наших девчонок. Я не хотела всю пару слышать чужую болтовню и галдеж, которые они постоянно устраивают. Я так привыкла сидеть в этом помещении в тишине.

— Нет, Ксюша, — Миша усмехнулся. Меня всегда забавляло, как ловко он умудряется с нами общаться. — Это значит, что всю пару вы будете сидеть и конспектировать лекцию, которую я буду читать.

Я посмотрела на Мишу, как на умалишенного. Мало того, что будет диктовать лекцию, так еще и записывать ее нужно. Зачем вообще иметь конспект по физкультуре. Наши девчонки завыли, а физрук стоял и улыбался. В этот момент даже я была готова его прибить.

— Зачем нам это? — Спросила другая моя одногруппница.

— В любом деле нужна не только практика, но и немного теории, — в этот момент Миша как-то слишком пошло ухмыльнулся и повернулся в мою сторону. Мы встретились глазами, и я моментально покраснела. Не думаю, что это кто-то заметил из группы, но я заметила все и даже больше.

Миша отвернулся от меня и пошел в свою каморку за стулом. Девчонки шепотом обзывали его всеми возможными ругательствами, а я пыталась утихомирить свой организм. «Практика, теория... Главное, чтобы приятно было, да?» По телу побежали мурашки, я старалась унять свою красноту. Миша вернулся со стулом и сел достаточно близко ко мне. Получилось так, что, стоило мне поднять глаза, я сразу же видела Мишу в метре от себя.

— Раз уж у нас сейчас гимнастика по программе, то сегодня поговорим о растяжке мышц, — Миша взял в руки какую-то книжечку. Я не думала, что в нашем колледже есть пособия по физкультуре. — Кто может сказать, для чего необходимо растягивать мышцы?

— Чтобы они были растянуты, — выкрикнула одна из наших юмористок. Миша усмехнулся. Он всегда так делал, когда кто-то пытался над ним подшучивать, после чего следовал обязательный ответ с его стороны.

— Гениальный ответ знатока из зала, — он сказал это интонацией телеведущего, из-за чего половина моих одногруппниц засмеялась. Я тоже улыбнулась. — Может тогда ты и продемонстрируешь свою растяжку всем нам?

— Не могу, на мне одежда, — ответила Мише моя одногруппница, видимо, она имела ввиду немного другое. Миша лишь хмыкнул, ведь ему было достаточно ее ответа, чтобы продолжить острить.

— Если твоя растяжка существует только тогда, когда ты раздета, ни у кого из здесь сидящих больше не возникает вопросов, как именно ты ее тренировала, — кто-то засмеялся, а кто-то промолчал, будучи шокированным таким мишиным высказыванием. Я отмалчивалась, потому что в голове у меня вырисовывались картинки, как Миша тренирует со мной особую растяжку, отчего я продолжала оставаться красной. — Можете пойти и пожаловаться в администрацию, что я неприлично шучу, я не против, но тогда вы лишитесь бесплатного КВНа, — и Миша снова засмеялся, а я лишь подумала, что в таком случае он без денег не останется, ведь у него есть и другой доход.

Все отмолчались, а Миша начал читать лекцию, которую мало кто слушал. Все были уверены, что этот конспект по физкультуре можно будет спокойно выбросить. Я была такого же мнения, поэтому, хоть физрук и сидел рядом, спокойно углубилась в свои мысли. Из головы не выходила то, что Миша планировал мне показать. Это его другая работа, можно сказать, полностью его обеспечивает. Уверена, преподавателем он работает, чтобы как-то себя занять. «Занять свое время между убийствами и торговлей наркотиками?» Нет! Насколько большие деньги он получает, что у него хорошая квартира с ремонтом, дорогая машина, смартфон последней версии и прочее?

Я пообещала Мише, что не уйду, как только все узнаю, но у меня не было полной уверенности, что я сдержу обещание. Страх сидел в голове и подкашивал все мои мысли и чувства. Я настолько сильно боялась теперь той правды, которую могла узнать, что не была уверена, что моих чувств хватит, чтобы остаться с Мишей. Не просто же так Света ушла. Я не хотела совершать такое предательство по отношению к нему, но вряд ли смогу быть девушкой убийцы.

Прокручивая в голове все возможные варианты, я не находила себе места. У меня даже не получалось ровно сидеть на стуле: я постоянно ерзала, закидывала ноги друг на друга, грызла ручку. А когда Миша начинал жестикулировать руками, мне становилось жарко. За всю лекцию я не написала ни слова.

— Иванова, — Миша обратился ко мне. Мы встретились глазами, отчего живот снова начало тянуть. — Покажи свой конспект.

Он не стал дожидаться, когда я протяну ему лист, сам наклонился ко мне. Я почувствовала его дыхание, хоть между нами и было сантиметров тридцать. Казалось, что мне уже наизусть известна каждая его клеточка, хоть это было и не совсем так.

— Почему ты ничего не пишешь? — Голос его стал строгим, словно он вот-вот меня отшлепает за отсутствие лекции. «А ты только этого и ждешь?»

— Я... — мне нечего было ответить, потому что полностью утонула в его глазах. Миша ждал ответа, как и остальные одногруппницы, которые сейчас приковали свои взгляды к нам с физруком. — Просто задумалась.

— Просто задумалась на половину лекции? — Он изогнул удивленно бровь. Миша был недоволен мной, что, зная наши отношения, немного забавляло. Он не ругает меня за немытую посуду, а вот за конспект готов. — Значит так, — теперь он обращался ко всем строгим голосом. Группа смотрела то на меня, то на Мишу. — После пары сдадите свои конспекты мне подписанными. Больше материала — выше оценка.

— А повторите, пожалуйста, что Вы говорили, — попросила заместитель нашей старосты.

— Нет, записывать надо было, — Миша хмыкнул, — сами вините себя за свои оценки за это занятие теперь, — все начали цыкать и закатывать глаза. Кто-то даже смотрел на меня злым взглядом, потому что, видимо, из-за меня Миша решил все проверять. — А с тобой, — он снова обратился ко мне, но уже тише, — я потом отдельно разберусь.

Мои глаза округлились, но никто этого не заметил, потому что я вовремя опустила голову. Миша ухмыльнулся своим же словам, а я пыталась переварить информацию. Изнутри меня будто кто-то щекотал, я чувствовала то же возбуждение от его слов, как ночью на кухне. Я стала сжимать ноги, чтобы как-то усмирить свое тело. Разум активно воссоздавал картинки, в которых Миша наклоняет меня над столом и...

— Насть, я ведь реально «двойку» поставить могу, — снова достаточно тихо предупредил меня Миша. Я оторвала глаза от поверхности парты и посмотрела на него.

— Я не хочу, — щеки мои были красными, я точно была не в состоянии писать этот конспект. Каждый раз, когда я слышала голос Миши, думала о чем угодно, но не том, что он говорит всем остальным. Какая лекция, если голос его такой прекрасный? «А фантазия твоя такая богатая!»

Миша не говорил со мной до конца пары, только иногда бросал многозначительные взгляды. Я понимала, что он видел, как я не могу спокойно сидеть на одном месте. Я постоянно теребила лист бумаги перед собой, чтобы хоть как-то собрать мысли в кучу, но не получалось. Страх за то, что я могу узнать темную сторону своего физрука, сдвинулся под натиском мишиных намеков, которые вызывали во мне лишь возбуждение. Я вспоминала, как лежала на прохладном столе своей разгоряченной спиной. Мне не было дела до пары вообще, но меня перебил звонок.

— Конспекты на стол, дорогие мои, — с улыбкой произнес Миша, после чего все стали тяжело вздыхать и собираться. Мои одногруппницы прощались с физруком, оставляя свои листы перед ним.

Я собиралась дольше всех специально, чтобы остаться наедине с Мишей. Это было опасно в стенах колледжа, где он — мой преподаватель, не больше, а я несовершеннолетняя студентка. Миша посмотрел на меня и, видимо, поняв мой план, не стал сразу же идти к себе в тренерскую, ведь туда могли зайти другие преподаватели. Когда последняя моя одногруппница ушла, я сделала глубокий вдох и посмотрела на Мишу. Он улыбался.

— Почему ты меня не слушаешься? — Физрук приближался ко мне. С каждым шагом расстояние между нами уменьшалось. Через несколько секунд я уже была прижата к парте, а Миша находился от меня в паре сантиметров. — Я думал, что ты хорошая девочка, которая всегда слушает преподавателей.

Он провел пальцами по моей щеке, отчего я была готова завыть. Все мое тело было максимально напряжено от возбуждения. Я видела, как вздымается его грудь при каждом вдохе, как спортивная кофта обтягивает накаченные руки. Все это заставляло мое тело страдать.

— Я не могла думать о конспекте, — честно призналась я, заглядывая ему прямо в глаза. И снова я в них тонула, и снова все вокруг превратилось в кашу.

— О чем же ты думала, Настенька? — Его рука дотронулась до моего бедра и стала направляться вверх, отчего я забыла, как дышать.

— О том, что было вчера, — произнесла я на выдохе. У меня не было сил говорить нормально. Я уже чувствовала, что у меня не будет сил сидеть оставшиеся пары. Миша посмотрел на меня с непониманием. — Почему ты все-таки не зашел дальше?

После своего вопроса я нервно закусила губу, чтобы хоть как-то справиться с возбуждением, смущением и нервами. Не могла поверить, что именно я буду задавать такие вопросы, в которых прямо намекаю, что хочу Мишу всеми фибрами души и тела. Мне было страшно с одной стороны, но желание меня пересиливало. В тот момент меня так накрыло возбуждение, когда я почувствовала горячее дыхание Миши над своим ухом, что я была готова отдаться ему прямо на парте в колледже. Я знала, что потом пожалела бы об этом, но это казалось неважным.

— Всему свое время, — прошептал он мне на ухо и слегка поцеловал куда-то в область шеи. По телу побежали мурашки. Я сделала глубокий вдох.

Миша смотрел мне прямо в глаза. Через секунду его губы накрыли мои. Моя спина стала сильнее упираться в парту. Физрук водил руками по моим бедрам и талии, прижимал меня сильнее к себе. Он целовал напористо, иногда сквозь поцелуй я издавала стон, после которого Миша еще сильнее прижимал меня к себе. Одну свою руку я запустила ему в волосы, а второй водила по спине. Все вокруг закружилось и не имело значения. Наш поцелуй мог длиться вечность, я могла бы бесконечно чувствовать руки своего физрука на своем теле, но Миша оторвался от меня, отчего мне захотелось измученно завыть.

— Настюш, домой поедешь одна, — он снова дотронулся до моей щеки, — постарайся сделать все необходимое на завтра и собраться к десяти, я заеду за тобой.

— Куда мы поедем? — Я догадывалась, но не хотела, чтобы это оказалось правдой. Мы поедем куда-то да еще в достаточно позднее время

— По делам, — мои надежды рухнули. Он выделил это предложение так, чтобы я поняла. — Не переживай, все будет хорошо.

— Почему мы поедем практически ночью?

— Так нужно, — он легонько поцеловал меня в щеку и улыбнулся. Но легче мне от этого уже не могло стать. Теперь я думала лишь о том, куда Миша меня повезет и что покажет. — Оденься непринужденно, можно джинсы с футболкой или кофтой, но постарайся сделать такой макияж, чтобы выглядеть по-другому и старше.

— По-другому?

— Чтобы тебя было не узнать, — меня становилось все страшнее и страшнее. Мне не нравились мишины предупреждения. — У тебя есть другая куртка?

— Нет, — не имею роскоши владеть несколькими зимними куртками, — а что с моей не так?

— Она слишком яркая и запоминается, — он на секунду задумался, — возьмешь какую-нибудь мою, не страшно. — Но мне было страшно.

Миша улыбнулся мне и повторил, что все будет хорошо, в чем я не была уверена. Он еще раз меня поцеловал, но уже спокойнее, и отправил на пары. Уходила от него я уже как в воду опущенная, потому что этой ночью меня ждала сплошная неизвестность, в которой мне предстояло узнать, чем мой физрук занимается втайне от всех.

***

Дома меня встретила Дейзи. Сначала я подумала, что было бы неплохо с ней погулять, но так и не решилась, потому что боялась, что от меня она убежит. В итоге я просто решила начать делать все необходимые дела. Миша сказал, что приедет к десяти, значит, у меня было около четырех часов на все.

Все пары я мучалась от предположений, как пройдет эта ночь. Меня пугали предупреждения Миши о моем внешнем виде. Все пары я продумывала, как должна накраситься, чтобы скрыть свое несовершеннолетие. В итоге остановилась на смоки айс. Оставшиеся пары в моей голове всплывали варианы того, что могу увидеть, только уже более красочные: как Миша убивает кого-то, пытает, закапывает или расфасовывает наркотики, руководит барделем или выбивает из кого-то долги. Все, что угодно, но точно не что-то радостное.

Я пыталась отвлечься на интимные фантазии, но не получалось. Даже наш с Мишей поцелуй в колледже не смог меня полностью отгородить от неприятных мыслей. Даже возбуждение спало. Все, что осталось — волнение и страх. Миша говорил, что все будет хорошо, но я не верила.

Дома я сначала ходила туда-сюда из кухни в комнату, надеясь успокоиться и собрать мысли воедино, но не получалось. Не получилось даже отвлечься на учебу. Мне было все равно на завтрашний день, на домашнее задание, на учебу в целом. Меня интересовало то, в какой каше варится Миша и что я узнаю об этом. Я сидела и смотрела в тетрадь, в которой не собиралась ничего писать, никаких конспектов и задач. Передо мной стояла одна задача — выжить до ночи.

У меня не было желания есть. Я не стала даже обедать в колледже. У меня абсолютно не было аппетита. Любая мысль о еде вызывала тошноту. Я считала, что виной тому было излишнее волнение. Меня буквально воротило от всего вокруг. Поездка в метро домой была вообще мучительна, меня укачивало, а запахи вокруг сводили с ума.

Дейзи ходила за мной по пятам, а когда я стала истерично перебирать шкаф, чтобы найти хоть что-то на ночь, сидела рядом со мной и внимательно наблюдала. Я раскидала на кровати всю свою одежду, чтобы найти подходящее. Миша сказал о джинсах, но я выбрала черные обтягивающие брюки и бежевый свитшот. Перед этим я несколько раз передумывала, психовала, раскидывала вещи, пыталась найти хоть что-то. В итоге мой выбор показался мне подходящим. Делать больше ничего не хотелось, кроме макияжа, его я планировала сделать потом, поэтому я просто легла на кровать и стала смотреть в потолок.

Вот-вот Миша мог мне открыться, я могла узнать что-то важное, но если раньше хотелось все узнать, то теперь мной завладел страх. Чем дальше двигались стрелки часов, тем меньше мне хотелось куда-либо ехать. Я хотела закрыться с Мишей в квартире и отгородиться от всех кошмаров и тайн, но понимала, что это невозможно. Миша хотел, чтобы я стала ближе, чтобы узнала все; я хотела того же. Но смогу ли я увидеть все и остаться? Этот вопрос мучал меня больше всего.

Время шло достаточно быстро. Когда я встала перед зеркалом, чтобы начать краситься, я вспомнила, что все предупреждения Миши о моем внешнем виде сводились к одному — меня не должны узнать или запомнить. Это значило лишь то, что мне после этого мероприятия могла грозить опасность.

Я пыталась понять, нужно ли мне все это по-настоящему. Я была уверена, что мои чувства к Мише достаточно сильны, но то ли это самое, что может остаться на всю жизнь. Стоило ли мне вообще так рисковать? В доводах у меня были лишь эмоции, которые у меня вызывала наша с Мишей связь. Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного. С Мишей я могла решиться на то, что раньше казалось мне чем-то запретным и неправильным.

Было удивительно, но у меня с первого раза получилось сделать хороший макияж. Я посмотрела на свое отражение в зеркале. Не могу сказать, что была восхищена, но выглядела я неплохо. Мое лицо сильно отличалось от того, как я выгляжу каждый день, поэтому кто-то вряд ли мог меня запомнить. Я распустила свои волосы. Выглядела я в общем красиво, но сомневалась, что событие того оправдает.

У меня было около двадцати минут до приезда Миши. Я снова начала ходить из кухни в комнату и обратно. Дейзи продолжала следить за мной. Я ходила и ходила. Неожиданно пришло понимание, что уже совсем скоро я поеду неизвестно куда, а никто, абсолютно никто, кроме Миши, не знает, где я, с кем я и куда еду. Мне некого даже предупредить. Если бы в моей жизни была бы лучшая подруга, я бы сказала ей, чтобы в крайнем случае, который, надеюсь, не случится, она знала, с кем я хотя бы жила. Никто из знакомых даже не знает, где я живу на самом деле. Я стала бояться, что будет с бабушкой, если эта ночь закончится для меня плачевно. В конце концов меня окончательно охватила паника.

Я вздрогнула, когда услышала, как поворачивается ключ в дверном замке. Дыхание мое участилось.

— Настюш, ты готова? — Крикнул Миша из коридора.

Мне ничего не оставалось, как сделать глубокий вдох. Надо было собраться и довериться Мише. «Ты доверяешь Мише, но не доверяешь тому, что можешь увидеть»

Я вышла в коридор и увидела Мишу. Он улыбался. Мой физрук не стал даже раздеваться. Миша посмотрел на меня.

— Отлично выглядишь, — он мне подмигнул. Я улыбнулась в ответ, но меня стало только сильнее подташнивать.

Миша погладил Дейзи. Мне стало интересно, как эта бедная собака может не гулять весь день. Миша даже не планировал с ней пойти гулять. Он лишь открыл шкаф с верхней одеждой, начал двигать в нем вешалки, а после достал какую-то свою черную куртку.

— Возьми ее, — он протянул куртку мне. Она была мне достаточно большая, — в ней должно быть не холодна. Точно готова ехать?

Я надела на себя куртку. Рукава слегка свисали, она казалась мешком на мне, но выбирать было не мне. Я кивнула на вопрос Миши, хотя на самом деле была далеко не готова морально.

***

Мы ехали уже около пятнадцати минут, к своему огромному сожалению я забыла дома телефон. Так я точно поняла, что меня уже ничего не связывало с внешним миром, мало что могло спасти, вся надежда на мою безопасность лежала только на Мише. Я смотрела только в боковое окно, чтобы лишний раз не пересекаться с Мишей глазами. Он тоже не пытался со мной поговорить. Меня слегка трясло всю дорогу. Было уже темно, дорогу нам освещали фонари. Мы ехали по городу, что меня непременно радовало.

Я начала теребить рукав куртки, чтобы хоть как-то себя успокоить. Казалось, что Миша совершенно не обращает на меня внимание.

— Ты уверена, что готова? — Неожиданно спросил он, разрушая тишину. В машине даже не играла музыка, чтобы хоть как-то спасти меня от ужасных мыслей.

— Куда мы едем? — Не знаю, почему я ответила именно вопросом на вопрос, но хотелось знать чуть больше, чем неизвестность. Я продолжала теребить куртку, но ничего не помогало. Я переживала, ужасно переживала.

— На запад города, немного осталось, — спокойно ответил Миша. Видимо, он понял, что информация, хоть какая-то, меня успокаивает.

— Все будет хорошо? — Неужели меня мог успокоить простой ответ на этот вопрос.

— Настюш, — Миша дотронулся рукой до моей коленки, я вздрогнула. — Ничего с тобой не случится, если будешь меня слушаться.

Я испугалась еще больше. В голове сразу же начали появляться картинки, что может произойти, если я не буду слушаться Мишу. В тот момент я будто попала в триллер. Мне уже не верилось, что самолично на это согласилась. «Неужели я правда смогу пережить эту ночь?»

Мы продолжали ехать молча еще несколько минут. Огни за окном смешивались в одну карусель, отчего меня еще больше мутило. Меня напрягало абсолютно все.

— Насть, — Миша провел рукой по моему бедру, я слегка задрожала. Голос его стал серьезнее, — помнишь, что ты мне обещала?

Он переживал, что я не сдержу слово. Я тоже переживала. Мне было не по себе. Неизвестность пугала. Именно в тот момент я встала перед настоящим выбором, который должна была сделать всего за пару секунд. Меня трясло, казалось, что вот-вот вырвет, но я все равно сказала:

— Помню, — выдавила я, сжимая край куртки ладонью, — я сдержу.

Миша коснулся моей ладони и сжал ее. Я улыбнулась ему.

Спустя еще минут пятнадцать мы съехали в какие-то дворы, в которых уже было не так освещено. Машина ехала уже медленнее, а Миша всматривался в темноту. Я не видела вообще ничего в этих дворах, кроме покрытых где-то льдом деревьев и кустов. Вокруг были старые девятиэтажки, но они были не панельные, а кирпичные, в конце концов мы остановились под каким-то деревом. Впереди, под одиноким фонарем, я увидела детскую площадку, на которой не было ни души.

Миша заглушил двигатель и повернулся ко мне. Но я опередила его, спросив:

— Где мы? — Я действительно не понимала, потому что вокруг не было ничего, что могло содержать какой-то опасный подтекст, не считая темноты на улице.

— Почти на месте, нужно немного пройтись, — с этими словами Миша вышел из машины. Я последовала его примеру.

И вот я оказалась на темной улице среди незнакомых домов в неизвестной мне части города. У меня не было с собой телефона, я не знала, где ближайшее метро, не знала, что ждет меня впереди. Даже не было денег на какой-либо другой вид транспорта, чтобы как-то отсюда выбраться. У меня даже не было газового баллончика.

Миша взял меня за руку и повел куда-то вдоль домов сквозь темноту. Было уже достаточно холодно, поэтому трясло меня теперь не только от страха. Мы шли и шли, картинка не сильно менялась перед глазами. Я уже не могла представлять, что меня ждет, просто стала надеяться на мишину благоразумность.

Через пару минут ходьбы по темной улице, Миша остановился около одного из домов. Именно там я впервые за прибытие увидела людей. Большинство стояло по двое, курили, разговаривали, но не слишком громко. У меня все сжалось внутри, отчего я случайно сжала и руку Мишу. Меня пугали люди вокруг, они точно не внушали мне доверия. Миша продолжал идти с высоко поднятой головой. Некоторые, у кого получалось разглядеть нас в темноте, начинали пялиться на Мишу и что-то шептать. Я начинала бояться сильнее и сильнее. Страшнее становилось, когда эти люди начинали смотреть на меня. Миша прижимал меня к себе, чтобы я не упала в обморок. «Тебе хочется думать, что он прижимает именно поэтому»

Миша не останавливался, но при этом успел наклониться и прошептать мне на ухо максимально серьезным голосом:

— Молчи, не разговаривай с теми, кого не знаешь, — интересно, кого я могла там знать, — не называй свое имя и возраст. Держись рядом со мной. И слушайся меня, чтобы не случилось!

— Миша, где мы и что сейчас будет?

Но он мне не ответил, только сильнее сжал мою руку и повел вдоль дома, а после резко завернул за угол. Я увидела какой-то странный желтый фонарь, который светил в конце лестницы, которая спускалась вниз и вела, как я догадалась, в подвал этого дома. Мы спустились по ней вниз. Мне казалось, что меня вот-вот стошнит. Дверь была ржавая и ужасно задрожала, как только Миша несколько раз ударил по ней в какой-то определенной последовательности. Дверь открылась с ужасным скрипом. Мы вошли внутрь, где оказалась сплошная темнота. В нос ударил неприятный запах сырости. Я услышала, что кто-то тоже начал спускаться по той лестнице. Я вжалась как можно сильнее в Мишу.

Неожиданно включился свет. Я зажмурилась, но быстро поняла, что свет настолько тусклый, что мало что изменилось, кроме того, что стал виден человек перед нами. Это был достаточно накаченный молодой человек с добрым взглядом, но почему-то мне не стало спокойнее от его вида. Он увидел Мишу и широко улыбнулся, что позволило мне увидеть, что у него нет парочки зубов. «Отвратительно, правда?»

— О, Клок! А мы уже хотели без тебя начинать, — он засмеялся, хотя я даже не поняла, что в этом смешного.

— Не отнимайте мой хлеб, гады! — Миша пожал ему руку, отпустив перед этим мою, но он быстро возвратился. Хотя этой секунды хватило, чтобы я почувствовала себя ужасно. — Много там собралось?

— Шестьдесят два чела, — хмыкнул громила, — я ожидал меньшей выручки.

— Я тоже, — Миша двинулся уже прямо по тусклому коридору, где впереди была еще одна дверь.

Стены были отвратительны, где-то виднелась плесень, паутина, какие-то лужи. Меня затошнило ещё больше от всего происходящего.

— Классная малышка, — крикнул нам вслед этот человек, отчего меня всю перекорежило. Миша лишь усмехнулся и открыл следующую дверь.

И тут я попала в Ад.

Вокруг было много людей, очень много. Они что-то кричали, громко разговаривали. Я видела и девушек, и парней. У кого-то в руках была даже выпивка. Мне в нос сразу ударил спертый запах пота и плесени. Я чувствовала себя ужасно, все смешалось в кашу. Единственный свет, который был в этом большом помещение, ярко светил над чем-то, что я никак не могла рассмотреть. Мы шли сквозь толпу, в которой кто-то постоянно здоровался с Мишей. Он держал меня крепко, а я пыталась рассмотреть или запомнить хоть чье-то лицо. Миша вел меня вперед, пока перед моими глазами не показалась большая квадратная площадка, на которую и падал свет. Она была окружена по периметру веревками. И в конце концов я вспомнила, что это. Ринг.

Миша повел меня по периметру, пока мы не дошли до какой-то непонятной тумбы, рядом с которой лежал микрофон. И тут кто-то резко дернул меня за плечо, отчего я приглушенно вскрикнула и дернулась.

— Клок, ты сдурел? — Я повернулась и увидела Егора. Лицо его было злым и напряженным. Он переводил взгляд с меня на Мишу и обратно. Миша повернулся и удивленно вскинул бровь, приобнимая меня за плечи. — Долго думал перед тем, как привести сюда эту девочку? — Он очень эмоционально размахивал руками, пока не остановился рукой, указывая прямо на меня.

— Все в порядке, сегодня же все спокойно. — Миша пожал плечами.

Егор только закатил глаза. Я поняла, что я тут лишняя, хоть и не до конца понимала, где именно. Люди продолжали прибавляться.

— Сколько по ставкам? — Миша решил перевести тему. Я видела, как все вокруг толкались, кто-то разливал алкоголь, но никто не смел подойти к нам, кроме Егора. Словно весь этот Ад избегал точки, на которой стоит Миша. Ужасно, что я не понимала, что за ставки.

— Я думал, что будет меньше, — я услышала эту фразу уже во второй раз, — но все равно немного. Большинство ставит на Волка, хотя я бы не решился.

— Они оба недостаточно интересные, что ставить много. — Миша посмотрел на ринг, потом на меня, чтобы, видимо, убедиться, что в моих глазах еще не читается сумасшествие. — Через пять минут начинаем.

Егор кивнул и ушел. А я осталась наедине с Мишей и толпой. Мой физрук довел меня до тумбы, на которую сел ко мне лицом. Остается только представлять, насколько у меня был испуганный взгляд. Толпа что-то кричала, был какой-то шум вокруг. Миша не обращал на это никакого внимания, а только начал расстегивать мне куртку. Я была этому рада, потому что в этом помещении было максимально жарко.

— Что тут происходит? Расскажи мне, — я подошла ближе к Мише, он обнял меня за талию. Мне хотелось понять уже хоть что-то, иначе разревелась бы прям там.

— Подпольные бои без правил, — Миша сказал это на выдохе, но достаточно громко, чтобы я могла услышать в этом шуме. — Я их организовываю, сейчас будет один из боев. Я встану сюда ногами, — он похлопал по тумбе, на которой сидел, — и буду вести бой. Стой тут, рядом, никуда не уходи.

Я ничего не ответила. Все смешалось в кашу. Я не до конца понимала, что Миша сказал. Бои без правил. В моей голове не было абсолютно никакого представления, потому что до этого я с этим никак не сталкивалась. Все казалось мне кошмаром, в котором участвовали я и мой дорогой физрук. Из транса меня вывел Миша, который встал на ту самую тумбу и взял в руки микрофон. Неужели так быстро прошло пять минут?

— Дорогие гости! — Я услышала голос Миши, который раздался на весь зал. Не знаю, где именно стояли колонки, но слышно его было, как я думала, в каждом углу помещения. — И вот мы снова с вами собрались здесь, чтобы посмотреть на что-то невероятно кровавое, жесткое и будоражащее, — все стали аплодировать, а я не понимала, чему из его слов можно так аплодировать. После слов, что тут будет происходить что-то кровавое, мне захотелось сбежать. Как можно дальше. Но в зале были и девушки, которые жаждали, желали происходящего. Мне становилось жутко. — С вами как всегда я, Клок, — раздались овации, я сжалась, пыталась спрятать свой взгляд, — и, конечно же, наши бойцы! — Миша указал рукой в один из углов ринга и заговорил: — в левом углу сегодня санитар леса, кровожадный и хищный Во-олк! — Все закричали, на ринг вышел не очень высокий парень среднего телосложения и поднял руки вверх, приветствуя толпу. На нем были лишь спортивные шорты, не более. Торс его был открыт, мышцы были накачены, особенно руки. — А в правом углу всем известный Тони-и-и! — Снова толпа закричала, а на ринг вышел худощавый мужчина высокого достаточно роста. На нем тоже были лишь шорты, но тело было менее накачено.

Бойцы стояли напротив друг друга, переминаясь с одной ноги на другую, разминая руки и шею. — Все готовы? — Снова крик толпы. — Бой!

Началось что-то ужасное. Один боец пытался подойти к другому, но тот держал дистанцию. Первые несколько минут ничего не происходило, лишь вялые движения этих двух бойцов по рингу. Но совершенно неожиданно все стало происходить быстро. Очень быстро. Боец, который Тони, резко ударил Волка в ногу, в область колена, тот подогнулся, а Тони нанес ему еще один удар, но уже по лицу. Я увидела, как у Волка изо рта начала капать кровь. Я не верила, что вижу что-то подобное, но не решалась оторвать глаз с ринга. Волк отошел максимально от соперника. Тони не стал подходить, но когда его жертва слегка оклемалась, он снова приблизился и быстро нанес удар в область живота Волку, который моментально согнулся. Тони стал наносить удар за ударом под крик толпы. Мне становилось дурно с каждой минутой, особенно, когда крови становилось больше. Я видела, как один человек практически пытается убить другого. Не знаю точно, сколько это продолжалось, сколько гудела толпа, сколько ударов соперники наносили друг другу. Иногда казалось, что лидирует Тони, иногда, что лидирует Волк. Волк наносил Тони максимум ударов по лицу, кажется, я видела, как вылетел зуб, полилась кровь. Лицо Тони заплыло от ударов. Это казалось бесконечным. Но все решил тот момент, когда я увидела, как у Волка после какого-то удара Тони вылезает и начинает торчать из ноги кость, заливая при этом ринг кровью. Я думала, что меня вырвет прям там.

Крик, визг, мое полуобморочное состояние, какие-то другие люди на ринге, кровь.

***

Я не знала, сколько было времени, когда мы снова сели в машину и поехали обратно. Мы ушли не сразу, как закончилось то кровопролитие. Миша, придерживая меня за плечи, говорил с какими-то людьми, давал им указания, забрал конверт у громилы, которого мы встретили у входа. Только после этого всего Миша вывел меня из того адского подвала и повел к машине.

Мне казалось, что я не в себе. Перед глазами стоял тот мордобой, кровь и толпа. Орущая, мерзка толпа, требующая кровопролития. Я не могла поверить, что действительно увидела это. Кошмар, просто кошмар. Миша не мог привести меня в такое место. Он не может заниматься этим ужасом, не может заводить эту толпу своим прекрасным голосом. Нет, только не он, только не с этим ужасом. Меня продолжало мутить, пока мы ехали.

— Насть, скажи хоть что-то, — обратился ко мне Миша. Я дернулась. Мне не верилось, что я хоть какое-то время находилась в тишине, потому что в ушах все еще орала толпа. Голос Миши словно облил меня холодной водой. Я не знала, что именно сказать, но мой язык говорил все сам, голова отключилась.

— Что это, черт возьми, было?! — Я закричала, сама не поняла как. По моим щекам вот-вот могли политься слезы.

— Я же сказал, бой без правил, — говорил он на удивление спокойно, хотя я понимала, что он переживает. — Именно этим я занимаюсь.

— Расскажи мне все, — это я уже сказала спокойно, даже тихо. Мне было страшно, но я лишь сжала край куртки, чтобы сдержаться.

— Четыре года назад один чувак из моей футбольной команды рассказал мне про такие бои, — начал Миша, не сводя глаз с дороги, — он сказал, что так можно заработать неплохие деньги. Я начал драться. — Было трудно в это поверить. — Мне хватило нескольких месяцев и парочки переломов, чтобы понять, что я не хочу драться, а деньги не такие большие. И я решил не драться, а организовывать. И у меня получилось прославиться в этом. Меня знают все, кто хоть как-то с этим связан.

— За что ты получаешь деньги? — Я слушала его, переваривая каждое слово, но с каждым словом картинка становилась ужаснее.

— Большинство за вход, — он немного помолчал, — мои бои известны и популярны, поэтому с человека за вход около двухсот долларов, — я посчитала в голове и цифра меня впечатлила, — ставки я делю между теми, кто их делает, и победителем. Часть денег за вход, процентов десять, я отдаю за охрану и помещение. У меня закрытый клуб, попасть в него сложно. все люди проверены.

— Егор и остальные тоже этим занимаются?

— Нет, они лишь наблюдают, иногда бесплатно помогают мне с организацией. Хотя Женя как-то дрался.

— Где ты берешь помещения?

— Когда как. Но они всегда в разных местах.

— Ты организовываешь мордобои без прав, — голос мой был серьезным и холодным. — Люди калечат друг друга, а ты получаешь за это деньги. — Миша кивнул. — Зачем ты пошел учиться на преподавателя?

— Чтобы мама была рада, — спокойно сказал Миша. Я начала представлять в голове, как мишина мама умоляет его пойти учиться, даже не подозревая, чем занимается ее сын. Меня трясло, хотелось кричать.

— Как думаешь, она была бы рада, узнав, что ты помогаешь людям убивать друг друга? — Было ужасно задавать этот вопрос. За меня говорили эмоции. Много эмоций. И все они были негативные.

— Насть, пожалуйста, — его голос был уставшим. Он боялся повторения истории, я это понимала, но не могла сдержаться и остановиться.

— Что? Они ведь убивают друг друга, да? — Я снова начала кричать. — Скажи, скольких убили за это время на твоих глазах?

— Двоих, — он сказал это, а я заплакала. Я не хотела его видеть, слышать.

Лучше бы он самолично их убивал, а не просто наблюдал со стороны, а уж тем более организовывал эти убийства.

Я плакала. Тихо, отвернувшись к окну, чтобы только не видеть того, в кого влюбилась, но разочаровалась. Перед глазами я представляла, как Миша стоит над трупом, а после просто распределяет деньги. Ему не важно, что за человек погиб, ему важно, сколько денег он принес. Это было отвратительно. Я понимала, что эти бойцы идут на ринг по своей воле, но явно не за смертью. Зачем Миша это делает, зачем? Деньги. Я не могла поверить, что для моего любимого физрука это главная мотивация смотреть на кровь и толпу животных.

Я перестала плакать только тогда, когда мы приехали. Я не хотела, чтобы Миша видел моих слез напрямую в лифте. Он не говорил со мной, только тяжело дышал. Мы снова молча входили в квартиру, только теперь я спокойно ушла и закрылась в своей комнате.

Эмоции стали выходить из меня шквалом. Я сидела у двери, прижав к себе коленки, очень долго. Миша уже, кажется, успел уйти спать. Я плакала. Мой Миша организовывал такие ужасные мероприятия. Лучше бы наркотики, лучше бы проститутки, но не кровавое месиво.

Но спустя какое-то время во мне проснулся разум. Все, что я вспомнила, было мое обещание, которое я дала ему и сказала, что сдержу. Это воспоминание стало отправной точкой моих рассуждений. Долгих и мучительных. Местами я продолжала плакать. Местами вспоминала, какой Миша наедине со мной, как смеется, улыбается, шутит, целует меня. У нас может что-то получиться вдали от этого кошмара, который я могу больше и не увидеть. Мне грозит опасность рядом с Мишей почти каждый день, какие-то люди пытаются добиться от него чего-то, но он же сможет меня защитить? «Верь в это дальше!» И я поверила, потому что до этого у него получалось.

Позже я стала искать доводы к тому, что он убийца. Но не нашла убедительных. Он это организовывает. Если за четыре года убили только двоих, значит, могло быть и больше. Бойцы и правда сами соглашаются, сами идут и сами дерутся.

Не знаю, сколько просидела, прокручивая в голове одни и те же мысли, варианты, домыслы, но закончилось все так, как могло. Я вытерла слезы, которые размазали мой макияж, встала и направилась в комнату Миши.

Физрук не спал, сидел на диване и смотрел в окно. Он резко обернулся, когда увидел меня на пороге своей комнаты. Я медленно подходила.

— Настя? — Он словно не поверил. Я приближалась, а после села рядом с ним на диван.

— Мне кажется, я смогу это пережить, — голос мой был хриплым. Даже в темноте комнаты я увидела, как мишины глаза сияют. — И, надеюсь, что переживать это буду рядом с тобой.

Миша ничего не ответил. Он притянул меня к себе и поцеловал. И пропал тот ужас, те воспоминания, та кровь и страх. Впервые за долгое время появилось тепло. Миша целовал меня, а потом уложил рядом с собой и обнял. Я знала, что завтра у меня не будет сил и настроения идти в колледж, знала, что этой ночью между нами ничего не будет, знала, что будущее неизвестно, но так же знала, что для меня сейчас лучшим лекарством были мишины объятия, в которых я заснула.